Страниц там около двух сотен, я сразу отыскал нужные, алгоритм у человечков примитивен, быстро просмотрел и тут же сбросил в облачное хранилище.
Ингрид отскочила от двери, спросила шепотом:
- Ну что?
- Все здесь, - сообщил я. – Они забрали и весь его архив. Значит, он не заложник, а должен был делать для них какую-то работу.
- Вирус?
- Тихо, - сказал я.
Вдали по коридору так отвратительно взвыла сирена, что у меня заломили зубы. Подбирал тональность то ли психолог, то ли психопат, будоражат нервы, воскрешая некие первобытные страхи. Возможно, так ревел саблезубый тигр или какой-то хищник, которого особенно страшились первобытные люди…
Ингрид метнулась было вперед, я придержал, как кошку за хвост, она и зашипела так же яростно, но остановилась достаточно послушно.
Люблю эти роскошнейшие дворцы с длинными просторными залами, картины в массивных рамах на стенах, навороченные под старину светильники, где хоть и лампы, но как бы под свечи, старинного вида кресла…
Архитектура все же странная, колонные его понимаю, хотя и не понимаю зачем они здесь, но вот этот каменный барьер…
Прыгнул на ту сторону, высота всего в полтора моего роста, но на всякий случай рассчитал как упасть, перекатиться и вскочить, не только сохранив кости, но и не поцарапав шкуру.
В конце коридора несколько человек организовали оборону, пули из автоматов идут веером, рикошетят от стен, с визгом щелкают по металлу светильников, Ингрид быстро-быстро отвечает точными выстрелами, но старается не высовываться из-за угла.
Я выглянул на мгновение, разом сфотографировал всех, кто как стоит, из чего и в какой позиции стреляет, даже нарисовал психологические портреты всех, что ошибка, один из них очень любит своих четверых детей и преданную жену, у него собака и морская свинка для детей, но не зря введен термин "живая сила противника", я стреляю не в людей, а в это абстрактную живую силу..
Взвинтив метаболизм, я пошел вперед через грохот и выстрелы так, словно все договорились не замечать меня. Едва шевелятся, смотрят в стороны, руки с оружием поднимают медленно, потому тяжелые пули из моего пистолета разбивают им головы, как тыквы.
Редко кто успевает увидеть меня хотя бы краем глаза. За спиной с редкими интервалами стучат каблуки Ингрид, никак не успевает сделать прицельный выстрел, а просто так палить не позволяет профессиональная гордость.
Когда я остановился, просматривая через все средства слежения в доме кто где и чем вооружен, она догнала, задыхаясь, прошипела:
- Что ты за зверь… Нельзя же стрелять во всех подряд!.. Главного берем живым.
- Кто требует? – спросил я.
- Инструкции, - отрезала она. – Обычно это и есть цель операции!.. Захватить главаря – это через него узнать, кто заказал, организовал, подобрал людей, а дальше пойти по нитям в разные стороны, выявляя причастных… Это азы!
- В жопу, - ответил я.
- Что-что?
- В анус, - пояснил я. – И поглубже. Наша цель – освободить заложника. А инструкции с сегодняшнего дня устарели. Ничего выяснять не будем. Гнезда террористов выжигаем, чтобы на их месте только дыра с оплавленными краями, а вокруг все горело и плавилось. Каждый должен знать, что за участие в таких группах погибнет не только он, но и жена, дети и все, кто в доме. Эра фальшивого милосердия кончилась!.. С терроризмом мы уже начали бороться – с сегодняшнего дня! - начиная с поголовного уничтожения самих террористов и даже тех, кто хотя бы продал пиццу, зная, что продает террористам.
Она прошептала:
- Ты зверь. Не нравится мне твое будущее.
- Либо такое будущее, - отрезал я, - либо никакого!.. Правда, богатый выбор?
- Иди в жопу, - прошипела она.
Я продолжал продвигаться вперед по коридору, вокруг дома со всех сторон раздаются автоматные очереди, один раз бахнуло громче, кто-то воспользовался гранатометом, то ли наши, то ли защитники.
Те и другие осторожничают, как будто надеются дожить до бессмертия, о приближении которого на самом деле не подозревают.
Впереди двое, я выстрелил, один упал с пулей во лбу, второй вскрикнул, выронил автомат, второй рукой пытался подхватить его на лету, я выстрелил еще дважды, боевик рухнул на пол, и, лежа на спине, уставился на меня бешеными глазами.
- Ах ты ж сволочь…
Ингрид подбежала, держа его на прицеле, сказала обрадованно:
- Ага, промазал!
- Напротив, - отрезал я, - все три пули легли точно… Эй ты, чего именно здесь?.. В таком месте долго не напрячешься.
Ингрид нахмурилась , рассмотрев, что я продырявил обе руки боевика, а третью пулю всадил в колено.
Боевик прохрипел:
- Здесь нам передавали вторую половину оплаты!.. Только после нее мы передали заложника. Но тут вы…
- А первая половина оплаты уже получена? – уточнил я.
Он посмотрел, как на сумасшедшего.
- А как иначе здесь оказался бы заложник?.
- Просто проверка, - ответил я и пояснил, - твоей компетентности и уровня допуска. Ладно, вот тебе тряпка, перетяни рану.
Ингрид сказала зло:
- А не пристрелить бы его на месте?
- Пристрели, - ответил я.
Она посмотрела на пленника.
- Если бы попытка к бегству… А еще лучше, попробовал бы напасть…
- Так это гой, - напомнил я. – Их не жалко.
Она посмотрела на меня с подозрением в серьезных глазах.
- Ну и шуточки у тебя.
Я ухмыльнулся.
- Видишь, как намертво вбиты в нас эти правила! Ну ничего, все выбьем вместе с прочей дурью. Мы, трансгуманисты, народ жестокий, ибо гуманисты. Да здравствует наш интеллект, сращенный с компьютерной дуростью!
- Мы организуем восстание, - пообещала она, - против вашего нечеловеческого разума!
- Мы уже один раз вас победили, - напомнил я.
- Это когда еще?
- Когда были кроманьонцами, - пояснил я, - а вы неандертальцами. Но на этот раз пленных брать не будем. Так что спеши перейти на сторону неизбежных победителей!
- Ни за что, - отрезала она. - В кино мы всегда побеждаем, а я верю самому массовому из искусств, как сказал наш Ленин!
- Израиль создал Сталин, - напомнил я.
- А евреем был Ленин, - уточнила она.
- Сингулярность тоже делают евреи, - сказал я ехидно, - только евреев в ней не будет. Обидно, да?
- Евреи всегда будут, - отрезала она. – Среди питекантропов были, будут и в сингулярности!
- Оптимисточка ты моя дремучая, - сказал я почти нежно. – Ладно, нам один рывок…
Она прислушалась.
- Что-то наши затихли.
- Ждут приказов, - сообщил я. – Силовики подтянули сюда чуть ли не армию. Приказано действовать жестко и по законам военного времени. Пусть и не военное, но все равно военное. Террористов приказано уничтожать всех на месте! Никаких арестов и тюрем, где жить куда привольнее, чем на свободе.
Она зябко передернула плечами.
- Как быстро все меняется…
- Дальше пойдет быстрее, - утешил я злорадно. – Каждое утро будешь просыпаться в другом мире! А потом и вообще… Зайдешь в кафе выпить кофе, и выйдешь в другом, непонятном…
Он покосилась на боевика, что тщетно пытается зажать непослушными ладонями лану на колене. Я выстрелил ему в голову, кивнул в сторону лестницы:
- Неизбежное затишье… Наши вступили в переговоры, начинается торг. Если здесь и заказчики похищения, то дело серьезнее…
- И для нас удачнее, - договорила она.
- Да, - согласился я. – Одним махом семерых побивахом.
- Главных брать живыми, - напомнила она строго.
- Если возьмутся, - ответил я.
- Да только у тебя что-то не берутся, - съязвила она. – Ты сам, гад, из Моссада!
- А весь Моссад из бывших гэрэушников, - напомнил я. – Благородная традиция не брать пленных живее всех живых, наша сила, слава и оружие!
Она не успела открыть рот, как я отпихнул ее, в конце коридора прозвучала очередь, но еще раньше хлопнул выстрел из моего пистолета, а пули из автомата выпрыгнувшего вдали боевика ушли в потолок.
Он упал, обливаясь кровью, мы подошли ближе, он смотрел на меня налитыми кровью глазами, я услышал едва слышный шепот:
- Я тебя помню. Ты говорил с шейхом…
- Мир тесен, - подтвердил я.
- Я слышал, - сказал я, - как ты… так хорошо говорил об исламе…
- И сейчас говорю, - ответил я. – Но разве ты пришел с Кораном?
Он раскрыл рот, собираясь что-то ответить, но теологией я уже сыт, хотя мог бы поговорить и еще, люблю это дело, когда на высокие темы, однако времени нет, а послушный разуму палец нажал на скобу.
Тяжелая пуля пробила ему лоб, Ингрид дернулась, я перепрыгнул через труп и пробежал до конца коридора.
Ингрид, судя по голосу, переговаривается с командиром группы захвата, но даже если тот велит прекратить продвижение до конца переговоров, мне начхать, у меня свое руководство, у нее красивое имя Эволюция, а ей подчиняется не только весь живой мир, как думают малограмотные, но и вся вселенная.
Еще двое впереди в засаде, я знаками велел Ингрид замереть, в ее синих глазах заблистали молнии, но послушно остановилась, это потом будет визжать и топать копытцами, а сейчас дождалась двух хлопков моих выстрелов, тут же оказалась рядом.
Глава 10
Боевики распростерлись на полу, одного пуля достала в лоб, второго оглушила, с силой чиркнул по толстой кости черепа и бросив на пол.
Он смотрел снизу вверх в черное дуло моего пистолета.
- Ты… кто?
- Будущее, - ответил я. – В котором тебя нет.
Переступив после контрольного выстрела через тело, я выскочил на лестницу и, прощупывая все впереди и наверху, начал подниматься наверх.
На третьем этаже за углом стоит в ожидании здоровенный охранник с десантным автоматом в руках, прислушивается как к редким выстрелам в саду, так и нашим шагам.
Я выскочил так неожиданно, что он застыл глядя в огромное дуло моего пистолета.
- Ты… кто?
- Вообще, - спросил я, - или вот сейчас?
- Кто такой вообще, - сказал он, - уже знаю… а сейчас?
- Чистильщик авгиевых конюшен, - сообщил я. – Насрали вы здорово… Я бы все сжег, но человечеству почему-то это говно еще жалко. Это ты и подобные тебе говно, если вдруг не понял.
Он бросился с тупым ревом, я успел ощутить отвращение, как быстро разумность и образованность слетает с нас, едва лишь верх берут древние примитивные чувства, что были древними уже в эпоху динозавров, и в таком виде неизменном достались нам, стыд такой…
Я оборвал его жизнь коротко и безжалостно, все равно что раздавил разносящую заразу муху, и быстро метнулся в другое отделение авгиевых конюшен…
…с тоской понимая, что вся планета за исключением редких островков лабораторий – бесконечная конюшня. Сингуляры вовсе чистить не станут, побрезгуют, у нас впереди свой прекрасный и сверкающий мир без этой биологической грязи.
Внизу из сада и по всему периметру возобновилась стрельба, но не яростная, а какая-то переговорная, как будто стороны еще торгуются, но выказывают неуступчивость в требованиях.
Я передвигался неслышным приставным шагом, почти превратившись в двумерного пласкатика на стене, один часовой вообще увидел сперва дуло пистолета перед глазами, потом только меня.
- Что… что вы делаете?
- Улучшаю человечество, - сообщил я и нажал на спуск. – И, как велел Чернышевский, приближаю будущее.
Ингрид сказала зло:
- Кто такой этот Чернышевский? Тоже из ваших евреев?
- Тоже, - подтвердил я. – Все мы евреи. Даже мусульмане… Пригнись!
Она мгновенно оказалась на полу, а в проходе моментально возникла женщина с автоматом в руках, тут же выпустила очередь в то место, где мы только что находились, но ствол автомата едва начал опускаться в нашу сторону, когда две пули из моего пистолета ударили ей в голову.
Ингрид запоздала ответила такой же очередью, а когда мы пробегали мимо распростертого тела, уже в крови, кивнула в ее сторону.
- Красивая.
Я сказал равнодушно:
- Враги не бывают красивыми.
Она сказала мне в спину:
- Мне показалось… тебе очень нравится это делать.
- Что?
- Стрелять без промаха… убивать, чувствовать власть над чужой жизнью…
Я спросил удивленно:
- С чего вдруг?
- Ты делал все слишком красиво, - сказала она обвиняющим тоном. – Не как спецназовец, для которого главное выполнить задание, а как артист, которому важно еще и сделать это красиво.
Я сдвинул плечами.
- Я ученый, а наука сама по себе очень красивое и высокое занятие. Приучает, дисциплинирует мышление и привычки. Так что может быть… просто перенос тщательности педантичного ученого, это я педантичный, на все… остальное.
- Не-е-ет, - возразила она, - это в тебе проснулся питекантроп…
- А красота акции тогда при чем?
Она сказала победно:
- А перед самкой поиграть мышцами?
Я посмотрел по сторонам.
- А где тут самка?
- Ну ты и сволочь, - ответила она. – Куда прешь, надо дождаться подкрепления!
- Последний этаж, - напомнил я. – Бежать им некуда, сейчас или никогда. Пока с ними торгуются, самое время ударить.
Она покачала головой.
- Даже не знаю, что ты за человек. И человек ли вообще?
- Трансгуманист, - ответил я, - это такой недосингуляр… нет, лучше предсингуляр. Но пока еще гомо сапиенс, хотя на переходе на ступеньку повыше… Хочешь со мной?
Она промолчала, не до разговоров, я скользящим шагом продвигаюсь вдоль стены, система наблюдения показала как нас, идущих по коридору к центральным комнатам, там и троих охранников, что с автоматами наизготовку ждут нас за углом.
Расстояние между нами не больше пяти шагов, пулями изрешетят с головы до ног, Ингрид догадывается, что впереди нечто потруднее того, что было, прошептала:
- Подождем?
- Да, - ответил я. – Где твои гранаты?
Она молча вытащила одну из подсумка, я выдернул колечко, отсчитал пару секунд и бросил по косой дуге в стену так, чтобы ударившись, отскочила и откатилась за миг до взрыва прямо под ноги орлам в засаде.
Глянул взрыв, Ингрид вырвалась впереди меня и, бешено стреляя, проскочила за угол, добивая изрешеченных осколками.
- Хорошо, - сказал я с одобрением. – А говоришь, презумпция невинности…
Не слушая ее злое шипение, саданул ногой в дверь и едва удержал палец на спусковой скобе: загораживая собой стол стоит во весь рост в позе готовности, широко расставив ноги и распахнув куртку, мужчина с поясом смертника на груди и животе, а пальцы руки держит на кнопке взрывателя.
- Ингрид, - сказал я, - замри…
Она остановилась, как вкопанная, застыла, страшась сделать хоть одно движение.
Он сказал громко:
- Ты все понял?
- Да, - ответил я. – Чего ты хочешь?
Он сказал торжествующим голосом:
- Ваш яйцеголовый вон за моей спиной. Связанный и с кляпом, так что и не пикнет, всех нас разорвет в клочья.
Я чувствовал, что мог мозг разогрелся, задействовал мощности на уровне суперкомпьютеров всего мира, каждое движение просчитал сотни раз во всех вариантах и сочетаниях…
- И чего ты требуешь? – повторил я.
- Я требую…
Моя палец вжал скобу, тут же чуть сместил ствол выше и выстрелил еще раз. За первой пулей почти проследил, пошла вгрызаться, как скоростной бур, через плотный воздух, преодолела разделяющее нас пространство и ударила террориста в грудь.
Он с воплем ярости отпустил кнопку взрывателя, на лице успело отразиться недоумение, но вторая пуля разворотила переносицу. Голова его откинулась назад с такой силой, словно саданул конь копытом.
Ингрид вскрикнула яростно за моей спиной:
- Сумасшедший!
- Риск, - сказал я, - благородное дело. А благородство пока что выше ума и вообще…
Боевик завалился на спину, Ингрид перепрыгнула через его тело, за столом на полу лежит, подогнув колени, связанный очень пожилой, Ингрид торопливо освободила его от кляпа и веревок, поддержала за плечи и усадила там же на полу под стеной.
- Отдохните, - посоветовала она, - потом помогу встать.
Он без испуга смотрел снизу вверх в ее раскрасневшееся лицо.
- Вы очень вовремя, - проговорил он с трудом очень сиплым голосом. – У меня руки затекли… Если снимете с рук браслеты, мне будет легче…
Она только сейчас заметила на его завернутых за спину руках полицейские наручники, ухватилась за его скованные руки, но, похоже, пришла без ключа, крикнула мне:
- Помоги поднять!.. Снимем в машине!
Я подхватил заложника под локоть, вместе подняли на ноги, а я пощупал браслеты, пальцы сами отыскали и поняли, как там и что, щелкнуло, я снял дурное железо с обеих рук и отшвырнул в сторону.
Ингрид вытаращила глаза.
- Как ты… Что у тебя за день везения?..
- Да, - согласился я, - пуля попала как раз в тот проводок, который нужно бы кусачками, а пальцы достались от карманника… Хорошо быть Франкенштейном.
Заложник усмехнулся, а Ингрид сказала ему быстро:
- Сейчас размассажирую. Это ничего, кровообращение восстановится… Чуточку пощиплет… Как себя чувствуете?
Он ответил так же сипло:
- Берегли.
- Прекрасно, - заверила она, - нам важно доставить вас живым. Иначе премии лишат.
- А большая премия? – поинтересовался он.
- В тройном размере, - сообщила она.
- Ой, - сказал он, - не уверен, что столько стою, но постараюсь, чтобы очаровательная женщина не осталась без нее.
- Давайте я помогу, - сказал я. – Наша миссия полулегальная. Что значит, разрешения у швейцаров не запрашивали. Так что сюда могут нагрянуть местные полицейские силы, но не хочется стрелять как бы в своих, хотя как для нас дураки могут быть своими?
Он невесело усмехнулся, ноги его подкашиваются от долгого сидения на полу, но мы помогли выбраться из комнаты, а там его подхватили Кевин и Сизмор, почти бегом пронесли по коридору к лестнице.
Ингрид крикнула:
- Надо проверить, вдруг кто там спрятался еще!
- Проверяй, - согласился я, - но через полторы минуты здесь все красиво и показательно взлетит в воздух. Получится аккуратная яма с неровными краями в полтора человеческих роста вглыбь. А вширь так вообще…
- Ну ты и свинья, - сказала она зло и бросилась следом за уносимым заложником.
Уже когда погрузились в вертолет, а тот рывком оторвался от грунта и резко пошел вверх и в сторону, Ингрид спросила с придыханием:
- Как тебе повезло попасть именно в тот проводок на взрывателе?
Я сказал легко:
- Не бери в голову. Господь обожает дураков и верующих.
- Свинья, - повторила она, но как-то неуверенно, - покажи как-нибудь мне этот трюк… Вообще даже не представляю, что можно вот так стрелять…
- Я целился, - сказал я, - тщательно. Хоть и недолго.
В ее глазах я рассмотрел тщательно упрятанные страх и восторг.