- Тут такая непонятка получается, - медленно начал Хохол, вроде как одновременно размышляя. - Два месяца формально закончились несколько часов назад. Прикинь? Я хорошо знаю эту аккуратную сучку, и у меня есть сомнения в том, что, выполнив контракт, я получу свои деньги. Такие, понимаешь, дела.
Дуло пистолета поднялось выше и теперь смотрело Нику куда-то в грудь. Мурашки пробежали по телу.
- Короче… - сказал Хохол, подводя итог размышлениям. - У тебя есть примерно две-три минуты, чтобы укрепить мои сомнения и спасти свою жизнь. Хорошенько подумай, потом говори.
Глава 10
Что нравится нам
Не опознано - Москва, апрель 2007 года
- Что нам нравится, так это прибрежный песок. Что нам нравится, так это солнце и уметь танцевать румбу.
Новую модель портативного переводчика Лотар Эйзентрегер тестировал лично. И не где-нибудь, а в подземке Нью-Йорка. Спустился туда, игнорируя явную обеспокоенность внутренней охраны. Не в саму подземку, конечно, а в переход, к ней ведущий. Там двое ниггеров и белый придурковатого вида исполняли довольно забавную песенку на каком-то языке второй или третьей категории.
Зрителей было немного. Эйзентрегер бросил в футляр барабана несколько купюр и стал возле стены. Странный, наверное, у него тогда вид был, с наушниками на голове.
- Что нам нравится, так это нога в воздухе. Что нам нравится, так это сердцевина ветра.
Рядом с ним никого не было, хотя он знал, что охрана уже здесь и контролирует все подходы, наверняка подключая дополнительные ресурсы. Ничего, им полезно размяться. Эйзентрегер о безопасности не волновался. Если что-то ему и угрожает, то уж точно не во время таких случайных остановок.
- Что нам не опознано… ш‑ш‑ш… Что нам нравится, так это иметь танцевать румбу. Плохой незаконнорожденный сын пляжа.
Позже он узнал, что песенка была на испанском. А тогда отметил, что переводчик часто тормозит и некоторые слова просто не переводит. А некоторые переводит, но они не из песни, а из уст англоязычных прохожих, входящих и выходящих из подземки. Но самое неприятное - у него невероятно громко что-то жужжит в левом ухе, а правое греется настолько сильно, что приходится сдвигать наушник.
За прототип этого устройства, украденного в прошлом году из лаборатории корпорации, принадлежащей Google, Эйзентрегеру пришлось заплатить сто миллионов долларов и пожертвовать двумя ценными агентами. Агенты получили восемь и десять лет за промышленный шпионаж и пособничество терроризму, а Эйзентрегер - странную громоздкую штуковину, которую нужно было носить на поясе с кучей проводов и вентилятором. В корпорациях Эйзентрегера штуковина трансформировалась в наушники, похожие на наушники для плеера, но проблем у неё от этого не убавилось.
- Что нам нравится… ш‑ш‑ш… Что нам нравится… ш‑ш‑ш…
В следующем году на день рождения Гитлера Эйзентрегер хотел презентовать это устройство Четвёртому рейху и лично Марии фон Белов. В таком виде этого делать нельзя.
Постояв несколько минут и дождавшись конца песни, Эйзентрегер вышел из подземки и сел в свою машину. Оттуда связался с одним из заместителей и велел немедленно сконцентрироваться на переводчике и устранить хотя бы часть недостатков.
А песня, точнее её припев, воспроизведённый монотонным унылым голосом переводчика, почему-то запала в память.
Что нам нравится. И что же нам нравится? Вряд ли это румба или нога в воздухе.
Лотару Эйзентрегеру нравилось, когда его подчинённые называли его "господин штурмбанфюрер". Он не скрывал этого, как не скрывал, что с нетерпением ждёт того дня, когда на официальных приёмах, где ему приходилось бывать, он сможет появиться в своей форме, а не в штатском костюме.
Ещё ему нравился дорогой виски, иногда нравилось вести себя в какой-то мере вульгарно, и он просто обожал производить на людей впечатление.
Ему нравился его возраст - сорок шесть лет, тот прекрасный возраст, когда ум и опыт начинают трансформироваться в мудрость.
Ему нравилось то, что он делал последние годы. Нравилось верить в правильность того, что он делал. Нравилось руководить.
Лотар Эйзентрегер не только осуществлял контроль за хай-тек корпорациями, принадлежащими через подставных лиц Четвёртому рейху. Лотар Эйзентрегер был одной из центральных фигур, отвечавших за связь базы Ультима Туле с Большой Землёй. Ему нравилось осознавать, что он и есть Четвёртый рейх. Нравилось думать, что за его спиной стоят сила и мощь потомков, помноженные на знания и величие предков.
Но больше всего Лотар Эйзентрегер любил принимать решения. Быстро, но не торопясь. Решительно, но обдуманно. Помня о том, что любой выбор будет сделан не от его имени, а от имени и во имя Четвёртого рейха.
Любые решения.
- Господин штурмбанфюрер, сведения о нашем русском агенте подтвердились. Он продавал "Синдикату Д" информацию о наших переговорах с хакерами.
Итак, Север всё-таки поддался соблазну. Или шантажу. Или и тому, и другому. Причина предательства ведь не важна. Важен сам факт.
В военное время с предателем разговор должен быть так же короток, как и его путь на эшафот. И в любом другом случае Эйзентрегер бы ни капли не колебался, принимая решение. Но Север был чертовски полезным агентом в России и бывших союзных республиках. Пожалуй, единственным, кто мог решать вопросы на любом уровне.
Он был жаден, но не алчен. Глуп, но в меру. Хвастлив, но осторожен. Север был вхож во многие кабинеты русских начальников, лично знаком с нужными людьми, паранойя которых сожрёт много времени при попытке наладить новые контакты.
Потеря такого агента создаст определённые проблемы, сразу заменить его не получится, придётся искать новые кандидатуры. А их найти не так просто. Все более-менее значимые фигуры давно разобраны, и на перевербовку уйдёт много средств и времени.
Жаль, очень жаль терять такого агента.
И тем не менее предательство должно быть наказано. В назидание остальным - как врагам, так и союзникам. Бывших предателей не бывает.
- Ликвидируйте его.
Эйзентрегеру нравилось принимать решения, исход которых был символичен. В смерти Севера, несомненно, такой символизм присутствовал. Символ неотвратимости возмездия ко всем врагам Четвёртого рейха.
- Несчастный случай?
Справедливый вопрос. Обычно с врагами это так и происходило: сердечный приступ, автокатастрофа, электрический тостер в ванной. Чем меньше шума, тем меньше проблем - это очевидно. Особенно для тех, кто не стремится к рекламе своей деятельности.
На службе у военных корпораций, принадлежащих Четвёртому рейху, самые лучшие в мире спецы-тихушники. Те, кто приходит и уходит незаметно, словно тени, не оставляя никаких следов.
Самоубийство, несчастный случай, несчастный случай, самоубийство, несчастный случай. Подозрения, конечно, возникают, но они всегда есть, как и люди, которые всюду видят заговоры и интриги. По Северу поскорбят, затем поделят всю его империю и забудут, что он существовал. Никому даже в голову не придёт, в связи с чем его убили. Потому что если об этом станет известно, то в Синдикате поймут, что кто-то внутри их организации сливает инсайд Лотару Эйзентрегеру.
Но нет.
В этот раз речь шла о преступлении и наказании. В понимании Лотара любое наказание должно было действовать не на преступника, а на остальных участников. Чтобы они знали и понимали, за что последовало наказание и кто его осуществил.
И поэтому никаких несчастных случаев. Синдикату пора понять, где его место.
- Нет, лучше привлечь наёмников. В течение часа мне нужны новые кандидатуры на его место. Не меньше десяти. И принеси виски.
На разговор с помощником у Лотара Эйзентрегера ушло двенадцать секунд. Штурмбанфюрер Четвёртого рейха был занятым человеком, и ему нравилось ценить своё время.
В тот момент, когда на Левбердоне Хохол направил на Ника ствол пистолета, за тысячу с лишним километров от этого места Север встречался в своём загородном особняке с двумя очень уважаемыми людьми. Они приехали издалека, чтобы выразить Северу своё почтение, а заодно решить некоторые вопросы из тех, что не обсуждаются по телефону.
Дом, как и полагается, окружён неприступной трёхметровой кирпичной стеной. Камеры слежения, датчики движения, в любых положениях.
В холле первого этажа у входа стоял привезенный на днях сканер-металлоискатель, точно такой же, какие стоят в аэропортах. Возле сканера суетились охранники - кажется, они не совсем понимали, как эта штука работает.
Рядом с лифтом (да-да, в этом доме был лифт!) располагалось помещение, заставленное мониторами, системными блоками, пультами управления. Всё это утопало в проводах, среди которых суетился ещё один охранник, с умным видом переключавший какие-то рычажки и тумблеры.
- В прошлом месяце мне подарили прототип новой охранной системы с терагерцевыми камерами, - похвастался Север. - Самостоятельно делает анализ видео и звука, если вискарь кинуть в зону обзора, пишет "неопознанный стеклянный предмет в форме литровой бутылки". Безопасность, а как иначе… времена сами знаете какие. Сейчас я вам ещё кое-что покажу…
Гости с пониманием отнеслись к этому, зная, чем занимается хозяин дома. Но они спешили и от подробной экскурсии по дому отказались.
Бесшумный лифт, работающий от электронной карточки хозяина, поднял их на "верхнюю палубу" особняка.
Кальянный зал, гордость Севера, находился под куполом из бронированного стекла, фактически на крыше дома. Пока рассаживались, Север рассказал, что стекло настолько прочное, что при непрямом попадании сможет выдержать даже ракету класса "Патриот".
- Короче, если штурм будет, отобьёмся, - засмеялся Север.
Гости вежливо покивали в знак того, что поняли шутку, и перешли к делу.
- Мы собираемся канал новый пустить, из Средней Азии прямо на Европу. Много заказов, большие деньги. Надо кого-нибудь в погонах, чтобы за долю прикрыл где надо, - вкратце обрисовали они свою проблему.
- Это не проблема, - твёрдо сказал Север, поставил перед гостями коробку сигар и стал лично готовить кальян.
Кондиционеры, не особо беспокоясь о счетах за электричество, гнали прохладный воздух в открытую беседку, где собеседники расположились на мягких пуфиках.
Дом-крепость. Неприступная и хорошо защищённая. Впрочем, всем известно, что самая лучшая охрана - это уважение, авторитет, которые охраняют хозяина лучше всякой новомодной электроники. У Севера всё это было.
Он помогал всем своим друзьям, и за это его уважали. Он решал вопросы, и поэтому его мнение считалось авторитетным. Север сам себе был крепостью.
Афганский гашиш, добавленный в кальянный табак, сделал своё дело. Севера буквально пучило от собственной значимости. Его снова просят о помощи, и он поможет, потому что он Север.
Ночное небо над головой придавало беседе спокойствие, и Север кайфовал от беседы, наслаждаясь каждым её словом.
- Надо, чтобы не ссыкло был. Чтобы заднюю не включил на полпути.
- Найдём такого человека.
- Если будет вопросы серьёзные решать, долю увеличим.
- Серьёзный человек будет.
- Федералы совсем оборзели, роются в каждой норке, - пожаловались гости, пыхая кальянным дымом и сигарами по пятьдесят долларов за штуку. - А недавно, прикинь, братан, ГРУ на горизонте объявилось. Не, ну где мы и где разведка, а?
- Серьёзные дела в мире происходят. Каждый спешит занять своё место, - заважничал Север. - Ничего, прикроем.
- А что за темы? - заинтересовались гости.
- Не могу пока рассказать, потому что…
Северу хотелось верить, что он недоговаривает не потому, что пуля тридцать восьмого калибра снесёт ему полчерепа. Он намеревался лишь намекнуть на то, что некие силы, с которыми он работает, доверяют ему, и он не вправе злоупотреблять доверием, но…
В общем, Север не смог рассказать про серьёзные дела именно из-за пули тридцать восьмого, а не по какой-либо другой причине.
Что-то хлопнуло негромко в ночном воздухе, словно тетива у лука, и вот уважаемые гости сидят в ошмётках крови, смотрят на свалившегося на пол Севера и ничего не понимают.
Точнее, всё они поняли и не знали только, что делать в этой ситуации, без стволов, с невыносимо далекой отсюда охраной и трупом Севера, которого вроде бы должен был защищать авторитет, но почему-то не защитил.
Не было слышно сирен и вообще какой-либо тревоги. Всё происходило в тишине и спокойствии, и вмиг осиротевший дом по-прежнему был погружён в спячку вместе с оставшимися без работы охранниками.
Через секунду из темноты, словно из другого измерения, на свет вышел высокий мужчина. В чёрных спортивных штанах, чёрной тенниске и в маске.
Качнув пистолетом в сторону уважаемых гостей, чёрный человек обошел пуфики и столик с кальяном, сделал контрольный выстрел в сердце и молча скрылся в темноте, оставив гостей в растерянном и подавленном состоянии.
Новость о том, что в своём доме наёмником был убит Север, распространится по Москве и другим городам в считаные часы. Многие из тех, кто решал через Севера какие-то дела, забеспокоятся, станут отправлять свои семьи за рубеж, кто-то и сам рванёт подальше из страны.
Никто, кроме боссов Синдиката, не будет знать истинной причины того, кто и почему нанял безымянного наёмника для устранения столь уважаемого и авторитетного человека. Сигнал Четвёртого рейха достиг адресата. Эйзентрегеру это понравилось.
Чуть позже Лотар Эйзентрегер просматривал с ноутбука личные дела кандидатов на вербовку, один из которых должен был занять место Севера.
Незаменимых людей нет.
Пара человек заинтересовала штурмбанфюрера, и он стал изучать подробные описания.
Что-то привлекло его внимание, он прошёлся по нескольким ссылкам, а затем вызвал своего помощника.
- Макс, ты когда-нибудь слышал про Братство Небесного Огня? - спросил Лотар его.
- Нет, господин штурмбанфюрер.
- Я тебе отправил досье на некоего Фархада. Сообщи нашим друзьям из китайских триад срочно найти этого человека. Кажется, в поисках нового русского агента я нашёл что-то более интересное. И кстати, Макс. В нескольких словах, что тебе нравится в этой жизни? Впрочем, забудь. Принеси мне кофе.
Глава 11
Замок
Румыния, апрель 2007 года
Есть старинные замки, которые, особенно если посмотреть на них под нужным углом, вызывают страх. Мрачные строения с башнями и окнами-бойницами, одинокие, опустевшие, они хранят внутри себя немало секретов и своим видом как бы предупреждают странников о том, что не стоит искать здесь ночлег и вообще приближаться к ним.
Есть другие замки, также отстроенные много лет назад и с тех пор, словно переходящее красное знамя, меняющие своих владельцев - в основном банкиров, олигархов и других представителей богатой прослойки. Роскошная внешняя и внутренняя отделка, ухоженные садики и палисадники, у входа обычно стоят "Бентли", "Мазератти" и "Феррари". У таких замков тоже полно секретов, а своим видом они подчеркивают статус, в котором находятся их хозяева. Смотри, мол, и завидуй этой роскоши. Восхищайтесь. В последнее время такие замки чаще всего вызывают ненависть к своим хозяевам, а не восхищение или зависть.
Этот замок своим видом нагонял на Лекса тоску. При том что внешне это старое обветшалое строение будто переместилось сюда из какого-нибудь вампирского фильма и по идее должно было вызвать если не страх, то хотя бы уважение. Ночь, луна, правда неполная, контуры башен на фоне неба.
Андерс даже предположил, что здесь жил Влад Цепеш и нацисты, обожающие всякую мистическую фигню, завладели им через подставных лиц.
- Ищут в подвалах какие-нибудь вампирские артефакты, а может, даже и нашли что-то. Они же помешанные на этом. Вполне возможно, что Гитлер принял Румынию в союзники только ради того, чтобы найти секрет вампиризма и вечной жизни. Про "Аненэрбе" слышали? Наследие предков, очень влиятельная организация в Третьем рейхе, которая во время войны занималась поисками всяких древних реликвий. Если нацисты до сих пор существуют, значит, существует и эта организация, а значит…
- Hi! You are russian?
- Yea, brazza, I'm russian. You?
- Shut up, stupid russian!
- What? Fuck off!
- Fuck you, stupid russian bitch!
Их троих, Лекса, Андерса и Лиску, вывезли в Румынию в опломбированном почтовом вагоне. За Вадул-Сиретом вагон отцепили и отогнали куда-то на запасные пути, где пломбы были благополучно сняты, а пассажиры смогли ступить на твёрдую землю.
Далее они долго, несколько часов, ехали в микроавтобусе, в котором стёкла заменяли кухонные шторки и криво прибитые гвоздями доски. Всё это время Андерс, который в автомобиле таки добился на ломаном английском разрешения "to smoke, brazza, please", смолил в окно странно мятые сигареты и задумчиво смотрел на мелькавшие лачуги, грязных людей, разбитые машины, телеги и остальную разруху.
Когда стемнело, на одной из дорог где-то в глуши они сделали остановку.
Там их пересадили в другой микроавтобус. За рулём дед, изъеденный морщинами, как кора дерева, рядом с ним здоровенный бородатый цыган с двуствольным обрезом в кобуре на бедре. На его шевелюре еле помещались небольшие наушники без провода.
В салоне сидели ещё два парня и девушка-китаянка. Андерс попробовал наладить с ними контакт, но нарвался на тотальный игнор и стал о чём-то думать.
На этом микроавтобусе они ехали около часа. Андерс к тому времени закончил думать и начал говорить. Он говорил про всё, что приходило ему в голову: про полнолуние, про цыган, про тюнинг старых автомобилей, Евросоюз и "Аненэрбе". Об оккультной организации Третьего рейха Андерс вспомнил как раз тогда, когда они вылезали из микроавтобуса перед воротами в замок. Тогда один из парней, который всю дорогу недовольно косился на Андерса, попросил его помолчать. Очевидно, слишком грубо для первого знакомства.
Их потасовка даже не успела начаться. Цыган, почувствовав неладное, встал между ними и сурово посмотрел сначала на одного, потом на другого. Недвусмысленно положив руку на приклад своего оружия.
Незнакомый парень, впрочем, не испугался обреза. Он сказал что-то резкое на каком-то непонятном языке, ткнув пальцем в Андерса.
Цыган нахмурился.
- Андерс, - окликнул его Лекс. - Тормознись.
Андерс был настроен более миролюбиво и первым шагнул в сторону. Похоже, он не собирался драться, он лишь хотел, чтобы его слушали. Лиска одёрнула его и прошипела, чтобы он не выделывался, но на него это не очень-то подействовало.
Ворота были открыты.
Замок был погружён в темноту, горело лишь одно окно, в правом крыле здания. Над ним висела неполная луна, и эти два источника света были единственными вокруг.
Цыган сделал знак следовать за ним и первым пошёл по тропинке, заросшей бурьяном чуть ли не по колено.
Деревянная дверь открылась без единого скрипа. Внутри пахло сыростью и плесенью. Достаточно одного вдоха, чтобы понять, что в этом помещении уже много лет никто не живёт.
Тем не менее широкая деревянная лестница, ведущая на второй этаж, оказалась на редкость устойчивой ко времени. Когда они все поднимались по ней, ни одна половица даже не скрипнула, и Андерс предположил, что доски пропитаны человеческим жиром.