Мы ехали по пустынному центральному проспекту, и я со странной, какой-то вроде бы давно забытой тоской в сердце глядел на ряды этажек, в которых было сосредоточено всё необходимое для комфортной жизни горожанина XXI века. Вот слева проплывал огромный, весь сплошь стеклянный, монолит оллмарка с гигантскими плитами для рекламы на фасаде, такими яркими и красивыми прежде, насыщенными ценными новостями о дополнительных возможностях сделать свою жизнь ещё прекраснее. А теперь мутными, грязными и пустыми. Я вспомнил как перед самым началом войны вовсю развернулась кампания, побуждавшая всех "идущих в ногу с прогрессом" присоединиться к Глобальной Системе Доставки. Теперь не нужно было даже пользоваться покупками через оллнет с их вечными проблемами с доставкой в этих огромных разросшихся на километры вширь и ввысь жилых кварталах. Авто для наземных служб постоянно не хватало, квоты постоянно урезались, курьеры просто сходили с ума. А доставлять грузы как-то надо? Новая Система задействовала автоматическую линию выброса мусора в этажках, введённую в развитых странах ещё в восьмидесятые с их бурным высотным строительством. Это была гениальная идея! Большей частью линия простаивала, лишь периодически сортируя и компонуя мусор, выбрасываемый жильцами. И вот один парень, светлая голова, как там его звали, Адам Шнифмайер, кажется, придумал подсоединить к этой системе, уже, по сути, имевшей возможность перемещать грузы, автономную службу рассылки. Оставалось только доработать систему загрузки-выдачи, разграничить потоки, наладить процесс и накатить софт. Нанд там у них работал программистом, в московском филиале, и за время нашего короткого знакомства успел рассказать пару смешных историй про это дело. Как, например, у них там что-то сбойнуло, и все посылки в двадцати кварталах, - а это не меньше двух миллионов жителей и сотни тысяч заказов, - отправились в мусорку, а свежевыброшенные пакеты с мусором были рассортированы по типу, промаркированы и разосланы клиентам в согласии с электронными накладными. Скандал, говорит, был невероятный!
Эх, было время! Мне вдруг со страшной силой захотелось потолкаться, как раньше, в вагоне подземки, попереминаться в час пик, почти не двигаясь с места, в переходе между станциями, вместе с толпой таких же, как я, пассажиров-пингвинов, нежно трущихся друг о друга боками. Погулять по торговому небоскрёбу, где можно не просто жить - сменять поколения. Пойти в кино на последний фильм, самому выбрать концовку и даже подменить протагониста, а потом выйти и в кафешке поесть мороженого, бесплатного для купивших два сеанса по цене одного. А затем пойти ещё раз на сеанс и выбрать другую концовку. А после подняться на самый верх, под самый шпиль самого высокого "билдинга" в городе и вдохнуть полной грудью не по-городскому разреженный воздух без капли це-о. И знать, что ты не один, вокруг тебя люди, и они просто хотят жить, ни о чём особо не задумываясь, потому что жизнь прекрасна и тебе всегда будет чем заняться, ведь люди всегда находят чем заняться, даже если делать особо и нечего, ведь вокруг столько интересного, и в большом городе всегда есть кто-то, кто придумает для тебя что-то занятное за приемлемую цену. И я даже с горечью ощутил, что готов был с преогромным удовольствием пойти в понедельник рано утром на работу в свою автомастерскую в многоярусном подземном гараже, протянувшемся на пару сотен метров аккурат вдоль реки Фонтанки, под самым руслом, от Апрашки до Гороховой, если верить геодатчику задачника. Я вдруг во всех красках представил, как выхожу из своего дома, бесконечно высокой этажки номер сто двенадцать на Ириновском, моей родной "стодвенашечки" с уютной однокомнатной квартиркой на девяносто пятом, иду по тротуару, бодро топая с толпой таких же в меру проснувшихся работяг и служащих к станции подземки "Ржевка-13", на задачнике - шесть сорок утра, время, когда о появившемся солнечном свете можно ещё только догадываться, в сумраке ущелья проспекта, в сквозняке поперечных улиц, вдоль бетонных корней соседних могучих исполинских этажек, погрузивших свои далёкие вершины в густую светлеющую синеву неба, но чаще - в рыхлую стальную вату облаков, этого вечного питерского "полиэтилена", месяцами натянутого на бескрайний город…
С усилием я вернулся из приятных воспоминаний к отталкивающей реальности. Давешний разговор с сержантиком опять вызвал у меня смутную тревогу.
- Как думаешь, что с ребятами? - спросил я Волка, когда мы проехали центр.
Он молчал целую минуту, потом пробурчал:
- Подождем до базы. Может, и в правду не в их смену проскочили.
Я посмотрел на Надюшу. Она сидела мрачнее тучи.
Наконец на инлинке стали появляться многочисленные сигналы о новых пользователях в нашей охотной сети. Значит, база рядом. Ориентируясь по проводнику, я свернул с шоссе налево, и мы въехали в обширную местную промзону. До самого горизонта тянулись поля построек, - не таких высоких, как в жилых районах, но весьма разнообразных, - башен, погрузочных кранов, труб и ангаров. Кругом царили тишина и покой, не слышно было привычного шума работающих предприятий. Уверен, мало кто решил осесть в этом городе, всего в пятистах километрах от быстро движущегося невидимого фронта. Большинство, гонимые страхом и неизвестностью, бежали дальше. Ведь пятнашки всегда приходят. Рано или поздно, но всегда.
Задачник Волка пиликнул на приём, и он поднёс браслет к лицу и щёлкнул по экрану, врубая громкую связь. Наши с Надей пискнули приглашением к конференции.
- Здравствуй, Бригадир, слушаю тебя.
- Здорово, Волчара, - раздался в моем задачнике громкий густой бас, прилично резонирующий в тонкий корпус приборчика, - никак и ты до нас добрался, гулящий?
- Есть такое, Серёжа - улыбнулся Волк лобовому стеклу.
- Я смотрю, с тобой, как положено, напарник, да ещё, великим бонусом, известные московские ребята. Приветствую!
- Привет, Бригадир! Ирбис на связи, - бодро представился я. Хм, вообще-то мы, скорее, питерские.
- Доброго дня, это Надежда.
- Моё почтение. Наслышаны, наслышаны.
Я почему-то начал краснеть. Вообще, я не люблю всей этой шумихи, реверансов и комплиментов. Мы ведь обычные смотрящие, просто пару раз удачно выбрались из передряг.
- Привет, шеф, - прозвучал в эфир тихий хрипловатый баритончик Нанда. Выздоравливает парень. Молодец Фёдор Палыч, быстро поставил на ноги бойца.
- Ты не приболел? Голос какой-то…
- Да так… Есть немного, горло не уберег, но иду на поправку.
- У вас как? - спросил Волк.
- Пока, тьфу-тьфу, тихо. Но! Мобилизация, планы по эвакуации, тренировки, вылазки. Потихоньку бойцы с округи подтягиваются, - Бригадир помолчал, потом протянул: - Да-а, такие вот дела. А что, Строевских никого с вами больше нет? Как там в Ромове? Что-то трое суток уже не слышно вестей от вашего Бригадного.
У меня внутри всё упало. Значит…
- Боже мой!.. - прошептала Надя…
…Не было впереди ребят! Выходит, я бандитскую повозку за наших принял. А ведь боялся сам себе признаться, что двадцать пять парней в одну машину не влезут. И это точно был не автобус…
- Мы думали, они у вас уже… - протянул ошеломлённый Волк.
- С чего бы это? - удивился Бригадир. - Да что там стряслось?
Волк взял себя в руки и произнёс:
- Ромов захвачен, наши две двойки уходили последними. Строево… тоже, аномальная активность. По прибытии никого из ребят не нашли. Сами еле выбрались. Думали, что парни к вам подались. Всю дорогу так думали, - Волк с силой вытер ладонью взмокший лоб. - Надеялись.
- Поня-ятно, - задумчиво протянул Сергей. - Ладно, ждём с нетерпением, дома поговорим. Отбой.
Оставшуюся часть пути мы проехали, не проронив ни звука.
* * *
- Граждане бандиты! Кхм…
Порхомяк откашлялся, оглянулся на Стефана, увидел его ободрительный кивок и продолжил.
- Ввиду особой тяжести содеянного вами, а также ещё не содеянного, но очевидно задуманного и не реализованного лишь по причине… В общем, не дали вам совершить, и теперь уже не дадим… - Порхомяк на секунду задумался, потом продолжил. - А также из-за сложившейся ситуации в государстве, - военное положение и такое прочее, - и ещё осознавая, что будучи выпущенными на свободу вы продолжите свои зверства, чего мы не можем допустить, постановляем…
Оратор сделал паузу подлиннее и посмотрел на запертых в клетке. Вся банда угрюмо молчала. Мародёры в разных позах и углах сидели на куче сена и зло поглядывали то на бывшего старосту поселения, то на фермера. Только главарь всё так же продолжал лежать в самом дальнем углу в стороне от остальных, отвернувшись лицом к стене, и не подавал никаких признаков жизни. Порхомяк строго посмотрел на него, нахмурил брови и произнёс:
- Избрать мерой пресечения и мерой наказания… Расстрел!
Вяло слушавшие осужденные вдруг резко оживились, повскакивали со своих мест и хором начали кричать и ругаться на стоявших снаружи.
- Да ты чё, плюгавый?! Охренел совсем?!!
- Я те рот порву, терпила недорезанный!
- Какой, нахер, приговор? Какая, чмо, мера пресечения? Ты сам вкурил, чё сказал?
И только главарь продолжал упрямо лежать без движения у стены. Порхомяк достал из кармана пальто платок и вытер проступившую испарину на лысине.
- Что ж вы такие злые все, городские… - едва слышно пробормотал он.
Ковтун посуровел, провел большим и указательным пальцами по вертикальным усам и рявкнул как мог громко:
- А ну! Тихо там! Будьте мужиками, вашу мать… А то как гадить да пакостить, так смелые. Всем сидеть! Быстро!!! - и просунул ствол дробовика сквозь решётку. Неожиданно для него самого, то ли слова, то ли эти действия возымели успех, бандиты притихли и сели обратно на сено.
- Спок, парни, - тихо буркнул один из пленных, бородатый крепыш в кожаной жилетке, - не боись. Не могут они нас тут сами порешить, разве что в город отправят, к родной ментовке…
Фермер шагнул к дверце и щёлкнул замком.
- Так. Выходи по одному, как позову. Сначала ты! - фермер ткнул стволом в ближайшего бандита, широкоплечего здоровяка с забинтованной рукой, сидевшего на корточках, облокотившись на толстые прутья клетки. Тот нехотя встал и двинулся к выходу. Ковтун по очереди вытер потные ладони о штаны и перехватил поудобнее шестизарядник, держа на прицеле открытую дверцу клетки.
- Руки на затылок положи… и не опускать. А то сразу пальну, без разговоров.
Когда бандит вышел из клетки, фермер тут же закрыл замок и ткнул подсудимого дулом в спину.
- На выход.
У распахнутых ворот ангара по обе стороны стояли зять и вышедший первым Порхомяк. У зятя в здоровой руке был пистолет-автомат, позаимствованный у непрошеных гостей. Вторая рука его, в повязке, висела на шее, прижатая к груди. Порхомяк от оружия наотрез отказался. Чуть поодаль стояла дочь фермера. Татьяна успела сменить полушубок и юбку на поношенный рабочий комбинезон, в котором она также выглядела великолепно. В руках она уверенно держала старое охотничье ружьё отца.
- Давай, топай. Тебя как зовут-то?
- Квазир, - буркнул мрачный здоровяк.
- Что за бесовское имя…
Они вышли на середину двора.
- Ну что, куда его? - обернулся Стефан к Порхомяку.
- Так это… как решили. За сараем, чего двор марать.
Квазир вздрогнул от этих слов, слегка покосился назад и, увидев, что фермер не следит за ним, резко развернулся, схватился обеими руками за ствол ружья и рванул его вверх. От неожиданности Ковтун охнул и нажал на спусковой крючок, но оружие не выпустил. Грянул выстрел, в доме испуганно вскрикнула жена фермера и заплакал ребенок. Бандит ударил Стефана кулаком в лицо, и тот стал падать назад, но, всё так же крепко держа зарядник, потянул за собой и противника. Упав, они продолжили схватку за оружие на земле.
Оторопевшие мужчины у ворот беспомощно смотрели, как здоровенный бандит постепенно одолевает Стефана.
- Ну, что же ты?! - крикнул, наконец, Порхомяк зятю. - Стреляй в него!
Зять с тоской в глазах посмотрел на него.
- Не могу! Попаду ведь в Стефана!
Внезапно раздался ещё один выстрел. Великан, душивший фермера, зарычал от боли и ослабил хватку. Спустя мгновение, показавшееся мужчинам бесконечным, Стефан с усилием откинул обмякшее тело бандита с дымящейся дырой под лопаткой.
Татьяна выронила ружьё из таких твёрдых секунду назад, но вмиг ослабевших рук и подскочила к отцу. Её била сильная дрожь.
- Папочка, как ты?
Стефан приподнялся на локте и с шумом выдохнул.
- Неплохо, дочка, неплохо, милая, - не совсем понятно ответил он, вытирая трясущейся ладонью кровь с разбитого лица.
- Стефа! - из дома выскочила Зоя и с оханьем подбежала к мужу. - Да что же ты, да как же ты…
Ковтун молча махнул ей рукой, чтобы не причитала. Потом посмотрел на взволнованных приятелей, тоже подскочивших к нему.
- Однако, тяжёлое это занятие - правосудие вершить. А, ребята?
Порхомяк грустно посмотрел на него и потрогал лысину.
- Если так дальше пойдет - и к утру не управимся.
- Если доживём, - буркнул зять, стыдливо пряча глаза.
* * *
Егорыч вышел из машины, хрустнул суставами, потягиваясь, и огляделся. Здешние смотрящие устроились основательно. Территория бывшего пищевого завода походила на хорошо укреплённую крепость. Хозяин у завода, судя по всему, был бережливый и подходил к делу основательно, что пошло только на пользу смотрящим. Территория вокруг огромного здания выглядела ухоженной, без лишнего ненужного хлама и мусора, и была обнесена сотнями метров высоченных бетонных плит со спиралью из колючей проволоки, пущенной по всей длине забора. Через каждые сто метров вдоль ограды стояли вышки с мощными прожекторами, датчиками и блестящими турельками, очевидно, размещёнными позже самими смотрящими. Ясно было, что местный бригадир не слишком надеялся на удалённость базы от сети городских каналов. Егорыч покачал головой. За последние три года он убедился, что эффективной и стопроцентной защиты от страшного врага не даёт ни одна оборонительная система, созданная людьми. Но, пожалуй, судьбу Строево эта база не повторит. По крайней мере, Петру хотелось верить, что не повторит.
- Ну, вот он - оплот Северной Евразии! По крайней мере, в ближайшее время.
Ирбис, опёрся рукой на тёплый капот и взглянул на здание завода. По дороге он рассказал старикам некоторые подробности. Из его рассказа получалось, что у смотрящих не было единого центра, жёсткой иерархии, структуры, подразделений. Большей частью группы смотрящих, состоявшие из трёх-четырёх, иногда больше, - в разросшихся мультиках, - двоек, действовали на территории города, оперативно пресекая проникновение разведотрядов врага. Тем не менее равномерно по территории страны были раскиданы несколько постоянных баз, на которых смотрящие могли отдохнуть, набраться сил, подготовиться к следующим прорывам, узнать последние новости, подлечиться и просто почувствовать себя в безопасности. Относительной, конечно, - грустно прокомментировал тогда Ирбис эту деталь. После событий в Строево он, как и Пётр, не был уже так уверен в надёжной защищенности пристанищ смотрящих.
Но всё-таки форпост в Ликамске был особенным. Здесь была постоянная миссия - подземные исследовательские лаборатории, полноценный госпиталь, обширный склад всевозможных единиц современных вооружений, некое подобие гостиницы и даже что-то вроде клуба для отдыха и развлечений. Ну и, конечно, значительно усиленная охрана, как Егорыч уже успел заметить цепким взглядом.
Пётр вздохнул.
- Ты чего вздыхаешь, Петя? - спросил Фёдор, вылезая из машины и тоже потягиваясь.
- Смотрю на местное хозяйство.
Надя с Ирбисом стали выгружать из машины нехитрый скарб. Волк со словами "помогу раненым" направился к подъехавшему минивэну. Ир проводил его хитроватой улыбкой. Егорыч тоже усмехнулся.
- Сам ещё - полторы ноги, а уже скачет, хвост распушил. Молодёжь…
- Ну что, отцы, - сказал Ирбис старикам, пряча улыбку и подхватив сумки, - пойдём обживаться на новом месте. Пожалуй, здесь задержимся на время.
- Примут нас с Фёдором? - сощурился Пётр. - Я слышал, ваши-то не слишком гостеприимны. Оно и понятно, лишняя обуза. Завтра снялись - и нету вас. Ищи травинку в степи.
- Примут, не бойтесь. Как оказавших неоценимую помощь по спасению группы смотрящих встретят с распростёртыми объятиями.
Егорыч шёл за своими попутчиками по территории бывшего административного корпуса и с интересом подмечал особенности быта смотрящих. Ему было даже немного не по себе, что довелось настолько глубоко проникнуть в среду людей, основательно скрывавших свои секреты от внешних, непосвященных. Не то чтобы этих секретов было много или они были какие-то очень уж особенные. Но постоянно находились индивидуумы, а то и целые группы интересующихся, которые не только мешали своим неуместным любопытством, но и, преследуя какие-то свои тайные цели, порой, прямо противодействовали, строили вокруг смотрящих какие-то интриги, подрывали и без того неподъёмную по тяжести ответственности и выполнимости деятельность защитников цивилизации.