- Что ж, лучше один раз увидеть, чем сорок - услышать, - Олег попытался подняться, но Вампир снова остановил его.
- Я смотрю, ты собрался под Купол прямо сейчас, но если ты находишься в прекрасной физической форме, потому что прохлаждался во время последней заварушки, - бывший агент КОБ усмехнулся, глядя на бледное до зелени лицо Дегтярева, - то кое-кому пришлось совсем несладко. У нас привал, поэтому пока можешь расслабиться. Сейчас все успокоятся и лягут спать; на часах - Розовый Слон.
- Говори что-нибудь - просто разговаривай, чтобы отвлечь меня от этой невыносимой боли. - Ним, шипя и кривясь, наблюдала за тем, как Лейбен колдовал над жуткого вида рваной раной, покрывавшей все левое плечо и левую сторону груди.
- Все, я так больше не могу. - Альберт опустил руки, с мукой глядя на девушку.
- Мне суждено умереть от потери крови? - выдохнула Ним и закусила губу.
- Надеюсь, что нет. - Лейбен грустно улыбнулся. - По крайней мере, мне очень этого не хотелось бы, потому что… без тебя мир для меня станет гораздо более тусклым.
Лейбен поднял руку и уставился на свой указательный палец, слегка морщась от неприятных ощущений. Из-под ногтя медленно выползала игла шприца, только без оного. Ним с интересом ждала, что же будет дальше.
Альберт очень нежно взял руку девушки, поцеловал ее и, воткнув иглу в одну из венок над костяшками пальцев, сжал свою руку в кулак.
- Что это? - прошептала Ним трясущимися губами.
- Я, конечно, не ходячая поликлиника. - Лейбен убрал с покрытого жемчужными капельками лба прилипшие к нему золотистые локоны и, едва касаясь кончиками пальцев, провел ими по побледневшей щеке девушки. - Но готов пожертвовать очень многим ради тебя. Да, я совсем тебя не знаю, но я могу умереть за одну твою улыбку. Считай, что у тебя появился телохранитель. Это препарат, ускоряющий процесс регенерации. В мои пальцы когда-то были вживлены капсулы с этой дрянью. На данный момент осталось еще четыре. Они способны вернуть человека к жизни… В общем, через пару дней будешь почти как новенькая.
- А шрамы останутся?
- Скорее всего. - Убийца, только что спасший жизнь, улыбнулся. - С ними ты будешь смотреться еще интереснее.
- Почему все влюбленные мужчины выглядят одинаково смешно, превращаясь в детей?
- А я и есть ребенок. Мне и восемнадцати-то нет.
- А когда ты впервые убил? Если не хочешь - не отвечай.
- В тринадцать. На меня напал охотник за органами, но ему не повезло - я продал его органы и, таким образом заимев целую кучу денег, впервые задумал немного усовершенствовать свое тело. Потом настал черед главаря банды территории, на которой я проживал в то время. Я и не подозревал, что закон той группировки гласил, что убивший лидера сам становится главарем банды. Знаешь, - Лейбен очень грустно улыбнулся, - будучи тринадцатилетним мальчишкой и имея за своей спиной почти сто двадцать головорезов, я действительно был полон желания изменить мир к лучшему.
- И чем же это кончилось? - Ним завороженно наблюдала за собственным восстановлением - рана затягивалась буквально на глазах.
- Банда раскололась на две части - тех, кто беспрекословно мне подчинялся, и тех, кто очень желал моей преждевременной смерти. В конце концов мои люди проиграли - их истребили почти полностью, но горстке все-таки удалось скрыться, - восемнадцатилетний старик злорадно засмеялся, - вместе со всей казной банды. Позже мы разделили эти действительно большие деньги поровну и разбежались кто куда. Я потратил почти всю свою долю на операции, уже тогда вполне понимая, чем придется зарабатывать на жизнь. - Лейбен пожал плечами. - Иногда мне заказывали тех, кто вместе со мной унес часть бандитской кассы, но я всегда оставлял за собой право отказаться от заказа. Твоя очередь. - Альберт подмигнул.
- История моей жизни не очень интересна: всю свою сознательную жизнь я занималась взломами и написанием различных вирусных программ.
- А где обучалась танто-дзюцу?
- Улица, - слишком равнодушно ответила девушка.
- Не лукавь. Я ведь тебе все о себе рассказал, на улице такому не научишься.
- Ладно, я жила в Азиатском Секторе, в месте, которое раньше называлось Токио, и все деньги тратила на обучение единоборствам. Файло воровала по заказу, а при таком раскладе у заказчика часто возникает соблазн "кинуть" беззащитную девушку. В таких ситуациях особенно приятно выпотрошить кого-нибудь не только виртуально, но и позволить себе чуточку рукоприкладства в реальной жизни. Правда, один из этих толстозадых уродов сдал меня КОБ с потрохами - и вот я здесь. А ты как попался?
- Ты будешь смеяться, но в этой компании за головой Иржи Мледича посылали не только Вампира. Правда, я, в отличие от него, отказываться не стал.
- Кто нанял?
- КОБ. Во-первых, если бы я добился успеха, они в свою очередь тоже очень обрадовались бы. Правда, выполнив задание, я точно подписал бы себе смертный приговор. Во-вторых, даже если бы я не преуспел, то существенно облегчил бы жизнь шедшей за мной, - в этом я уверен на все сто, - опергруппе, изрядно потрепав телохранителей Мледича.
- И как успехи?
- Окончания спектакля я не видел. Дело в том, что я оказался между якудзой и спецагентами КОБ. Убедившись, что прорваться в любом случае не удастся, и прекрасно понимая, что якудза меня точно в живых не оставит, я пошел напролом через опергруппу. Кстати, можешь смело приплюсовывать еще трех агентов к тем двум, о которых Вампир говорил еще в капсуле. Таким образом, КОБ в любом случае оказался в выигрыше - они поймали опасного преступника и возмутителя спокойствия и, может быть, взяли Иржи Мледича. Как ты себя чувствуешь?
- Спать охота.
- Ладно, испаряюсь. Можешь спать спокойно - нас охраняет Слоняра, а он в последней мясорубке ни царапины не получил.
Разбудил его чей-то предсмертный вопль, и, мгновенно сообразив, что отряду угрожает опасность, Альберт начал расталкивать всех, кто расположился рядом; этим же занимался и сын Иржи Мледича.
Все, кроме Паука и Розового Слона, были в добром здравии - первый был сильно избит и порезан, второй попросту исчез.
Недоумевающие люди бросились беспорядочно расспрашивать пострадавшего, однако восемнадцатилетний охотник за головами негромко, однако так, чтобы услышали все, велел замолчать и спросил у Паука, в каком направлении скрылось то, что им угрожало. Гигант махнул рукой, и Лейбен стал напряженно всматриваться в темноту и шумно втягивать воздух.
- Кровью пахнет только от тебя, - спустя минуту гневно прошептал Альберт, ткнув пальцем в грудь верзиле. - А там я ничего не услышал.
- Ну и что? - бросил Паук.
- Если я ничего там не увидел, значит, там нет ничего живого. И одного из наших тоже. Нигде нет его следов. Ты не можешь сказать, где он.
- Я ему не нянька. В любом случае мне повезло, ему - нет. - С минуту они смотрели друг другу в глаза, потом, заметив, что взгляд Паука стекленеет, Вампир оттащил его в сторону. Верзила тут же схватился за сердце.
- Какого ты влез?! Эта тварь точно увязла по уши. Он мне ответит! Обещаю.
- У нас нет доказательств, что Слона убил Паук. В конце концов, у нас вообще нет доказательств смерти Розового Слона.
- Он мертв, и тебе прекрасно это известно. И эта погань приложила к этому руку. Слон - единственный из всех присутствующих, кто оказался здесь просто потому, что кому-то не понравился, и его решили подставить.
- Не похоже, что вы были друзьями. - Олег ползал по земле, пытаясь найти хоть какие-то следы убийцы. - Откуда ты вообще о нем что-то знаешь?
- Не твое дело! - рявкнул Лейбен, но секунду спустя добавил: - Мне его заказывали примерно декаду назад. А у меня есть привычка изучать человека до того, как я соглашаюсь на дело. Или отказываюсь.
- И что послужило причиной твоего отказа на этот раз? - В голосе Вампира не было и тени насмешки или ехидства.
- Этот человек из тех, кто прикрывал мне спину, когда я сам еще не мог постоять за себя. Потом наши пути разошлись, и я долгое время о нем ничего не слышал. - Альберт сел. - За это время он полностью изменился. Руст - это его полное имя - не устраивал терактов и акций протеста, не убивал и не калечил людей - он выпускал в Сеть философские трактаты, доказывающие существование и единство Господа, своей логикой завоевывая сотни тысяч сердец. Единому Совету это не понравилось, и парень оказался здесь. Самое интересное, что он даже ни разу не пожаловался… Я собственноручно вырву сердце убийцы.
- Ладно. - Вампир перекинул сумку с набором через плечо. - Не думаю, что кто-нибудь сможет уснуть после всего происшедшего, а поэтому я предлагаю двигать отсюда как можно быстрее. Чем раньше мы окажемся под колпаком, тем скорее наша жизнь войдет в более спокойное русло.
- Если мы вообще там окажемся, - буркнул Олег, сделав глоток из фляги.
С мрачными лицами и не менее мрачной решительностью во что бы то ни стало дойти до цели сократившийся до шести человек отряд вновь заковылял по равнине.
До следующей остановки на группу несколько раз пытались напасть, но Каннибал отгонял всех выстрелами из преобразователя, что существенно облегчило жизнь отряда, к тому же значительно экономя время и силы.
На часах осталась Ним. Она заняла удобную для обзора всего лагеря позицию, чтобы мгновенно поднять тревогу, не дав кому бы то ни было подкрасться незамеченным, расположившись на огромном валуне, привалившись к которому, усердно изображая спящего, сидел Альберт Лейбен.
Посреди ночи, очнувшись от звуков какой-то возни, все в лагере нашли Лейбена, державшего за горло Каннибала, прижимая того к глыбе валуна так, что коротышка только дрыгал ножками, что-то хрипя. Нельзя сказать, что Лейбен был атлетического телосложения с бугрящимися под одеждой мускулами, но, увидев эту картину, никто особенно не удивился.
Одним резким движением свернув коротышке шею, Альберт прекратил его страдания.
Вытерев руки о штаны, Лейбен обернулся, чтобы посмотреть в удивленные лица Вампира и Олега: отряд теперь состоял всего из четырех человек.
- Будь добр, объясни, что здесь произошло. - Вампир сел на землю по-турецки, всем своим видом показывая, что у него куча времени. - А то я уже совсем запутался в догадках.
- Пошли, я покажу тебе кое-что, - с этими словами Лейбен начал обходить валун. Ним с усмешкой следила за ним сверху.
Сначала показались чьи-то ноги в обуви и брюках, - раньше все это принадлежало Пауку, а затем взорам пораженных молодых людей предстало нечто невообразимое: тело человека было словно вывернуто наизнанку, а прямо из торса где-то на уровне груди торчал какой-то страшного вида отросток, покрытый хитином, причем все вокруг трупа было обильно орошено человеческой кровью и мерзко пахнувшей вязкой жидкостью неопределенного цвета.
Олег отошел в сторонку и громко проблевался, Вампир же, сев на корточки, стал с интересом рассматривать тело.
- Это что?
- Это то, что сожрало Розового Слона и имело те же намерения относительно нас всех. Вернее, Пауку доставалась лишь часть - он делил добычу с Каннибалом. Коротышка заслужил свое прозвище не на пустом месте. Они не собирались в Цитадель. Мы, кстати, тоже туда не дошли бы.
- Это что, новая болезнь? - Олег с омерзением покосился на тело Паука.
- Нет, это результат экспериментов с генами. - Вампир оглядел всех. - В Средние века существовал миф о больных ликантропией - так называемых оборотнях, - кожа которых в полнолуние выворачивалась наизнанку, являя миру истинную сущность ликантропа, его волчью натуру. В те смутные времена любого заподозренного в этой болезни убивали, сдирая с него кожу живьем. Единый Совет одобрил разведение таких чудовищ, вот только монстры, подобные Пауку, пострашнее средневековых оборотней. Паук - результат неудачного эксперимента по ксенотрансплантации - пересадке чужеродных генов в геном человека. У него и некоторых других подопытных проявились некоторые побочные эффекты… а у меня - нет. - После этих слов у Олега и Ним буквально отпали челюсти от удивления. - Не надо делать такие глаза. Тебе-то, Альберт, уж точно известно, что спецагенты КОБ представляют собой смесь генома человека с генами животных, насекомых и птиц. А сам-то ты не есть дитя эксперимента? - Вампир пристально посмотрел на Лейбена.
- Я всегда считал, что всевозможные генетические извращения гораздо опаснее любой атомной бомбы.
- Конечно, пичкать себя искусственно усовершенствованными органами намного лучше.
- Только не надо этих философских диспутов о костылях для человечества. - Лейбен сплюнул. - Старо как мир. Я просто пользуюсь благами цивилизации.
- Ну что, двинулись? - подал голос Дегтярев. - Если мы каждый день теряем несколько человек, то чем быстрее все это дерьмо кончится, тем лучше.
- Отлично, - отозвалась Ним, спрыгивая с камня. - Ведь ты следующий на очереди.
- Именно. - Лейбен подмигнул Олегу. - Здесь часовые долго не живут.
А что, если он умер, так и не дойдя до Купола? Что тогда делать мне, ведь человеку, не имеющему представления о своем прошлом, лучше забыть о будущем…
Глава 10
И мне, стало быть, не мил весь этот свет,
Где все мои подруги нарожали детей,
Где друзья не узнают меня в лицо,
Где на золотых рыб ставят сотни сетей…Пилот "Дорога в рай"
(Альбом "Джоконда")
- Месяц вы все будете жить здесь, - лысый, словно бильярдный шар, человек в сером заканчивал свою речь, отчеканивая каждый звук. - По истечении испытательного срока достойнейшие из вас войдут непосредственно в саму Цитадель. Желаю удачи, дамы и господа. - И Бильярдный Шар исчез. То есть исчезла, конечно же, его голограмма. Сам он все это время находился за вторым слоем стен Колпака.
Вторая стена крепости была монолитной и являлась неотъемлемой частью Купола.
Первый слой представлял собой сложенное из каких-то глыб, обломков строений и камней подобие крепостной стены, в которой к тому же кое-где зияли трещины. Это было бы убогой карикатурой, если бы не выглядело так угрюмо.
- Ну и дошли мы до Колпака, - пробурчал Олег. - Перлись сюда только для того, чтобы нас, как собак, держали у дверей, но не пускали в дом. - Он с трудом прожевал и проглотил зачерствевший кусок пайка, с беспричинной злобой оглядывая такие же малочисленные, несущие на себе печать скитаний группы измученных лишениями людей, иногда цепляясь взглядом за одиночек.
"Для того чтобы выжить здесь в одиночку, надо быть сумасшедшим, - пронеслось у него в мозгу. - Намного более сумасшедшим, чем все остальные".
- А мне теперь на все плевать. - Ним уже пару дней назад впала в апатию, поэтому ее последней фразе никто ничуть не удивился. Даже Лейбен бросил бесплодные попытки вернуть девушку к жизни - пробудить у Ним этот интерес мог только один человек. Сама Ним.
Но ей было плевать абсолютно на все. Лишь иногда в ее глазах вспыхивали искорки азарта - когда во время той или иной стычки Ним встречала достойного соперника, ухитряющегося нанести ей пару-тройку царапин. В остальное время, даже в минуты смертельной опасности, девушка выполняла все с выверенной точностью робота-автомата.
Лейбен подошел к Ним и, поцеловав ее грязный, спутавшийся, когда-то сверкавший золотом локон, прошептал, заглядывая внутрь того, что скрыто палитрой ее сказочно красивых глаз:
Пусть скрипки пишут для тебя акварелью
И колокольчик звенит твоим смехом в груди,
А я стану горным потоком, нежным пеньем свирели,
Чтоб котенком тереться о ноги твои.
Ним улыбнулась - так горько, как умеют только приговоренные к жизни, - потом послала Лейбену воздушный поцелуй, потом, разрыдавшись, упала Альберту на руки и очень долго так и лежала, уткнувшись лицом в грудь охотника за людьми. В это время она больше всего походила на заблудившуюся в лесу своих эмоций и впечатлений маленькую девочку. С глазами убийцы.
Очень долго Ним сотрясали рыдания - до тех пор, пока нервное истощение и легкое убаюкивание Лейбена не погрузили ее в сон.
Альберт молча смотрел на ставшее таким безмятежным лицо девушки, на опадающую и вздымающуюся грудь, вслушивался в тихое посапывание, и из его постоянно меняющих свой цвет зрачков теплыми прозрачными каплями скатывалась печаль, оставляя на запыленном лице грязные полосы и соленый привкус на растрескавшихся губах.
Внезапно монолит стены Купола на несколько мгновений словно испарился, и стоявшие за ней люди побросали в сторону кучек оборванцев какие-то емкости, после чего их вновь разделила незыблемость Колпака. Все произошло настолько быстро, что никто даже удивиться не успел.
- Псам кинули кость. - Олег сплюнул. - Пошли делить жратву.
Ним будить не стали, договорившись набрать продуктов и на нее.
Однако сделать это оказалось не так просто, как предполагалось вначале, - никто не собирался цивилизованно становиться в очередь и, получив свою порцию, тихонечко отходить в сторону. Это были убийцы, прошедшие через все жернова дикой, вытравливающей из души все человеческое мясорубки. Здесь безраздельно властвовал закон сильного.
В общем, около оставленных людьми Купола емкостей была настоящая бойня, из-за чего Олега, как самого слабого, отправили охранять беззащитную Ним. Дегтярев не возражал - он прекрасно понимал, что там, у еды, ему делать нечего, - даже при самом плохом исходе лучше один день поголодать, чем поливать своей кровью этот ставший таким ненавистным спутник.
Впрочем, Дегтярев не пошел прямиком к Ним - он справедливо решил, что здесь можно добыть еду и без особого кровопролития, - следует лишь подождать подходящего момента. Сейчас именно такой момент. С тихим хихиканьем, поражаясь, почему эта идея никому больше не пришла в голову, Олег быстрым шагом пошел вдоль стены. Иногда он ненадолго останавливался для того, чтобы подобрать сумки с остатками наборов тех недотеп, которые, побросав все, бросились к еде. И недостатка в недотепах не было. К тому же, здраво рассудил Олег, многим из них эти наборы уже не понадобятся.
Взяв три сумки, Дегтярев побежал к спящей девушке - не стоило привлекать к своей группе внимание этих зверей.
В сторону побоища он старался не смотреть, но стоны, крики, лязг и хруст все равно вероломно вгрызались в его пыльный мирок с легким налетом апатии и плохого настроения.
Некоторое время спустя, под звуки все еще продолжавшейся баталии, вернулись Вампир и Лейбен, с ног до головы измазанные и забрызганные чужой кровью, неся вожделенные концентраты и воду.
Когда Олег представил их вниманию свои трофеи, никто не проронил ни слова.
Подойдя к Ним, Альберт легонько тронул ее плечо. Сев на корточки, он стал очень нежно кончиками пальцев поглаживать руку девушки, повторяя линии на ладони.
- Давай буди свою прелестнейшую из русалок и приступим к чревоугодничеству. - Олег раскланялся в шутовском поклоне.
Лейбен повернул к Дегтяреву застывшую на его лице гипсовую маску и безжизненным голосом продекламировал:
Палитра желаний - акварель на холсте -
Рвется бабочкой к смерти на свечу в темноте,
Чтобы вспыхнуть на миг веселым огнем,
Пейзаж моей жизни - стена за окном…