- Ясно… Госпожа Талина, тогда я не буду отнимать ваше время. Вы, когда вам будет удобно, зайдите в "Олений рог", ваша сестра за последний месяц деньги не получала. Только не раньше четырех часов, хорошо?
Мистрис Макдугал кивнула.
- И о похоронах нас известите, пожалуйста - наш директор, господин Редфилд, наверное, захочет прислать цветы.
- Да, спасибо, так и сделаю, - она снова кивнула.
В дверях я остановилась и спросила:
- А как найти того доктора, который ее лечил?
- Не доктор он, просто лекарь, господин Йонссон. А здесь же, на Ясеневой и живет - через четыре дома в сторону улицы Маковников, с синей крышей такой дом, и наличники резные.
Некая смутная догадка заставила меня пройти до дома лекаря, я надеялась, что в такое время, позднее для Нижнего города, он будет дома. Но господин Йонссон отсутствовал, и я оставила записку с моими координатами в руках его служанки, странноватой белесой девицы, косившей просто страшно.
Во вторник последний клиент ушел из ресторана уже так поздно, что можно было считать это ранним утром среды.
- Норберт, давай начинать в семь, а не в восемь, а? Иначе мы перейдем на полностью ночной образ жизни, - предложил Джонатан. - У меня жена уже забыла, как я выгляжу.
Ну, понятное дело - ему, бедняге, приходится тяжелее всех; мало того, что он все время на публике и должен держать лицо, так и уходит он последним. Я-то вообще могла бы оставить пост около полуночи, благо пряности все были расписаны, а эльфийских блюд сегодня никто не заказывал. Но вообще он прав, мы так человеческий облик потеряем, отрастим вместо рук ножи и поварешки…
- Так ведь они будут раньше приходить, но все равно досиживать до рассвета! - хмыкнул Норберт, который тоже сидел до последнего клиента и нередко брался за кастрюльку или бегал с подносом.
- Тоже верно… - Джонатан потер глаза руками и пошел к двери.
Норберт позвенел ключами:
- Лиза, ты домой? - я утвердительно кивнула. А куда еще я могу пойти в три часа ночи? - Тогда я тебя провожу. Завтра я с утра во дворец, нужно в банк выручку сдать будет. Сделаешь?
- Сделаю, конечно, - я от души зевнула. - Пошли тогда уже, а то я тут и усну.
Глава 8
Разбудил меня стук в дверь. В десять утра. Ненавижу!!!
Открыв один глаз - второй открываться никак не хотел, - я смотрела на совершенно незнакомого человека с длинными седыми волосами, завязанными в хвост. Потертая кожаная куртка, высокие сапоги, большая сумка на плече - я бы решила, что это охотник или путешественник, но пахло от него травами и лекарствами. И самую чуточку - болезнью.
- Господин Йонссон? - предположила я.
- Госпожа фон Бекк? Мне передали вашу записку…
- Да-да, проходите, пожалуйста. Прошу извинить мой вид, я работаю допоздна… - я провела лекаря в гостиную. - Присаживайтесь и простите меня, я на минуту.
Минута растянулась на все десять, но, вернувшись в гостиную, я, по крайней мере, натянула штаны и рубашку, была умыта и смотрела на мир обоими глазами.
- Чай, кофе?
- Нет, благодарю вас. Госпожа фон Бекк, так чем я могу быть вам полезен?
- Да, конечно, простите. Спасибо, что так быстро откликнулись. Скажите, вы лечили мистрис Робертс?
- Ну, собственно, лечить я не мог - там было сильнейшее отравление. Я сразу вызвал карету из ближайшего госпиталя, ну, и постарался промыть желудок, насколько было возможно. Мистрис Робертс была без сознания, так что в одиночестве я немногим мог помочь. А мистрис Макдугал плохо сделалось, ее сынок на кухне отпаивал…
- Я поняла, спасибо вам. А в какой госпиталь ее отвезли?
- Ближайший у нас - святого Фомы, туда и отвезли.
- А чем она отравилась, неизвестно? - задала я последний вопрос.
- В госпитале исследуют, скажут точно. Но я так думаю - грибами. Ей накануне грибов привезли, я знаю, она жене моей говорила. А с поздними осенними грибами бывает всякое…
Я заплатила лекарю за визит и отправилась на кухню за вдохновением. Пожалуй, сегодня, чтобы проснуться, выпью пряного кофе по рецепту графини Эверсан-Валтер - с розмарином и базиликом. За чашкой кофе и рогаликом с медом я составляла план на сегодня.
Во-первых, отнести выручку в банк. Ну, это несложно, гномий Драхтаугалергн-банк, где Норберт держит счет "Оленьего рога", по соседству, на меня и доверенность давно оформили.
Во-вторых, пожалуй, госпиталь святого Фомы - есть у меня там один знакомый, который поможет разведать, что же случилось с мистрис Робертс.
В-третьих, наверное, нужно позвонить Дэну и рассказать ему, что мне удалось разведать. Если бы он был только майором Паттерсоном, Главой столичного управления безопасности, ему все эти истории были бы не нужны и неинтересны. Но он был еще и Дэном Паттерсоном, моим другом детства.
А дальше видно будет.
Так я и поступила.
Для начала достала из сейфа и закопала поглубже в сумку мешочек с наличными и конверт с чеками. Тяжесть была небольшая: большинство посетителей расплачивались чеками или магическими платежными картами; лишь немногие по старинке носили с собой кошель с золотыми дукатами и серебряными гроссами.
Возле входа в Драхтаугалергн-банк стояли два охранника-гнома с громадными секирами. Если бы я когда-то не видела, как эти невысокие крепыши управляются с секирами чуть ли не с них ростом, в жизни бы не подумала, что от таких охранников будет толк. Вопреки расхожим представлениям, секиры они передо мной не скрещивали, а, чуть наклонив головы, дали пройти в дверь - огромную, в два моих роста, толстенную… Я думаю, если бы не зачарованный дверной противовес, мне бы ее ни в жизни не открыть.
Знакомый мне клерк, господин Свирфнедс, тщательно проверил кристалл с подписью, дающий мне право распоряжаться счетом "Оленьего рога", отпечаток моей ауры, подозвал кассира и дал указание принять деньги. Кассир пересчитал монеты трижды, проверил суммы на чеках и, наконец, с поклоном назвал депонируемую сумму - три с лишним тысячи золотых дукатов. Неплохо, за один-то вечер! Такое впечатление, что гости ресторана не только стали брать более дорогие блюда, но и резко увеличили количество заказываемого к ним вина, хмельного меда, крепкого келимаса с отрогов южных гор и даже гномьего самогона.
Пожалуй, надо будет сказать Норберту и нашему сомелье Бернару Лакомбу, что спиртное в погребах может закончиться быстрее, чем они ожидали!
Ну что ж, теперь в Нижний город! Меня ждет госпиталь Святого Фомы.
От фуникулера до госпиталя было минут сорок пешего хода, начал накрапывать мелкий дождичек, и я подумала о кэбе. Вот только как я ни крутила головой, ни одного не было видно, поэтому я тяжело вздохнула, натянула капюшон плаща поглубже на лицо и отправилась пешком. Через пару минут за спиной у меня раздался скрип колес и такой же скрипучий голос:
- Мистрис желает кэб?
- Да, отлично! В госпиталь святого Фомы, пожалуйста! - воскликнула я, и с радостью забралась в темную кабинку. Капюшон снова упал мне на лицо, и я так и не поняла, откуда на мою макушку свалился тяжелый удар…
Глава 9
Очнулась я, почувствовав сразу множество неприятных вещей.
Во-первых, зверски болел затылок. Во-вторых, пошевелить руками я не могла, из чего было понятно, что руки у меня связаны - к счастью, не больно, чем-то мягким, и к тому же - впереди. В-третьих, было душно и пахло пылью, старыми книгами и почему-то ладаном, сразу очень захотелось чихнуть. Ну и, наконец, в-четвертых, вокруг было темно. Разумеется, я сразу открыла глаза - я же не герой авантюрного романа, который, очнувшись со связанными руками и подвешенный за ноги над пропастью, все же делает вид, что он все еще без сознания, дабы героически подслушать планы врагов.
Подслушивать было некого, потому что никаких врагов рядом не наблюдалось.
Ах да, было еще и в-пятых. Чертовски хотелось в туалет.
Ладно, будем разбираться с проблемами по мере возможности, раз уж они поступили все разом. Лежу я вроде бы на земляном полу, хорошо, что на мне кожаные куртка и штаны…
Темнота была не абсолютная - какие-то струйки света пробивались через щели между досками, закрывавшими, по-видимому, окно. А, поскольку по голове я получила утром, получается, что провалялась я без сознания не долго, день все еще в разгаре.
Ноги были свободны, кряхтя, я извернулась и встала, чтобы подойти поближе к свету. Мои запястья опутывала какая-то темная лента, подергав руками, я смогла ее довольно сильно растянуть. Можно было бы ее и снять, но тут я решила последовать-таки примеру персонажей романов приключений, и пока не открывать врагу свои возможности.
Ага, если какой-нибудь враг вообще появится!
Такое впечатление, что меня сунули в чулан и заперли, чтобы не мешалась под ногами.
А кому я могла помешать в последнее время?
Не высовывается ли здесь хвост от истории с бульоном? И тогда, возможно, смерть мистрис Робертс тоже вовсе не из-за грибов случилась?
Так, минуточку!
Ведь мистрис Робертс приходила убираться обычно с утра - у нее были все ключи, и наутро она мыла полы, вытирала пыль и приводила в порядок кабинет Норберта, гардероб для клиентов и нашу раздевалку; разделочные столы и плиты повара мыли сами, сразу по окончании работы.
И наш бульонный диверсант был в ресторане с утра.
То есть, уборщица вполне могла впустить кого-то постороннего в ресторан, или же, как вариант, могла сама всыпать нечто несвойственное в размороженный бульон.
Нет, всыпать не могла. Она была, конечно, с крупными тараканами в голове, но абсолютно честная. Скорее, возможен вариант какой-нибудь подруги - мол, ах, дорогая, я хочу посмотреть, где ты работаешь!
Тоже нет, это неестественно выглядит - так может разговаривать светская дама; или даже, скорее, дама, изображающая светскую. А мистрис Робертс работала уборщицей, и подруги у нее были наверняка такие же - женщины среднего возраста, всю жизнь занимавшиеся нелегкой работой.
Но Талина Макдугал что-то сказал про вторую работу - у леди Линнерс, так, кажется? И вот оттуда вполне могут расти корни этой истории.
Все, надо выбираться отсюда. Надо выяснить, кто такая леди Линнерс, и какое отношение она может иметь к испорченному бульону?
Я повернулась спиной к окну и осторожно, чтобы не споткнуться обо что-нибудь, двинулась к противоположной стене. Стена была холодна и шершавая, двери не наблюдалось. Ведя руками по стене, я пошла вправо - ага, вот и она! Дощатая дверь, пальцами прощупываются щели, но света за ней не видно. И тихо. Похоже, что никакие враги не собираются немедленно лишать меня чего-нибудь дорогого или страшно пытать, чтобы узнать рецепт приготовления десерта "Зеленые аллеи". Более того - похоже, что никаких врагов поблизости нету вообще!
Несерьезно как-то ко мне относятся, даже обидно.
Я избавилась от темных лент, опутывающих руки и размяла пальцы. Так, сперва свет.
- S´ilringa faina!
Неяркий голубой огонек зажегся передо мной. Ах, боги и демоны, как же вовремя ко мне вернулись магические способности! И как же приятно снова не только уметь, но мочь!
При свете я осмотрелась - да, сарай, причем практически совершенно пустой. Только в углу небольшая деревянная тумбочка. Заняться мародерством, что ли? Я дернула дверцу, и она открылась - пыльные тряпки, кипа бумаг - а это надо просмотреть, мало ли! Я сунула бумаги в сумку, которую человеколюбивые налетчики у меня не отобрали. Святая Эрменджильда, да они даже коммуникатор мне оставили! Ну, прямо как дети, честное слово.
Так, а это что, в уголке под тряпками? Коробочка, вроде как для небольшого ювелирного украшения. Внутри кольцо: простой тоненький ободок, серебристый - серебро, платина? И голубой камень в тонкой оправе, размером с ноготь моего мизинца. От кольца отчетливо веет Силой, ура-ура, я и потоки Силы опять чувствую! Коробочку тоже в сумку. Все, в тумбочке остались только тряпки, и больше в сарае ничего нет.
Я повернулась к двери. Ничего, похожего на нормальный дверной замок, не видно - скорее всего, снаружи, как всякий сарай, он закрыт на крючок или щеколду. Ну что ж, участь всякого железа - ржавчина.
- Linyenva asto! - с тихим шуршанием засов осыпался в пыль, и я осторожно открыла дверь. Шарик света нырнул впереди меня в короткий коридорчик, упирающийся еще в одну дверь, сквозь щели которой пробивался дневной свет. От толчка эта дверь открылась, и я выбралась в небольшой заброшенный садик.
Надо, пожалуй, хоть отряхнуться, а то первый же патруль городской стражи меня арестует за бродяжничество. Под старой яблоней, на ветке которой висело одинокое желтое яблоко, стояла бочка, до краев наполненная водой. Я посмотрелась в это импровизированное зеркало, тяжело вздохнула и полезла за носовым платком, хоть лицо протереть, а то так любой гном за рудокопа примет…
Глава 10
Я сорвала яблоко и вышла через покосившуюся калитку на улицу. Ни одной живой души, и тихо, как в лесу перед дождем; куда же это они меня завезли? Неужели в Косой Треугольник?
Косой Треугольник, самый странный район нижнего города, был внезапно, в один день, оставлен всем его населением. Люди и нелюди (а здесь жили, помимо многочисленных хомо, несколько оборотней и пара ассимилировавшихся орков) оставили все недвижимое имущество - дома, сады и огороды, все, что нельзя было погрузить в телегу и увезти, - и ушли. О причинах такого поступка их, разумеется, не один раз спрашивали и городские власти, которым пришлось решать проблему с жильем; и стражники, а затем служба безопасности; и маги, и представители Королевского совета - но все они, как один, не произнесли ни слова о том, что именно они оставили за спиной.
Было решено обследовать Косой Треугольник - мало ли, какие там могли завестись неприятности? - и первыми в поход отправился отряд студентов Магической Академии под руководством декана факультета общей магии; результаты им должны были зачесть как дипломную практику.
Ни один из студентов не вернулся через положенные три дня, что было странно. Еще более странно было то, что не вернулся и декан.
На поиски пропавшей группы отправили группу безопасников, усиленную тремя боевыми магами. Студентов они нашли довольно быстро - те весьма грамотно держали оборону в подвале одного из брошенных жилых домов, в лучших канонах боевого магического искусства выставив охранный периметр, усилив его самонаводящимися файрболами и закрыв куполом. Декан был в коме, и, сколько мне известно, так из нее и не вышел. Студенты о том, что с ними происходило, молчали вмертвую.
Из Косого Треугольника студенческую группу безопасники вывели легко и просто, а вот когда они попытались вернуться, чтобы всерьез обследовать этот район, по границе его мгновенно выросли все оплетавшие густые колючки.
Спящей Красавицы в этом районе города никогда не водилось, поэтому рубить колючки мечом никто не стал. Тогдашнему Главе службы безопасности терять людей не хотелось, никаких жизненно важных объектов в Косом треугольнике не было, поэтому король приказал вопрос закрыть, пока оттуда не полезло что-нибудь совсем уж ненужное. А что - бывали такие случаи, когда безбашенные дроу решили осваивать Истхавенский хребет и по незнанию стронули проклятие Древних…
Район решено было закрыть для посещений, по границе его выстроили ограду, не имевшую ворот, и по периметру пустили наряды стражи. Произошло все это лет двадцать пять - тридцать назад, то есть, еще при прежнем короле, но и по сей день никто из бывших жителей Косого Треугольника или их потомков не изъявлял желания вернуться и попользоваться брошенным имуществом.
Ну что ж, похоже, что я на собственной шкуре узнаю, почему этот кусок земли был брошен.
Плохо то, что внутри Косого треугольника не работали коммуникаторы, то есть, позвонить немедленно Дэну и закричать "Спасите, караул!" я не могла.
- Ну что же, - бодро сказала, - определимся на местности и пойдем. Как ни крути, до ограды периметра я должна добраться довольно быстро.
Через час я уже не была в этом так уверена. Да я ни в чем уже не была уверена - за то время, которое прошло с момента, когда я выбросила яблочный огрызок, даже одноногий пьяница, потерявший костыли, добрался бы до треклятой ограды. Но сколько я ни оглядывалась, она не мелькала и вдалеке, сквозь скудные желтые листья. Начинало темнеть, снова стал накрапывать дождь, и настроение неуклонно снижалось от отметки "Ща мы их!" до "Чаю бы горячего…".
Я выбрала возле покосившегося забора лавочку посуше и села. Нужно было подумать, а не гоняться за собственным хвостом.
Если меня сюда привезли в кэбе - значит, есть дорога. Меня ж не тащили за левую ногу, стукая попутно обо все кусты! Есть дорога, шириной как минимум два метра, и ворота, дыра, пролом в ограде, через которые этот кэб въехал и выехал. Значит, нужно вернуться к той калитке, из которой я вышла, и искать оттуда следы колес. Дорога мокрая, грунтовая - камнем тут отродясь не мостили, - должны быть следы.
И, разумеется, они были. Подсвечивая себе в темноте холодным голубым светляком, я дошла до высоких и весьма колючих кустов, неплохо маскирующих дырищу в ограде, и просочилась сквозь нее аккурат к моменту обхода патруля городской стражи.
Глава 11
- Ну, ты даешь! - со сдержанным восхищением сказал мне Дэн, распахивая решетку женской камеры городской тюрьмы. - А была вполне приличной девочкой… лет до пяти! И кто бы мог подумать, что ты попадешь под арест за незаконное проникновение на охраняемую территорию, сопротивление задержанию, нанесение тяжких телесных повреждений работникам городской стражи, находящимся при исполнении, нарушение спокойствия… В общем, ужас!
Две дамы сильно облегченного поведения, делившие со мной в последний час эту миленькую комнатку с решетчатой дверью, засвистели и зааплодировали в знак поддержки, и я с гордостью поклонилась в их сторону.
- Спасибо, что вытащил так быстро, - уже серьезно сказала я Дэну, когда мы разместились в его экипаже. - Надо Норберту позвонить, я ж опоздала уже несусветно!
- Я все сказал, не волнуйся. Тебя ждут завтра в обычное время.
- Спасибо, - повторила я.
- Давай, рассказывай, - велел майор Паттерсон. - Во что ты влипла? И кой темный понес тебя в Треугольник?
- Ты знаешь, я и сама пока не поняла. Я всего-навсего поехала вчера в Нижний город за пряностями в чинскую лавку…
Пока я изложила Дэну все подробности своих вчерашних и сегодняшних похождений, мы успели добраться до моего дома и вскипятить чайник. Несмотря на то, что за весь долгий день после завтрака я съела только то самое яблоко, есть мне не хотелось. Вообще-то, наступил "отходняк", и меня начало потряхивать от запоздалого страха, холода, понимания того, что никто и никогда бы меня в Косом Треугольнике не нашел, даже королевский маг - там же не только техника глушится, туда вообще никакие сигналы снаружи не поступают, в том числе и магические!
Я сидела в кресле, поджав под себя ноги и держа двумя руками кружку с горячим чаем, куда Дэн щедрой рукой бухнул чуть ли не полстакана моего лучшего келимаса, куталась в плед и старательно растравляла ужасное представление о том, что бы со мной было, если бы. Под пледом в собственном кресле было совсем не страшно это делать, а когда я дошла до собственного привидения, изводящего гнусных похитителей стонами, завываниями и звоном цепей, мне и самой стало смешно.
И тут мои мысли как-то сами собой обратились в сторону этих самых похитителей.