- Хорошо выглядит, - заметил Бондаренко. – Ему в самом деле восемьдесят лет? Он же старше моего отца!.. Нет, он одногодок моего дела!
Они оглядывались на меня, я сказал суховато:
- Ученые обычно следят за здоровьем, так как здоровье и ясный ум нам нужны для работы. Аркадий Алексеевич, нам достаточно этих снимков, а если что понадобится, получим на месте от аборигенов.
- Вам лучше не засвечиваться…
- А мы им не покажемся, - сообщил я. – Сведения можно получать не только расспросами в лоб.
Бондаренко поморщился.
- Ученый… Ненавижу. Почему не похищают директоров банков? За их выкуп можно потребовать больше.
Кремнев хмыкнул.
- Да и нам легче. В смысле, не так уж стремились бы вытащить из плена.
Бронник сказал потерянным голосом:
- Швейцария… Как же мир сузился. Раньше в соседнее село было подвигом съездить, а теперь вся планета одно село.
- Что насчет выкупа? – спросил Бондаренко. - Хотя бы того, чтобы направить на ложный след? Пока ничего?
Мещерский покачал головой.
- Пока неизвестно даже кто похитил. То ли местная секретная служба, то ли сепаратисты, то ли замешана иностранная разведка. Тогда его могут попытаться тайно переправить за рубеж, а так уж следы потеряются вовсе…
- Неизвестно, - уточнил Мещерский, - еще и с какой целью. Если выкуп – одно, а если хотят заставить работать?.. Владимир Алексеевич, что-то хотите добавить?
Я сказал медленно:
- Брайан Кендель, генетик, профессор, доктор наук, африканер, из потомственных буров, его прадед героически сражался за свободу Трансвааля против английских колонизатором в первой англо-бурской войне… во второй англо-бурской Англия все же победила с огромными потерями, так как у поселенцев Трансвааля были на вооружение скорострельные германские винтовки, а вот английские войска наступали с примитивными шомполками….
- Ого, - сказал Кремнев, - так хорошо знаете не только Кенделя, но и всю историю его рода?
Я спохватился, сказал с подчеркнуто неловкой улыбкой:
- Брайан Кендель, как и я, доктор наук, нейрофизиолог. Работаем в одной области. Нас в мире не так уж и много, знаем друг друга по публикациям…
- Нейрофизиологов мало? – уточнил Бондаренко.
Я ответил скромно:
- Такого уровня. Он не только доктор наук, но и автор уникальных работ в области нейромоделирования. Да, нас можно пересчитать по пальцам, не снимая туфли… Гм, у меня возникли некоторые подозрения.
- Доктор?
Я сказал без охоты:
- Я полечу с группой. Когда его освободят, как надеюсь, я хотел бы перекинуться с ним парой слов.
Мещерский сказал быстро:
- Вы связываете его похищение с той чумой, что идет из ЮАР?
- Он может что-то знать о ней, - ответил я уклончиво. – Теперь мы знаем точно, что вирус сконструирован искусственно, это раз. Сделать это могут только генетики высшего эшелона. Кендель родом из ЮАР… и хотя он после падения апартеида уехал из страны, но не думаю, что сердце не болело при виде того, что там творилось.
Мещерский повернулся к Броннику.
- Одно место забронируйте для доктора. Но к операции его не допускайте, его голова всех ваших стоит.
Бондаренко сказал твердо:
- Я присмотрю за ним!
Мещерский запнулся, пару мгновений рассматривал его, но покачал головой.
- Нет, вы необходимы здесь.
- Но доктора надо беречь…
- Капитан Волкова, - сказал Мещерский. – Капитан Волкова полетит с особым заданием.
- Будет сделано, - ответил Бондаренко. Похоже, либо отвык удивляться на такой работе, либо знает, что с капитаном Волковой нянчиться не придется. – Заказываем два места!
Кремнев поинтересовался:
- В каких отношениях мы со Швейцарией на сегодня? А то они там все никак не определяться: с нами или против нас…
- Нельзя по всем враждебным бить ракетами, - сказал Бондаренко, - хотя, понятно, иногда очень хочется.
- Как и нельзя, - добавил Мещерский, - стрелять всех неприятным людей на улице.
- Моя команда, - сказал я, - вылетит туда немедленно. Подготовьте все для них, начиная от билетов на самолет и заканчивая планами помещений…
- Давайте имена, - ответил Бондаренко.
Глава 8
На этот раз полномочия вручили своему проверенному человеку, капитану Волковой, а моя роль определена как специалиста по генетике, который должен переговорить с Кенделем как можно быстрее. Есть вероятность, что экстремисты, вдохновленные успехом, готовят второй удар.
Ударят либо по определенной расе, либо по всему роду человеческому. На свете хватает душевнобольных, убежденных, что всех людей для их же блага нужно истребить.
В виде исключения нас с Ингрид отвезли к самолету лично Бондаренко и Бронник, этим жестом подчеркнули важность операции.
Бондаренко то и дело сверялся по спутниковым снимкам с расположением места, куда увезли заложника, увеличивал участки дорог и тропинок.
- Владимир Алексеевич, у вас, скорее всего, не будет и лишней секунды, чтобы разбираться. Там либо все взрывать, чтоб только выжженный кратер за вами, либо даже не соваться.
- Там охрана, - напомнил и Бронник, - такая охрана, как не охраняют даже стратегические ракеты с ядерными зарядами.
Я запнулся, оба смотрят серьезно и с сочувствием. Лучшие умы, как я понимаю, из их управления. И потому очень серьезно относятся к моему желанию самому решить степень вины как заложника, так и его похитителей.
- Да ладно, - ответил я. – Исламисты?
- Оружия у них особо мощного нет, - согласился Бондаренко, - зато отвага и упорство в бою, какого давно нет ни у европейцев, ни у американцев. Они просто-напросто не отступят, даже когда бой будет проигран.
Я вздохнул.
- Снова исламисты… Нужно спешить с дешифровкой вируса, пока кто-то не решит точно так же решить проблему с радикальным исламом! Вирус не различает радикалов и умеренных!
Бондаренко зябко передернул плечами.
- Уж решайте быстрее!
- Это вопрос не науки, - ответил я, - а политики.
- Насчет вируса?
- Нужно общее решение, - отрезал я. – А то одолеем вирус, а кто-то сделает самовоспроизводящихся дронов, что станут нападать на людей! И снова спешно ищи решение… Нет уж, общее на все случаи, и никаких гвоздей.
Он посмотрел на меня с пониманием.
- Владимир Алексеевич, я всегда говорил, что ученые – самые страшные люди на свете. Ни один из НКВД даже не мечтал установить полный контроль над людьми! А ученые говорят о таком с легкостью и без содрогания.
Бронник сказал с иронией:
- А кто предложил установить бомбы вдоль берегов Штатов и рвануть, чтобы смыть всех пиндосов в океан? Наш великий гуманист Андрей Сахаров!.. А воспротивились наши генералы. Все военные сказали, что это бесчеловечно… Но все же оба пояса бомб поставили, хоть и через сорок лет Так что и глобальный контроль будет, ученые своего добиваются.
- Просто видят, - уточнил я, - в какую сторону все идет. Глобальному контролю быть!.. И мир станет безопасным.
В аэропорту нас встретили очень серьезные сосредоточенные люди, один попытался говорить по-русски, я отмахнулся, предложил перейти на английский. Чем тот быстрее из международного станет обиходно общим, тем удобнее для всех, как вот для людей будущего, ученых, он уже стал им.
Встречающие повеселели, явно были уверены, что мы тунгусы и явимся с ручными медведями, а старших из них пояснил:
- Вон там в левой части вертолет. Да, отсюда не видно, сразу за ангарами.
- А команда?
Он взглянул на часы на запястье.
- Подъедут одновременно с нами.
- Тогда поспешим обогнать, - сказал я. – А то слишком часто обгоняют нас.
Ингрид помалкивает, но вид у нее такой, что даже старший из встречающих поглядывает на нее с уважением и опаской. Может быть даже знают какие-то моменты из ее биографии, разведки всегда дотошно собирают все о своих коллегах в силовых структурах других стран.
К вертолету мы прибыли в момент, когда с той стороны остановился бронированный автобус. Быстро-быстро начали выскакивать обвешанные оружием толстые в доспехах мужчины и, пробежав десяток шагов, с разбега запрыгивали в распахнутые двери вертолета.
Я чуть позже сообразил, что дверей там вообще нет, потому и кажется проем слишком широким, это чтобы сэкономить секунды на высадку, вываливаясь одновременно с двух-трех сидений.
Командир группы подошел к нам, отдал честь, строго распределив между Ингрид и мной, как же, Швейцария просто утопает в равноправии.
- Сэр, - сказал он мужественным, но слегка смущенным голосом, - … я командую отрядом, Мэтт Герцер, но мне велено подчиняться вам… Для меня это что-то новое и непонятное…
- Действуйте, - велел я, - как обычно. А мы с напарницей сами по себе.
Он взглянул на Ингрид с уважением.
- Да, понимаю… Но по инструкции начинаем медленное сжимание кольца вокруг объекта… не прекращая переговоров с похитителями…
- Мешать не будем, - пообещал я.
В вертолете еще куча дополнительного оружия и два открытых ящика с ровными рядами гранатометов и реактивных снарядов. Двое десантников тут же деловито порылись, что-то взяли, пошло щелканье затворов, а Герцер напомнил буднично:
- Руководит первой группой Кевин, а Сизмор отвечает за связь. На месте действуете по обстановке, так как мы все еще не знаем, кто похитил.
Кевин буркнул:
- Значит, стрелять в каждого встречного, понял.
Вертолет подпрыгнул, как кузнечик, и пошел быстро по крутой дуге в небо. Внизу заскользили вершины деревьев, а затем тут же пошли ухоженные домики с ровно нарезанными земельными участками.
- Но-но, - сказал Герцер строго, - там очень густонаселенный оленями и зайцами район, а их охраняют лучше, чем сраных человеков!
- Возьмем патронов больше?
- Вам тащить обратно заложника, - напомнил Герцер, - кто знает, в каком он состоянии?
- Ну вот, - сказал Кевин с неудовольствием. – Еще и его тащить?.. А можно, пусть он там погибнет?.. Я бы с большей охотой спасал конструктора детских плюшевых мишек!
- Пока он делает что-то полезное нам, - возразил Герцер строго, - он нужный стране человек! И очень ценный. Все, хватит разговоров!.. Готовы? Вертолет заходит на посадку.
Ингрид кивнула мне на приближающийся городок.
- Как удобно, - прокричала она прямо в ухо, едва-едва заглушая шум мотора, - что на ни одну крышу не сесть, верно?
Я кивнул, на плоских крышах, снег скапливался бы и проламывал потолки, это на наши островерхие крыши даже скалолазы не сядут, а во всей Европе островерхость для того, чтобы снег тут же соскальзывал на улицу и во дворы, вертолеты не при чем.
Грохот мотора заглушил ее слова, я с досадой подумал, что теперь приближение спецназа слышат все в городке, когда же создадут эти штуки побесшумнее… Хотя террористы, выбрав самый большой и укрепленный дом, почти каменный замок, тем самым взяли всех жителей в заложники, плюс к своей безопасности.
Снизу стремительно пошли вверх дома, я сжался в предчувствии, что падает, но вертолет в последние секунды снизил скорость, его колеса мягко ударились о поверхность плоской крыши перестроенного с учетом хайтека дома.
- Не останавливаться, - крикнул Герцер.
Выпрыгивают в самом деле сразу со всего борта, но с оружием наизготовку и, сильно пригнувшись, бегут гуськом.
Ага, вот уже вломились через ограду, минуя ворота, идут в глубину сада, перемещаясь между аллеями и укрываясь за мраморными статуями и работающими чашами фонтанов.
Ингрид сказала резко:
- Сиди!.. Уже вижу.
- Что?
- Намылился, - бросила она зло.
- Еще нет, - признался я. – Не мое это…
- Но ты готов, я тебя, гада, насквозь вижу!
- Нужно товарищей мягко поправить, - ответил я. – Не совсем правильно у них…
- Все по инструкции!
- Вот-вот, по инструкции.
Она выдвинулась вперед, я вижу с каким напряжением всматривается, заложник заложником, но самое главное задание у нее – сберечь меня, неважно какого уровня генетика, а вот руководителя важнейшего отдела ГРУ, да, это важно.
- В центре видят все то, - сказала она, - что видим мы. В случае чего, помогут.
- Или будут знать, - уточнил я, - как нас прихлопнули. Телепортация еще не создана, помощь не приходит вот так сразу.
Она пробормотала:
- Даже не знаю, хорошо или плохо, что пока нет телепортации…
- Ты права, - ответил я. – Именно так. Сначала новый порядок, а потом такие вот новинки… Что меня беспокоит, а если террористы убьют заложника? Это же их козырь. Тогда все насмарку.
Она ответила независимо:
- Почему? Разве не главное - уничтожить террористов?
- А заложник?
Она сдвинула плечами.
- Сопутствующие потери. В половине случаев либо гибнет под перекрестным огнем, либо убивают сами террористы.
- Этого я и боюсь, - ответил я честно. – В общем, ты здесь бди…
- А ты? – спросила она встревоженно.
- Пройдусь, - сообщило я. – Посмотрю, чтобы заложника не тюкнули.
Она зашипела:
- Ты что, не слышал приказ?
- Это тебе что-то приказывали, - напомнил я.
- Я тебе не разрешаю…
- Ты не генералиссимус, - сказал я, - да и тому я не подчинен. В общем, пока приготовь мне кофе. Ах, не на чем… Тогда просто жди меня, и я вернусь, только очень жди.
Через несколько минут я услышал за собой тихие шаги и почти неслышный шепот:
- Вернемся, сама задушу собственными руками…
Нет, не то, что в самом деле люблю, а вот гармонирует эта старина с тем, что сейчас начинается в этих стенах: перестрелка, убийства и прочая средневековая дурь…
Я осторожно двигался вдоль стены, иногда касаясь ее лопатками, камеры сюда не смотрят, все нацелены в коридоры и входы-выходы, еще и лестница хорошо просматривается…
Отключать камеры наблюдения не стал, охрана сразу встревожится, пусть и не сильно, просто переключил на десять минут назад, когда в коридорах и перед домом пусто.
Хотя в комнате, где оператор должен следить за мониторами, сейчас трое, не отрывают взглядов от экрана телевизора, где какая-то заокеанская сволочь на танке носится по Петербургу и крушит дома и памятники… хотя нет, это не заокеанская, Джеймс Бонд убивает тупых русских десятками, а то и сотнями в их родном городе...
Я сказал за их спинами:
- Отвратительно, верно?
Один буркнул:
- Заткнись. Так русским и надо.
- Грубо, - сказал я с неодобрением.
Второй начал поворачивать голову, но рукоять моего пистолета плотно лежит в ладони, я нажал на скобу, всякий раз чуть сдвигая ствол в сторону новой цели.
Четвертую пулю всадил в Джеймса Бонда, когда он снес памятник Петру Великому, известному как Медный Всадник, и понесся с ним на башне танке, наматывая на гусеницы кишки этих русских прохожих, англичанину недочеловеков не жалко…
Тишина настала практически оглушающая, только наверху мой чуткий слух уловил приглушенный женский смех и два мужских голоса.
Глава 9
Один, присел на корточки в коридоре, вскинул пистолет, мои пули в самом деле ушли бы у него над головой, но мышцы, вспискнув от усилий, успели опустить пистолет.
Пуля ударил охранника точно в середину лба, почти сразу же на том конце коридора появилась гибкая фигура Ингрид.
Я сказал быстро:
- С твоей стороны двое на лестнице!
Она кивнула и, круто развернувшись, опустилась на колено. Я поспешил наверх, и лишь с видеокамер увидел, как там дверь распахнулась, двое охранников вбежали, держа автоматы наготове, один даже успел выпустить короткую очередь, но пули ушли поверх головы Ингрид, а ее выстрелы оказались точными и смертоносными.
Она сказала резко:
- Герцер, начинайте по всему периметру!
Далекие выстрелы прозвучали едва-едва, сперва снайперы, затем щелканье автоматических винтовок и короткие очереди, и почти сразу же частая дробь штурмовых автоматов.
В ответ прогремели выстрелы из окон здания, началась беспорядочная, как на мой взгляд стрельба, но догадываюсь, что Герцер собран, будто все контролирует и понимает, где что происходит. Я сглотнул ком в горле и постарался взять себя в руки, всего трясет, но внезапно ощутил, что не все так хаотично, автоматные и одиночные выстрелы создают некую странную картину упорядоченности, все так и должно быть, пока что команда Герцера действует по плану, никакой паники и суматохи, как мне кажется, а сама стрельба быстро продвигается в сторону главного здания, массивного замка уж и не знаю каких веков, европейцы свято хранят память о средних веках…
Впереди красивая фигурная вешалка для верхней одежды, настоящее произведение искусства, вот уж хренью люди маются от безделья, я скользнул мимо, уже слыша как по ту сторону двери двигается один… двое…
Да, двое. На всякий случай присел, реакция реакцией, но не ганфайтер, моя скорость только за счет более быстрой передачи нервных сигналов, но у них может оказаться еще быстрее благодаря отточенным тренировкам…
Я ждал, через бесконечно долгие две секунды дверь распахнулась. Двое не вошли, а ворвались, держа в обеих руках по пистолету, и оба смотрят черными дулами в мою сторону.
Выстрелив дважды, я поспешно качнулся в сторону, упал и, перекатившись, услышал два выстрела. Все-таки успели нажать на скобы, пули продырявили стену как раз в том месте, где была моя голова.
Устрашенный, я с сильно бьющимся сердцем поспешил через комнату, а затем коротким коридором выскользнул на широкую винтовую лестницу.
- Покарауль вон ту дверь, - велел я. – Не люблю эти "комнаты паники"…
Ингрид зашипела, но я уже скользнул вовнутрь, полная тьма на первый взгляд, в такой я слеп, как крот во время киносеанса, но это не изолированная комната, достаточно рассеянного света, что проникает в щели между пластинами жалюзи, глаза приспособились быстро.
Я пошел по огромному помещению осторожно, однако достаточно быстро, в мозгу кипит работа, сравнивая подобные места и намечая что где стоит в типовых случаях.
Чутье, как говорят в простом народе, что на самом деле вовсе не чутье, а очень быстро проделанная работа мыслительного аппарата, что сразу выдает готовый результат, не высвечивая длинные цепи рассуждений, повело в левую часть громадного помещения.
Так и есть, как бы здесь не секретничали, но, не зная, как секретничают остальные восемь миллиардов двуногих, пошли тем же путем, я издали различил в полутьме шкаф с металлическими дверцами и кодовым замком, какая древность, открыл после полусекундных расчетов.
На полках, как и ожидал, рядком дисциплинированно выстроились толстые папки с бумагами. На корешки смотреть не стал, я бы точно не стал писать где что, хозяин и так знает, не стал и перебирать по одной, я не один из восьми миллиардов, посмотрел, подумал четверть секунды и вытащил третью слева.
Конечно, можно сказать, что я молодец, высчитал точно, но справедливее будет отметить, что двуногие так же просты, как и куры, что умеют считать только до трех, потому у них из гнезда можно забирать все яйца, которые сверх этого умопомрачительно трудного числа.
Для простого человека запомнить первую папку слева от стенки шкафа слишком просто, вторую – уже труднее, а третья – предел мыслительной работы и половина всей имеющейся памяти.