- А если ещё от вояк сюрпризов не будет, - добавил в тон ему бригадир, - так и вовсе красота настанет.
- Да, вот ещё что, Серёжа, - профессор остановился на полпути к двери. - Почему ты не сказал ему про нашу находку? Аргумент весомый, я полагаю.
- Приберегу пока туза за пазухой, - Крайнов нахмурился. - Я всё ж таки хочу, чтобы ребята сами решили для себя - да или нет. А когда согласятся, а я уверен в них, не будь я, сукин сын, Бригадир смотрящих, будет им ещё и подарочек… Должны справиться ребята. И вот тогда, глядишь, свет в конце тоннеля не окажется вечерним экспрессом, и мы выберемся из этого дерьма.
Незаурядов поморщился на последнем слове приятеля.
- Слушай, Альбертыч, - вдруг спросил его Крайнов, - а ты не боишься? Драпать, в общем-то, уже некуда, достанут нас эти твари жидкотелесные - и хана. А?
Учёный потёр подбородок ладонью и слегка унял трепет бровей.
- Понимаешь, Сергей, тут такое дело… Пока не началась эта загадочная экспансия и не настали времена коренных сдвигов в структуре человеческого бытия…
- Ох, ну не умничай ты, довольно у тебя этого добра! - в сердцах прервал его Бригадир. - Ты по-простому, по-человечески ответь. А то смотрю порой на тебя, и оторопь берет - ты словно робот какой-то, прямо железный дровосек из сказки.
- По-человечески? - с каким-то удивлением в голосе повторил Незаурядов и замолк на секунду. - А если по-человечески, то до всей этой заварушки я был никем, малоизвестным доктором наук, середнячком без имени и чрезмерных регалий, и чем помочь человечеству в своей жизни не имел ни малейшего понятия. Нет-нет, пойми меня правильно - конечно, присутствовала масса возможностей реализоваться в одном из направлений, мои уровни в антропологии и в смежных областях биохимии обязательно пригодились бы в каком-либо из институтов или любой фабричной лаборатории. И пригождались, разумеется. Я как раз последние три года перед войной по приглашению Академии занимался исследованием влияния на организм человека экспериментальной группы асимметричных волокон ускоренного роста. Но… Моя страсть - палеонтология - давно стала никому не нужна, никто не желал в наше время фантастических возможностей копаться в прошлом, тем более доисторическом. И… Однажды, в отпуске, стоя на вершине К-2, я осознал невероятно простую истину, и наука вместо двигателя прогресса и всеобщего процветания вдруг явилась мне во всей своей подлинной "красе" - как инструмент по манипулированию и одурачиванию одной, большей, части населения другой, меньшей и могущественной. Вся эта искусственная еда, огромные налоги на жизнь, отличную от разрешённой, иллюзия свободы передвижения по многочисленным проложенным путям… Я ведь был альпинистом когда-то, до всех этих запретов и принуждений.
- А-а, ты был из тех чудаков, которые добровольно, долго и упорно залезали туда, где нечего жрать, нечем срать и почти нечем дышать, зато "такие виды!"?
- Что это было за счастье!.. - профессор так восторженно закатил глаза, что даже не заметил очередной грубости в словах приятеля. Крайнов с интересом посмотрел на него. Таким - преобразившимся и с просветлённым лицом - он учёного давно не видел, если видел вообще. - Покорить очередную "крышу мира", недоступную миллионам и миллионам, не подозревающим о том, что есть и другая жизнь кроме предложенной, другие удовольствия кроме плотских… Ах, Серёжа, там, наверху, человек становится честнее с собой и другими, вольно или невольно. А теперь… Нет, ты только не подумай, что я рад всей этой жуткой трагедии, хотя, не скрою, мне отчасти повезло - не пришлось терять близких и друзей, я их потерял давным-давно, в другой жизни, пожалуй, - профессор нахмурился и снова нервно почесал подбородок. - Конечно, было бы гораздо лучше, если бы всё, творящееся вокруг, оказалось лишь ночным кошмаром неврастеника, страдающего от хронического недосыпания, который принял слишком большую дозу нейролептика. Но, по крайней мере, теперь у меня есть конкретная цель, своя команда, особые средства и даже кое-какие серьёзные наработки, чтобы если не всё человечество, то хотя бы малый остаток его спасти от страшной пандемии. И порой мне кажется, что кроме меня и вас, смотрящих, никто людскому племени уже не поможет. И ещё нужно работать, работать, работать. Н-да. А бояться… сейчас просто некогда, Серёжа. Вот так.
Профессор прощально махнул хмурому Крайнову двумя пальцами у седеющего виска и вышел.
* * *
- Вызывал?
Волк без стука открыл дверь и широкими шагами вошёл в кабинет Бригадира.
- Заходи, Волк, присаживайся.
Крайнов откинулся на спинку кресла и, разведя локти в стороны, обхватил затылок большими ладонями. Он проследил взглядом, пока смотрящий сядет, и продолжил.
- Не даёт мне покоя ЧП в Строево, Володя.
Волк нахмурился.
- Все, что могли сообщить, я и ребята изложили в рапортах. - он взглянул на Крайнова. - Или нет?
Бригадир покачался в кресле.
- Да, конечно. И про ваши приключения в Ромовской подземке, и про то, что целый отряд смотрящих пропал бесследно, и про то, как вы поначалу считали, что они спешно отступили, и про секундный сигнал от Николая Солина. Всё это я уже раз двадцать прочитал и сотню раз перечитал, пытаясь найти причину. Ведь погибла вся группа, Волче! Целиком! Вдумайся! То есть, к примеру, прибудь вы пораньше, и вас в ту мясорубку завертело бы? А?
Крайнов сощурился на Волка. Тот вздохнул и уперся локтями сцепленных рук в колени.
- Мы и так еле выбрались. Если бы не Надя… и Лара… Но я тоже думал об этом, Серёжа, - Волк сделал глубокий пятилитровый вдох и с реактивным шумом выпустил набранное. - У самого в голове не укладывается. Двадцать пять бойцов, и каких бойцов! Один Бес четверых стоит!
- Да и Соль не зелёный пацан был. Витязь, Громила, Сева Штопор - десятки вылазок, у всех рукоятки "палычей" от зарубок шершавые! - Крайнов обрушил кулак на гулкий стол. Волк молча посмотрел на глубокую вмятину на гладком пластиковом поле столешницы. Он знал, о чём говорил Крайнов - за каждую уничтоженную тысячу пятнашек смотрящий имел право поставить на своём основном оружии отметку. Внезапно Волк замер, силясь вспомнить что-то, и быстро взглянул на Бригадира.
- Подожди… - он потёр виски пальцами, упершись локтями в стол. - Когда мы последний раз связывались с базой, Бес, ликуя - по голосу было слышно, как он весь был на подъёме, - сообщил мне, что ребята из ячейки Бешеного принесли что-то очень важное…
Крайнов весь подался вперёд.
- Что именно?
- Не сказал. Не до того, вообще-то, было. Мы и так еле ноги унесли из тоннеля, потом от этих мерзавцев.
- Помню, читал. Володя, напрягись, дорогой, вспомни, что дословно сказал Бес об этом важном грузе. Может в этом разгадка катастрофы?
Волк снова помассировал виски.
- Сейчас. М-м… "Волчара, ты не представляешь… В Центре будут пищать как птенцы в гнезде, завидев наш подарочек… Безумно ценная посылочка намечается…" Вот, вроде, и всё. Ну, там, на месте всё узнаем и так далее, - Волк снова взглянул на Крайнова. - Полагаешь, это может быть как-то связано с нападением на отряд?
Крайнов с минуту помолчал, потом задумчиво произнёс:
- Имеет, не имеет, но в тесной связи как минимум состоит. Эх, что же там Бесовы орлы такое раскопали?
- Не знаю, - сказал Волк, - но ты меня сейчас натолкнул на мысль, что невероятный наплыв серых и пятнашек на нас и на базу не случаен. Им, похоже, сильно не понравилась находка ребят. Вернее, то, что они эту находку прихватили с собой. Таких прорывов я не помню, Бригадир. Что-то по-настоящему ценное ребята нашли и принесли на базу. За это и поплатились жизнью.
Он сжал кулаки до красноты.
- Что же за враг у нас такой?! Ничего о нём не знаем, только ребят теряем почём зря!
Крайнов посмотрел на него, потом поводил пальцами по колючему от жёсткой щетины подбородку.
- А что может быть таким ценным для противника, как думаешь?
- Не знаю!
- А ты подумай, не торопись.
- Да уж подумал.
- Вот-вот. Иди и ещё подумай, ты же у нас голова. С твоей подачи мы про трёхгодичные циклы догадались. И Незаурядов даже научную базу под это дело красиво и обстоятельно подвел. Так что подумать ещё придётся…
- Верховод… - вдруг произнёс Волк и осёкся, ужаснувшись собственным мыслям.
- Что? - Крайнов почти лег на стол, ринувшись вперёд. - Что ты сказал?
- Они каким-то чудом захватили верховода, вот что! - смотрящий схватился за голову руками и уперся локтями в колени.
- Нет. Не может быть. Приди в себя, Володя.
- Ну, значит, мёртвого притащили!
Крайнов на этот раз промолчал, и неожиданно Волк понял, что попал в самую точку.
- Что, угадал? - Тут он задохнулся от новой догадки. - Посылали бойцов? То-то я думал, чего Бешеный всегда только со своими ангелами на юго-запад Ромова и в район марка ходит? Они ведь и нас, получается, подставили, - тихо добавил он, - и с дрезиной…
- Уймись, смотрящий.
- Что, секреты секретишь? Что же ты наделал, Бригадир? Город сдали, каналы чуть не проворонили! Ребят под удар подставил, они даже не подготовились толком… И нас… Ну и гад же ты, Крайнов! Да ты знаешь, что это такое - с верховодом встретиться? Когда он на тебя смотрит, а ты чувствуешь, как рассудок теряешь и ничего с этим поделать не можешь?… Ещё ведь никто ни разу с этой тварью не справился!
Волк резко встал и тут же сел обратно, стиснув зубы от сильнейшей боли в ноге. Крайнов, к его удивлению, сидел спокойно и не пытался отпираться. Помолчав ещё с минуту, он всё-таки заговорил, словно с усилием, делая долгие паузы между фразами.
- Похоже, они как раз и справились… Да, задание было. И ребята знали, на что шли, никого я не заставлял. Кто ж знал, как оно всё обернётся. А дело того всё же стоило. И ребят очень жаль, до слёз жалко парней, Володя! - Он как-то странно заглянул в глаза Волку. - Но такова жизнь, дрянь она паскудная. И вдвойне обидно, что вы не добрались до образцов. - Он тяжко вздохнул. - Выходит, зря погибли бойцы.
- Да если б ты не секретничал, зараза! Может и добрались бы. Хотя… - Волк вспомнил события на базе, и его передёрнуло.
- Так я уже и не секретничаю, смысл? Ты сам всё слышал на сходке. Пожалуйста: узнаешь что там происходит, принесёшь контейнер хоть с башкой, хоть с хвостом этой твари - окажешь неоценимую услугу, получишь все почести и почёт. А если притащишь живого, тогда вообще…
- В гробу я видал твои почести! - Волк снова поднялся, но уже осторожно, прислушиваясь к ноге. - Мне за людей обидно. - Он помолчал, потом добавил: - Ты когда последний раз в рейд ходил, Молот? Окопался тут как крот на морковной грядке. Не узнаю я тебя, Сергей…
- Да ты знаешь, сколько тут дел? Я бы с радостью всё бросил и с тобой в подземку нырнул… Кручусь тут сам как между молотом и наковальней. Сущий ад! Вояки, к слову, так просто достали! Провиант выбить для бойцов - та ещё проблемка. Кругом паника, неразбериха. Вот ещё пытаюсь с профессором - он разработал хитрый экспресс-тест - наладить пункты ранней диагностики этой, как там чёрт её, резистивности. Или, нет, резист… короче, чтобы нашего брата ещё до эвакуации или хотя бы в её процессе обнаруживать, а не по факту. От Павлова, отца родного, пришёл новый образец - испытывать нужно. А где? Полигон у нас тут, что ли? Вот, хотел отправить вам, ребятам, в Ромов. Да где уж… И теперь ещё сверху до кучи Строево это несчастное…
Волк встал и, не говоря ни слова, пошёл к выходу. Придётся снова идти в лазарет, - подумал он, прихрамывая, - с такой ногой ну какой из меня диверсант?
- Достань его, Володя. Ты лучший! - вдогонку крикнул Крайнов. Волк отмахнулся от него как от назойливого гнуса. Внезапно он резко остановился в проёме двери и посмотрел на Крайнова.
- Так зачем ты меня вызывал, Бригадир? Совесть мучает? Поддержки ищешь?
- Ну зачем ты так, Володя? - примирительно развёл руками Крайнов. - Столько лет друг друга знаем и…
- Зови меня Волком, Бригадир.
Волк быстро вышел и громко хлопнул дверью.
* * *
- Нам надо поговорить, Лара.
Волк спустил голые ноги с кровати, аккуратно поправил сползшую повязку на голени, сдвинул брови и принял позу мыслителя.
- О чём, милый?
Лара завернулась в одеяло, подвинулась к нему и обняла сзади.
- Я не хочу с тобой расставаться. Но и смотрящим ты стать не можешь. Ведь не можешь, так ведь? - он посмотрел на жену с какой-то слабой надеждой во взгляде.
Лара прекрасно знала, о чём он говорит, но не торопилась показывать это.
- А как становятся смотрящими, любовь моя? - она положила голову ему на плечо.
- Через боевое крещение, - его передёрнуло от чёрных воспоминаний, Лара почувствовала это и обняла его крепче. - Как у христиан, - он горько усмехнулся. - Здесь как в подлинном, раннем, Пути. Мне Коля, наш вожак, как-то про это дело рассказывал, в деталях, образованный он был… Только полное погружение. - Он снова нахмурился. - Правда, к сожалению, не в воду.
Он замолчал, Лара тоже молча ждала, что он скажет дальше, и с нежностью смотрела на строгий профиль его мужественного лица. Волк мельком взглянул на неё, заметил это и, немного смутившись, улыбнулся.
- Не смотри так.
- Почему?
- Я забываю, что хотел сказать.
Лара тоже улыбнулась.
- Не могу по-другому. Я люблю тебя.
Волк вздохнул и продолжил.
- И как после того крещения жизнь должна была полностью измениться, перевернуться, сменить цели, человек должен был взять свой столб мучений и нести, служа другим, так и здесь…
Он вдруг заглянул ей прямо в глаза, в эти сокровища, найденные в гиблом месте, и сердце его сжалось от безысходности.
- Но только, если выживешь после крещения. И не станешь рабом… крестителя.
- Но ведь не все, кто пережил это, становятся такими как ты?
Волк нахмурился.
- Не все. Потому каждый, кто понял, что может бороться, и знает про нас, - а про нас нельзя теперь не знать, - становится перед выбором. Искать смотрящих или искать куда бежать. Правда, одного крещения всё же мало.
- А что ещё нужно?
- Если ты просто способен пережить кисель, то можешь быть полезен в любом подсобном деле. Ты видела базу, забот у нас много, хотя мы и стремимся максимально упростить жизнь. Но чтобы быть на периферии, чтобы сражаться и, что самое главное, побеждать, пусть хотя бы и лишь в схватках, смотрящий должен быть быстр. Его реакция должна быть на порядок лучше, чем у обычного человека. Иначе он устанет вылезать из киселя. А это всё равно не проходит бесследно. После десяти-пятнадцати контактов начинаются необратимые изменения в клетках. Это что-то типа рака, только гораздо быстрее и мучительнее. Так что "хочешь жить - умей вертеться" - это точно про смотрящих.
Они снова помолчали вместе.
- И поэтому мы чаще всего одиноки.
- Одинокие волки…
Он обнял жену, да так сильно, что её суставы хрустнули, и она ойкнула от боли.
- Прости, милая, - он тут же ослабил объятия и погладил её. - Я так хочу, чтобы ты всегда теперь была рядом. Не могу отпустить тебя.
- Так и не надо, Волчик.
- Надо. Я не могу потерять тебя, едва найдя. А там, куда я собираюсь, крестителей этих проклятых, пожалуй, больше, чем я видел за всю войну. И я боюсь, что хоть один из них да доберётся до тебя, как я ни бейся и ни старайся. И тогда…
- Что тогда?
- Боюсь даже представить.
Лара нахмурилась и прижалась к Волку.
- Я всё равно буду с тобой. Я не боюсь.
Волк зажмурился, чтобы сдержать навернувшиеся на глаза слёзы.
- А я боюсь. До ужаса боюсь за тебя. Давай пока не будем об этом. Сначала я думал, как это будет здорово: ты станешь моей напарницей, и мы всегда будем вместе, но потом… - Он замолчал и стал вдруг мрачнее тучи, вспомнив что-то. Лара сразу почувствовала это и погладила его по руке.
- Что с тобой, Володя? Что-то случилось?
Волк ответил не сразу и как-то через силу.
- Я уже терял слишком много в этой войне.
Лара молчала, не желая насильно выдавливать из него прошлое. Она понимала, что если захочет, он сам расскажет.
- Жена. И дочка. - Он вздохнул. - В самом начале, когда у нас про смотрящих ещё и не слыхивали. Я тогда машинистом Киевской подземки работал. Мы после работы в кино хотели пойти все вместе, потом в кафе и всё такое, Мария всё жаловалась, что Ленусик отца живьем и не видит, я всё на работе да на работе. А у нас тогда аврал случился, новые линии междугородки открыли, и поезда - новье, "ЭГС-600", только с завода, а водить некому. С этими агрегатами, на силовой подушке, только я да ещё с десяток парней во всём Киеве умели управляться, допуск имели. Зашивались, в общем. Вот они и пришли в тот день к прибытию моему встречать поезд, вечером, в семь. Я через лобовое смотрю, они стоят в конце платформы на Харьковской, где вокзал, Ленусик ручонками машет, неслышно так "папа, папа!" кричит. А Маша рядом стоит, в красивом голубом платье, том, что я больше всего любил, дочку за плечи придерживает, чтобы с платформы от радости не сиганула, и улыбается. - Волк снова замолчал, как-то ссутулился и словно стал меньше в размерах. - И тут вдруг, как в каком-то кошмаре, без предупреждения, объявлений, со всех сторон замелькали эти куски слизи, люди стали кричать, падать, бежать, толкаться, сплошное месиво какое-то началось, а поезд катится, вяло тормозя, и я поделать ничего не могу, автоматика проклятая всё сама делает, только в окно бьюсь и ору как конченый псих. Маша как увидела, что вокруг творится, Ленку на руки подхватила и, умница, ко мне, к кабине побежала. Я уж и дверцу свою распахнул, чтобы их затащить и захлопнуть, может и отсиделись бы, кабина прочная у этих "эгээсов"…
Он снова замолк и опустил голову ещё ниже, уткнувшись подбородком в мощную грудь. Лара погладила его по могучей голове, потеребила жёсткий ежик волос.
- Не успел, - буркнул Волк куда-то себе в волосатую грудь. - Каких-то три метра оставалось, я уже тянулся, чтобы за руку её схватить. Уж я бы удержал! - он с силой сжал огромный кулак. - Проклятый розовый сгусток облепил их обеих вместе, девочек моих, и это нежно-голубое Машино платьице… И утянул, гад, вниз, на рельсы, прямо под кабину. А поезд ещё двигался! Я дёрнул стоп, выскочил на платформу… но уже всё. А потом меня сразу трое плевков этих поганых одновременно залепили и отключили меня. Как потом выяснилось.
Они долго сидели молча. Лара сильно сжала его ладонь обеими руками и не отпускала. Потом Волк вдруг спросил её:
- Ты знаешь, сколько женщин среди смотрящих?
Лара пожала плечами, своими тонкими обнажёнными плечиками с нежной шелковой кожей. Волк зажмурился от ужаса, представив их в жутком розовом киселе, разъедающем эту чудесную кожу, останавливающем дыхание и сердце его единственной, превращая её в… Он резко мотнул головой, прогоняя мерзкое видение.
- Две. Может, три. Одну из них ты знаешь.
- Надя?
- Да.
- Она тоже прошла через это?
Волк ответил не сразу, он задумался, как объяснить Ларе уникальность единственной женщины-смотрящей, которую он знал. Пауза затянулась, и Лара внимательно посмотрела на мужа.
- Что-нибудь случилось, Володя? Ты что-то вспомнил?