- Ерунда - отмахнулась Шелестова - Сессия же, студенты перестали лодыря гонять и за учебники засели. Скоро вернутся.
Вика чуть слышно скрежетнула зубами. Обидно? Ну, что тут поделаешь.
- И тем не менее - я насупил брови - Ребята, у нас есть две основные задачи - читателю не должно быть скучно, и он все время должен удивляться тому, что ему не скучно. Если этого нет - то мы зря получаем денежку. Потому будет так. Каждый из вас должен придумать что‑то качественно новое, что в очередной раз подстегнет интерес читателей, а именно - заставит их обсуждать это новое на форуме, заваливая его комментами. Подчеркну - речь не идет о чем‑то долгосрочным, просто о чем‑то, что спровоцирует очередной всплеск популярности издания. Я уже такое придумал, теперь очередь за вами. Кто выдаст идею, которую я признаю лучше своей, тот получит сладкую конфету.
- Узнаю старого доброго Кифа - Петрович тихонько засмеялся - И выйдет как тогда с Светкой Волошиной.
- А что было с Волошиной? - заинтересовалась Шелестова.
- Кто такая Волошина? - секундой позже спросила Вика.
- Петрович, не надо грязи - нахмурился я - Идею у Светки тогда спер не я, а Ефремов, и ты это знаешь не хуже, чем я. Да и то - спер - сказано громко. Светка дала ее зародыш - и не более того, а он ее развил, причем будь здоров как. У него вообще светлая башка.
- Знаю - знаю - подтвердил Петрович - Я - знаю. Но все подумали на тебя. А когда все думают на одного человека, то даже зная, что он не при делах, все равно начинаешь как‑то в этом сомневаться.
Все навострили уши, Таша даже жевать перестала, как видно им всем было интересно послушать истории из моей молодости, тем более - с грязноватым душком.
- Согласен - решил прекратить я этот спор - Объективно Петрович прав. Не в смысле той истории с Волошиной, а в конкретном данном случае. Я сейчас напишу свою идею на бумажку и отдам ее на хранение Ксюше, как человеку, славящемуся своей честностью и непредвзятостью. Когда подведем итоги - прочтете, что там написано и решим, чья идея лучше.
- А конфета будет правда конфетой? - уточнил Самошников - Или она будет приятно шуршать и на ней будут циферки написаны? И буковки, желательно - нерусские.
- Будут победителю и циферки, и буковки - пообещал я - И еще - отгул на день, когда он сам пожелает.
- А когда итоги подведем? - потерла ладошки Шелестова - Ух, есть у меня одно соображение!
- Да в пятницу и подведем, чего тянуть - ответил я - И сразу - 'Титаник' со дна мы поднимать не будем и Эйфелеву башню воровать из города Парижу тоже не станем. Соразмеряй планы и действительность.
- С ее папой она и так может эту башню получить - язвительно заметила Соловьева.
- Зависть - грех - назидательно произнесла Шелестова, которую слова Мэри совершенно не тронули, это было видно. Видимо, привыкла уже к такому - Да и не потянет он финансово Эйфелеву башню‑то, надо признать. Вот пирамиду какую, не из главных - это, пожалуй, да. А то и несколько.
- Хорошо быть богатым - протянул Самошников.
- Хочешь быть богатым - не будь ленивым - Вика топнула ножкой - Начинаем работать! Таша, я сейчас тебе эти чипсы скормлю не ректальным путем!
- Не каким путем? - удивилась та, убирая просто‑таки бездонный пакет за спину.
- Она их тебе… мнээээ… зондирует - тактично пояснил Петрович - Дитя, послушай умудренного жизнью человека - убери этот харч от греха, вон, Виктория Евгеньевна потихоньку закипать начала. А еще лучше - дай его мне на хранение. Я за ним присмотрю, я для тебя его сберегу.
- О - па - даже подпрыгнул я - Не все мне старое припоминать. А кто таким же макаром тогда две бутылки 'Кубанской особой' сберег, которые Самойлов на свой день рождения берег, а? Кто их выпил, пока мы на плэнер добирались?
- Враги - глядя на меня кристально честными глазами ответил Петрович - Враги. Ну, не я же? Хотя били меня, что было - то было. И если мы вспомнили ту лесную вылазку, то стоит упомянуть о некоей Закатовой, с которой ты там же….
- Враги выпили, точно - перебил я его поспешно - Я еще тогда говорил - около тебя какой‑то бомж терся, это его рук было дело. И я тебя не бил, между прочим.
- Как интересно жило старшее поколение - Шелестова с неподдельным любопытством слушала нашу беседу - А что такое - 'Кубанская особая'? Это какая‑то экзотическая выпивка?
- Куда экзотичней - я вспомнил непередаваемый словами бодун, который оставлял после себя вышеупомянутый напиток и в горле пересохло - Не то слово. Да, о старшем поколении. Лен, спасибо, что напомнила.
Нет, я бы вспомнил о Мамонте, вот только, боюсь, по дороге домой. Не та уже память, что раньше, чего греха таить.
- Всегда пожалуйста - мне улыбнулись и подмигнули - О чем речь?
- Киф, ты передовицу будешь писать или мне этим заняться? - из моего кабинета выглянула Вика.
- Буду, но позже - направился к двери - Мне надо кое - куда отойти.
В кабинете Мамонта было непривычно пусто и чисто, как видно, все вещи он уже вывез. Только на столе стояла картонная коробка, в которую мой наставник укладывал какие‑то блокноты, записные книжки и канцелярские товары, вроде дыроколов и степлеров. Последнее принадлежало не ему и забиралось не из жадности или скупости, а исключительно по старинной народной традиции - уходишь - уноси все, что гвоздями не прибито. Ну, и за что потом бубну не выбьют. Если мне придется уходить как ему, то я тоже все утащу. Пустячок, - а приятно. И будет что вспомнить.
Кстати, Мамонт еще скромничает. Мне рассказывали об одном кренделе, который даже рыбок из офисного аквариума выловил. А другой решил утащить две коробки бумаги, уж не знаю, накой она ему нужна была. Все бы ничего - но коробки тяжелые, в каждой по пять пачек все‑таки. Так у него грыжа вылезла, причем он даже из здания выйти не успел.
- Это ты - Мамонт явно не ждал гостей - Я‑то гадаю - кого черти принесли? Наши все как крысы по углам разбежались, хоть бы одна сволочь заглянула, попрощалась. Хотя, если честно - кое‑кто зашел. Целых два человека, ты третий. А остальные уже списали меня со счетов, сидят, гадают кто следующим главным редактором будет.
- Интересный вопрос - я присел на гостевой стул - А кто будет? Неизвестно?
- Понятия не имею - просипел Мамонт, утрамбовывая в коробку бювар - Даже не интересно. Но я бы поставил на тебя.
- На меня? - абсолютно неподдельно удивился я - С какого перепуга?
- Ты любимчик собственников - пояснил тот без малейшей иронии - Я не знаю, что там у вас и как, но при этом я давно живу на свете и кое‑что в этой жизни понимаю. Тебе достаточно просто сказать о том, что ты хочешь быть главредом - и завтра ты будешь сидеть в этом кресле.
- Ну, вы меня прямо демонизируете - засмеялся я.
- Хорошее слово - Мамонт плюхнулся в кресло и тоже хохотнул, правда, как‑то невесело - Поверь мне, так и будет. Ты думаешь, я не знаю того, что им дела до нашей газеты нет? Они купили ее походя, между делом. Знаешь, как в магазине кофе 'три в одном' покупают. 'У меня сдачи нет, возьмите вон, пакетик'. Вот тут ровно то же самое. И чего им не отдать тебе это место? Никифоров, пора взрослеть. Вроде умный мужик, мир повидал, в 'горячих' точках был, даже про проституток пару раз писал - а все думать не хочешь.
Ну, а что, все правильно он сказал. И про газету, и про меня. Если бы я головой думал, а не другим местом, то еще прошлой осенью бы от одного предложения отказался.
Хотя - о чем я? Эти ребята все - равно меня достали бы. Не в смысле - вывели из себя, а заставили бы согласиться на то, чтобы я им служил. Без вариантов.
- Давайте по - другому поступим - мне почему‑то стало очень грустно. С Мамонтом отсюда уходила не только приличная куча канцелярской чепухи, с ним уходила эпоха - Давайте я с ними поговорю о том, чтобы вы остались.
- Зачем? - Мамонт нахмурился - Не надо с ними ни о чем говорить. Никифоров, я сам отсюда сваливаю, доброй волей. Меня никто не увольнял, я добровольно, без принуждения написал заявление об уходе.
- Но зачем? - не понял его я - Для чего? Если над вами не каплет, то стоит ли…
- Стоит, Никифоров, стоит - Мамонт начал выдвигать ящики стола, проверяя - не завалялось ли там чего полезного - Не хочу я, чтобы меня в какой‑то момент турнули. Взбредет твоим хозяевам тебе приятное сделать, даже без твоего на то желания - и отправлюсь я за порог. Нет, лучше я сам, как полагается, с гордо поднятой головой. Тем более не на улицу ухожу, специалисты вроде меня без работы не остаются.
- Нашли что‑то? - порадовался я за него.
- А как же - он нашел в одном из ящиков ручку, пощелкал ей и бросил в коробку - Газета, поменьше нашей, но зато там и служба не в пример спокойнее. 'Новости Юго - Запада'. Буду о высадке деревьев рапортовать, о встречах с депутатами. Хорошее место, чтобы встретить старость, так сказать.
Н - да, видно не так уж ты и нужен в мире печати, если в районную газетенку идешь.
- Семен Ильич - решил еще раз попытаться его уговорить я - Подумайте все‑таки, а? Я с ними поговорю, никто вас не снимет и за порог не отправит, слово даю.
- Все - массивная ладонь привычно бахнула по столешнице - Сказано тебе - время пришло уходить. Не нуди!
- Плохо - негромко сказал я - Без вас здесь все будет не так.
- Не будет так, как при мне - будет как‑то по - другому - изрек одно из своих (а может и чужих, заигранных) мудрых изречений он - Ты всяко не пропадешь, больно изворотлив. Не подумай, это я не критикую тебя, наоборот - хвалю. Времена сейчас такие, что по - другому нельзя. А если припрет, в чем я крепко сомневаюсь, но все‑таки - если станет туго - приходи, устрою тебя корреспондентом у себя. Будешь школьные концерты освещать и про культурные мероприятия на открытых площадках писать. Ты хоть и алкаш, каких поискать, да и балбес порядочный, но парень неплохой. Не совсем ты сволочь, не то, что все остальные. Хотя я сам виноват в том, что в последние годы у нас тут, в редакции, нормальных людей не осталось почти.
- Да ладно вам - не согласился я с ним - А Петрова? А Севостьянов? Они ведь заходили, да? Так что зря вы.
- Да это я так - потер глаза ладонью Мамонт - Ладно, попрощался с наставником? Ну и вали к себе, до шести вечера - это мой кабинет. Расселся тут, понимаешь, как у себя дома.
- Спасибо вам, Семен Ильич - встав, протянул ему руку я - За науку, за то, что не дали скатиться в алкогольную пропасть, за… Да за все.
- Иди уже - он тоже встал и сцапал своей лапищей мою ладонь - И вот что. С хозяевами своими будь осторожен. Я ничего конкретного про них тебе сказать не могу, но нутром чую - что‑то в них не то. Не знаю, что, не могу объяснить, просто чую. И про место корреспондента я не шутил, если что - звони.
Я потряс его руку и, больше не говоря ничего вышел из кабинета. А что говорить? Все уже сказано. Вот только внутри стало очень пусто, причем неожиданно для меня. Просто есть вещи, которые кажутся незыблемыми, они не могут менять своего места в пространстве. Волга впадает в Каспийское море, солнце встает на востоке, 'пифагоровы штаны' во все стороны равны. Где‑то между солнцем и штанами в моей картине мироздания был Мамонт, который всегда сидел в своем кабинете, рычал, орал, брызгал слюной и забирал себе львиную долю гонорара за 'джинсу'. Он был - а теперь его нет. И я почему‑то ощутил себя ребенком, которого мама поставила в магазине в очередь, а сама ушла за макаронами, которые забыла положить в тележку. Я точно знаю, что без него не пропаду и бояться нечего, но при этом ощущаю невероятную незащищенность перед этим миром. Понятное дело, что это секундное ощущение, что так на новость реагирует моя психика, и это нормально. И все‑таки, все‑таки… С другой стороны - можно ему позавидовать. Он ведь и впрямь ушел сам, красиво, если это можно так назвать. Да и из истории газеты он никуда не денется. Уже через неделю - другую он станет 'Мамонтом, который ушел', через год превратится в 'был тут шеф, по прозвищу Мамонт', а лет через пять, если кто‑то из нынешних сотрудников еще будет здесь работать достигнет высоты под названием 'Да вы, молодые, жизни не нюхали, Мамонта не застали. Вот где была жесть!'.
Не отказался бы я от такой славы, только это вряд ли, харизмой не вышел, мелковат, жидковат. Меня забудут через пару дней, и максимум, на который я могу рассчитывать это: 'Никифоров, которого за какие‑то заслуги на 'Вестник' поставили. И еще вопрос, каким место он этот пост заработал'.
Вот так про меня скажут. Досадно, но так и будет.
Настроение совсем испортилось, я через силу написал передовицу, вяло поковырял вилкой обеденные котлеты, которые захватила с собой Вика, сказал Мэри, что ее репортаж о вчерашнем событии гляну завтра и, плюнув на все, начал рыться в сети. А чего еще делать?
Кстати - про колонию пикси на форумах игры ничего не было. Точнее - упоминалось, что в канализации под Эйгеном чего только нет - и бандитские гнезда, и зарытые сокровища, и квестов набрать немало можно, но конкретики - ноль. Так что вся надежда на брата Юра.
К слову - а не сходить ли мне в Эйген сегодня? А почему нет? Главное, чтобы брат Герц уже получил от своего руководителя информацию о местонахождении этой злосчастной колонии. Зря я брату Юру вчера сказал 'днями'. Надо было - 'завтра'.
Плюс - неплохо бы повидаться с бароном, не стоит эту встречу откладывать в долгий ящик. Только место надо найти получше, поукромней. Вот таскался я к нему на кладбище - и получил результат - кто‑то меня срисовал.
Нет уж, сегодня я буду умнее. Есть такое место, где нас ни одна собака не увидит, хорошее место. Я свитка не пожалею, точнее - даже двух, но зашифруюсь как следует.
Собственно, по прибытии домой я сообщил Вике, что про парикмахерскую помню, но ненадолго залезу в капсулу, ибо - надо, полюбовался глазами, декоративно закатываемыми под лоб и отправился в Файролл.
Против моих ожиданий в замке стояла тишина - фея не чудачила, не искрила, не орала и не гоняла безобидных НПС. Ее вообще не наблюдалось в поле зрения. Может, тоже сессию сдает? Ну, и дай ей бог!
Зато обнаружился Назир, он вынырнул из какого‑то замкового поворота и привычно пристроился за моей спиной, когда я направлялся к покоям счетоводов.
- Ты где был? - спросил я у него на ходу - Я уж удивляться начал, подумал, что тебя отозвали обратно в замок Атарин.
- Дела были - коротко ответил мне ассасин и погладил гладко выбритый череп, на котором еще недавно находились черные волосы.
- Понятно - кивнул я - А прическу чего поменял?
- Обрили - совсем уж хмуро произнес Назир, по его виду было понятно, что ответов на последующие вопросы я не получу.
Ну, обрили и обрили. Бывает. Но - хорошо, что он вернулся, не знаю, как и что, но в том же Эйгене он лишним не будет.
Брат Херц, только завидев меня, тоже не стал распыляться на лишние речи, коротко сказав:
- Все знаю, меня предупредили. Брат Мих отведет вас куда надо.
Опять удачно - к брату Миху я привык. Правда, в последние разы он откровенно был не рад нашим совместным похождениями, но, с другой стороны - планида у него такая.
- Скажи мне, Хейген - задушевно спросил меня он, когда мы направились обратно к выходу - Ну вот почему ты не можешь жить как все остальные люди? Все тебя тянет в подземелья, в канализацию, в гиблые места?
- Не знаю - соврал я - Видно, так на роду написано.
- Так это на твоем роду - вздохнул брат Мих - Мы‑то с Назиром тут причем?
Выйдя из замка, я уже было хотел достать свиток портала, но не успел - меня опередил хриплый крик:
- А я?
По лестнице к нам бежал Флоси, привычно помятый и с всклокоченной бородой.
- Ярл, а я? - возмущенно проорал мне в лицо он, приблизившись и икнул - Эту мелкую горластую стервозину, которая мне спать своими визгами мне не дает, сюда приволок…
- Думай, что и про кого говоришь - тихо прошипел ему брат Мих.
- Извини - дочку, стало быть, в замок доставил, сам смылся, а мы отдувайся? - поправился Флоси - Она славная девчушка, но… Ярл, возьми меня с собой, а?
Ну, где два - там и три. Компания пестрая, но может, оно и к лучшему? Стража будет смотреть на них и может не заметить меня. Или наоборот - их заметит, и я в глаза брошусь? Да ладно, пусть идет. Кто знает, какое задание будет после рассказа пикси?
- А вы куда собрались? - и снова мне не удалось извлечь из сумки свиток. Невесть откуда нарисовался Гунтер и с обидой посмотрел в мою сторону - Хейген, почему меня не позвал с собой.
- В Эйген мы - пояснил брат Мих, не дав мне даже вставить слово - По делам. Но тебе лучше с нами не ходить.
- Отчего это? - совсем обиделся рыцарь - Что со мной не так.
- Под землю мы полезем - объяснил ему я.
- В подземелье? - омрачилось лицо фон Рихтера - Подземелья я не люблю. Я как в них попаду, так потом приходится доспех чинить.
- Бери ниже - хохотнул брат Мих - В городские сточные канавы, те, что под городом.
- Тот случай, когда даже за Герцогом идти не надо - помолчав секунд пять, ответил рыцарь - Я все равно с вами.
Ну, с нами - так с нами. Все те же, все там же. Вот только место назначения новое.
- Свиток дай - требовательно протянул руку брат Мих - Я куда надо нас перенесу, чтобы по городу не бродить. Тебе, насколько я знаю, там светиться не стоит?
Назир навострил уши, а у Гунтера от удивления вытянулось лицо.
- Все потом - сказал я им - Брат Мих, давай, пока наш отряд еще больше не стал. Вспыхнул портал, первым в него шагнул счетовод, потом Назир, и только потом - я.
Глава двенадцатая
Действие которой происходит в канализации. А что? Не самое плохое место
Брат Мих знал свое дело - из портала мы вышли в каком‑то узеньком пустынном переулке.
- Не шумим - укоризненно посмотрел счетовод на громыхнувшего доспехом Гунтера - Не в наших этих интересах.
- Мне нечего скрывать и не от кого скрываться - с достоинством произнес фон Рихтер - Как и всем вам, друзья мои.
- Нуууу… - отвел глаза в сторону Флоси, который, может, перед властями Эйгена грехов и не имел, но в целом за свою жизнь пошалил немало.
Назир же просто ухмыльнулся - быть невидимым являлось его профессией, про это знал как он, так и любые стражники любого города в пределах Раттермарка. Знали, и заранее его не любили.
- Тебе - да - согласился с рыцарем брат Мих - Чего не скажешь о нашем друге Хейгене.
- Что? - изумился фон Рихтер - Как?
- Вот так - прошипел я - В розыске я, в бегах. Дело мне тут шьют, фраерок.
Последнего слова мой кристально чистый помыслами приятель не понял, но общий смысл сказанного уловил.
- Это ошибка - переварив услышанное с горячностью сказал он - Ошибка, я уверен. Надо пойти к королеве и все с ней выяснить. Наш орден имеет перед ней заслуги, и…