* * *
Ресторан нашелся - по характерному запаху пищи… ну и, конечно, по надписи "Restaurant" у входа. Выложена эта надпись была такими же блестящими золочеными буквами, что и "Reception" над стойкой администратора. Отличие заключалось в двух схематичных изображениях короны - располагавшихся слева и справа от надписи; бравших ее в своеобразные скобки.
Последний элемент дизайна в определенных кругах наверняка бы назвали "понтами" - ибо на королевскую роскошь ресторан все-таки не тянул. Однако усталые путники, коими и являлись единственные постояльцы этой странной гостиницы, о роскоши и не думали. И были бы рады, наверное, даже простенькой кафешке.
Не внутреннее убранство ресторана привлекло Брыкина, Санаева и Зеленски - но "шведский стол", уставленный разнообразной снедью. Имелись в наличии и огромные чаны с кофе и чаем: к ним достаточно было подставить кружку и открыть краник. Причем содержимое чанов оказалось не теплым, а даже горячим; не успели остыть и горячие блюда.
Складывалось впечатление, как будто персонал гостиницы специально озаботился судьбой приезжих на время своего отсутствия. Здравого смысла в подобном предположении было не больше, чем воздуха на Луне, однако более разумной версии происходящего попросту не нашлось. И даже быть не могло.
Подкрепившись, самозваные постояльцы направились в трехместный люкс, выбранный ими для проживания. Несмотря на вроде бы отсутствие источников опасности, Руфь, Артур и Гога Хриплый почти инстинктивно предпочитали держаться вместе. Виной тому, видимо были их злоключения в чужой галактике.
Зато время, свободное от бытовых хлопот, каждый употребил по-своему. Так, Артур Санаев больше получаса отмокал под душем, а затем еще почти час провалялся в горячей ванне. Он как будто старался смыть с себя наиболее свежие (и неприятные) воспоминания - о плене у Глерг Лана и о пребывании на Ржавом Острове.
В свою очередь, Руфь Зеленски пыталась разобраться в происходящем… и раз за разом терпела неудачу. Ее стремление влезть в администраторский компьютер оказалось бесплодным, едва на экране возникло окошко запроса пароля. Никакой документации в бумажном виде на "ресепшене" не нашлось. Памятки же постояльцам, найденные в номере, дублировали информацию сразу на нескольких языках - в том числе и на русском. А вот версии на иврите почему-то не было.
Ничего полезного не удалось вынести и из просмотра телевизора - огромной плазменной панели, наличествующей в номере. Руфь переключала канал за каналом… и не могла узнать ни один из них даже по логотипу. Хотя вообще-то дома у нее была спутниковая антенна. Другое дело, что просмотру злосчастного ящика девушка предпочитала чтение книг и вылазки в Интернет.
Не радовало и само содержимое передач на этих незнакомых каналах. На одном друг друга сменяли музыкальные клипы, а стареющие, выцветшие, кое-как подкрашенные "поп-идолы" чередовались с юными старлетками обоих полов. И тех и других Руфь знала разве что по именам - и то из разговоров однокурсников. Никаких явных предпочтений канал не имел: в его эфирной сетке нашлось место исполнителям и из США, и из России, и из всевозможных европейских стран. Пару раз промелькнули и соотечественники Руфи
Еще на одном канале показывали древний американский мультик - черно-белый и почти без озвучки… если не считать музыкального сопровождения. Последнее было представлено грубоватой и довольно примитивной мелодией, искаженной к тому же в силу старости записи. Сюжет мультфильма оказался под стать саундтреку: уж больно много в нем было травматизма, равно как и элементарного насилия.
Следующий канал без тени стыда демонстрировал простой и незатейливый немецкий фильм о буднях простых тружеников сферы услуг: сантехников, горничных. Шел фильм на языке оригинала… который, впрочем, задействован почти и не был. С брезгливым отвращением Руфь переключила канал… чтобы увидеть ряд разноцветных полос, знакомых каждому телезрителю.
Профилактика…
- А Первый канал ловится? - спросил подошедший Артур, который наконец-то выбрался из ванной.
В халате и с бокалом коньяка, найденного в баре номера, он невольно стал похожим на отца. В нерабочее время, понятно.
- Первый канал? - не поняла его вопрос Руфь.
- Ну ОРТ по-старому… - как мог, пояснил Санаев, да и махнул рукой, - ладно. Коньяка хочешь?
Руфь отрицательно покачала головой. Если уж в компании однокурсников она упорно отказывалась даже от пива - то какой смысл делать уступку более крепким напиткам?
Отвернувшись, девушка продолжила рыскать по телеканалам - с неизменным результатом. Везде было одно и то же: клипы, фильмы не первой свежести, реклама, профилактика. И ни тени, ни даже намека на самый крохотный информационный выпуск. Не говоря уж о Первом канале российского телевидения, о котором, собственно, и спрашивал Артур.
Что касается Георгия Брыкина, то он после трапезы, отдыхал чуть более получаса - лежа на диване и терзая мобильник в тщетных попытках дозвониться хоть до кого-нибудь. Добился он при этом лишь одного: почти разрядил телефон, а устройства для подзарядки с собой не было. И посему, отложив оказавшуюся бесполезной "мобилу", Брыкин ушел со словами: "скоро вернусь".
Вернулся же он только к вечеру - и выглядел весьма обескураженным.
- Хреново дело, ребятки, - молвил он, присаживаясь на диван, - развод тут… какой-то.
Как стало ясно из его рассказа, дорога, приведшая к гостинице, никуда больше и не вела. Брыкин шел вдоль нее больше часа; шел, а она загибалась таким хитрым образом, что оказалась замкнутой. Подобно игрушечной модели автострады или железнодорожных путей. И свой вояж Хриплый, как оказалось, проделал напрасно - ибо вновь вернулся к безымянному отелю. Кстати, на тот факт, что отель именно безымянный, он тоже (даром, что запоздало) обратил внимание.
Почти отчаявшись, Брыкин сошел с дороги и попытался углубиться в лес. Увы, особенно углубляться было некуда. С одной стороны путь преграждал глубокий и широкий овраг (не перепрыгнешь), с другой - густые и непроходимые заросли колючего кустарника, с третьей - трясина, в которой можно было, наверное, утопить даже КамАЗ. С четвертой же стороны располагалась гостиница, которая так кстати оказалась пустой.
- Прямо как в компьютерных играх, - произнесла, а на самом деле подумала вслух Руфь, - с "редакторами карт". В карту можно запихать целые города и страны… но она все равно будет ограниченной. И границы ее трудно не заметить.
- Не знаю, не играл, - ответил на это Брыкин, - но чтобы больше не было сомнений… вот. Смотрите. Главный признак нашего с вами развода.
И он извлек из кармана куртки уже знакомый предмет - маленький черный кубик, бывший слегка теплым.
Руфь охнула, а Артур Санаев ругнулся… и едва не расплескал коньяк.
- Не отпускает нас этот… артефакт Создателей, - изрек Гога Хриплый, довольный произведенным эффектом, - видать, понравились мы ему - так не хочет расставаться. Наступил, значит, на него; думал, шишка, а хрен… Ладно, держи, Сара. Думаю, ты лучше знаешь, что с ним делать.
С этими словами он протянул кубик Руфи.
- Что ж, - вздохнула та, зачем-то разглядывая уменьшенную копию артефакта Создателей, - придется, видно, действовать по старой схеме. Маленький кубик приведет нас к большому, а большой…
- Брехня! - небрежно бросил, перебивая девушку, Артур Санаев. Он как раз уже испытывал на себе действие коньяка.
- Ты о чем, парень? - лицо Брыкина, и без того не излучавшее доброту и приветливость, сделалось совсем уж мрачным. Как у древнего примата.
- О том, блин, - начал Артур заплетающимся голосом, - что хрень вы говорите… оба. С чего вы… вообще взяли, что мы не на Земле? Про дорогу и болото - не надо. А кубики… их, может, и на Земле пруд пруди, а мы раньше не знали. Не замечали… Кто их вообще знает, этих Создателей?
Но вот как вы объясните… почему здесь все земное? Ладно, лес, но если это опять какая-нибудь далекая планета, то откуда здесь земные языки? Английский тот же?
- Имитация, - ответила Руфь, но тон ее звучал не слишком уверено.
- Вот-вот, - вроде бы согласился с ней Брыкин, - на заборе ведь тоже кое-что написано… и обычно неправда. Кто-то разводит нас, вот и сделал этот кусочек Земли. Вопрос: зачем?
- А не по фиг? - юный Санаев понемногу начинал злиться, - кормят тут вроде бы по-настоящему. И сносно. И бесплатно. Да и условия… проживания вполне на уровне. На Рублевке, понятно, лучше - так я нечасто это "лучше" на себе ощущал. А если… блин, если мы опять найдем большой черный куб, кто знает, куда он еще нас забросит? На Луну? В джунгли с динозаврами? А может, дракону в пасть? Нет уж, я не согласен. Хватит с меня Глерг Лана!
- Кормят, говоришь, хорошо, - обратился к нему Хриплый, тоже начавший терять терпение, - но ты включи логику, парень. Если тебя тут кормят, предоставляют апартаменты - думаешь, это все "за так"?
К слову сказать, логика в этом тезисе была ни при чем. Целиком и полностью он был порожден жизненным опытом Брыкина - отнюдь не благостным и не способствовавшим вере в чудо, в бескорыстие и доброту. В окружающей обстановке Хриплый увидел прежде всего обман, "развод", и не мог даже допустить мысли о благих намерениях обманщиков.
Совсем иначе рассуждал Артур Санаев. Точнее даже не рассуждал, а предался собственным инстинктам, что настраивали его на отдых, только на отдых и ни на что, кроме отдыха. Артура можно было понять: за семнадцать лет жизни весь его авантюрный опыт сводился разве что к лихачеству и пьянкам. А отец, при всех недостатках, все-таки справлялся со своей основной (по собственному же мнению) обязанностью. А именно, оберегал чадо от жестокости мира - деньгами и связями, дорогими подарками, элитным образованием и соответствующим окружением.
А потом… потом неожиданно оказалось, что "жестокий мир" существует отнюдь не в единственном экземпляре. И, помимо своей воли, Артур сперва оказался в другой галактике, а затем попал в плен и едва не был продан в рабство. Побыть заложником он тоже успел - и с содроганием вспоминал тот момент, когда смерть была всего в миллиметре от его головы.
Теперь же пришло облегчение. Появилась возможность расслабиться, "словить кайф" - даром что без наркотиков. Эйфория пришла. И никакие странности, никакие мелкие неудобства (вроде невозможности позвонить отцу) омрачить ее были не в силах. В таком состоянии мозг, а тем паче, душа юного Санаева, просто не могли воспринимать никаких подозрений. И вообще никакой негативной информации.
С тем же успехом человека, отведавшего фунт лиха в пустыне и наконец-то дошедшего до оазиса, можно было донимать разговорами о том, что спасительный оазис-де всего лишь мираж. С наибольшей вероятностью такой человек просто бы послал "донимателя"; вот и Артур послал. Причем, без всяких смягчений вроде "на фиг" или "к черту". Послал в исконно русской народной манере - хоть и сам был наполовину азербайджанцем.
Собеседники отреагировали по-разному. Руфь восприняла равнодушно - как спокойно идущий караван воспринимает лай бегущей рядом собаки. А вот Георгий Брыкин вспылил.
- Ты за базаром-то следи, - уже не произнес, а прорычал он, поднявшись с дивана и грозно надвинувшись на Артура, - мы вообще-то спасли тебя, не забыл?
- Не гони! - его собеседника, что называется, "понесло", - спасли… Что-то не помню, чтобы меня спасали именно вы. Зато уверен, что это вы просрали мою тачку… и мобилу! И вообще… какого хрена вы тут крутитесь? Возле меня? Ты, быдлоил и ты, чмо очкастое - хрен ли вам от меня надо? Валите куда хотите… ур-роды.
Каким-то чудом Руфь Зеленски успела вклиниться между Санаевым и Брыкиным - и с неожиданным для себя усилием буквально выдавила последнего в коридор. Но своего добилась: пылу у Хриплого поубавилось, а кулаки, жаждавшие встречи с лицом Артура, все-таки разжались.
- Блин! - только и смог сказать Брыкин, - ну не сука ли? Сопляк… Надо было набить ему морду еще тогда… на базе.
В ответ Руфь усмехнулась - настолько ее позабавило подобное заявление. Девушка вспомнила, как юный Санаев пожаловал на ПМБ в сопровождении Зельды Маарн и ее подчиненных. Тогда спасенный из плена "рублевский мальчик" буквально лучился радостью и счастьем. Настолько, что ни о каком мордобитии не могло быть и речи. Рука бы не поднялась… да что там рука: подобная мысль просто не пришла и, честно говоря, не могла прийти в голову Брыкину. Он просто… был рад - настолько, насколько вообще можно радоваться встрече с соотечественником на чужбине. А если учесть, что оный соотечественник и без того пострадал, то до разборок ли и до сведения ли счетов в таком случае?
Теперь же… Надо сказать, что Гога Хриплый отнюдь не был ни святым, ни просто "подвинутым" на общечеловеческой морали. Вдобавок, в кругу себе подобных он успел привыкнуть ко всякому-разному: и к выстрелу в спину, и к ножу у горла, и к банальному умалению собственных заслуг - вкупе с их оплатой. Но вот с чем Брыкин не мог смириться в принципе, так это с неблагодарностью. С неблагодарностью людей, коих он полагал своими должниками; с неблагодарностью, а также с встречными претензиями.
Потому он и готов был размазать зарвавшегося сопляка по стенке. А остановило Хриплого, без дураков, лишь исключительно вмешательство Руфи. Ибо к этой девушке (отнюдь не красавице и бывшей на голову его ниже) Брыкин испытывал что-то вроде уважения. Понимал, видимо, на уровне инстинктов, что находчивость юной Зеленски и ему небесполезна.
Потому и охотно внял даже такой ее реплике:
- Не волнуй…ся. Он же пьян, не видишь? Надеюсь, к завтраку одумается.
- Надеюсь, - тупо повторил Брыкин, - а не одумается - ну и хрен с ним. Что мы ему, няньки что ли? Поди и без него на Землю вернемся.
- Может быть, - Руфь пожала плечами, - только все равно… предлагаю отложить поиски куба назавтра. А то уже темнеть начало. А пока предлагаю поискать другой номер… номера.
Встречных и альтернативных предложений не последовало.
* * *
Придя на следующее утро в ресторан, и найдя там свежие, еще горячие, блюда, непрошеные постояльцы даже не удивились. Или уже не удивились - если точнее.
Позавтракали они, как ни странно, снова вместе - правда, в напряженном молчании. Еще Артур периодически поглядывал на Георгия Брыкина: то опасливо, то с неподдельной тоской, в последнем случае становясь похожим на кота из мультфильма "Шрек". Брыкин же оставался невозмутимым, и только после трапезы поспешил внести ясность.
"Ты не бойся, - сказал он максимально мягко, насколько мог, - если раскаялся - хорошо; если нет… то мне по фиг. Если ты с нами, морду я тебе набить всегда успею. А если остаешься здесь, мне снова по фиг. Меня устроит уже то, что я тебя больше не увижу".
Пока Хриплый говорил, Артур помалкивал, а на единственную, довольно робкую и коротенькую реплику решился лишь когда тот закончил. "Я с вами", - произнес он тихим голосом, на что Брыкин молча, одобрительно кивнул.
Надо сказать, что столь резкая перемена в поведении Санаева-младшего была вызвана вовсе не отрезвлением и последующим раскаянием. То есть, первое, конечно, имело место, вот только дело было вовсе не в нем. Не так уж много, по чести сказать, влил в себя накануне вечером Артур. Гораздо меньше, чем порою поступало в его организм во время пребывания в московских клубах; меньше количественно - и далеко не столь разнообразно.
Так что ни особого похмелья, ни, тем паче, раскаяния за собственное хамское поведение, Санаев совсем не испытывал. Вовсе не эти чувства пришли к нему на следующее утро, а самый банальный страх. Страх остаться один на один с неизвестностью, с неведомой силой, которая лишь до поры до времени настроена к своим гостям благожелательно. Чего ждать от нее дальше, Артур попросту не представлял - и потому, удовлетворив потребность в отдыхе, решил убраться от нее подальше.
Поспособствовали такому решению и сны, виденные Санаевым в эту ночь. Сны с безлюдной гостиницей, где метлы и швабры сами начищают полы, утюги гладят постельное белье, а продукты прыгают в кастрюли, стоящие в ресторанной кухне.
Сны эти, сколь бредовыми они ни были, на обычные галлюцинации походили все-таки не больше, чем "Джоконда" на детские рисунки. Очень уж они вышли яркими, а по детальности не уступали хорошему кино. Особенно Артуру запомнился огромный платяной шкаф, читавший рэп. Слова его бодрого речитатива, Санаев, конечно же, позабыл - чего не скажешь о хоре из пяти бутылок коньяка, подпевавших деревянному рэперу заливистыми женскими голосами.
"Это не Земля, это не Земля, это ими-та-ци-я!".
При дневном свете подобное зрелище, понятно, кажется забавным, но только не когда видишь его сам, даром что во сне. В конце концов, осознать, что сон - это именно сон, в большинстве случаев можно только проснувшись. А Санаев от такого "шоу" проснулся не иначе как в холодном поту и мысленно решил: "хватит!". Убираться, мол, надо подобру-поздорову.
Потому он и спустился к завтраку, и выказал желание присоединиться к поискам артефакта Создателей. Решил выбрать из двух зол меньшее; причем под меньшим Артур наутро понимал уже прямо противоположное своим вчерашним представлениям.
Другое дело, что поиски, к которым все трое приступили после завтрака, очень быстро принесли и первые разочарования. Как бы ни отдалялись от странного отеля его единственные постояльцы, а черный кубик не нагревался ни на йоту. Вдобавок, как и рассказывал намедни Хриплый, удаляться было по большому счету некуда. Мир, куда перенес их артефакт Создателей, оказался маленьким, компактным - и почти не скрывал этого.
Игра "теплее-холоднее" продолжалась около часа. Около часа потратили Брыкин, Зеленски и Санаев, по очереди таскаясь с кубиком и стараясь ловить малейшие изменения его температуры. Увы, изменения эти все чаще были со знаком "минус" и не приближали, а, напротив, отдаляли незадачливых искателей от единственного шанса вернуться домой.
Так прошел час… а затем Руфь, от души хлопнув себя по лбу, воскликнула:
- Слушайте, коллеги… а с чего мы, вообще взяли, что артефакт Создателей находится в лесу?
- Не знаю? - Артур развел руками, - просто… казалось бы, где ему еще быть? Не в отеле же?
- Согласен с предыдущим оратором, - сказал Георгий Брыкин, - в гостинице он вообще был чуть тепленьким.
- Я тут подумала, - Руфь на секунду замешкалась, "зависла", а затем продолжила, - подумала, что мы не всю гостиницу обошли. Не всю ее территорию. Были в одном только жилом здании… в ресторане, в номерах на третьем этаже.
- И что же ты предлагаешь проверить? - вопрошал Брыкин, не понимая.
- Еще не знаю, - ответила девушка рассеянным тоном, - еще не знаю…
Когда же все трое направились к гостинице, кубик начал заметно теплеть. Приободрившись, искатели прибавили шагу, а когда они вновь ступили на территорию гостиницы, там их ждал еще один повод для радости. Заметила его опять же Руфь Зеленски, а ее спутники едва не сгорели от стыда; оттого, что сами не заметили такой, вроде бы очевидной, вещи.
На территории отеля имелась трансформаторная будка - но вот линий электропередач почему-то не было.
- Что и требовалось доказать, - прокомментировал увиденное Гога Хриплый, - имитация. Подделка. И, как и всякую подделку, ее можно спалить на мелочах. Знал я одного м…чудака… в местах, не столь отдаленных: он купюры подделывал. Баксы. А о водяных знаках как-то не подумал.
- Не спешите с выводами, - с ноткой строгости возразил Артур, - может, провода под землей проходят.
Брыкин хмыкнул, а Руфь снизошла до более полного ответа.