Я понятия не имел, какие там были цены.
- Не знаю, пару сотен баксов?
Сиротка Джоунз кивнул, и тощий сказал:
- Очень вовремя.
Разговоры за другими столиками возобновились.
- И вот еще что, - сказал я. - Там у меня снаружи машина. Угнанная. Божий Эскадрон. Я хочу, чтобы кто-нибудь отогнал ее.
Сиротка Джоунз встал и скрипучим низким голосом спросил:
- Ключ в замке?
- Да. Но…
- Я отлично вижу, - сказал он, предугадав мое возражение. - И отлично вожу. Боже праведный, уж как Сиротка Джоунз водит.
Он стремительно пересек зал и вышел в дверь. Автомат он прихватил с собой и, шагнув на улицу, дал из него очередь.
- Смерть, смерть, смерть, - проскрежетал он нараспев. Потом я услышал, как хлопнула дверца машины и взвизгнули шины.
- Уехал, - сказал мне партнер Сиротки, потом добавил:
- Меня зовут Жестянщиком.
- Феликс, - сказал я и протянул ему руку.
Мы пожали друг другу руки, и я не забыл перейти из рукопожатия в братский зацеп. Но Жестянщик добавил к, своему рукопожатию еще кое-какие навороты, так что в конце концов я все равно почувствовал себя беломазым придурком.
- Откуда ты? - спросил он.
- Из Нью-Йорка.
- Я с Юга.
Я кивнул. Он все еще не дал мне мои две сотни долларов.
- Какой дурью они тут торгуют? - Я прикинул, что, если мне попадется правильный товар, я смогу побелеть и смыться из Тракки.
- Макнуть-ширнуть?
- Вряд ли. Травка?
- Ох уж эти белые мальчуганы. Тебе надо повидать Спека. Спек тебя поправит. - Он погрузился в молчание и откинулся в кресле. Потом отсутствующим взглядом уставился в зал и начал потихоньку двигать челюстью из стороны в сторону.
- Ну, я, наверное, пойду, - неуверенно сказал я. - Но тебе придется.., придется отдать мне деньги и сказать, где найти Спека.
- Спек везде. - Он снова задвигал челюстью. Его глаза подернулись пленкой безразличия.
Я вынул тридцать восьмой из кармана и положил на стол стволом к нему.
- Ну не тяни, Жестянщик. У меня мало времени. Он вытянул две сотенные бумажки из кармана, не отрывая взгляда от строя бутылок в баре.
- Сорок три, один десять, - произнес он, будто рассуждая сам с собой.
Я поблагодарил его и покинул "Золотой алмаз". Небо было чистым. Было жарко. Я услышал звук приближающейся машины и отступил за угол дома. Мимо промчалась машина Божьего Эскадрона. Вине вел, а Карл охранял его. Износа ему нет. Я уже был готов, и даже не прочь, убить его еще раз. Если до этого дойдет.
Я стоял на 128-й улице. Прошел несколько кварталов и повернул обратно по направлению к 110-й. Если я правильно понял Жестянщика, я смогу разжиться там травкой.
Я все еще был одет в свой спортивный костюм, но ботинки остались у Элли. На потрескавшихся тротуарах были пятна размягченного солнцем асфальта. Было приятно наступать на них босыми ногами. На Саймионе солнца нет, но небо было таким чистым, что я начал потеть.
Время от времени пыхтел мимо какой-нибудь драндулет, оставляя за собой густое облако выхлопных газов. Во многих домах не было застекленных окон, просто дыры в стенах. Из них тут и там высовывались люди. Под ногами было полно битого стекла, и приходилось смотреть, куда шагнуть.
Я провел пальцами по лбу и попробовал пот на вкус.
Трудно было поверить, что это всего лишь астральное тело. Странная мысль начала мучить меня, мысль, в которой я не хотел признаваться. Я как раз проходил мимо винной лавки. Повинуясь отчаянному порыву, я вошел в нее, чтобы купить полпинты виски.
Ни одна из бутылок не была запечатана, а на многих не оказалось этикеток. Я выбрал бутылку, содержимое которой показалось мне менее мутным, чем в остальных, и подошел с ней к прилавку. В магазине управлялась пожилая жилистая дама с седыми волосами и обильной розовой помадой.
- Семьдесят восемь, - сказала она.
- А?
- Семьдесят восемь долларов…
Я вынул одну из своих сотен, стараясь не казаться удивленным.
Взяв деньги, она улыбнулась, и я решился спросить;
- Где делается это виски? Мне кажется, я не видел в Тракки винокурен.
Она пристально посмотрела на меня.
- Вы здесь новичок, так ведь?
- Но я зарегистрировался, - торопливо подхватил я. Не дай Бог она донесет на меня в Божий Эскадрон.
Она кивнула и положила сдачу на стойку.
- Мой муж перепахивает для меня Свалку. Он сливает остатки с донышек попавших туда бутылок. Это отличнейшее виски. - Она оценивающе посмотрела на меня. - Ему бы пригодился помощник, если вы ищете работу.
Я не стал прямо отказываться.
- Звучит интересно. А что, весь мусор с Земли попадает сюда?
Она сложила губы в улыбку.
- Только те вещи, у которых есть душа. Вещи, которые были когда-то кому-то дороги, но при перетасовке потерялись. Боб Титер говорит, что мы все тут благодаря любви. Вы себе храм уже выбрали?
Я попятился к двери.
- Может быть, позже. Прямо сейчас я хочу напиться.
Она одобрительно кивнула и пропела:
- Возвращайтесь поскорей.
Виски оказалось некрепким. Наверное, разбавлено водой или еще чем похуже. Но я все же почувствовал, как оно ударило мне в голову, когда я топал по теплому бетону. Трудно было поверить, что я не на Земле. Смахивало на Кливленд или Детройт. Мимо проехал пикап, груженный мебелью.
Трудно поверить, что это не Земля. Именно в этой мысли я не хотел признаваться, именно она привела меня в винный магазин. Что, если я на Земле, а все, что со мной случилось после кладбища, было не чем иным, как сном и галлюцинациями? Я стал тщательно припоминать, что со мной было.
Я выпил пару кружек пива в "Капле", дошел до Темпл-Хилл и уснул. Я покинул свое тело и встретил Кэти, прилетел на Саймион, полез на Гору Он, выключился, прошел на лыжах Страну Снов и по каким-то туннелям дошел до дома Элли. А потом я вышел из ее дома и оказался в этом городе.
Но что, если… Что, если я мертвецки напился в "Капле", а все остальное мне привиделось? Или, к примеру, барменша Мэри подсыпала мне в пиво STR? В этом не было ничего невозможного. Прямо рядом с "Каплей" была автобусная остановка компании "Трэйлвэйз". Может быть, я влез в автобус, а теперь очухался в Кливленде.
Я еще хлебнул разбавленного виски и понял, что прикончил бутылку. Я подбросил ее высоко в воздух и пронаблюдал, как она разбилась о дорогу. До чего красиво играл свет на осколках стекла. Мне хотелось курить. Я пошарил в кармане. Там были только тридцать восьмой и сто долларов. Я оставил сдачу на прилавке в винном магазине. Неудивительно, что она была так приветлива, когда я уходил.
Тут до меня дошло, что я держу что-то в левой руке, и я посмотрел, что это было. Ах да. Книга. Увидев ее, я засомневался, хочу я, чтобы это была Земля, или нет. В любом случае она была доказательством. Я раскрыл ее наугад и просмотрел первую попавшуюся страницу, чтобы проверить, действительно ли на ней было алеф-нуль слов.
Но дальше пятидесятой строчки я ничего не смог прочитать. От нее и до конца страницы была сплошная чернильная клякса. У меня упало сердце. И тут я понял, как сильно не хочу, чтобы это оказалось Землей. Я не хотел лишаться того, что пережил, не хотел, чтобы это оказалось всего лишь временем, пролетевшим под кайфом.
Наверняка это виски затуманило мне зрение.
Я вытянул шею, всматриваясь в небо. Оно было ярким, но без солнца. Нет солнца на Саймионе.
- Вот и слава тебе, - сказал я басовитым голосом Шалтай-Болтая. Это прозвучало так забавно, что мне захотелось посмеяться. Поскольку голова моя была запрокинута, вместо смеха вырвалось глупое бульканье. Я рассмеялся сильнее, и из носа вытек ручеек слизи, благодаря чему стало еще смешнее.
Вдруг что-то толкнуло меня, и я упал. Я налетел на кого-то сзади, на старика с тростью, одетого в теплое пальто.
Он чопорно поднялся, а я стал дергать его за уголок пальто.
- Человек, сними ты это пальто. Это же глупость.
- Уберите от меня свои руки, - крикнул он, отцепив мои руки ударом своей трости. Он ушел.
Все мое лицо перекосило от смеха. В животе судороги.
- Вот, - сумел сказать я, - вот я у вас выяснить хочу. Выяснить у вас. Высвас. Васвыв. Вававава…
Было любопытно чувствовать, как двигается челюсть. Я двигал ею, и из горла вырывались звуки. Вибрация голосовых связок резонировала в лобных пазухах. Из носа потекло еще, и я снова стал хихикать, валяясь на тротуаре.
- Свинячьи сопли, - сказал я. Меня заклинило на последнем слове. - Сплиспли. Сплисплисплиспли… - Я сделал голос пронзительным и переделал слово в поросячий визг. Я знал, что в любой момент могу остановиться, но у меня совершенно не было причин останавливаться. Ну совсем никаких причин не было.
19. СЛАДКИЕ СЕРДЕЧКИ
Меня разбудил не кто иной, как тротуар.
- ВАЛИ ОТСЮДА, - сказал он, мягко покачивая меня. Я сел с ощущением, что оборвалось какое-то трансцедентальное откровение. А может, пробуждение и было откровением. Чем-то по поводу Одного и Множества.., я пока не улавливал, в чем дело. Я был в мокрых штанах. День еще не закончился, а может быть, уже и новый день начался. Точнее, заканчивался, давно перевалив за полдень.
Я оценил ущерб. Деньги и тридцать восьмой исчезли.
Книга все еще была при мне.
- СВИНЕНОК, - пробормотала она, когда я подбирал ее.
Я встал, шатаясь, и осмотрелся. Что-то определенно изменилось, пока я отсутствовал. Все ожило. Даже не знаю, по каким признакам я это понял. Потому что старый Тракки выглядел практически по-прежнему. Но на что бы я ни взглянул, было похоже на лицо.., даже глухие стены.
- КАК ДЕЛА, - твердо сказала соседняя стена.
- Я ухожу, - пробормотал я и двинулся вперед.
Жестянщик говорил, что Спек был в 43-м доме по 110-й улице. Может быть, Спек сумеет меня починить.
Пустая бутылка подмигнула мне и фыркнула:
- ЭТО ТОЧНО.
Тротуар мягко вздымался и опадал подо мной. Словно я шел по водяному матрацу.
От всех окружавших меня объектов доносился гул разговора. Я был совершенно уверен, что я не на Земле.
Меня всего трясло и ломало. Эта дрянь, что я выпил, была или отравлена, или в нее намешали наркотиков.
Может быть, эта старуха отравила меня, чтобы забрать мои пистолет и мою сотню долларов. "Отличнейшее виски". У меня было такое ощущение, словно я умер на тротуаре.
Что случилось после поросячьего визга? Я спиралью вкручивался в какой-то темно-красный туннель, облицованный телеэкранами. На всех разные лица, и они говорят, говорят, говорят. А потом я оказался на свету, на белом свету. Я как раз что-то понял, что-то важное, когда тротуар разбудил меня…
- А РАССКАЖИ, ДА? - тонко подметил столб с указателем, у которого я остановился. Я взглянул вверх.
110-я улица.
- К Спеку куда? - спросил я у столба. - Он живет в 43-м.
- СПРАВОК НЕ ДАЕМ, - ответил столб. Я лягнул его и повернул направо. Время от времени мимо проезжала какая-нибудь машина, однако с тех пор, как я покинул "Золотой алмаз", Божий Эскадрон мне на глаза не попадался. Возможно, его даже и не было в этом варианте Тракки, в котором я проснулся.
Через полтора квартала я увидел трехэтажный дом, помеченный номером 43.
- МИЛАШКА, - сказали ступеньки, когда я поднимался по лестнице.
Когда я нажал на кнопку звонка с надписью "Спек", она сказала:
- САМЕЦ МОЕЙ МЕЧТЫ.
Раздался стук шагов и одышливый голос спросил;
"Кто там?" Я отступил назад и увидел толстого мужика с жирными волосами, высунувшегося из окна.
- ПОКАЖИ МНЕ, - сказали ступеньки, и я добавил:
- Меня послал Жестянщик.
- Этот несчастный сукин сын. - Спек оглядел меня. - Минутку. - Он скрылся, и я мог слышать, как он тяжелой походкой идет к входной двери. - Заходи давай, - сказал Спек, и я последовал за ним в квартиру.
Высокий худощавый мужчина с моржовыми усами и пробивающейся сквозь черные волосы лысиной развалился в потрепанном кресле. На синей засаленной кушетке сидела девушка с волнистыми волосами. У нее были круглые щеки с бледными рубцами от прыщей. - Это Синусоид и Кэти, - сказал Спек.
- Я Феликс, - сказал я, садясь рядом с Кэти.
"ОНА ДАЕТ", - деловито заметила кушетка. Спек сел на складной стул и облокотился на низкий деревянный стол.
На столе стояла толстая зажженная свеча, на обрывке газеты лежали груда зеленых листьев, красный пластмассовый бонг - кальян для курения марихуаны, заводная машинка с торчащей наружу пружиной, несколько пустых спичечных коробков, хлипкая жестяная пепельница, полная обгорелых спичек, пара больших пинцетов, кухонный нож, пять пустых пивных бутылок и обертка от пачки "Твинкиз". Все было покрыто тонким серым пеплом. Я пришел в правильное место.
- Мы тут собираемся чуток закосеть, - сказал мне Синусоид. - Ты будешь?
Я кивнул, а моя книжка сказала: "А ТО".
Спек колдовал над несколькими листочками. Они напоминали лист папоротника и, похоже, были довольно жесткими. Он отрезал кухонным ножом кусочки и держал их над огнем, пока они немного не подсыхали. Подсушенные кусочки он складывал в маленькую кучку. Девушка рядом со мной неотрывно смотрела на свечу. Она еще ни разу не взглянула на меня.
- Я прибыл на Саймион с девушкой по имени Кэти, - сказал я ей.
- Феликс Рэймен, - промурлыкала она словно издалека. - Феликс Рэймен.
- УХ ТЫ, - воскликнула кушетка, а стол добавил:
- Я ТАЩУСЬ.
- Кэти! - воскликнул я. - Это правда ты?
Она оторвала взгляд от свечи и с улыбкой посмотрела на меня.
- Получилось, - сказала она.
- Что?
- Просто я заставила тебя появиться. Я вытащила тебя из пламени.
- ШТУЧКА, - добавила свеча.
Кэти потрепала меня по колену.
- Я уже тут довольно давно, - сказала она. - Я надеялась, что ты появишься.
- Воссоединение, - сказал Синусоид. Он поднялся и поставил пластинку. У них был маленький проигрыватель и три поцарапанных диска без конвертов. Заиграла вторая сторона "Изгоя на Главной улице". Знакомая музыка дала мне чувство благополучия. "Я спрятал колеса в ботинок", - пел Джаггер.
Спек зарядил и разжег бонг. Он поставил бонг на стол и склонился над ним, всасывая дым. Когда он еде" лал выдох, очертания его тела стали ярче и потеряли четкость.
Он сжался в шар белого света и несколько секунд парил неподвижно. Затем свет стал приобретать краски, шар отрастил протуберанцы, потом свет стал меркнуть, и снова перед нами стоял Спек, демонстрируя в кривой улыбке свои желтые зубы.
- ОТДАЙСЯ, - сказал бонг, и я склонился над ним, припав губами к отверстию. Я втянул дым. Область моего сознания стремительно ужалась до точки. Передо мной раскрылась мандала. Я с жужжанием сновал взад и вперед и падал в налитый нектаром центр. Я завис в нем на мгновение, а затем - бесшумный взрыв. Я устремился из этого центра, наливаясь, словно сосок презерватива, зажатого в…
- НУ ТЫ, - окликнула меня кушетка, когда я снова свалился на нее. Было мгновение, когда я проник; насквозь! В центр.., мгновение, когда я оказался способен увидеть Единого, Абсолют, понять, что ДА - это то же самое, что НЕТ.., что Все - это Ничто…
И после этого пришлось возвращаться назад. Просто вот так. Было что-то в этом сдвиге из полного озарения к обычному сознанию, что показалось мне подлинным ядром моего опыта. Что-то такое в перемещении сквозь эту грань. Сквозь интерфейс между Одним и Многим, между бытием и становлением, между смертью и жизнью, между "с" и алеф-одним…
Кэти приложилась к бонгу, сжалась в световой шар, отскочила. Потом настала очередь Синусоида. Он явно был большим любителем. Пока он длительно вдыхал, маленькая чашечка трубки вспыхивала и шипела: "СЧАСТЛИВЧИК".
Синусоид превратился теперь в комок света, но не столько сферический, сколько гантелевидный. Когда он вернулся, его оказалось два. Он был таким худым, что они оба уместились в одно кресло.
- Черт побери, Син, - сказал Спек. - Одному из вас придется уйти. Я вас двоих не потяну.
- Не горячись, - заявил один из Синусоидов.
- Мы завтра пробежимся, - добавил второй.
- ПОГНАЛИ, - понукал бонг. Чашечка выгорела.
- Что за травка? - спросил я.
- Они называют ее дурман-травой, - сказала Кэти. - Она растет по всей этой горе - Горе Он?
- Милях в пятидесяти отсюда есть туннель, - медленно и без всяких интонаций произнес Синусоид. - Прекрасное большое поле травки. Только-то и надо, что доехать туда и прогуляться на ту сторону.
- Божий Эскадрон вас не тревожит? - Я представил себе обычный сценарий "Наркоделы против федералов".
- Кто-кто? - У Кэти и Синусоидов был такой вид, словно они не знали, о чем я говорю.
- Да знаете вы. Личная армия Боба Титера.
Спек рассмеялся своим одышливым смехом и выплюнул густой комок мокроты.
- Эти клизмы. Да их едва десяток наберется.
- А я думал, что Титер управляет этим городом. Он сказал, что построил его двадцать пять лет назад.
Стена у меня за спиной фыркнула: "НИ ХРЕНА".
- Ты про мужика с большой головой? - вставил один из Синусоидов. - У него пара храмов? - Я кивнул, и он состроил презрительную гримасу. - Пхы! Это для стариков. Все еще надеются увидеть Святого Пениса и жемчужные врата. - Он принялся набивать чашечку бонга. - Дьявол, я вижу Бога каждый раз, как ловлю кайф. Только и разницы, что нельзя остаться там. Как только весь побелеешь, становишься таким же, как их Бог. Но всегда куда-нибудь возвращаешься.
- А что, если не вернуться? - спросил я разжигающего трубку Синусоида. - Что, если просто остаться там? С Единым?
Синусоид, с которым я разговаривал, снова превратился в шар света, а его близнец поспешно схватил бонг.
- Никакой разницы, на десять секунд или навсегда, - быстро проговорил он, прежде чем приложиться ртом к бонгу. Едва он успел перевоплотиться в световой шар, как первый Синусоид вернулся и прикончил трубку.
- Хорош свинничать! - крикнул Спек и бросился через стол, чтобы схватить бонг. Из него вырвалось переливчатое пуканье, а его стул скрипнул: "ТРУБАЧ".
Услышав такое, Спек и Синусоиды расхохотались, как маньяки. Я с трудом усваивал все это.
- Прогуляемся немного? - шепнул я Кэти. Она кивнула, и мы встали. Я все еще держал свою книгу. - Я думаю, мы выйдем подышим воздухом, - сказали.
Спек склонился над своим рабочим столом.
- - - Как угодно. Захватите сигарет и упаковку.