- Да как же приспособиться, Петенька? Когда со всех сторон вся эта жуткая напасть так и лезет, чтобы превратить тебя в этакое бессловесное животное с гнилыми зубами, грызущее землю…
- Эх, Федя, Федя, знал бы прикуп, жил бы сейчас у моря. Может и правда уже слишком поздно…
- А если говорить совсем уж откровенно, - подняв ладонь кверху, снова оживился Фёдор, - то лишили же нас возможности выбирать как жить. Сам разве не помнишь, как всё постепенно закручивалось в сторону этой проклинаемой тобой урбанизации? И ведь всё как на заказ: и Подземка, и съедобная структура, и нефть фонтанами…
Пётр шевельнул длинными ноздрями и поглядел косо на приятеля, потом стал задумчиво разглядывать яркую надпись на бутылке, и, наконец, словно собравшись с духом, сказал:
- Надо уходить из городов. Если ещё не поздно.
Фёдор ошарашенно выпучил глаза на друга.
- Ты что, Петя, сбрендил? И так уходим, куда деваться-то?
- Ты не понял… Сейчас, если эвакуация, куда движутся все потоки беженцев?
- Как куда? В соседние города, куда же ещё. Больше некуда.
- Вот! А я говорю, что это тупик, Фёдор. Рано или очень рано города закончатся. Поэтому надо уходить из городов. Совсем. Если ещё не слишком поздно.
- Нет, обратно в лес уже не сможем вернуться.
- Ну, тогда заставят.
- Вот ты, однако, замахнулся! Да как же мы теперь без городов выживем, когда всё традиционное хозяйство за пятьдесят лет, считай, вымерло. Нет, Петя, ничего у нас не выйдет. Без городов мы - ничто, давно уже ничто. И вряд ли сумеем обратно, в средние века. Даже, пожалуй, и в двадцатый, до всей этой географической сублимации в гиперполисы нашего разлившегося было по равнинам человечества, и то не потянем.
Фёдор прижался спиной и гладким горячим затылком к холодной облезлой бетонной стене и блаженно улыбнулся, щурясь на хмурого смолкшего друга.
- А хорошо сидим! - крякнув, почти пропел он протяжно и добавил, в очередной раз глядя вверх сквозь стекло бутылки на тусклую лампочку под потолком: - Ad impossibilia nemo tenetur.
- Что это значит, заочный друг Гиппократа? - недовольно спросил Пётр.
- "К невозможному никого не обязывают".
Пётр открыл было рот, но снова ничего не ответил, и в воздухе повисло довольно долгое молчание. Помолчав с минуту, Складка всё же решил продолжить прерванную беседу.
- И всё-таки, как же быть с пришельцами, Петя? Они что-то плохо вписываются в твою концепцию. Без них ведь жизнь всё-таки была бы гораздо приятнее, не смотря на описанные тобой недостатки, так?
- Ты прав, Теодоре, как никогда, - мрачно откликнулся Егорыч. - Плохо чужаки вписываются в казалось бы стройные рассуждения, когда не знаешь откуда они взялись, и к чему в конечном итоге так решительно стремятся. Тем не менее, тот факт, что этим тварям полюбились наши города, совсем не радует. Кто знает, как бы оно всё сложилось, не будь у нас всех этих гиперов и мультиков. Зато теперь вроде как некому стало исподтишка к городской жизни принуждать.
- Ну не знаю… Не придумало бы людское племя подземку и синтетику, пошло бы по другому пути. Например, мощную авиацию, быстрые железные дороги и практичные автомобили развивало бы, а ещё - эффективное земледелие или ещё что-нибудь в таком роде. И всё равно упорно тянулось бы в те же удобные города. А?
Пётр только пожал плечами. Старики опять посидели с минуту молча.
- Ладно, прочистили мозги, - Фёдор торжественно поднял вверх пузырек с остатками выпивки. - Давай же выпьем за твою теорию и выжившее человечество, олдер!
- Давай.
Складка быстро сделал последний глоток, опустошая свой пузырек.
- А может, всё-таки инопланетяне? А, Петя? И никаких внутренних противоречий. Слабое, конечно, утешение…
Егорыч в ответ только махнул рукой и с вселенской печалью во взгляде запрокинул бутылочку.
* * *
В зале для заседаний снова стало очень тихо.
Бригадир ошеломлённо взглянул на Незаурядова, как, впрочем, и все остальные.
- Куда-куда?! В Ромов?! Ну, профессор, вы - нечто. А что же, есть ещё вторая точка?…
Тот снова пожал плечами.
- В Святом Питере. Оттуда получены отличные данные по активности.
Смотрящие загалдели, кто-то громко захохотал, несколько смотрящих нестройным хором затянули громкое "у-у", послышались возгласы типа "а чего не в Америку?" и "жить стало лучше, жить стало веселее".
- Я в самом деле ещё не говорил? Странно. Прошу прощения, моя оплошность. Лаборант отправил мне данные в задачник минуту назад, и я сразу стал корректировать модель. Пока не могу сказать точный район в каждом из этих городов…
Сокол неопределённо хмыкнул в своём углу и снова стал разглядывать ботинки.
- И прошу принять к сведению, что на данный момент Святой Питер - это самая оптимальная точка для исследования. Остальные, кроме, пожалуй, Ромова, даже более близкие географически, не проявляют подобной феноменальной активности, к тому же маршрут в указанную точку возможно проложить минуя севернее цепь радиоактивных пустошей центральной полосы, включая Московскую. Но как туда добраться, и, главное, потом выбраться… И в отношении других центров активности всё не так просто. Так что остаётся только Ромов - достаточно близок и очень впечатляющие данные.
- "Не так просто", - снова подал голос седовласый Сокол и сплюнул на пол. - А в проклятом Ромове, кишащем розовой заразой, конечно, будет легко.
Бригадир неодобрительно посмотрел на него, но промолчал.
В помещении снова поднялся гул голосов. Ирбис взглянул на Надю. Та сосредоточенно изучала кончики волос на челке, теребя их пальцами.
- Что ты обо всём этом думаешь?
- Ну, не всё же нам только убегать.
- Нам? Даже думать забудь об этом, - Ир отвернулся и посмотрел на Волка, сидевшего справа от него. - Пойдешь со мной? Всё равно кроме нас здесь никто Ромов не знает, как свои пять.
Волк, ещё не до конца придя в себя после вчерашней веселой пирушки на сотню человек по случаю его свадьбы и не менее бурной брачной ночи, устало посмотрел на него, потом на Лару, которая сидела рядом и тоже выглядела довольно уставшей. Девушка молчала.
- Как это никто, - возмутилась Надя, - а я? Ты что, без меня там полтора месяца по трубам ползал?
- Я же сказал, о тебе речи нет, малышка, - Ир потёр переносицу. - Дело слишком рискованное. Слишком, понимаешь?
- А я, пока ты там будешь, здесь с ума сойду! С катушек сдвинусь! - раскрасневшись, выпалила Надя и возмущённо отвернулась.
- С катушек спрыгивают, - с серьёзным видом поправил Волк, погружённый в размышления. - Раньше, в двадцатом веке, были такие катушки, плоские дощечки на колесиках, так вот, на них катались по кругу, а накатавшись - спрыгивали. А обратно потом очень трудно было забраться. Как-то так.
Надя посмотрела на него и, не найдя что ответить на это, резко отвернулась.
- Ну что, Волк? Что думаешь? - Ир снова взглянул на приятеля.
- А что, мнения жен нынче уже совсем не спрашивают? - Лара посмотрела сначала на Ирбиса, потом на Волка. - А, муж?
- Спрашивают, - печально вздохнул великан. - Интересуются.
Собрание тем временем несколько стихийно продолжалось.
- Это как же эти "добрые вольцы" туда попадут? - спросил вдруг кто-то из смотрящих. - Топлива-то нет. Ребята домой на бензиновых парах добираются…
Бригадир пожал могучими плечами.
- Что-нибудь придумаем. С вояками у нас сами знаете какие отношения сейчас, так что вряд ли мы сможем рассчитывать на авиацию. Но варианты кое-какие намечаются. Ради такого дела…
Крайнов замолчал и по привычке широко развёл руками. Волк посмотрел на него с надеждой, что тот ещё что-нибудь скажет, чтобы не пришлось сейчас отвечать на девичий вопрос. Но Бригадир, к его сожалению, на этот раз оказался чересчур краток.
- В общем, думайте, бойцы, размышляйте. Жду добровольцев с нетерпением и трепетом в любое время у себя. Всё, поговорили, - Крайнов встал. - Все свободны.
Профессор оторвался от своих расчётов, внимательно посмотрел на него сквозь линзы очков, словно давно не видел, и тоже засобирался к выходу. Смотрящие стали потихоньку разбредаться, кто молча, кто вполголоса обсуждая услышанное.
Лара всё так же выжидающе смотрела на Волка. Ир с Надей тоже остались сидеть и не смотрели друг на друга. Волк вздохнул.
- Ладно. Предлагаю пойти ужинать и отдыхать. Обсудим все наши проблемы завтра, хорошо? - он посмотрел на друзей. - А то у меня голова от всего этого распухла, на шее не держится уже.
Словно в доказательство сказанного он с оглушительным хрустом в шейных позвонках покрутил головой и тяжело поднялся. Лучших предложений не последовало, и все молча согласились. Друзья, погружённые в свои тяжёлые мысли, неспешно встали и направились к выходу. Скоро зал для собраний опустел. В нём остался только Соболь, который продолжал сидеть в углу в той же позе, вытянув ноги и скрестив руки на груди. Взглядом светло-жёлтых глаз от сверлил бесконечные дырки в носках своих ботинок и лишь изредка почти беззвучно вздыхал.
* * *
- Заходи, Ирбис, располагайся.
Крайнов широким жестом из-за бескрайнего стола пригласил Ирбиса сесть напротив. Сбоку, с торца, упершись локтями в столешницу и положив на ладони голову, сидел профессор, в своём вечном иссиня-белом халате, рассеянно блуждая взглядом по кабинету. В ответ на приветствие смотрящего он только довольно комично приподнял космы бровей.
Бригадир подождал, пока Ирбис сядет и внимательно посмотрит на него, и продолжил:
- Тут вот какое дело… Я рад, что ты сразу вызвался, - он посуровел и сделал паузу. - Но нужно кое-что обсудить.
Ирбис согласно кивнул. Крайнов продолжил.
- Наш уважаемый Семён Альбертович сообщил мне новые данные о способностях серых. Раньше мы полагали, что они определяют друг друга по запаху или чему-то подобному. И даже попросили учёных разработать средство, имитирующее, м-м, как это вы называете, профессор?…
- Одорологический рисунок феноморфа, - Незаурядов привычно подёргал бровями. - Это некий комплекс запахов, идентифицирующий их друг перед другом, чёткий сигнал "свой-чужой". В общем-то, это на самом деле имеет место, и наша разработка - экспериментальный биогель - вам, конечно, пригодится при не слишком тесном контакте, но… - Незаурядов нетипично для себя замялся, посмотрел на Крайнова, потом на Ирбиса. - Видите ли, уважаемый Ирбис… Возникла неожиданная трудность, и весьма существенная. Один из моих лаборантов в соответствии с планом исследований поведения феноморфов провел замеры волновых излучений различной природы и диапазонов. Как я и предполагал, выяснилось следующее. При определённых условиях, назовем их сеансами, феноморфы, и, как я предвижу, в большей степени прокураторы и амиттоморфы, испускают, пока не знаю за счёт какого типа энергий, некие импульсы, чем-то похожие на радиоволны, а также способны принимать эти импульсы от своих, э-э, собратьев. Нельзя с полной уверенностью сказать, что это является аналогом языкового общения, для этого данные импульсы слишком примитивны, это безусловно. Но как простейшее средство коммуникации и распознавания такое явление имеет место быть. И может быть это даже важнее запахов, а в случае с прокураторами - наверняка мы имеем дело с определённым механизмом воздействия с целью управления. И даже с целью подачи команд уничтожения и самоуничтожения, судя по сообщениям некоторых ваших коллег.
- Говоря по существу, Ирбис, - решительно вмешался в очередной бесконечный монолог профессора бригадир, - у нас большие проблемы. Я даже думал об отмене операции, так как намазать гелем мы тебя ещё можем, а научить импульсы эти в эфир посылать - кишка пока тонковата. Но профессор меня отговорил. Есть ещё один вариант, правда вряд ли он тебе понравится. Поэтому я и позвал тебя, всё обговорить и вместе решить, как нам быть дальше.
- Что же это за вариант такой? - настороженно спросил Ирбис, косясь на учёного.
Крайнов в свою очередь замялся и тоже посмотрел на Незаурядова, но всё же продолжил:
- Мы говорили с твоей женой, и она согласилась. Точнее - она согласна, если ты не будешь против.
Ир ничего не понимал и от этого, а ещё больше из-за того, что они вмешивали сюда его Надю, начал горячиться.
- Да в чём, наконец, дело? На что она согласна?
Мужчины молчали и смотрели на него, видимо, ожидая, что он сам придет к нужным выводам. Ир быстро переводил взгляд с профессора на бригадира и обратно и тоже молчал. Наконец, профессор произнёс:
- Понимаете, юноша, у вашей жены - уникальные способности. Я бы даже сказал - выдающиеся. Необыкновенный талант, к тому же очень разносторонний.
- Я в курсе, - мрачно сказал Ир, начиная понемногу догадываться, куда клонят эти двое. - И вы совершенно правы, мне это уже совсем не нравится. Надя не может участвовать в операции, это слишком рискованно!
- Да пойми ты, смотрящий!.. - Бригадир сцепил могучие ладони перед собой и потряс ими над столом. - А если завтра эти чудища по поверхности решат перемещаться или ещё что похлеще! Каюк нам окончательный настанет, и очень быстро. Они и так через нашу оборону проходят как нож сквозь машинное масло…
- Одну минуту, - прервал их обоих профессор, - я не закончил, друзья мои. Дело в том, что, очевидно, ваша супруга способна не только воспринимать эти импульсы, но правильно распознавать и отвечать, что мы уже подтвердили в лаборатории на обследуемых. Причём, фактически на подсознательном уровне, как будто бы рефлекторно. Те два феноморфа, которых мы имеем в лаборатории, даже начали выполнять её простые команды. Здесь, конечно, есть ещё над чем работать, но…
- Нет!..
- …Боюсь, без Надежды не стоит и пытаться. Даже если вам с напарником удастся проникнуть в район концентрации, вы не сможете там долго находиться незамеченными, и никакой биогель здесь не поможет.
- Значит, не будет операции, - отрезал Ир. - Продолжим по-прежнему давить слизь по каналам.
- И отступать, - припечатал ладонью к столу невидимую муху Крайнов. - А скоро будет некуда отступать. Упрёмся в океан - и привет. В Америке нас не ждут, там своих проблем хватает. Слышал их последнюю длинноволновую передачу? Произвели подрыв сплошной цепи подземных ядерных зарядов по сороковой параллели. Отрезают субтропический пояс, значит. Только вряд ли поможет. С их переразвитой сетью каналов, думаю, припоздали хомо американос с таким мужским решением, минимум, этак, на годик. Там такие метастазы разрослись, одна распределённая служба доставки до частных домов чего стоит - такой подарок пятнашкам! Прямо радость в каждый дом, двадцать три стандартных дюйма в окружности, в самый раз для типичной розовой твари. Чёртовы любители комфорта…
- А мы? - С вызовом спросил Ир. - Ещё можем попробовать рвануть свой пояс?
- Ты в своём уме? - постучал деревянным пальцем по жёсткому лбу бригадир. Получилось довольно громко. - С нашей-то протяженностью, даже по меридиану, и с таким раздраем в армии, как, впрочем, и везде? Пока мы закладывать будем, по сусекам собирая, противник до Северного океана доскребётся. Или в мерзлоту упрётся, а мы на ней благополучно сдохнем. Три мультика осталось из двадцати… Не пойдет, старина, напробовались уже. Забыл Москву, что ли?
- Не забыл, - хмуро протянул Ир. - У нас, как я вижу, всё не так. Труба поуже - дым похуже, или как там… И без геройства тоже никак, - он помолчал, ещё больше мрачнея, - но мой ответ - нет.
Крайнов с шумом выдохнул, но пять секунд спустя продолжил спокойно:
- Ты не торопись, подумай, парень. Конечно, дело добровольное, как на такое пошлёшь с чистой совестью. Хотя… посылали ведь и раньше людей на верную смерть… Однако, то дело прошлое, так ведь? - спросил он и покосился на профессора.
- Скоро любое дело будет "прошлое", - ответил Ирбис. - И человечество тоже будет дело прошлое.
- Ну-у, зачем так мрачно, боец? - ободряюще улыбнулся бригадир. - Есть ведь надежда, о чём и толкую… Хм, извини, прямо каламбур получается…
- Я пойду, - не то спрашивая, не то утверждая, сказал смотрящий, поднимаясь со стула.
- Иди, - неожиданно кротко согласился бригадир. Профессор молча проводил его всё тем же блуждающим взглядом. Не прощаясь, Ир вышел из кабинета.
- Как думаешь, Серёжа, он согласится? - задумчиво-отрешённо спросил Незаурядов, когда за Ирбисом закрылась дверь.
- Как тебе сказать. Помучается парень, конечно. И жену сильно любит, и тварей ненавидит, и, насколько я его… о нём знаю, добрый он очень. Даже серых со слезами убивает, переживает потом долго.
- А как он оказался в числе смотрящих? - спросил профессор. - Всё-таки он фигура несколько нетипичная для вашего племени, а уж его подруга…
Крайнов пожал плечами.
- Да в общем-то обычно, как многие наши. Когда правительство и вояки ещё даже и не чесались о возможной угрозе для границ и граждан, Николай Солоницын, отец наш родной, потеряв связь с кучей родственников и друзей за границей, в поте лица собирал на периферии, вдоль необъявленного фронта, любую информацию среди беженцев о выживших после атак пятнашек. Он и меня так нашёл в Киеве, а потом и Волка. Без таких как Николай, кто знает, где бы сейчас мы были, и всё человечество…
- А Ирбис?
- А его он встретил зимой в двадцать третьем где-то под Таллином, быстро поглощённым розовыми. В том году всё происходило быстро, слишком быстро… Ирбис там оказался из-за своего увлечения, он автогонщик, помимо своей основной профессии.
- Это какой?
- Автомеханик дорогих машин, автослесарь, дока по двигателям, мастер по доводке и всему остальному, в общем, фанат своего дела. В Таллине как раз проходил весенний турнир по гибридам, а в городе началось. Видишь ли, вся трудность поиска нашего брата в том, что новых бойцов можно найти лишь вдоль линии фронта. По факту, так сказать… Потом они вместе с парой-тройкой ребят на каком-то катере по штормовой Балтике добрались до Святого Питера, и там уже Коля сформировал свою первую тайную боевую группу во главе с Ирбисом, а сам подался в Москву, наивно надеясь достучаться до небес. Ребята были молодцы, держали город как могли, и это когда ещё нашего брата чуть ли не расстреливали на месте за странное и агрессивное, на взгляд милиции, поведение. Ребята тоже, конечно, местами перегибали, доходяг за серых частенько принимали и прочий криминальный элемент не жаловали. И с "палычами", как только появились они у нас, опять же через Николая, тогда ещё много проблем было: ожоги, пожары, недоразумения… В общем, Ирбис - не зелёный пацан в нашем деле.
- Хороший, значит, он человек, и подруга у него чудесная, - профессор вздохнул и встал. - Ну, ладно, я буду у себя, в лаборатории. Сообщи мне, Серёжа, когда будут новости. Всё это будет весьма интересно, если получится провести мероприятие как задумано.