- Дед Пихто, - ответил чертик. - Или конь в пальто. Хотя на коня в пальто больше похож ты… Хорошее такое пальто, с гермошлемом, кондиционером и воздушными фильтрами.
Он достал из кармана пачку папирос (Саня отдал бы руку на отсечение - точно, "Беломорканал"), лихо продул мундштук и закурил.
- Тебе не предлагаю, - сказал чертик. - Во-первых, у самого мало, а во-вторых - курить - здоровью вредить. Кстати, кастрюлю со своей головы можешь снять - здесь немного жарковато, но дышать можно.
Это все лекарства, догадался Саня. Меня изрядно покалечило, и аптечка запузырила какой-то жуткий коктейль. Интересно, я сейчас валяюсь без сознания в своем кресле или действительно вылез из кабины, и меня проглючило уже здесь?
Чертик с наслаждением выпустил изо рта тугую струю дыма.
- Я удивляюсь, - сообщил он, - как вы со своими комплексами и замшелыми стереотипами вырвались в космос? Мужик встретил, понимаешь, нечто, что выходит за грань его представлений, и тут же пытается втиснуть увиденное в прокрустово ложе тривиальности. Глюки у него, видите ли… А может, я представитель древней и могущественной цивилизации, а? Может, я послан для налаживания, так сказать, межгалактической дружбы?
- Гхм? - выдавил из себя Саня.
- Обломись, - махнул хвостом чертик. - Не угадал. Или вот, например, еще предположенье. Ты же художник, это тебе, как натуре творческой и где-то даже образованной, должно было в голову прийти в первую очередь. Смерть, ад и я, значит, как тот Вергилий. Похож я на посланника ада?
Чертик состроил рожу и оттого сделался еще более нелепым и даже комичным.
- Ты, я вижу, - сказал чертик, - решил остаток дней провести, торча в этой дырке и проглотив язык. Имей в виду, если мне покажется все это дело скучным - я уйду.
Саня наконец пришел в себя, оставил манипуляции с кобурой и вылез наружу.
Вокруг была желтая пустыня, в небе светило солнце. В стороне виднелись вершины гор.
- Ничего пейзажик, подходящий, - согласился с мыслями Сани чертик. - Ты не находишь? Есть что-то завораживающее в безбрежности. Безбрежный космос, безбрежное море, безбрежная пустыня. И суслики, которые оживляют картину. Вон, видишь, у той кочки? Сейчас мы его камушком…
Чертик вновь залез в карман, достал оттуда рогатку, камень и, тщательно прицелясь, выстрелил в огромного толстого суслика, который действительно торчал столбиком у дальней кочки. Суслик исчез.
- Не попал, - вздохнул чертик. - По ним лучше из помпового ружья - дробью. Тогда уже наверняка - в клочья. Не люблю сусликов. Давай объявим им войну, а? Хороший суслик - мертвый суслик, как полагаешь?
Саня спустился с капсулы, осторожно подошел к чертику и ухватил его за плечо. Саня ждал, что рука в перчатке пройдет сквозь тело, и тогда можно считать себя невменяемым на законных основаниях, но этого не произошло.
- Ну, дядя, дядя! - заверещал чертик, вырываясь и теряя папиросу. - Отпусти, я больше не буду! Возьми себе рогатку! Я же не знал, что ты так любишь животных!
Саня разжал пальцы, и чертик тут же отскочил, потирая плечо.
- Маленького каждый обидеть норовит, - заявил он. - Завели моду - чуть что, сразу хвататься. А может быть, мне это неприятно? Может быть, я от этого чувствую психологический дискомфорт и теряю веру в человечество?
- Извини, - растерялся Саня.
- То-то же, - обрадовался чертик. - Давай споем песню примирения и братской любви?
- Какую? - тупо спросил Саня.
- Ну, я не знаю, - сказал чертик. - Только "Изгиб гитары желтой" не предлагай. У меня слабый желудок, и он каждый раз болит после того, как я поблюю.
- Может, обойдемся без песен? - осторожно предложил Саня. - У меня со слухом туго.
- Без песен обойтись можно. Трудно, конечно, но что же делать, если у тебя нет слуха?
- Слушай, - сказал Саня. - А где остальные?
- Кто? - удивился чертик. - Тут кто-то был?
- Я имею в виду, твои… Гм… Такие же, как ты.
- Нет, я, конечно, могу и обидеться, - сказал чертик. - Если ты человек, то ты уникален во всех отношениях, а если у тебя рожки и хвост - таких тысячи. Такие, как я… Да таких, как я, еще не было, нет и не будет! Я, можно сказать, вселенная, единственная в своем роде и неповторимая! Ты знаешь, какой богатый у меня внутренний мир? Между прочим, я ночами, при свечах, стихи пишу и на клавесине играю. Хочешь, прочитаю что-нибудь из последнего?
- Не нужно, - сказал Саня. У него вдруг жутко разболелась голова. Он сел в песок, прислонившись спиной к борту капсулы.
- Ага, - обрадовался чертик. - Не нужно. Нам, значит, западло слушать чужие стихи. А может быть, я гений? Может быть, я второй Пушкин? Самородок, а? И вообще, где дружеская помощь и поддержка в творческих начинаниях? Вот если бы в детстве твоя мама не оценила твою мазню, смог бы ты стать художником? Впрочем, какой ты художник… Научился правильно держать карандаш и переводить краску - и уже туда, художник… Я, мол, талант, у меня, мол, свое видение мира… Ну и где оно, твое видение мира? В чем оно выражается? Я вообще удивляюсь, как ты смог окончить академию… Нет, я даже удивляюсь, как ты смог туда поступить! Рембрандт, пальцем деланный! Микеланджело, понимаете ли, Буонаротти! Дайте мне подходящую скалу, и я превращу ее в офигенную скульптуру… И вот ты мне скажи, чего тебя понесло в космос? Ах, нас никто не понимает, нам идеи нужны, мы в поиске вдохновения… Сядем в кораблик и на галактических, значит, путях это вдохновение и поимеем. А вот фиг тебе! Что, съел?
Саня достал пистолет, медленно приставил его к голове и выстрелил.
Он очнулся в своей кабине, в кресле пилота. Все так же горели аварийные лампы. Саня попытался повернуть голову, и это ему не удалось - на шее был пластиковый лангет.
- Я просто тащусь от этого мужика! - сказал чертик. - Стреляться через шлем скафандра… Топиться в пробковом жилете. Совать пальцы в резиновых перчатках в электророзетку. Вот весь ты в этом. Ничего удачнее придумать не мог?
Саня, кряхтя, повернулся всем телом на голос. Чертик сидел верхом на спинке соседнего кресла.
- Кто ты? - спросил вновь Саня.
- Интересно, это последствия контузии или ты от природы такой тупой? Лично я склоняюсь ко второй точке зрения. Во всяком случае, все предыдущие твои манипуляции об этом свидетельствуют очень красноречиво. По-моему, я тебе изложил в достаточно популярной форме, кто я такой.
- Посланник ада?
- О господи, - сказал чертик. - Повторяю в последний раз по слогам: дед Пихто. Он же конь в пальто. Доступно?
- Что тебе от меня нужно? - спросил Саня.
- Страшную военную тайну, - сказал чертик. - Отчего население Земли растет, а количество умных людей не увеличивается? Да, и правда ли, что у алжирского бея под носом шишка?
- Я не знаю, кто ты, - простонал Саня. - Я попал в катастрофу, мой корабль взорвался у этой чертовой планеты. Мощности моего передатчика не хватит, чтобы вызвать помощь. Я хочу жить, я хочу домой. Если ты можешь мне помочь, помоги.
- А я что делаю? - удивился чертик. - Что может скрасить одиночество так, как хороший и умный собеседник? Это ли не помощь? Или ты хочешь, чтобы я сплясал качучу?
- Я хочу домой, - повторил Саня.
- Стремление к дому - облагораживает, - заявил чертик. - Что может быть лучше момента возвращения? Жена бросается в объятья, повзрослевшие дети плачут от счастья, старуха-мать вытирает скупую слезу… Только вечные ценности делают жизнь человека по-настоящему наполненной глубинным смыслом, раскрывая ему суть вселенской гармонии…
Саня вновь застонал и закрыл голову руками.
Это было очень здорово, что Саня сумел все-таки разобраться с фунтовыми зондами. Это была необычайная удача, что в каких-то ста метрах под поверхностью обнаружилась вода. То, что Саня сумел собрать насос и наладить подачу этой воды, - вообще лежало за гранью простого везения.
- А потом у тебя кончатся продукты, и ты будешь охотиться на сусликов, - удовлетворенно сказал чертик. - И это правильно, потому что у сусликов вкусное и нежное мясо. Некоторые находят тонкий изыск в поедании змей, но тут ты не сможешь найти поддержку в моем лице. И дело даже не в том, что змея, по Фрейду, олицетворяет мужское достоинство, и не в том, что некий рогатый и хвостатый любил оборачиваться змеем, подвигая людей на путь познания истины, - нет, все гораздо проще. Ну не люблю я пресмыкающихся, что тут будешь делать… По мне так суслики в гастрономическом плане куда более предпочтительны…
Саня молчал. Он не разговаривал с чертиком уже третий день. Пока не помогало.
- Очень жаль, - сказал чертик, - что ты путешествовал в одиночестве. Наверное, виной твой скверный характер, раз ты не смог найти себе спутницу. А так ты бы смог родить трех сыновей - Сима, Хама и Яфета, ну и сколько-то там дочерей, чтобы заселить близлежащие земли. Между прочим, в какой-то паре сотне километров отсюда начинаются замечательные леса, поют птицы и бродят звери… Впрочем, кровнородственное скрещивание в конце концов привело бы твой род к вырождению, но ты бы об этом не догадался, принимая перед смертью стакан воды из рук младого потомка…
Саня проверил манометр, убедился, что резервуар капсулы полон воды и отключил движок. Перекрыл кран, выдернул шланг и начал его не спеша сматывать.
"Ишь ты, пара сотен километров… пару сотен километров я, наверное, пройти сумею, - неторопливо размышлял Саня. - Натянуть скафандр, чтобы не было жарко, нагрузиться пищевыми таблетками, сделать тачку для канистр с водой - и вперед. Беда только, что капсулу с собой не утащишь, а с ней и аварийный маяк".
Он уже понимал, что спасатели не придут, - слишком много времени прошло, и если не смогли найти по горячим следам… Он даже не вглядывался в ночное небо, выискивая блуждающие звезды земных кораблей. Хотя надежда умирает последней, не так ли? А я еще жив - значит, жива и надежда.
Вскоре пошли дожди. Желтая пустыня вдруг стала серой, а потом зеленой - из песка полезла густая трава.
- Ну вот, - сказал чертик. - Самое время, чтобы двигать к лесу.
Саня лежал на земле, подперев рукой голову, под импровизированным тентом и смотрел, как вода стекает на землю. Рядом с ним, под рукой, валялся планшет с карандашными набросками.
- Зачем тебе в лес? - спросил Саня.
- Мне в лес? Это, по-моему, ты собирался в лес. А мне лес не нужен. Мне и здесь хорошо. Мне вообще хорошо там, где мне хорошо. А когда мне хорошо, я не стремлюсь к изменениям, ибо сказано: лучшее враг хорошего. Но с другой стороны, меня совершенно не тянет закричать - остановись, типа, мгновенье, ты прекрасно! Так что пусть все идет, как идет, - дым в дом, дом в даму, а дама в маму. В этом и есть великая сермяжная правда, смысл и радость бытия.
Чертенок сидел тут же, под навесом, и сосредоточенно раскладывал пасьянс. Пасьянс не раскладывался, и тогда чертенок мухлевал, вытаскивая нужную карту из колоды.
- Когда ты говоришь, - сказал Саня, - мне кажется, что ты бредишь. Хотя не исключаю такой возможности, что на самом деле брежу я.
- Как ужасно мое представленье? - спросил чертик. - Да здравствует мир победившего солипсизма!
- Все, что заложено в человеке, - заложено не напрасно, - сказал чертик. - Даже если ты сам в этом сомневаешься. Вот, к примеру, один экзальтированный художник. Рука набита, опять же соответствующее образование - но пустота, сказать нечего. Что он делает, наш художник? Собирает, значит, шмотки, залезает в ракету и отправляется на край Галактики. В поисках вдохновения. На самом же деле прекрасно понимая, что выше ремесла он все равно не поднимется, бежит, бежит, бежит… Так уж пусть друзья и знакомые хоть ненадолго поверят, что он действительно через приключения тела идет к совершенствованию духа. И пусть хоть один из них, задумчиво копаясь в своей бороде, решит - ну должно быть хоть что-то в полотнах человека, пережившего столько! Не талант, так хоть намеки на талант… И к чему мы приходим в конце концов? Некий молодой человек двадцать лет назад занялся рисованием для того, чтобы потом не спятить от скуки на далекой планете… Что само по себе уже не мало.
- И что ты этим хочешь сказать? - спросил Саня.
- В хозяйстве кулака и пулемет не помеха. Беда, когда все хозяйство - один пулемет.
Маленький туристический звездолет вынырнул из подпространства недалеко от третьей планеты желтой звезды. За тысячи километров от него что-то сработало внутри каменного астероида, по неведомо кем и когда созданным цепям побежал ток, астероид ожил и осторожно протянул к звездолету щупальца сконцентрированных полей. Звездолет дернулся, выплюнул в космос реактор и лег на посадочную траекторию. Он упал в лес, прорубив корпусом огромную просеку.
Часа через два, когда все улеглось и с неба перестали сыпаться ветки, люк звездолета открылся, спустился трап и показался пилот в скафандре.
Из леса вышел человек с этюдником под мышкой. Человек остановился, всматриваясь, поставил этюдник и махнул рукой.
- Эй! - закричал он. - Пишем стихи, сочиняем музыку, поем хором? Чем, позвольте узнать, собираемся потрясти прогрессивное человечество?..
Пермь, Россия
Валерий Михайлов
Где сидит фазан?
Проснувшись, Густав первым делом сладко потянулся и только после этого впустил мир в глаза. Быстрым движением он искривил пространство так, что комната перешла в положение стоя. Сходив в туалет и почистив зубы, он вернул комнату. Надо было сделать зарядку. Густав предпочитал йогические упражнения, которые позволяли наиболее глубоко управлять пространством. Приняв душ, он оделся и окружил себя кухней, где его уже ждал завтрак. Отбивная с яичницей и крепкий горячий чай. Раньше Густав завтракал очень редко, но Пола приучила его есть по утрам. Густав посмотрел в окно. На улице было тепло, но сыро. Ночью был дождь. Зазвонил телефон. Густав быстро надвинул на себя коридор, где на полке рядом со шкафом стоял телефонный аппарат.
- Алло, Густав?
- Слушаю.
- Привет.
- Привет, сокровище.
Густав узнал Яну - кассиршу со службы.
- Вы не могли бы сейчас подойти?
- Зарплата?
- Она самая.
- Хорошо. Я подойду.
Погода была замечательной, идеальной погодой для прогулки пешком, к тому же сам повод не мог не радовать Густава. Надев туфли, Густав покинул дом. В воздухе носились стаи мошек - началось бабье лето.
"Интересная штука, язык, - подумал Густав, - ходить, летать, плавать… Или восход и закат солнца. С детства же знаем, что солнце никуда не заходит, мошки не летают, собаки не бегают, а все равно говорим…"
Густав не спешил, поэтому дорога лениво двигалась у него под ногами. Навстречу, оживленно болтая, прошли несколько школьниц. "Иллюзия взаимного изменения пространства создает иллюзию того, что люди или животные могут передвигаться…" - вспомнил он статью из энциклопедии для детей. Пола работала учительницей младших классов, и он часто помогал ей готовиться к урокам.
В бухгалтерии кроме Яны никого не было - все догуливали отпуска. Яна была в легкой кофточке, короткой юбочке, черных колготках и черных высоких сапожках, подчеркивающих красоту ее ног.
- Привет, - сказал Густав.
- За что я тебя люблю, так это за то, что ты всегда вовремя.
- Всегда рад тебя видеть.
Густав не лгал. Он давно уже "облизывался" по поводу Яны. Она тоже вроде не возражала, но как-то у них все не складывалось.
Яна ловко отсчитала деньги.
- Держи.
- Спасибо. Ты очаровательна как всегда.
- Спасибо.
- Все время думаю о тебе.
- Это любовь или паранойя.
- Я предпочитаю любовь.
Они еще немного поговорили ни о чем. Густав задержался бы у Яны и дольше, но зазвонил телефон.
- Шеф хочет меня видеть.
- До скорого.
Они одновременно отбросили бухгалтерию и коридор. Затем Яна потащила на себя лестницу на второй этаж, а Густав - ближайший магазин. Вечером он ждал гостей.
Сбрасывая магазин, он нос к носу столкнулся с Эмиром и Иоганом.
- Что собираешься делать? - просил Эмир.
- Иду домой. Сегодня у меня гости. А вы?
- А мы не знаем, куда развернуть пространство.
- Это потому, что его вообще нельзя развернуть, - заметил Иоган.
- Он меня парит этой ерундой с самого утра.
- Слышал о Езоне Эгейском? Так вот, он утверждает, и я с ним полностью согласен, что ты не можешь сдвинуть пространство ни на сколько. Вот представь себе, что тебе надо дойти до того столба. Для этого тебе надо изменить половину пространства.
- Почему?
- Потому что если ты не окажешься на пол-пути от столба, ты вообще не сможешь его приблизить.
- Согласен.
- Эту половину делим пополам, потом еще пополам и так до бесконечности. Понятно?
- Дальше.
- В результате расстояние от тебя и до столба будет s = 1/2s + 1/4s + 1/8s и так до бесконечности. В результате расстояние до столба будет равно бесконечности при любой величине s, отличной от нуля.
Иоган любил подобные математические казусы, чем раздражал большинство своих приятелей. Густав был одним из немногих, кто слушал его с удовольствием, даже если речь шла о таких давно уже известных Густаву вещах, как парадоксы Езона Эгейского.
- Может, по пиву? - предложил более приземленный Эмир.
- Всегда готов! - поддержал его Иоган.
- А ты?
- А мне надо еще убраться до прихода Полы.
Густав ничего не имел против уборки квартиры. Тем более что Пола любила чистоту, но возвращалась с работы поздно. Густав любил Полу и старался по возможности не отказывать ей в маленьких удовольствиях. К тому же вечером должны были прийти гости.
Пола вернулась немного раньше, так что Густав едва успел закончить уборку и приготовить обед.
- Ты сегодня рано.
- Отменили последний урок. Кто-то позвонил, что в школе бомба. Конечно, никто не сомневался, что это очередная дурацкая шутка, но пренебрегать подобными заявлениями все же не стоит.
Когда перешли к кофе, Пола закурила. Она элегантно освобождала вокруг себя пространство для дыма, содержащегося в сигарете. Пола умела курить красиво и всегда пользовалась своим умением. Густав залюбовался.
- Ты так смотришь, как будто в первый раз меня увидел.
- Ты красавица.
Пола действительно была красивой. Невысокая, стройная, с длинными, совершенно черными волосами и красивым, удивительно красивым лицом.
Дверной звонок возвестил о прибытии гостей. Прибыли Марек и Борис.
- Мы прихватили вина, - сообщил Марек.
- Две бутылки, - добавил Борис.
- Проходите.
Пока Густав накрывал на стол, Пола приготовила закуски. Это не был обед или ужин, в их кругу не практиковались мероприятия, отягощенные праздничными угощениями. Все предпочитали ни к чему не обязывающие вечеринки в непринужденной атмосфере за бутылкой-другой вина.
Вино (для этого оно и существует) слегка развязало языки.
- Я тут одну штуку задумал, - рассказывал Марек, грешивший любительской литературой, - рассказ "Где сидит фазан". Только представьте себе совершенно парадоксальный мир, в котором пространство имеет определенное протяжение, а объекты способны перемещаться.