- В чем?
- Никакой аномалии нет, - сказал он. – Иммунитета против африканской чумы нет ни у кого. Та аномалия, за которую мы все уцепились, оказалась ложной. Так что сыворотку из крови выживших сделать не получится. Вообще.
- Рассказывай, - потребовал я.
- Когда в ЮАР победил черный расизм, - сказал он, - там установили апартеид наоборот. Черные на вершине власти, а белые внизу под лестницей. Но если белых не допускать до высококвалифицированной работы, то страна вообще рассыплется, потому начали принимать в страну множество арабов и египтян, все-таки ЮАР на то время была богаче Европы…
Я хлопнул себя по лбу.
- Да, помню, в ЮАР после протестов арабов, египтян и китайцев был принят закон, уравнивающих их в правах с неграми! По поводу такого повешения ранга долго злословили в печати Запада…
Он сказало дотошно:
- Да, в ЮАР есть по которому на высокооплачиваемую работу принимают в первую очередь негров, затем мулатов, арабов и китайцев. Но арабы и китайцы через пять лет упорной борьбы добились, что их перевели в разряд негров. Так что эти уцелевшие лишь в правах негры, а этнически арабы и египтяне.
Гаврош пикнул от своего стола:
- А египтяне разве не арабы?
Ивар покачал головой.
- Двадцатипятитысячное войско арабов, - объяснил он дотошно, - вторглось в десятимиллионный Египет, завоевали и завязали свою веру. Так что этнически египтяне те же, что строили пирамиды и воевали против Юлия Цезаря! А ислам… Мало ли русских или немцев приняло ислам?
Данко поднялся, я передал ему листки, уже просмотрел на эту тему все в инете.
- Значит, - сказал он задумчиво и очень серьезно, - дела гораздо хуже, чем предполагалось…
Ивар сказал упавшим голосом:
- Значит, сыворотку таким путем не создать. Нужны другие варианты. Мы их знаем, но это долго, трудно и точечно…
Оксана спросила в тревоге:
- Но если не сделать вакцину хоть каким-то путем… темнокожего населения на планете не останется?
Данко сказал сварливо:
- Оксана, иди в жопу со своей политкорректностью!.. Арабы, индийцы и всякие племена, что никакого отношения к неграм, тоже темнокожие!
- Хорошо, - сказал Ивар, - пусть будут негры, здесь все свои. В общем, негров на планете не останется, если вирус за это время не потеряет убойную силу. Все-таки уже сменилось несколько поколений, первое, что самое убойное, давно вымерло…
- Вирус создан человеком, - напомнил я. – И его смертоносные свойства многократно защищены пусть даже в ущерб жизнестойкости.
- Потому этот вирус рано или поздно умрет?
- Они все умирают, - напомнил я, - видоизменяясь.
- Скорее бы, - сказал Иван с надеждой.
Но в сети я продолжаю шарить по всему миру, как и просматривать видеокамеры по земному шару в поисках каких-то реальных зацепок. Насчет скорейшего изготовления сыворотки пусть позаботятся другие, Мещерский не упустит ни секунды, а мне нужно думать над тем, как найти виновного, все-таки такой вирус не может появиться самостоятельно.
Пока на основании всего массива информации начинаю больше думать на ЮАР, все-таки обиды африканеров самые осязаемые.
Если в Штатах преступления негритянского населения почти все бытовые, убийства да изнасилования, тоже зло, кто спорит, но все-таки за изнасилование и зверское убийство даже горячо любимой и единственной дочери ринешься мстить непосредственным обидчикам, а не всем чернокожим. Тем более, в Штатах среди негров, что уже афроамериканцы, немало не просто приличных людей, но есть даже горячо любимые спортсмены, джазмены, актеры, на защиту которых почти любой белый готов встать грудью.
Другое дело, ЮАР. Там не отдельные люди виноваты, там все это дикое племя ответственно за гибель прекрасной страны. Не говоря уже о тысячах убитых белых только за то, что они белые.
Потому пусть мой отдел ведет поиск по всему свету, а я присмотрюсь-ка к африканерам, как наиболее вероятным подозреваемым. В детективах наиболее вероятные всегда оказываются невиновны, но мы не в кино, здесь все проще, жестче и непригляднее.
И наиболее вероятный оказывается виновным гораздо чаще, чем невиновным.
Через полчаса я позвонил Мещерскому прямо из автомобиля, передав управление автопилоту:
- Вы были правы, Аркадий Валентинович.
- Спасибо, - ответил он любезно. – Приятно слышать. А в чем прав?
- Те уцелевшие негры не совсем негры, - сообщил я. - По современной классификации они, конечно, негры, но вообще в старину таких называли цветными.
Он на мгновение уставился с экрана недоумевающе, но тут же лицо прояснилось, кивнул.
- Простите, устал, не сразу сообразил.
Рядом с Мещерский на экране появился Бондаренко, смотрит непонимающими глазами. Мещерский начал вполголоса объяснять, что такие цветные, и почему теперь это слово изъято из употребления.
- Вы правы, Аркадий Валентинович, - повторил я. – Эта чума поражает только черных. Причем, исключительно черных, и не трогает полукровок. Возможно, создатели вируса хотели бы уничтожить и полукровок, но либо они не самые отмороженные расисты, либо на это ума не хватило. Все-таки у полукровки есть некоторая защита, доставшаяся от одного из белых родителей…
Глава 10
Я подсоединился к внутренней сети ГРУ, вошел в кабинет Мещерского, там у него три камеры, можно рассматривать с разных сторон, сейчас в кабинете Кремнев, Бондаренко и Бронник, совещание в узком кругу, Бондаренко как раз говорит запальчиво:
- Но негры не все в бандах? А те, что в правительстве?.. Конечно, там еще те банды, куда уличным, но все же…
Кремнев снисходительно улыбнулся.
- Юноша, вы не знаете историю, а я ее еще застал, как говорится, при жизни. Когда учился в школе, существовали четыре расы: белые, черные, желтые и красные… Потом куда-то делась красная, но это неважно, говорим только о черной. Ее называли неполноценной и доказывали, что негры неспособны ни к какому интеллектуальному труду, а все, что умеют, это бери больше – бросай дальше. Или копай от забора и до обеда.
Он сделал паузу, Бондаренко сказал нетерпеливо:
- Да-да, слушаю.
- Кроме этих четко выраженных рас, - продолжил Кремнев, - существовали еще и так называемые цветные. Так именовали потомство белого и черного. Посмотрите литературу тех лет, ха-ха. Ну хотя бы классику, "Хижину дяди Тома" Бичер-Стоу… Да, там белые, черные и цветные. Цветными считались даже те, у кого только четверть негритянской крови. В печати шли дебаты, считать ли цветными тех, у кого осьмушка негритянской крови, или же причислять уже к высшей белой расе… Потому эти цветные иногда бывали настолько похожи на белых, что частенько этим пользовались, выдавая себя за белых, но когда это выяснялось, их с позором выгоняли отовсюду, а то и линчевали. Это я к тому, что по интеллектуальному развитию эти цветные уже не уступали чистокровным белым. И вот тогда конгресс Штатов принял просто гениальное решение!.. Слово "цветные" упразднили, повелев заменить его на "негры".
Бронник вставил:
- А через полста лет и "негров" заменят на "афроамериканцев".
Кремнев отмахнулся небрежно, как от мухи.
- Это неважно. Важно то, что цветные, записанные неграми, резко повысили интеллектуальный уровень чернокожего населения. Среди них появились юристы, врачи, учителя, полицейские, даже политики… Вы уже поняли, к чему я?
Бондаренко проговорил медленно:
- Вирус африканской чумы поражает только тех, у кого в предках был чернокожий, но убивает, если быть точным, только чистокровных негров?
Кремнев кивнул.
- Да, иначе он был бы опасен для всего человечества. Родословные у всех на бумагах безупречные, но кто знает, как наши предки забавлялись на самом деле, и кто в нашей родне действительно наш предок…
- Потому вирус их находит тоже?
Кремнев кивнул снова.
- Обама, к примеру, считался негром, хотя он так же точно мог бы называться и белым. Он негр только наполовину, мать его чистокровная белая… вроде бы даже блондинка. Но политика хитрая штука… В общем, уцелели все негры, что работают в науке, хай-тэке, юриспруденции, медицине… есть незначительные потери в полиции, чуть больше в строительном бизнесе, но, повторяю, вот-вот исчезнет больше десяти миллионов чернокожих американцев, сидящих на пособии и не желающих работать!.. Не говоря уже о полумиллионе членов этнических банд. Если, конечно, не успеем создать средство для массовой вакцинации всего негритянского населения.
Бондаренко пробормотал:
- Думаю, налогоплательщики благословляют этот вирус.
Кремнев сказал с удовольствием:
- Да, конечно. Правда, сильно встревожились бронзовые люди, но это зря. С Мексикой и вообще Латинской Америкой прекрасные торговые связи, опустошать те страны экономически невыгодно.
Бронник кивнул.
- Ну да, а мексиканские банды в Штатах с помощью вируса не опустошишь, Мексика слишком близко к Штатам.
- Да и побьет, - уточнил Бондаренко, - честно работающих мексиканцев в тех же Штатах, что хоть и приятно, однако экономически невыгодно
Кремней буркнул:
- Для янки деньги самое главное. Они за лишний доллар и мать родную продадут.
Мещерский чуть нахмурился, Кремнев перехлестывает, но это и понятно, те перехлестывают в отношении русских, а мы имеем полное право в ответ их самих смешивать с говном. Тем более, что, понятно, американцы и есть полнейшее говно.
- Суда по этим данным, - сказал Бронник и кивнул на бегущие по экрану цифры, - цветных не так уж и много. Я имею в виду, в масштабах страны. В основном, белые предпочитают вязаться с белыми, а негры с неграми, хотя, конечно, эта прослойка пострадала зря…
Мещерский нахмурился и сказал государственным голосом:
- Лаврентий Петрович, вы в самом деле расист. Все пострадали зря.
- Слишком пострадали, - согласился Бронник. – А так не зря…
- Нельзя за создание уличных банд, - сказал Мещерский, - истреблять всех темнокожих американцев!
Бондаренко уточнил:
- Ладно, это вопрос спорный, а вот мулаты пострадали точно зря. Думаю, создатели вируса их точно не хотели бы истреблять, как добросовестных членов общества. Но зацепило…
Кремнев буркнул:
- Это как в войне потери среди гражданского населения. Главное - выиграть войну.
- При неизбежности сопутствующих потерь? – спросил Бондаренко чуточку ехидно.
- Иначе не бывает, - отрезал Кремнев.
Мещерский покачал головой, голос его наполнился мягким укором:
- Вы уже и виновных нашли? Поименно?.. А я даже не вижу доказательств, что это сделали в Штатах. Тем более под эгидой ЦРУ или Пентагона!
Мещерский сказал со вздохом:
- Принцип "кому выгодно", здесь неприменим. На самом деле выгодно очень многим. Как людям, так и странам. Подумать только, вот-вот обезлюдеет почти вся Африка!.. Это же какие стратегически просторы!.. Про одну береговую линию с ее несметными запасами рыбы молчу, как и про сказочно прекрасные пляжи, это дело десятое, но в Африке ценнейших ископаемых больше, чем во всем остальном мире!..
Кремнев пробасил:
- Вообще-то, если хорошо подумать, то Штаты поступают как-то глуповато. Именно теперь. Если это они проделали, то подготовились бы лучше.
- В смысле? – спросил Бондаренко.
- Их корабли, - сказал Кремнев, - сейчас уже должны бы заходить в быстро пустеющие порты на берегах Африки. И брать там все под контроль. Под свой контроль, чисто штатовский, не допуская других.
- А политики уже сыпали бы заявлениями, - добавил Бронник, - где сообщали бы миру обоснованные права Штатов на всю Африку, как наследницу вывезенных оттуда в рабство черных рабов.
Кремнев покачал головой.
- Так бы сразу себя выдали.
- Сделают чуть позже?
- Нельзя хватать моментально, - сказал Кремнев, - это вызовет подозрения. Нужно всего лишь на час раньше, чем это захотят сделать другие. Где сейчас их авианесущие армады кораблей?
Бондаренко перевел взгляд на экран над столом Мещерского.
- Две авианосные группировки в Атлантическом океане, три в Тихом…
- Там они постоянно, - уточнил Кремнев, - но сейчас вообще-то обе в самом деле смещены в сторону африканского континента… Случайно ли? Так что если в других странах решат что-то взять под свой контроль, то штатовцы, отслеживая их движения, на том месте окажутся первыми и воткнут свой звездно-полосатый.
- Куда воткнут? – спросил Бронник непонимающе.
- Куда втыкают опоздавшим? – ответил вопросом на вопрос Кремнев. – Главное, воткнуть вовремя. И в нужное место. Хотя сейчас важнее всего воткнуть раньше других, как и было в доброе старое время.
Мне то и дело жаждалось вмешаться в дискуссию, но это значило бы вы дать себя, да что там себя, главное – выдам возможности несанкционированного наблюдения за вышестоящим руководством, что вообще недопустимо.
Я не успел додумать мысль, камеры в коридоре нашего отдела показала спешащего к моему кабинет Данко, я отключился от подглядывания и повернулся к двери.
Данко вбежал взъерошенный, увидел меня уже готового к докладу, сказал быстро:
- Владимир Алексеевич, простите… Мы несколько ошиблись.
Я спросил настороженно:
- В чем?
- Вирус убивает не только чисто черных, - сообщил он нетвердым голосом. – Мулаты просто устойчивее из-за наличия генов от второго родителя белой расы… однако поступили достоверные сведения, что начали умирать и полукровки.
Я стиснул челюсти. Данко сказал с надеждой:
- Может, вирус мутирует?
Я ответил сухо:
- Сам знаешь, при любой мутации в первую очередь потерял бы поражающие свойства.
- Но чистокровные африканцы…
- Египтяне тоже африканцы, - напомнил я. – Не политкорректничай, негры – это негры.
- Негры, - сказал Данко послушно, - погибают сразу, а мулаты после некоторого сопротивления. Однако, шеф, хотя у них есть время, но его тоже мало…
- Я ищу, - ответил я коротко, - и вы ищите вариант спасения, как ищет его сейчас весь мир!
Он унесся, а в самый неподходящий момент, когда я злой и налитый темной злостью по самые уши просеивал интернет, телефонные звонки и даже эсэмэски, на экране появилась фотка лица Катеньки.
Я сделал жест включения, хотя тут же пожалел, но уже поздно: она появилась на экране вживую, не такая веселая, как на заставке, в глазах печаль, лицо бледное.
- Володя, - сказала она таким же хрупким голосом, как и она сама, - ты там как?
- Отлично, - ответил я бодро, потому что перед женщинами мы все обязаны быть сильными и уверенными. – А как ты?
- Плохо, - сказала она плаксивым голосом. – Можно, я к тебе заеду?
- Буду счастлив, - ответил я почти искренне, - только сейчас на работе. Проблемы…
- У тебя? – спросила она испуганно.
- Международные, - ответил я.
Она сказала с облегчением:
- А-а-а, международные никуда не денутся… Вижу по навигатору, ты в центре города, но как только он покажет, что едешь домой, тоже соберусь, хорошо?
- Отлично, - повторил я. – Как раз успею приготовить ужин.
Она блекло улыбнулась, уже знает, что для меня приготовить – это заказать доставку дроном. Только кофе делаю самостоятельно… да и то самостоятельность в том, что, не поднимая задницу из-за стола, покажу растопыренными пальцами кофейному аппарату сколько чашек приготовить и какой крепости.
Глава 11
Через три часа, когда я продолжил работу в лаборатории уже из дома, во двор вкатился явно под руководством автопилота, видно по математической точности движений, крохотный и милый автомобильчик.
Я вышел на крыльцо, а едва авто припарковаллось, Катенька выпорхнула, как легкий праздничный мотылек.
Я раскинул руки, она со счастливым визгом во мгновение ока пересекла площадку. Я подхватил ее невесомое тельце, а она вжалась в меня, испуганная и трепещущая, словно старается влезть в мою грудную клетку в поисках защиты от такого огромного и страшного мира.
- Все хорошо, - прошептал я в ее оттопыренное розовое ушко. – Ты в безопасности. Этот мир - твоя комната защиты.
Она не слезала с моих рук, а я внес ее в дом и усадил в кресло, укутав пледом, шелудивый поросенок и в петривку мерзнет, а она наблюдала за мной счастливыми глазами и улыбалась тихо и застенчиво.
К ее креслу подкатил столик с горками сахарного печенья, я перенес от аппарата две чашечки с парующим черным кофием, одну для человека, другую для Катеньки, учитывая то, что она, да, именно Катенька.
- Попробуй это печенье, - сказал я. – Каждый день что-то изготавливают новое! За наукой стараются угнаться, что ли?.. Как у тебя?
Она взяла чашечку в обе ладони, как белка орешек, из груди вырвался тяжелый вздох, и сказала совсем плаксиво:
- У нас сокращение… Нет-нет, пока не попадаю в список, но семьдесят процентов всего персонала заменяется компьютерными программами, представляешь? А кое-где и вовсе роботами! Какой ужас…
- Тебя не сократят, - сказал я утешающе, - ты уникальна.
Она смешно вытянула верхнюю губу, опасливо пробуя ею, как бабочка, поверхность горячего кофе.
- Спасибо, - сказала она угасшим голоском, - но как страшно… Ой, горячо!
- Работать?
- Жить страшно, - сказала она жалобно. – И все страшнее…
- Уже разрабатывается, - сказал я голосом спасателя, вылавливающего Муму из озера, - безусловный доход на каждого россиянина. Будет примерно на уровне твоей зарплаты. Так что можно не устраиваться на новую службу, а просто жить в свое удовольствие!
Она сказала жалобно:
- А я люблю работать! Это же так здорово, когда привожу людей из Сибири в райские уголки Цейлона и вижу, как все ликуют!.. Я сама визжу, когда им радостно. Это же так здорово, когда делаешь людям приятно…
- И вот эти пирожные, - сказал я ласково и придвинул к ней ближе блюдце. – Тебе понравятся. Такие же нежные, как и ты. И пугливые…
- Я не пугливая, - уточнила она. – Я боязливая. А так я вообще-то храбрая. Когда не боюсь, конечно… А почему так спешат с этим безусловным доходом?
- Всю ускоряется, - сказал я и ощутил, что за последнее время повторяю этот трюизм очень часто. – Сейчас только камешки сыплются с высокой горы, но уже слышен грохот лавины, что сметет все нынешнее…
Она спросила жалобно:
- И нас?
Я сказал как можно оптимистичнее, но стараясь не слишком кривить душой:
- По мысли наших либералов где-то восемь миллиардов персональных роботов должны обслуживать абсолютно бесполезных и не приносящих пользу обществу существ. А еще миллиарды неперсональных будут собирать для них экологически чистую энергию с помощью солнечных панелей, строить им бесплатные дома, обеспечивать интернетом и всеми благами цивилизации…
Она посмотрела с вопросом в глазах.
- А что не так?
Я сказал с неловкостью:
- Да как-то это диковато… Гуманисты скажут, что так и должно быть, человек – мерило всего, и вообще все для человека, но… мир становится все рациональнее, а люди начинают поступать все… правильнее.
Она долго и старательно пила из своей чашечки, опустошила почти наполовину, наконец подняла голову, на меня взглянули глазки, почти одуревшие от прилива кофеина.
- А что… неправильно? Что люди будут избавлены от труда?
Я кивнул.