* * *
"…знаешь, Юрика, я почувствовала себя в этой поездке так странно… Может быть, просто давно не была здесь, успела войти в другой возраст, что ли. Это сильно заметно на фоне очень старых городов. Стояла себе на одном из мостов, и вода рябила внизу, и вдруг такое чувство: то ли я не здесь, то ли это не старый добрый Амстердам… А потом еще раз это пришло, причем там, где уж никак не ожидала… на той улочке художников, где можно купить горшок из ржавой глины, а можно - свой портрет маслом. Я прошлась мимо них, хотелось вспомнить, как это было. Вроде бы я твердо знаю: несколько дней подряд приходила на эскизы. Художник - наполовину индонезиец. Сидела на огромном камне, и ветер дул с моря, я мерзла… На третий день увидела не карандашные наброски, а вот это… самое… Зеленое и наготу с огнем.
Сейчас все там такое же, как было, и камень на месте, и тот же полукофейный мастер возле пристроился, но только картины у него теперь совсем другие… слащавые какие-то натюрморты, чепуха. Скажешь, поменял стиль? Маловероятно, однако может быть… Тут дело в другом, в ощущении… Я остановилась возле него, смотрела… Пустота. Нет, здесь этого со мной быть не могло. Или - не здесь, или - не я, или мастер не тот. И стало мне не просто грустно, а, знаешь, как-то даже жутко. Как будто был кусок жизни и не был в то же время…
Ну, да это ничего. Просто фантазии, годы-то идут. Но Амстердам по-прежнему прекрасен, и тюльпаны безумно хороши. Я привезу тебе луковицы и десяток роскошных фотографий. Они надежные, не подводят".
Донецк,
Ясиноватая, Донецкая обл.,
Украина
Дэн Шорин
А все-таки она вертится
- У нас проблемы.
Творец возник перед Гавриилом в образе атлетически сложенного мужчины лет тридцати. Сказать, что архангел удивился - не сказать ровным счетом ничего. В последний раз Творец лично посещал Гавриила на Земле более пятнадцати веков назад, в связи с известной заварушкой в Палестине. Гораздо чаще просто поступал вызов, и архангелу самому приходилось отправляться на небеса, чтобы получить очередное задание.
- Проблемы, Господи? - Гавриил попытался представить себе такую глобальную катастрофу, чтобы Сам Творец посчитал ее достойной Своего непосредственного участия. В голову не приходило ничего путного.
- Проблемы… - Творец поморщился.
Они находились в богато обставленном замке, несущем на себе легко узнаваемый отпечаток позднего ренессанса. Гавриил пододвинул Богу свой любимый стул, а сам уселся напротив на корточки.
- Происки сатаны?
- Ты что? Сатана всего лишь падший ангел. И воображение его ограничено рамками, свойственными для любого из ангелов. Нет, источником наших проблем служит один человек.
- Всего лишь один человек, Господи? - изумился Гавриил.
- "Всего лишь один человек" открыл этот мир для греха. И "всего лишь один человек" вернул миру надежду, взойдя на крест.
- Но это же был Ты, Господи!
- В тот момент Мои возможности не шибко отличались от возможностей простого смертного…
- Так кто же этот человек, который готов потрясти основы миропорядка? - Гавриил внимательно посмотрел на Бога.
- Вот-вот, это ты точно заметил. Потрясти основы миропорядка… - Творец прищурился. - Его зовут Галилео Галилей.
- Этот полуслепой итальянец? - изумился Гавриил. - Он еще вроде бы изобрел телескоп…
- Не изобрел… Он просто догадался направить голландскую зрительную трубу на небо. И увидел там планеты.
- Ну да, я их каждый раз вижу, когда пролетаю мимо небесных сфер, - немного подумав, произнес Гавриил. - Луна, Меркурий, Венера, Солнце, Марс, Юпитер…
- А вот этот итальянец решил, что Земля вертится вокруг Солнца, - Творец вздохнул. - А еще вокруг собственной оси.
- Бывает, - Гавриил красноречиво поднес руку к виску. - К тому же идея далеко не нова. Был поляк Коперник, был печально известный итальянец Бруно. Нам даже не надо прилагать никаких усилий, обычные люди гораздо умнее всех этих теоретиков.
- Знаешь, Гавриил, иногда вполне предсказуемые человеческие поступки дают абсолютно непредсказуемый результат… Результат, способный привести в движение такие фундаментальные законы природы, о которых даже ты не имеешь ни малейшего представления.
- Мы можем этому как-то помешать, Господи?
Творец внимательно посмотрел на архангела.
- Мы можем попытаться. Но после Голгофы очень многое зависит от самого человека. От его умения победить самого себя. Хотя… попробуй, Гавриил. Твоя нынешняя миссия в том, чтобы Галилей отрекся от своих взглядов.
- Как скажешь, Гос… - Гавриил осекся. Творца рядом уже не было.
* * *
Телескоп стоял на крыше небольшого домика ученого в Падуе. Гавриил про себя отметил, что "Светлейшая республика Венеция", на территории которой располагалась Падуя, порождала немало философов - именно здесь в первый год нового семнадцатого века был арестован Джордано Бруно. Впрочем, корни всего лежали в Ренессансе - концепция, задуманная Творцом для того, чтобы обновить застоявшуюся богословскую мысль, принесла кучу неожиданных побочных эффектов. Смеркалось. Гавриил аккуратно постучал по блестящему медному набалдашнику.
У Галилео не было прислуги, поэтому дверь открыл сам семидесятилетний ученый. Гавриил представился усталым путником, и Галилео сразу же предложил свое гостеприимство. За ужином разговор зашел об устроении мира.
- Я полагаю коперникову систему на порядок превосходящей систему птолемееву, - Галилео говорил тихо, но убежденно. - Движение планет по деферентам и эпициклам, постулированное Клавдием Птолемеем, не дает достаточной точности в математических расчетах.
- А можно чуть поподробнее? Что это такое - деференты и эпициклы? - спросил ученого Гавриил. - Уж простите мне мою безграмотность.
- Ничего, меня вот тоже по молодости из Пизанского университета за неуспеваемость отчислили. Правда, я там изучал медицину. Деференты - это окружности, по которым, согласно Птолемею, вращаются вокруг Земли Солнце и Луна. Для вычисления небесного положения светил деферентов достаточно. А вот для планет они не дают достаточной точности. Поэтому Птолемей считал, что в данном случае по деференту движется не сама планета, а центр другой окружности несколько меньших размеров - эпицикл. По этому эпициклу движется центр следующего эпицикла и так далее… По последнему из эпициклов движется сама планета.
- Вполне разумно, - Гавриил бросил взгляд на Галилео. - Я бы назвал это методом последовательных приближений.
- Ерунда! - Галилео чуть не перевернул тарелку. - Этот метод нужен лишь для того, чтобы притянуть за уши морально устаревшую Аристотелеву теорию к современным научным данным. Просто некоторые ученые настолько консервативны, что не видят дальше собственного носа.
- Как я понимаю, теория Коперника бездоказательна, - робко заметил Гавриил.
- Ерунда! - еще раз воскликнул Галилео. - Хотите, я вам покажу эти доказательства?
Они поднялись на крышу. На хлипком треножнике стояла длинная труба.
- Это и есть телескоп? - спросил Гавриил у Галилео.
- На самом деле, это всего лишь голландская зрительная труба, изобретенная еще в прошлом веке. Я просто первым догадался посмотреть через нее на небо. Не хотите взглянуть?
Гавриил посмотрел в телескоп. Неровно обработанные линзы давали мутную картинку, из-за чего небесных сфер, удерживающих планеты на орбитах, видно не было.
- Ну и где же доказательства? - спросил Гавриил разочарованно. - Я вижу всего лишь статичную картинку, а для создания схемы устроения мира нужно наблюдать за небом годы и годы. И потом, я очень сильно подозреваю, что полученные наблюдения будут сочетаться как с птолемеевой, так и с коперниковой системами.
- Смотрите сюда! - Галилео направил телескоп на Юпитер. - Что вы видите?
- Полагаю, это Юпитер, - Гавриил озадаченно посмотрел на ученого.
- А вокруг Юпитера что вы видите?
- Планеты, - ответил ученому Гавриил.
- Ну вот! - от радости Галилео даже захлопал в ладоши. - Эти микропланеты - я называю их спутниками - движутся вокруг Юпитера. Вот вам и модель мироустройства. Точно так же все планеты движутся вокруг Солнца.
- Пардон, а вокруг Луны какие-нибудь планеты движутся?
- Нет, а что? - Галилео озадаченно посмотрел на Гавриила.
- А вот вам и доказательство, что вокруг планет другие планеты двигаться могут, а вокруг светил - нет.
- Но Луна - это не светило! - возмущенно произнес ученый.
В этот момент Гавриил понял, что с фанатиками спорить бесполезно.
* * *
В инквизицию Гавриил явился в парадном облике. Огненный меч, четыре крыла и горящий взгляд. Инквизитор встретил Гавриила по-деловому: уже через несколько минут, немного отойдя от шока, он догадался спросить, что привело Гавриила в их ведомство.
- Галилео Галилей, - просто ответил архангел.
- По нему уже давно дыба плачет, - признал правоту архангела инквизитор, - вот только есть одна проблема. Галилей известный ученый и старый друг папы Урбана VIII. К тому же его постулаты напрямую не противоречат ни Библии, ни исследованиям нашего ведущего теолога кардинала Беллармина…
- Зато они противоречат Истине! - заявил Гавриил. - Как вы пропустили его последний труд "Dialogo sopra i due massimi sistemi del mondo ptolemaico e copernicano"?!
- Во-первых, эту работу одобрил римский папа. Во-вторых, в предисловии сказано, что этот труд доказывает ошибочность коперниковой системы.
- Этот труд доказывает только невнимательность некоторых инквизиторов, - Гавриил уперся взглядом в переносицу собеседника. - Вам предстоит исправить положение.
- Хорошо, - лицо инквизитора покрылось потом. - Как Господу будет угодно. Мы сожжем Галилея.
- Ни в коем случае, - Гавриил принял прежнее невозмутимое выражение лица. - Вы не должны Галилео и пальцем тронуть. Нужно сделать так, чтобы он сам отрекся от ереси.
* * *
- Я, Галилео Галилей, полностью отрекаюсь от системы мироустройства по Копернику, поскольку придуманная им система ошибочна по сути и противоречит Священному Писанию. Достаточно просто обладать здравым рассудком, чтобы понять, что Земля не может вертеться, как ей захочется, иначе все люди и звери и прочие твари улетят в пустоту.
Гавриил с Творцом незримо находились в зале суда и внимательно наблюдали за процессом. Семидесятилетний ученый выглядел совершенно сломленным. Галилео стоял на коленях и смотрел в землю.
- Система Коперника есть величайшая ересь, с которой я, как добрый католик, никак не могу согласиться, - продолжил он после паузы.
Инквизиторы о чем-то посовещались. Впрочем, исход этого совещания Гавриилу был очевиден - архангел сам придумывал для старика наказание.
- Ученый Галилео Галилей приговаривается к пожизненному заключению и обязуется впредь никогда не утверждать ничего, что могло бы вызвать подозрения в ереси. С учетом искреннего раскаяния, тюремное заключение заменяется Галилею на пожизненный домашний арест.
И тут Галилей поднял глаза. Взгляд его был прикован к тому месту, где находился Творец. И хотя ученый не мог видеть Бога, Галилей отчетливо прошептал: "А все-таки она вертится".
В этот миг в духовном, невидимом человеческому взгляду, мире воцарился хаос. Медленно, с почти ощутимым скрипом Земля начала набирать обороты. Гавриил даже не заметил, как со своего законного места в центре вселенной Земля, увлекая за собой Луну, сместилась в точку между орбитами Марса и Венеры, а Солнце по-хозяйски утвердилось в центре мироздания.
- Господь, что происходит? - в панике спросил архангел Творца.
- Это действует человеческая вера, Гавриил, - печально ответил Бог. - Именно верой человек силен, именно вера способна двигать горы и даже планеты. Галилей очень сильно верил в свою правоту, и его вера стала действием.
- Что же теперь будет, Господи?
- Ничего особенного. Коперник выдумал жизнеспособную схему, мир даже не заметит, что что-то изменилось, - Творец тяжело вздохнул. - Я боюсь другого. Вдруг кто-то из людей сумеет так же сильно поверить, что Бога не существует.
Тула, Россия
Татьяна Томах
Удержать ветер
Утром, как обычно, мама Ирр принесла ему молока. Горячего, сладкого, с пушистыми пенками - как он любил. Он пил медленно, жмурясь от удовольствия и осторожно придерживая пальцами скользкую кружку. Мама Ирр расстраивалась, когда он обливался. А огорчать ее было нельзя. Потому что тогда самому становилось грустно, холодно и одиноко. И стыдно.
Держать кружку так, как мама Ирр, он пока не умел. Подрастет - научится. Приоткрыв один глаз, он осторожно покосился на маму Ирр - не сердится, что он еще до сих пор не научился? Нет, улыбается.
- Вкусно, Малыш? - спросила - как обычно, принимая у него из рук опустевшую чашку. Увидела, как он торопливо закивал и погладила его по голове. Малыш опять зажмурился и даже затаил дыхание - прикосновения мамы Ирр были вкуснее самого лучшего утреннего молока.
- Теперь будем рисовать? - предложила мама Ирр. Конечно! Она еще спрашивает! Малыш даже засмеялся от удовольствия и полез к ней на колени - обниматься. Утро начиналось замечательно. Вкусное молоко; мама Ирр не сердится и позволяет посидеть у себя на коленях; а потом еще - рисовать.
Для рисования мама Ирр приносила волшебные карандаши. У каждого - свой цвет, нажмешь пальцами посильнее - цвет получается ярче. Цветные линии пересекаются, запутываются, комкаются в невнятные клубки. Это у Малыша. А у мамы Ирр из этих линий получаются настоящие фигурки. Когда Малыш вырастет, он тоже так научится. Наверное.
Сегодня мама Ирр не показывала ему, как рисовать. Даже карандаш в его пальцах не поправляла. Просто сидела рядом и смотрела. И Малышу вдруг показалось, что под ее внимательным взглядом у него начинает получаться. Не так хорошо, как у мамы Ирр, а чуть-чуть…
Он так увлекся, что даже не заметил, как подошел дядя Леман. Дядя Леман темный и страшный, на Малыша смотрит всегда строго, как будто сердится, и почти никогда с ним не разговаривает. Рука дяди Лемана опустилась на плечо Малыша - Малыш вздрогнул, испугался, и красная линия от карандаша сразу же изогнулась не так, как надо, - испортила весь рисунок. Малыш попробовал ее зачеркнуть - получилось еще хуже, тогда он потихоньку стал поправлять ее пальцем, хотя мама Ирр всегда это запрещала - потому что так ничего не получается. Но теперь мама Ирр была занята - разговаривала, и на рисунок Малыша даже не смотрела.
Странно, когда мама Ирр разговаривает с Малышом, он ее понимает, а когда она начинает говорить с дядей Леманом - только некоторые слова знакомые. Вот как сейчас - понятно только, что про него, Малыша, говорят.
* * *
- Нам пора, Ира. Результаты эксперимента зафиксированы. Его нужно возвращать. Ты говорила, что тебе нужно еще одно утро. Утро закончилось.
- Да, конечно. Ему… Малышу будет трудно - там?
- Не думаю. Он просто вернется - туда, где должен быть. И где он бы находился, если бы не мы.
- Возможно, мы не должны были…
- Этичность подобных экспериментов над низшими существами уже обсуждалась. Это необходимая цена для развития науки - а значит, и для нашего дальнейшего развития.
- Я думаю, ему будет трудно… там. - Она вздохнула. Положила ладонь на лохматую головку, улыбнулась в ясные, вопросительно взглянувшие на нее глаза Малыша. - Рисуй, Малыш, рисуй, - обратилась она к нему.
- Ему было трудно здесь, Ира. Мы взяли новорожденного звереныша…
- Не называй его зверенышем.
- А как? Ну да, есть теория, что у нас с ним общие предки. Но кому как не тебе, Ира, знать, что если мы с твоим Малышом и родственники - то очень дальние. Его воспитали отдельно от сородичей. Ты учила его, как учила бы собственного ребенка.
- Малыш старался…
- Он остался таким же, как они. И, поверь мне, он будет рад встрече со своими соплеменниками. Что? Ну что, Ира? Ты хотела оставить его у себя - в качестве домашнего любимца?! По-твоему, это более этично?
- Он старался. Может быть, когда-нибудь…
- Не обманывай сама себя. Он никогда не научится разговаривать - не понимать твои отдельные слова, а полноценно разговаривать. Он никогда не научится рисовать - сколько бы ты ни показывала ему, как это делается. Определенный уровень развития, выше которого ему и его сородичам никогда не подняться - в каких бы условиях они ни были воспитаны. Да, он старался. Я знаю. Он хороший, привязчивый, сообразительный - звереныш.
- Дай мне еще немного времени попрощаться с ним. Пожалуйста. Он очень любит слушать музыку. Позволь мне поиграть ему. Немного.