Дональд скроллил голографический список предложений сверхтоплива и зевал: местная настойка по какой-то лихой эстетической прихоти угнетает, а не возбуждает. На атмосфере это, конечно, сказывается позитивно, на деловитости - тоже. Эдакая, чтоб ее, торговая палата с закусками и девочками.
- П-пять.
- Нормально.
- Б-без тебя знаю.
- Умничка.
Мне было скучно. Дронов мы уже оформили, снаряды - тоже. Кухню и энергетику я смело доверила обормоту, а его подрядчик опаздывал, собирая нужное по складам. На Паракаисе любили жульничать с заказами, но наш доблестный экипаж производил нужное впечатление по нехитрой формуле: не слишком борзеть при торгах и держать руки на кобурах.
Тоска-то какая. Хоть бы пристал кто, а?
- Донни, мне скучно.
- Умгу, - сказала взлохмаченная макушка из-за экрана.
Я огляделась. Кругом булькала неторопливая активность припортового кабака: наниматели, рекруты прямиком из училищ и трущоб, шлюхи оттуда же. На фоне такой роскоши и вынужденного ожидания моя деятельная натура страдала. Причем ерундой.
- Донни, давай целоваться.
- Не, д-давай лучше сразу номер снимем.
Я приподняла бровь, смакуя неожиданную наглость. "Ай да… Обормот". Тем временем Дональд высунулся из-за экрана, и я заметила, как у него во взгляде проскользнул значок "отмотать": мой увлекшийся капитан сначала сработал языком, а потом уже мозгами, и теперь вспоминал, что же такое ляпнул. Чертовски мило.
- Э…
- Попытаешься сказать, что не то имел в виду, - дам в нос.
Дональд кивнул, вдруг погрустнел, раздумав смущаться, и я поняла, что веселая перепалка отменяется. И даже определила причину - хотя что там определять, на лице у него все написано.
- Давай-давай, - приободрила я. - Вали и это на свою дырявую память. Мол, нашло что-то такое, сам не знаю.
Дональд потер лоб, старательно отводя взгляд.
- Н-ну, я…
- Видишь ли, друг мой, - сказала я, откидываясь назад и поигрывая бокалом. Что мне нравилось в этом дрянном местечке, так это обивка кресел и совершенно волшебные их наполнители. Как в ванной лежишь. - Мальчики иногда хотят девочек, от памяти это не зависит ровно никак. Более того, вероятность прорыва таких подавленных желаний тоже ни от чего не зависит…
- Алекса, т-тебе не идет, - сказал опомнившийся Дональд.
- Что не идет? Выделываться?
- Ага.
- Учту.
"Черт", - подумала я. Хочу его отбить - не на разик ночью, а именно что отбить. Хотя, если разобраться, как увести парня у возлюбленной, которая может полувзмахом развалить экранированный БТР? Попахивает суицидом. С другой стороны, отношения-то у них вынужденно платонические, потому что криоожог от поцелуя в щечку - это весьма и весьма.
"Запутано все".
- Ну, тогда продолжаем ждать твоего поставщика, - подвела итог я. - Еще по ландри?
- Н-наверное.
- Вот ведь скотина, - сказала я, помахав обленившимся официантам, - ты его хоть монетой накажи, что ли. А то у нас там корабль на ненадежных элементах остался.
- Он н-не скотина, он сцинтианин. А на "Телесфоре" есть Рея.
Это да, конечно, подумала я. Но налицо и кое-что еще: после открытия разных секретов фрегата Дональд словно бы стал меньше им дорожить. Как будто хотел, чтобы это чудо техники потерялось благодаря икающей докторше и загадочному красноглазику. Пожалуй, он и впрямь воспринимал теперь свой корабль только как место, где осталась последняя из Лиминалей.
- Ну что ж, раз у нас все в порядке, раз у нас вагон времени, не о чем и беспокоиться…
Я подняла бокал. Сквозь розовую дымчатую жидкость мир выглядел простым и понятным. Впереди работа, парень мне нравится, у нас будет куча денег. Ах, если бы на этих чудных пунктах можно было поставить точку.
- За нас, - вдруг сказал Дональд и закрыл наконец микрокомпьютер.
- За нас? - удивилась я.
- Ага. П-пусть все получится.
Это был самый глупый и наивный тост, который я слышала. И удивительно ли, что он мне понравился?
* * *
Паракаис был терраформированной планетой, и как следствие, - планетой загаженной, с кучей климатических сбоев. Уникальной экосферой пожертвовали без колебаний, потому что на расстоянии пяти астрономических единиц начиналась туманность Шрайка и был нужен плацдарм для ее промышленного освоения. Атмосферные башни где разобрали, где приспособили под жилые или производственные нужды, и они стояли - покосившиеся, огромные, изъеденные, - напоминая о том, что мир только начали по-настоящему осваивать, а он уже загажен по самые зелено-замызганные облака.
- Что за глупая затея - услать грузовик и плестись пешком.
- Н-ну, я бы хотел слегка п-проветриться.
- Боишься уронить репутацию?
- Н-не особо. Но воздухом подышать стоит.
- Чем-чем?
Санзона космопорта выглядела даже хуже, чем все остальное. Что, впрочем, неудивительно: вокзалы, станции, порты всегда имеют такое вот обручальное кольцо грязи, нищеты и безразличия. Мы плелись по широкой улице, под останками старой монорельсовой дороги. Основной цвет - зеленый ржавый, основной запах - гниющий металл, и, вдыхая эту пакость, я невольно радовалась, что на Паракаисе убили всю биосферу, кроме надцати вирусов.
По крайней мере, разлагаться здесь нечему.
Я осторожно дышала, осторожно шла и размышляла: мне впервые был симпатичен выпивший парень, куда симпатичнее даже, чем тот же парень в трезвом виде. Мы с ним протрепались на страшно умные темы - как и всегда под выпивку. Потом прибежал сцинтианин и нарвался на угощение. Потом мы выпили еще и выбили пять процентов скидки.
- Почему т-ты никогда не носишь б-брони на планетах?
Страшно хотелось ответить ниже пояса, как-нибудь в духе: "А тебе так не нравится"? - но это было не слишком спортивно и даже грубовато.
- Ношу. На всех не-терраподобных мирах.
- Н-ну да, - хмыкнул Дональд. - Ты же п-поняла, что я имею в виду?
Обормот шел свободно, почти не покачиваясь: руки в карманах, взгляд мечтательный.
- Поняла. Ты на Паракаисе тоже не стал. Почему?
- Г-глупо. Здесь если захотят убить - убьют.
- Вот именно. Только у меня везде - Паракаис.
Я шла, и тепло приятно скреблось в груди: похоже мыслим. Оно ведь как? Человек в броне выглядит однозначно - настороженным, готовым ко всему, недоверчивым. И глупым, потому что на каждую толстую броню найдется свой калибр и своя длина волны. А вот девушка в стильной одежке да плюс массивный разгрузочный пояс, да плюс баронианский ударный пистолет на бедре… Может, у меня в разгрузке пульсары активного противодействия, а может, нет. Может, блестящая курточка - это не просто блестящая курточка, а может, я просто выпендрежница. Босякам я надаю без брони, да и без оружия тоже надаю, а вот профессиональный грабитель тридцать раз подумает, прежде чем напасть. И думать он будет не о том, как пробить панцирь "Толстый Щит Мк. 2", а на тему "стоит ли вообще трогать такую непонятную миловидную девушку".
Санитарная зона скрипела, здесь ежесекундно что-то готовилось упасть и догнить окончательно, и даже монорельс над головой приятно щекотал нервы. Местное светило пряталось за тучами - всегда оно там пряталось с тех пор, как люди перекроили все по-своему. Лицо у Дональда было зеленоватым, на всем лежал серо-зеленый блик, а мне впервые нравилось на планете. На такой планете.
"Это потому, что у тебя никогда не было свиданий и парни не провожали тебя домой".
Я улыбалась своим мыслям, а потом нас окликнули.
- Желающий н-наняться? - изумился Дональд, обернувшись.
Нас догонял какой-то абориген - человек, местный, судя по нашивкам на колене, - разнорабочий. Я быстренько прикинула шансы засады и слегка расслабилась: за проржавевшими стенами складов не стоит прятаться даже от копья, так что я, не шевелясь, подавлю любые огневые точки.
У подбежавшего малого на лице был кислородный компенсатор, и забег определенно обойдется ему в неделю курса стероидов: бериллиевая астма была на Паракаисе штукой популярной и на здешние доходы слабо излечимой.
- Капитан Валкиин?
- Это я.
- Вам передали.
Я вскинула руку, нацеливая на протянутый пакет запястный сканер. Курьер присел, но не пикнул, он был немолодой уже, дышал тяжело - небось, вышвырнули из рудника, вот за гроши и нанимается. Выяснить бы еще, кто нам решил подкинуть прощальный привет.
- Безопасно, - буркнула я, опуская руку на кобуру.
Дональд распаковал фольгу и достал оттуда ушной вокализатор. Я с сомнением рассматривала штуковину: дорогая модель, с ДНК-сканером и функцией самоуничтожения записи. Настоящий курьер сейчас лежал в ладони обормота, а отошедший от нас астматик вдруг начал плавиться.
Чего-то такого я ожидала с того момента, как взъерошенный Никто вслух назвал один из псевдонимов обормота. Биофаг - это всегда неприятно и дико, но вполне в духе котов, которые предпочитают платить семьям пропавших курьеров: и честь соблюдается, и секретность.
- Слушай давай, - поторопила я.
Дональд поморщился, глядя на пузырящуюся грязь, перемешанную с тряпками бывшей одежды.
- Это Яуллис, б-больше некому.
- Я поняла. Быстрее давай. Баронианцы не пускают "торопыг" без крайней нужды.
Вешая вокализатор на ухо, обормот кивнул. Он, по идее, тоже знал, что разовые риск-курьеры - это на грани методов таких игроков, как мингхарди. Дональд смотрел перед собой, а потом наморщил лоб и снял наушник:
- Баронии страу. Эту г-грамматику я не знаю.
А вот это неожиданно. Мингхарди использовал воинский язык своей расы, явно рассчитывая на меня.
- Давай сюда.
В ухе скрипнуло, и там ожил хрипловатый голос Рыжего Торговца:
- Сцинтианский дредноут получил приказ атаковать космопорт Паракаиса. На борту планетарное оружие. Выход на орбиту в два тринадцать по среднему времени.
Я сорвала вокализатор и прикинула расстояние до посадочного "блина", где стоит "Телесфор". Погуляли мы с тобой, обормот, офигеть как погуляли.
- Пора бежать, Дональд.
- Что?
- Сцинтиане готовятся нанести удар по космопорту.
- Сцинтиане?!
Я сорвалась с места, отбивая у обормота охоту болтать дальше. Отработанный годами таймер подхватил время и пошел считать очень примерные минуты до удара - и оставалось их до противного мало.
Тишину санзоны взорвала далекая-далекая сирена, а значит, орбитальная группировка планеты уже получила первую порцию. А значит, времени еще меньше, чем предполагал Яуллис, и дыхания тоже все меньше, а за тучами что-то разгорается. Я бежала, привычно выстраивая приоритеты.
Почему напали - потом. Почему мингхарди снизошел - и так ясно, но тоже потом. В задницу все "почему", все силы на бег, расчеты, и на то, чтобы вспомнить карту этих заброшенных трущоб. Сюда? Да, сюда - по обломкам, и пусть ниже скорость, но короче путь.
Сверху полыхнуло, и я увидела, как пылающий кусок чего-то космического и явно бывшего неспешно пробивал себе дорогу сквозь тучи далеко по правую руку. Стояла невыносимая тишина, только гремела сирена и, перекрывая ее, - пульс. Пока Дональд держал темп, хоть и отставал. Пожалуй, слишком быстро отставал. Что, впрочем, не имело никакого значения, потому что в каком-то десятке километров впереди облака пробила фиолетовая искорка сейсмической капсулы. Ее перехватили зенитки, но упрямые небеса зажгли еще одну. И еще - чуть дальше.
И - все.
Дредноут нащупал тепловые сигналы батарей на поверхности, и тучи с землей соединили слепящие нити. Снаряды осадных "линеек" теряли до трети массы и сорок процентов скорости, но это вряд ли утешало кого-то на вздрогнувшей поверхности.
- На землю!
К счастью, Дональд уже лежал, когда грохот отряхнул ржавчину с истлевших построек - и сразу пришла взрывная волна. Металл с ревом складывался, рвался, меня отбросило к стене, обормота шваркнуло рядом, а над головами у нас несся нескончаемый поток того, что и так подлежало сносу.
После первого спазма земля больше не унималась.
Дональд встал на колено и, прищурившись, смотрел на космодром из-под ладони. В той стороне все пылало, там взлетали в воздух обломки огромных посадочных блинов, а с небес приходили все новые искры. Удар. И еще один. Сейсмические заряды вбивали себя в тело планеты, готовя выход магмы, а из-за туч приходили все новые нити кинетических ударов.
Гребаные "линейки". Гребаные сейсмокапсулы.
И я лишь сейчас увидела, что согнутая козырьком ладонь обормота горит серебристым огнем.
- Алекса, пригнись!
Я вжалась в землю и, только вывернув голову, увидела, как заходит на вираж "Телесфор". Сметая то, что устояло после взрывных волн и землетрясения, фрегат снижался, его щиты горели: над этой улицей летела сплошная шрапнель.
Воздух полыхал, и пламя опускалось все ниже - чуть ли не быстрее, чем "Телесфор".
"Давай, птичка!" Черная тень содрогнулась - что-то ахнуло по кормовым щитам, а потом в брюхе открылся десантный люк, и я почувствовала, что лечу.
"Боже, это просто поганая реклама луча-захвата!" Болтало немилосердно, зато осколки резво уходили в стороны от коридора смазанной гравитации. Я извернулась и посмотрела вниз. Вторым же проходом луч сцапал обормота, и теперь полет стал стремительным. Люк все рос, росла температура вокруг, я зажмурилась в надежде сохранить хотя бы глаза - и пришла прохлада.
Я кубарем свалилась на палубу шлюза. Рядом что-то шлепнулось, вроде живое, и еще ни разу выпивка не выветривалась из головы так быстро, и я еще ни разу так не бежала в рубку своего корабля. Вот в рубку чужого - случалось.
- Дюпон, пошел отсюда!
Щиты уже просили пощады - их не программировали на длительный обстрел в атмосфере. Планетарные двигатели почти проседали, и вообще все было плохо, но Дюпон, как ни крути, молодец: он вручную удержал призванный капитаном корабль и поймал нас захватом.
И потом скажу спасибо - желательно бы не на том свете.
- "Телесфор", порт синхронизации.
Обеззвученный ВИ молча повиновался, и меня не стало.
Став кораблем, я взвыла от боли - боли, сквозь которую надо выбираться. Выплывать, сдирая с себя кожу.
И - разворот. Вокруг меня вздыбилась земля - я впрессовала в нее все, что еще не сгорело, да и то, что сгорело, - тоже впрессовала. Живот будто бы взрезало, когда включились основные двигатели, когда грохнул в голове пилотский, вбитый в подкорку инстинкт: "Нельзя!" Убиваемая планета содрогнулась еще раз. Подо мной сейчас испарялось все, там выкипала воронка, и это было куда хуже удара "линейки", но через долю секунды я начала набирать ускорение.
И - пять. И - семь. И - восемь с половиной "жэ".
Всю защиту я облаком собрала перед собой, потому что враг не мог не среагировать на мой старт. Старт на крейсерских двигателях.
Залп. Уклонение - и сразу девятнадцать "жэ". Я скрипнула зубами: дредноут нащупал меня слишком быстро. Слишком низко, слишком горячо и больно коже, слишком колючая атмосфера - это как плыть в песке, перемешанном с осколками стекла. Я разрывалась между своими системами, между своими органами, и всюду было пламя, и быстрый взлет только раздувал его.
"Быстрее".
Пустота - она рядом. Пусти меня.
"Еще быстрее".
Ну пожалуйста, а? Пусти меня. Я не оставлю живого места на сцинтианском корыте. Оно ляжет осколками на сожженную планету, оно будет неделями гореть в стратосфере, пока не отработают последние микрореакторы антитяготения.
"Я убью его".
Фрегат против дредноута? Да ладно, я вам и не такое покажу. Ты только меня выпусти, планета, я отомщу.
"Я убью его".
Ну почему линия Кармана так высоко?!
В космос я вырвалась на вдохе. Из кожи вышли раскаленные иглы, мерцающее облако щитов забилось в нужном ритме, и болела только голова - там дрожал злой голос.
"Я убью его".
Разворот, компенсировать перегрузку. И - вот он. Почти стокилометровая туша дредноута висела, склонившись бортом над планетой, и атмосфера под ней кипела. Мерцающие обломки - бывшие станции орбитальной защиты. Скопища обломков поменьше - те, кто вырвался в космос.
Сцинтианский корабль получил одну серьезную дырку, видную даже мне. А это означало, что огромная болванка прилетела сюда без прикрытия. А это значило, что, во-первых, он идиот, во-вторых, у меня есть шанс.
"Расчет траектории для атаки. Орудие - линейный ускоритель".
К дредноуту потянулись воображаемые линии, которые заканчивались взрывами фрегата.
"Еще".
Еще больше линий - больше взрывов. Или подкритические скорости на грани падения в изнанку. Или нерассчитываемые перегрузки. Или…
"Еще".
Я мимоходом уклонилась от выпущенной смарт-ракеты и отправила залп электромагнитной картечи ей на перехват. Заложить параболу и думать, думать…
- Алекса, не надо.
Это еще что?
Женский голос, чужой голос в моей голове. Чужой в моей плоти? Кто?
- Алекса, это неприемлемо.
Туманность Шрайка полыхала за дредноутом, я видела вспышки новых пусков его ракетных батарей, но прямо из бездны навстречу мне шел человек. Простой силуэт - без подробностей.
"Это ее голос", - отупело подумала я.
"Сбой синхронизации", - подумала я.
"Я убью его", - подумала я.
Силуэт одним рывком обрел плоть. Черные глаза, разодранный в крике рот - и я только и смогла, что закричать в ответ.
* * *
Корабль трясло.
Ложемент подо мной содрогался, но я смотрела лишь на уезжающий вверх пульт синхронизации. Я справилась: фрегат взлетел под обстрелом и вышел в космос. Я облажалась: мое безумие встало между мной и кораблем.
Ручное управление? Поздно.
Я поднялась. На центральном экране гасла строка, которой там быть не могло:
"РПТ: деактивирован".
Нет. Черт, нет!
Сигнал с обзорных локаторов вышел на все экраны, и я увидела поле боя. Подо мной кипела планета, у которой плавилась литосфера, - это дредноут успел. А вокруг кувыркались, весело сталкиваясь друг с другом и с моими щитами, потрясающе нереальные обломки крупного корабля, который в этом районе был только один.
"Телесфор" с выключенными двигателями плыл среди этой каши.
Градары будто бы взорвались, и всю рубку закрасило огнями: из изнанки вываливались фрегаты без опознавательных меток. Единое направление векторов выхода, слаженное построение - сквозь мглу в моей бедной голове бился какой-то тревожный сигнал, и я все же догадалась приблизить визуализацию. Пару секунд я рассматривала трехмерную модель сцинтианского "Ас’Саля", а потом активировала стелс-режим - на большее "Телесфор" пока не способен.
Потом я села на пол и вжалась спиной в консоли управления.
"Мне конец".
Изнанка, сука, ты догнала меня - ну почему именно сейчас? Почему тебе понадобились мои мозги сейчас, когда я только-только захотела чего-то для себя? Не ради и не во имя, а - для себя? Да, я убила дредноут, я все смогла, все, как и раньше, все сама, но силуэт на фоне туманности, но голос там, где я должна быть один на один с космосом, чужой голос!