Не слишком, но все же посвежевший, Дегтярев прошлепал единственным тапком к гарнитуру и, открыв вторую справа верхнюю антресоль, достал пятилетнего трехцветного котяру, глядевшего на хозяина с обидой и укоризной.
- Ладно, Пузо, пошли, я тебе чего-нибудь перекусить дам.
- Какого болта? - проворчал кот. - Я в туалет хочу, а не жрать.
Пузо Олегу подарили бывшие однокурсники с ВМК, предварительно вживив в котяру целую кучу чипов, позволявших трехцветному оболтусу внятно выражать свои мысли и подогнавших уровень его интеллекта почти под стать человеческому. Такие животные не были диковинкой, но стоили баснословно дорого. Самое забавное, что был даже один судебный процесс над овчаркой, покусавшей своего хозяина за пинок. Современное общество, насквозь пронизанное идеями гуманизма, до сих пор не может понять, как ему относиться к подобным животным.
- Слушай, ты тапок мой не видел? - пробурчал Олег.
- Ты же его примерно полгода назад в унитаз смыл, - раздалось из туалета.
Дегтярев хмыкнул и, с удивлением посмотрев на ноги, пошевелил пальцами босой ноги.
Открыв холодильник, Олег достал из его чрева апельсиновый сок и последнюю упаковку йогурта и с наслаждением съел всю баночку.
- Победа, - вяло позвал он Вику. - Пора вставать. Ты-то у нас еще студентка, может, еще к пятой паре успеешь. Хотя ладно, спи.
Олег, Чен, Вика, Рыжесть, Плавник - кто они? КТО? Я их не помню… Ни одного… Не помню… Только ненависть… Не помню, но ненавижу… ненавижу, но не помню… Не помню, ненавидя… Ненавижу, не помня… Ненависть есть память? Во всяком случае, для меня…
Глава 2
Ты прекрасна, словно взмах
Волшебной палочки в руках
Незнакомки из забытого мной сна…Сплин "Бонни и Клайд"
(альбом "Фонарь под глазом")
Он подошел к столу, включил компьютер, подождал, пока око монитора откроется окончательно, отстучал то, что требуется для входа в Сеть. Наконец, обжигаясь, допив чай и прожевав булочку, Олег прилепил к вискам таблетки мнемоюстов и нырнул.
Это всегда похоже на глоток свежего воздуха после дня, проведенного в душной больничной палате.
Открыл глаза, осмотрелся. В небольшой комнатке стояли: шкаф с книгами, музыкальный центр, куча дисков; на полу лежал древний полосатый матрас - вот такая обстановочка…
Дегтярев подошел к висевшему на стене зеркалу - оттуда на него глядел стареющий юноша лет под двадцать пять - тридцать, постриженный под уже давно снятый с конвейера парикмахерских "теннис" блондин с пронзительно голубыми глазами и довольно мелкими чертами лица - внешность как внешность, ничем не примечательная.
Олег на секунду задумался - волосы изменили цвет на черный, отросли до плеч, глаза потемнели, изо рта высунулась пара клыков.
Спустя еще пару секунд он уже был облачен в костюм-тройку черного цвета и белоснежную рубашку.
Пробормотав: "Вроде неплохо", - Олег вышел на улицы города - когда-то вначале своего существования - копии реального Мегаполиса, теперь немыслимо отличающейся от оригинала.
Все здесь было ярче, поскольку люди в виртуальной реальности не находили причин, чтобы как-то себя сдерживать. Добро здесь было еще добрее, зло - злее, красота - прекраснее, мерзость…
Из-за этого эффекта очень многие вообще отказались от Сети, многие организовали какие-то там сообщества, устраивали демонстрации и вообще всячески выражали свое громогласное "Долой!". Некоторых Сеть упекла в психушки.
Олег шел по улице, в то время как мимо него проходили соблазнительные блондинки, брюнетки и любительницы самых экстремальных цветов (в реальной жизни эти прелестницы вполне могли оказаться прыщавыми девочками или мальчиками переходного возраста, а то и вовсе затянутыми в кожу бугаями - любителями острых ощущений в шипастых ошейниках), широкоплечие красавцы (скорее всего, забитые "ботаники" и клерки), хоббиты, эльфы и прочие любители фэнтези. В большом количестве встречались люди с фантазией настолько неуемной, что их сетевой облик и описать-то можно, только прилагая нечеловеческие усилия.
Например, когда Олег только вышел из своей виртуальной квартирки, на него чуть не налетел небольшой бирюзовый смерч, увешанный, словно елочными игрушками, сполохами белоснежного пламени.
Недолго думая, Олег направил свои виртуальные стопы в любимый виртуальный бар.
"Винт" был расположен недалеко от его жилища, чем и привлек Дегтярева, к тому же публика там собиралась неглупая и во всех отношениях интересная.
Подойдя к двери, Олег отстучал свой именной код, и его засосал мягкий полумрак "Винта".
Подошел к стойке, заказал… крепкого черного чая. Стоит сказать, что с помощью мнемоюстов, посылающих импульсы в те или иные области мозга, нырнувшие в Сеть в полной мере могли получить вкус любого ощущения, как бы смешно это ни звучало.
- А, Нейро, привет. - Олег обернулся, чтобы утонуть в двух серебряных озерах глаз Рыжести. - Давненько ты сюда не заглядывал.
- Ты же знаешь, что после лома я с недельку вообще не делаю ничего, кроме того, что сплю и пожираю йогурт.
- Ты бы погромче кричал - еще не все в баре тебя слышали. - Рыжесть, подмигнув, усмехнулась, пригубила пиво - сетевиков-трезвенников можно было заносить в Красную книгу. Олег, переполняемый гордостью ввиду своей уникальности, выпятил грудь. - Так что ты сейчас делаешь в Сети?
- Пока расслабляюсь. Правда, скоро надо будет снова искать работу.
- Как учеба?
- Никак. Меня выкинули.
- Мои поздравления. Не боишься попасть на службу?
- He-а, я в день своего совершеннолетия сделал себе потрясающий подарок - вместе с Beerlady влез кое-куда, кое-что подправил, и теперь на меня ни за что не напялят скафандр. Пусть дно морское исследуют другие.
- Слушай. - Рыжесть вновь подмигнула. - Давай прогуляемся.
Олег кивнул. Погода в Сети всегда стояла великолепная.
Когда они виртуально вошли в виртуальный парк и сели на скамеечку, Рыжесть, понизив голос почти до шепота, сказала.
- Ходят слухи, что на Луну в компанию к неизлечимым часто посылают всех неугодных. Вроде бы даже нескольких наших туда отправили.
- Кого?
- Мудрого Каа, Heretica, Тишину.
- Ни разу о них не слышал.
- Я тоже. - Рыжесть пожала плечами.
- Послушай. - Олег посмотрел ей в глаза. - Колония для неизлечимо больных официально существует уже лет семьдесят - с тех пор, как Единый Совет решил, что на Земле и для здоровых-то места маловато, и убил сразу двух зайцев. И со дня ее основания в обществе циркулируют слухи наподобие того, что ты мне только что рассказала.
- Дыма без огня не бывает. - Рыжесть закурила. - Особенно после того, как смертную казнь и пожизненное заключение заменили ссылкой на Луну. Я просто хочу, чтобы ты завязал с ломом, - когда-нибудь меня не окажется рядом, чтобы прикрыть тебе спину. Попадешься - и до свидания. Мне будет очень тебя не хватать.
- Знаешь, мне ведь больше нечем зарабатывать себе на жизнь. На попить-поесть я достаю либо лично взламывая что-нибудь не очень крупное, либо создавая шумовые эффекты, прикрывая кого-то посерьезнее при крупном ломе. - Олег подмигнул. Оба знали, о чем речь.
- Нейро, я могу дать тебе в долг - на первое время хватит.
- Спасибо, Леська, но не могу же я всю жизнь не вылезать из долгов, да и их отдавать надо, - Дегтярев вздохнул.
- Давай сделаем так: я поспрашиваю у знакомых, может, найдут что-нибудь подходящее.
- Валяй.
- Если будешь питаться не только йогуртами и не будешь особо жлобствовать, то протянешь еще пару месяцев. - Рыжесть встала и, как всегда, не прощаясь, направилась по своим делам.
- Леська. - Олег подбежал к ней, взял ее ладонь в свою. Он чувствовал, что именно сейчас должен сказать ей все - что он один даже тогда, когда вокруг него лучшие друзья, причем не важно, в Сети он или в реальном мире, и что только с ней все по-другому; что каждую ночь перед сном он, соединяя линиями звезды на небе, каждый раз видит ее лицо и что… - Спасибо тебе, Лесь. За все.
Она долго, очень долго смотрела на него, словно догадавшись, о чем именно он думает. А потом на одно-единственное мгновение ее глаза растворили в себе безжизненное серебро металла, утопив Олега в весенней зелени бескрайних лугов, обволокли его цветочным ароматом… Это длилось всего одно мгновение, настолько короткое, что, вынырнув, Олег не был уверен, а не почудилось ли ему. Вдруг это только его разыгравшееся воображение?
Глава 3
Мы не чувствуем боль.
Почему, расскажи, сестра,
Так стало?
И по трубочкам
В нас вливается кто-то чужой -
Так стало.
И по венам бегут
Разноцветные кубики -
Так стало.
На железном столе
Нам укажут дорогу назад -
Так будет.
Уходим на закат,
Уходим на восход.
Не бойся больше ничего,
Не будет больше ничего.
Total "Уходим на закат"
(альбом "1")
Уже второй месяц Олег Дегтярев работал на одну небольшую фирму - Чен помог устроиться, - которая оказалась всего лишь одной из лабораторий триады. Задачей Олега, как примерно еще пары дюжин специалистов и полуспециалистов, было тестирование новых препаратов психотропного действия. Работы было выше крыши - иногда ее было настолько много, что приходилось вовсе пренебрегать сном. Ах, да! Все делалось нелегально, то есть по документам с фирмой все было в порядке, но вот перед проверками лабораторию всякий раз приходилось перекраивать. Жизнь в таком ритме сильно изматывала Олега, всегда считавшего, что утро бывает добрым, только если проспать до обеда, а каждое пробуждение - это победа духа над телом.
Кто-то посоветовал ему попробовать амфетамин "только в качестве допинга - для поддержания сил". Первое время действительно помогало - чувствовал себя Олег просто великолепно, спать совсем не хотелось, к тому же он под шумок изобрел "одну потрясающую штуку" из остатков того, что им присылали в качестве образцов. В целях безопасности и конспирации все сведения о новоизобретенной дури он хранил в тетради довольно непрезентабельного вида, разумно полагая, что в случае чего компьютер подвергнется обыску в первую очередь.
Позже оказалось, что все не так уж и прекрасно - амфи постоянно требовал денег; Дегтярев сам не заметил, как крепко подсел на синтетическую дрянь.
Сначала Олег перестал отсылать деньги отцу, потом, когда зарплаты оказывалось недостаточно, он постепенно стал выносить вещи из дома. Потом как-то незаметно не стало зарплаты (и работы). Когда в квартире не осталось ничего, кроме компьютера и Пузо (рука пока не поднялась их продать) и матраса, дряхлого и грязного, как и сам Дегтярев, Олег принялся занимать деньги у друзей, знакомых, знакомых знакомых…
Потом на Олега неожиданно снизошло просветление: он понял, что такая огромная квартира для одного человека - это слишком.
В конце концов он поменял ее (вместе с компьютером и котом - зачем они ему?) на 15 "чеков".
В какой-то момент, отойдя от дозы, Олег вдруг осознал, что остался совсем один. Очень долго он сидел, прислонившись к стене, в чреве какого-то подвала, лелея свою обиду, свое одиночество, беззвучно рыдая и размазывая сопли по давно небритому лицу, - ему больше неоткуда взять денег. Нет денег - нет "чека". Нет "чека" - нет кайфа. Нет кайфа - незачем жить… кому-то. Олег размышлял всего минуту - ни о каких вопросах морали речи не шло, - он просто обдумывал, где удобнее всего сделать засаду. Выбрав вход в подъезд близлежащего дома, Олег направил свои стопы к намеченной цели. Заняв идеальную для нападения позицию - свет на него не падал, зато отлично показывал всех, кто входит, - он стал ждать.
Парень. Молодой и спортивного телосложения. Одет прилично - наверняка куча бабла в портмоне. Нет, слишком рискованно, вполне можно самому получить на орехи.
Две девушки. Симпатичные. Очень. Даже если скрутить одну, другая наверняка успеет поднять за это время такой шум, что уйти ему уже не удастся.
О, самое то! Наконец-то! Старичок. Опрятненький такой, в костюмчике.
Олег был настолько увлечен своей охотой, что не заметил, как в нескольких шагах от него от стены отделилась тень и юркнула в его сторону.
Разряд, парализовавший тело, настолько удивил Дегтярева, что он даже не успел до конца осознать, что теряет сознание.
Глава 4
Что ты видел в своей жизни хорошего?
Что ты знаешь о цвете неба?
Что ты можешь вспомнить из своего прошлого,
Кроме того, что никогда нигде не был?
Каждый новый твой день Оставляет на венах ссадины,
И нет света белого - только лишь одна тень,
Солнце твое тобою же и украдено.
Запах цветов - да, вещь банальная,
Но ты не сможешь уже его чувствовать,
Плохо закончится история твоя печальная,
И ты начнешь навсегда отсутствовать.
Смех, слезы, обычные радости,
Глаза той, с которой хочешь быть…
А можно забодяжить себя какой-нибудь гадостью
И навсегда об этом забыть.
Ты убиваешь в себе все самое лучшее,
Все то, что мог бы отдать другим,
Напоказ выставляя одно лишь только худшее,
Ненавидя себя таким.
Ты топчешь мир своими ботинками,
Не замечая, куда наступаешь,
А время от тебя уходит цветными картинками,
Но ты даже этого не понимаешь.Dolphin "Ботинки"
(альбом "Не в фокусе")
В комнате не было ничего. Совершенно. Стены и потолок из прозрачного стеклобетона - над головой были тонны воды.
Когда полторы сотни лет назад плотность населения превысила все допустимые нормы, был принят закон - всеми правительствами тогда существовавших еще государств - о колонизации морского дна. С тех пор государства превратились в Единый Совет, все города объединились в Мегаполис, которому в свою очередь стала слишком тесна шагреневая кожа суши, и он ушел под воду. Подводные жилые ячейки имели перед квартирами и домами на суше существенное преимущество, а именно: они были гораздо дешевле своих каменных собратьев. Несмотря на дороговизну технологий, чтобы привлечь покупателей, Единый Совет установил цены, приемлемые для так называемого среднего класса.
Морское дно привлекло десятки тысяч романтиков, жаждущих видеть над головой не птиц, рассекающих воздух, а косяки рыб, не голубизну неба, а толщи воды, цвет которой не поддается описанию. Абсолютно все университеты, так или иначе связанные с биологией моря, само собой, располагались под водой; здесь же, недалеко от места работы (или учебы), жили и преподаватели (так же, как и студенты) этих учебных заведений.
Соединялись между собой все ячейки тоннелями, подобными кровеносной системе подводного мира, населенного людьми. Особо широкие тоннели, предназначенные для передвижения транспортных средств, называли Магистралями. Брали они свое начало на суше.
Колонизация морского дна продолжалась и по сей день - строительство было делом настолько опасным, что воинская повинность была заменена двухгодичной "исследовательской деятельностью". После нее люди либо никогда больше не опускались под воду. Либо настолько влюблялись в глубину, что оставались там жить.
Рыжесть принадлежала к числу романтиков.
- Очнулся. - Леся сдула с лица непослушную прядь. - Извини, что пришлось действовать настолько грубо, - в тоне девушки, однако, не было и тени раскаяния. - Но ты был на грани. Я и так почти опоздала.
- Мы сейчас где? - Олег подошел к стеклобетонной стене, прикоснулся к ней кончиками пальцев. Стена была запрограммирована на пропуск шумов.
- Балтика. Слушай, я как раз ужин приготовила. - Рыжесть ловко переставила на столик-каталку пару блюд с едой, чашку с чаем - она прекрасно знала о пристрастии Дегтярева к этому благородному напитку и решила его порадовать, тем более и сама она предпочитала черный кофе.
Леся подошла к двери, набрала код и, не переступая порога, вкатила столик внутрь комнаты, в которой находился Олег.
Дегтярев подбежал к прозрачной перегородке, потянулся к руке Леси, но наткнулся на преграду. С укоризной посмотрев на напарницу по сетевым переделкам, произнес:
- Сколько раз в сутки здесь кормят, госпожа тюремщик?
- Достаточно для того, чтобы заключенные не загнулись от голода, - не моргнув, отпарировала девушка. - Дверь я запрограммировала так, что она пропускает все только в одностороннем режиме.
Видя, как Олег жмет на кнопки терминала с той стороны стеклобетона, она добавила:
- Вход в параметры ячейки в твоей комнате заблокирован.
Дегтярев в сердцах выругался.
- Ты просто не представляешь, во что очень скоро на некоторый срок превратишься. - Леся очень печально улыбнулась. - Ты не первый мой знакомый, кого мне пришлось вытаскивать.
Очень долго они молча смотрели друг другу в глаза.
- Они… Они действительно зеленые, - прошептала Леся одними губами и, рывком поднявшись, направилась в спальную комнату - ее ждала пустая кровать. Олега ждал остывший чай…
Расправившись с ужином, Дегтярев лег на пол. Было, конечно, не очень удобно - в подвалах обычно находился какой-нибудь ворох тряпья или, на худой конец, куча мусора, чтобы хоть как-то смягчить каменный пол. Стеклобетон по жесткости ничем не уступал - а, скорее всего, превосходил - строительные материалы, используемые на поверхности. Ну и ладно, зато можно крепко спать, не беспокоясь, что какой-нибудь отморозок запросто воткнет заточку между ребер. Олег уже успел забыть, что совсем недавно он сам ничем не уступал такому вот отморозку.
Очень долго он не мог заснуть - все никак не мог привыкнуть к тоннам мутноватой жидкости над головой вместо чистоты ночного неба с тысячей зрачков, всегда, как казалось Олегу, глядящих на него с разным настроением: добротой, нежностью, укоризной.
Леся… Такая близкая и такая далекая.
Олег и сам не заметил, как заснул.
Когда Рыжесть проснулась, ее взору предстал неспящий уже Дегтярев, который с какими-то утробными звуками с остервенением пытался расцарапать себе вены - занятие с точки зрения нормального человека совершенно глупое, но для Олега в тот момент составлявшее смысл жизни. Рыжесть пожала плечами и направилась заваривать чай.
Услышав, что соседняя комната подает признаки жизни, Олег подполз к перегородке, разделявшей его и Рыжесть, и прокаркал:
- Леся… Лесь… дай "чек" старому другу. - В ответ девушка просто игнорировала "старого друга". - Я знаю, у тебя ведь есть… Ну что тебе стоит, а?!! - Олег начал хныкать.