Наконец на дрожащую и окровавленную ладонь мазилки ложатся результаты трудов: три когда-то серо-свинцовых кусочка… Теперь они липко-красные. Прохор даже не глядит, от таких фрагментов любой эксперт-баллистик свихнётся, цель задания была в другом.
Подходят с докладом - яма готова! - двое других. Во взглядах, мельком брошенных на тело Макса, читается радость - им-то досталось экологически чистая работа… Глупцы. Рядом с Прохором радоваться опасно.
- Значит, так… - Прохор задумчиво смотрит на сапёрные лопатки в их руках.
Остро, полукругом отточенные лезвия от работы слегка затупились, но подойдут. Даже лучше…
- Значит, так, - повторяет он. - Небольшой мешок мы даже отсюда и даже днём на утилизацию вывезем, не проблема… Но следок к нам оставлять - незачем… (кивает двоим с лопатками) Этому - башку и лапы - долой. Инструмент - тот же. Топоров не припасли как-то…
Взгляды мечутся между телом, лопатками, Прохором… и винтовкой Прохора. Особенно часто останавливаются на винтовке. Писклявого мазилку (он был землекопом) трясёт крупная дрожь… Плетутся выполнять. Медленно, словно надеясь, что случится чудо, что спустится бог на машине и отменит кошмар, куда их против воли втянуло…
Чуда не случается. Бога нет.
Выполняют приказ.
Прохор стоит к ним спиной - зрелище отталкивающее. Но и долетающие звуки - гнусны. Удары затупившегося по мягкому. Слова: "да, блядь, держи ровней… вытягивай… да не так… сам пидор… криво рубишь, между позвонков надо… чему, блядь, в шко… бэ-э-э-э-э-э-э-э…"
Фраза блевотно обрывается, но удары не смолкают. В мягкие, чавкающие звуки вплетаются другие - сталь о кость.
Прохор улыбается. Всё отлично, дело сделано. Теперь у него действительно команда. Настоящая, повязанная - а не сборище спасающих мир идеалистов. Не подотдел очистки.
Прохор любит убивать сам. Но в команде можно убить больше.
Прохор улыбается…
И думает о Ване.
- Аделиночка - это так, мелкая женская месть… За отказ стать у них эльфийской принцессой… Аделаэлью. И за то, что не стала учить стрельбе из лука этих… одышливых бухгалтеров… Я слишком уважаю лук.
Ваня кивнул. Всё, что она говорила, - попадало в точку… Своё оружие надо уважать - не больше и не меньше. Они ехали бок о бок. В седле Адель держалась примерно так же, как и стреляла из лука. А может - и лучше…
Что говорил он сам - Ваня не помнил. Что-то уж говорил, надо понимать… Но сам себя не слышал и ничего потом не вспомнил - видел и слышал только её…
- Но все зовут меня Адель. Хотя, стыдно сказать, в паспорте написано Аделаида-Виктория… У предков порой бывает чёрный юмор… Я для утешения перевожу как Адель-Победительница. Правда, говорят, это не совсем точно…
Ване казалось, что её голос… Впрочем, не будем о том, что казалось Ване. Скажем просто - влюбился парень по уши. Адель могла точно так же рассказывать, что записано в паспорте её белой кобылы, - и он слушал бы с тем же восхищением в глазах…
Лишь к концу часовой конной прогулки он понял главное. Самое главное. Дар молчал, не реагировал на ложь - словно онемел вместе со своим хозяином. А Ваня его не отключал, напрочь позабыв про эту свою особенность… Или дар нежданно сломался, или…
- Соври что-нибудь, - попросил Ваня вдруг, ожидая, что сейчас на него посмотрят по меньшей мере с недоумением. Он ошибся.
- Зелёное что-то небо сегодня… - взглянула вверх Адель. - К вечеру каменный дождь соберётся…
Соврала. Вердикт дара однозначен: соврала. Значило это только одно - за предыдущий час ни одной лжи не было. Никакой не было. Ни продуманной, ни случайной, ни по незнанию, ни по ошибке, ни по… Не было. Пока он сам не попросил.
Синие глаза следили за его недоумённой мимикой… Потом Адель засмеялась…
Другая парочка в это время была занята гораздо более прозаическим делом.
Слава Полухин страдал от жесточайшего расстройства желудка, а Наташа Булатова пыталась что-то предпринять по этому поводу.
Дело происходило на Ваниной квартире. Полухин последнее время здесь и жил, не казал носа в свою общагу. Наташа, сокращённая-таки из поликлиники и плотно наблюдавшая за Славой днём, первые две ночи переночевала у родителей, затем спросила разрешения у Вани - и переехала с сумкой. Не насовсем, понятно, - пока не завершится история с Наей и укушенным ею Полухиным… Родители Булатовы для виду поворчали о темпора-моресах, втайне радуясь - уж пора, пора дочурке, хотя бы так для начала, а там, глядишь, и до загса дойдёт, и до внуков, и… Они мельком видели Ваню, подъехавшего за Наташкой и её сумкой, - и не поверили, что перед ними брачный или иной аферист, заманивающий в сети порока и преступления доверчивых двадцатитрехлетних стоматологов…
А в остальном они были вполне современные предки и не шарахались от добрачного секса, как Новодворская от портрета Сталина…
Нет. Нехорошо сказано. Для Вечности писать надо, а кто там, в Вечности, вспомнит эту самую… Попробуем иначе.
Наташины родители искренне, но ошибочно радовались за неё, не совсем верно оценив отношения своей дочери с Ваней Сориным. Да и вообще они были вполне современные люди и не шарахались от добрачного секса, как чёрт от портрета Новодворской…
М-да, бывает… Клинический случай ошибок по Фрейду. Сами виноваты, сколько можно крутить мадам Валерию по ящику. Нашли топ-модель…
Ладно, скажем коротко, по-военному:
Родители всё поняли.
Не поняв ничего.
Отпустили Наташу.
Жить у Вани.
Новодворскую - отставить!
Наташка в отчаянии рухнула на стул. Всё было напрасно. Желудок Славика не желал принимать ничего. Одновременно пациент жаловался на жесточайший, сводящий с ума голод - и требовал немедленно эти муки облегчить. Ситуация…
Диетологом, равно как и гастрологом, Наташа не была - и воспоминания об этих проскоченных галопом по Европам на первом курсе дисциплинах было самое смутное. Но обращаться к светилам упомянутых наук желания не возникало. Наташа и без светил догадывалась, какое кушанье скорее всего может умерить страдания Полухина, на свою беду отыскавшего в подвале девушку с разметавшимися по сырой земле волосами…
Слава жалобно стонал, скрючившись на диванчике, - голодные рези в желудке крепчали… Вид у пациента был безобидно-жалкий, но Наташа прекрасно помнила субботнее утро, трупно-пустые глаза Полухина, его мёртвую поступь и дверь… В щепки рассроченную надёжную дверь.
Что делать, она не знала.
Премоляры, да и прочие его зубы Наташа осматривала три раза в сутки. Пока никаких изменений, лишь один запущенный кариес… Но этот голод… Началось всё неожиданно, час назад… Любую еду желудок отвергал мгновенно… У нормальных людей Чувство голода при рвоте исчезает напрочь и надолго… У нормальных… Полухин сквозь стоны твердил, что умрёт, если немедленно, сию минуту, чем-нибудь не подкрепится.
Мобильник Вани оказался отключён.
Можно было не играть с собой в наивные прятки. И не делать вид, что всё дело в её далёкой от гастрологии специализации. Стоило сказать себе прямо и честно: Славке нужна кровь. И скорее всего…
Человеческая кровь.
Она с тоской подумала: сколько же ему хватит, чтобы хоть приглушить эти муки? И с тоской посмотрела на запястья…
На свои запястья.
Казалось, девушка крепко спала.
Спала мёртвым, неподвижным сном - лишь внимательно приглядевшись, можно было заметить, как грудь её легко, едва заметно поднималась-опускалась. Но способных вглядеться и заметить рядом не было, да и процесс с дыханием не имел ничего общего, кроме самых внешних, первичных, признаков…
Сердце не билось - перистальтика сосудов обеспечивала крайне вялый ток по ним крови… Впрочем, кровью сию способную ужаснуть любого гематолога субстанцию назвать было трудно. И функции у псевдокрови были другие. Как и у лимфы, тоже весьма отличающейся от аналогичной жидкости живого человека… Печень, мутировавшая, увеличенная почти втрое, была главным центром, главным средоточием, главным движущим механизмом этой системы квазижизни…
Казалось, девушка крепко спала.
Но сны не видела…
Длинные чёрные волосы разметались по чёрной земле - и были гораздо чернее. Шея казалась на этом фоне белоснежной, принадлежащей не живому существу, но мраморной статуе - ни пятнышка, ни родинки. След любовной игры - круглый отпечаток перешедшего в лёгкий укус поцелуя - тоже исчез с прекрасной шеи.
Исчез давно, почти полгода назад.
Исчез быстро - не прошло и недели.
Исчез, не замеченный никем со стороны - высокий воротник, шарфик, тональный крем - никто не удивился двум крохотным, но глубоким ранкам-проколам среди отпечатков зубов. Да и зажило тогда всё на удивление быстро.
…Когда-то существо называло себя Наоми или просто Наей. Теперь оно не называло себя никак. Существо уже не умело говорить и почти не могло мыслить - развивавшийся крайне медленно, исподволь, процесс трансформации последние три недели покатился всё сминающим горным обвалом. Камешком, толчком, обрушившим лавину, послужил, как ни странно, рентгеновский снимок. Вернее, незначительное гамма-излучение, выданное дентальным рентгено-аппаратом… Хотя старт процесса ускорился на неделю-другую, не более…
А вот красоту она сохранила. Можно даже сказать, стала красивее, гораздо красивее, дойдя до того тончайшего лезвия, где прекрасное балансирует на грани уродливого и отталкивающего… И трудно было взгляду человека оторваться от того, что звалось не так давно девушкой Наей. Особенно взгляду мужчины…
Но если отбросить все эти мелкие странности - казалось, она крепко спала.
Спала, чтобы вскоре проснуться.
Глава 6
Всадник ехал им навстречу.
Всадник на вороном коне…
Длинные чёрные волосы наездника были стянуты на лбу тоненьким кожаным шнурком - как у Адель, стрелявшей из лука. И - бывают же совпадения! - точно такие же глаза украшали лицо всадника, такого же редкого синего цвета… А в остальном - были они не похожи.
Ваня наверняка не заметил бы его, увлечённый беседой со своей спутницей. Но молодой человек (на вид - лет тридцать) придержал вороного.
- Привет, Адель! - Рука быстро прочертила в воздухе непонятный знак - не то приветствие, не то никому не известный иероглиф.
Ваню всадник на вороном коне поприветствовал простым кивком. Но то не был барственно-снисходительный, небрежный кивок, столь хорошо всем знакомый… Нет, то был кивок военного - быстрый и короткий поклон человека, не гнущего спину, но уважающего себя и заранее уважающего незнакомого пока человека… "Честь имею!" - такими подзабытыми словами можно перевести это молчаливое приветствие.
Впрочем, незнакомыми они оставались недолго. Адель не стала играть в глупо-жеманную игру "Алиса и пудинг" - последовали два уверенных жеста и всего три слова:
- Иван… Дэн… Познакомьтесь…
Рукопожатие Дэна было сильным - без малейшей попытки эту силу продемонстрировать. Ване он сразу понравился, но… где-то там, глубоко, в самых недрах души, шевельнулся червячок ревности. Он знаком с Адель… он давно знаком с Адель… такой видный парень… они…
Ваня, кровавя душу, вытащил упиравшегося червячка и безжалостно раздавил двумя пальцами. Затем - широко улыбнулся Дэну.
- Вам обязательно надо познакомиться поближе и поговорить, - сказала Адель. - Ты знаешь, Дэн, Иван прекрасно разбирается в лошадях, и в оружии, и в охоте… Даже, кто бы мог подумать, - в английской гонке за лисицей…
(Вот так… Ваня и сам не понимал и не помнил, что говорил за минувший час… Выходит, поведал и свои бирмингемские приключения… Нет, определённо влюбился…)
- Познакомимся. Поговорим, - сказал Дэн. - Но сейчас вам стоит поспешить, запаздываете - Наржиев будет рвать и метать. Сами знаете, какой зануда…
И они разминулись. Разъехались в разные стороны.
…Заводя коня в денник, Адель сказала, словно несколько минут назад слышала предсмертный писк раздавленного Ваней червячка:
- Я люблю Дэна. Он мой брат. Единокровный, по отцу - но впервые встретились мы не очень давно… Бывает и так.
Так вот откуда эти небывало-синие глаза у обоих. И можно предполагать, почему Адель представила брата сокращённым именем Дэн, а не Денисом или Данилом. После рассказа об Аделаиде-Виктории логично ожидать, что на Дэне чёрный юмор их общего предка разродился каким-нибудь Дендромидонтом-Власием….
Адель продолжила:
- Вполне возможно, что вы подружитесь… Некоторые увлечения Дэна тебе наверняка понравятся… Он просто помешан на оружии. И на умении им владеть.
Хорошо сказано, подумал Ваня. Опять в точку. Он не терпел дурацкий термин "боевые искусства". Результатом и конечной целью искусства не может быть окровавленный труп человека. А иначе, если понапрасну крушить кирпичи, доски и другие полезные стройматериалы - для шоу, для публики, для камер, - тогда почему "боевые"? Но ведь Адель сказала и нечто другое…
- А остальные? - уточнил Ваня. - Я имею в виду - увлечения.
Несмотря на мимолётность знакомства, Дэн не показался человеком, иные увлечения которого могли отвратить Ваню. Ну не показался, и всё! Не выглядел Дэн способным часами сражаться в компьютерных играх, или проводить вечера на дискотеках в поисках легкосъемных красоток, или отправляться в страну розовых грёз верхом на шприце или таблетке… Хотя на впечатления, особенно первые, дар Вани не распространялся.
- Про остальные не уверена, - задумчиво протянула Адель. - Например, Дэн интересуется вампирами… Вполне серьёзно, на научной основе. К такому можно относиться по-всякому…
Ваня промолчал. Бывают, конечно, совладения в жизни… Но так много и за такой короткий временной отрезок… На пришедшую удивительно кстати информацию нельзя было отреагировать радостным: "Ой, как здорово! А у меня тут как раз профильная проблемка нарисовалась! Не глянете, часом?" Нет. Надо было сесть и задуматься о природе этих совпадений.
И об источнике.
Глаза стонущего всё сильнее Полухина перестали бесцельно метаться по комнате. Но осмысленности взгляд отнюдь не обрёл - наоборот, всё больше напоминал глаза чучела. Вставленные таксидермистом стекляшки… И эти стеклянно-мутные линзы сошлись на одной точке.
На Наташе.
Они шли по городу, по его центру - даже в свежем и зелёном июне серому и пыльному… Шли вроде бесцельно - Адель попросила остановить машину, где Ване удобно: у неё возникла потребность побродить по старым улицам, и он, при желании, может составить компанию…
Он опять не очень понимал и потом не мог вспомнить, о чём они говорят… Не о стрельбе из лука, это точно. Хотя Ваня оказался талантливым учеником. На "Луче", сразу после первого урока, Адель сказала прямо: в ряды английских лучников Чёрного Принца (тех самых, что двенадцать стрел в минуту и рыцаря в доспехах - насквозь) - в их ряды Ваню после недолгого испытательного срока приняли бы. А её, спросил он, в смысле - к Чёрному Принцу? Обрезала бы волосы и надела мужскую одежду, засмеялась она. Нельзя, убеждённо сказал он, нельзя обрезать такие волосы - уж лучше пусть король Эдди Третий потеряет и Аквитанию, и все шансы на французскую корону. Она опять засмеялась…
Адель остановилась неожиданно, легонько удержав за рукав Ваню. Показала рукой вперёд и вверх. Аляповатая вывеска гласила, что мадам Клементина, ведунья, вещунья и ясновидящая (само собой, в энном поколении, отягощённая всеми возможными дипломами астральных и иных академий, а также свидетельством частного предпринимателя и выданной соответствующими органами лицензией) - короче говоря, добрая колдунья и белая магичка Клементина готова осчастливить всех желающих за разумную плату. Осчастливить всем, чего душа попросит, - длинный список полезных услуг мелким шрифтом занимал весь низ вывески. И, странное дело, между строк можно было как-то понять, лёгким таким намёком уловить - астральным киллерством мадам Клементина тоже не побрезгует. За отдельно обговорённую плату.
На печатное слово дар Вани не реагировал - но для анализа данной рекламы он и не требовался, и так всё ясно… Кстати, в общении с Адель дар свой Ваня старался держать выключенным - убедившись, что имеет дело с исключительно правдивым человеком - и не желая портить впечатление случайной, незначительной ложью, которая, будем реалистами, у любого может нечаянно вырваться… Иногда дар всё же включался - так, словно бы самостоятельно, могут открыться глаза, которые бодрствующий человек зачем-то решил держать закрытыми… Но и в таких случаях дар молчал. Адель не лгала. Ни единым словом…
Полухин встал.
Сделал шаг.
Второй - быстрее первого. Глаза мёртво блестели.
Шагал он к Наташе.
- Зайдём? - предложила Адель, указывая на вывеску мадам Клементины, гадалки и прорицательницы.
- Зачем? - удивился Ваня. Адель не казалась человеком, способным заинтересоваться астралом, эзотерическими тибетскими тайнами или даже самым банальным столоверчением…
- Знаешь… Есть такие дни, и я их чувствую… В такой день надо подойти к первой попавшейся цыганке - и очень внимательно прислушаться к тому, что она скажет. Пусть даже это заведомая шарлатанка, дело не в ней… Сегодня - такой день. Зайдём?
- Зайдём, - согласился Ваня. В конце концов, он и сам теперь немного маг и телепат… Стоит взглянуть, как устраиваются коллеги по цеху…
…У гадалки имелась секретарша. Или референт. А может - ассистентка в общении с астралом. Но к Клементине она их сразу не пустила:
- Подождите, пожалуйста, у мадам Клементины посетитель. А затем ей нужны будут несколько минут, чтобы восстановить силы… Общение с астралом очень тяжело даётся…
Ваня не стал проверять, лжёт ли она… Зачем? Всё правильно. Клиента надо правильно ориентировать с самого начала. Что это за маг, к которому можно попасть легко и просто, словно в платный ватерклозет? И у которого ты первый и единственный за три часа посетитель? Несолидно…
Они подождали. Секретарша (референт?) попыталась развлечь их светской беседой, одновременно настроив на возвышенное. Для затравки поинтересовавшись, какое направление современной науки они поддерживают: считающее вирусы за примитивные, но живые существа? или принимающее за механическую комбинацию носителей вредной информации?
Вопрос был риторический - в ответ на задумчивое молчание ассистентка поведала дзеновский коан, или, проще говоря, - притчу.
Суть коана была проста: на днях один давно и успешно дзенькнувшийся буддист реинкарнировался в гуляющий по сети компьютерный вирус… И продвинутая дзен-общественность до дыр скребёт затылки: есть ли это достижение желанной нирваны? или цепь перевоплощений началась снова, с самого низшего звена?
Ваня не успел посоветовать прибегнуть для решения аналогичных проблем к антибиотикам либо антивирусным программам - за драпировкой мелодично дзенькнул гонг.
Референтка сделала приглашающий жест.
Посетитель, кстати, мимо них так и не продефилировал. То ли растворился в астрале, то ли и впрямь существовал лишь в воображении ассистентки… Впрочем, у прорицательницы мог быть и другой выход…
Они зашли.
Ясновидящей Клементине было лет сорок, и она действительно косила под цыганку: кольца-серьги, юбки-бусы, огромная цветастая шаль. Но если есть хоть доля истины в науках антропометрии и физиогномике, цыганка из неё была - как из Вани абориген Антарктиды.