– Он самый. Теперь вот в инвалидном кресле, но с компьютером мастерски управляется, как раз с помощью этой вашей… прикладной телепатии, – кивнул мне Виталий.
Я воздержался от очередного замечания о некорректности понятия "телепатия".
Встав из-за стола, я вышел в прихожую, и из внутреннего кармана куртки вынул мой модифицированный "Интендикс", которым пользовался, когда ещё был аспирантом.
Садясь за стол, я вставил в ухо аппарат.
– Это чего? – любопытствующе прищурилась Светлана.
Остальные молчали и смотрели на меня, словно чуда ожидая.
– Похоже на блютуз, – заметила Виола.
– С этой штуковиной Илья мне и настраивал теле… – Георгий взглянул на меня и поправился, – …психовиртуальную сеть на базе нашего школьного компьютерного класса.
– Это "Интендикс", – ответил я.
– О! А у моего брата… – поражённо начал Виталий.
– Знаю, знаю, – закивал я, – у вашего брата допотопная модель, какие ещё в две тыщи тринадцатом году выпускали. В полном наборе – вот такая коробка? – я показал руками.
– Ага…
– С тех пор для широкой продажи, насколько я знаю, и не было других, более компактных, моделей. А это, – я показал на своё ухо, – это для профи… в сущности, данная модель – просто усилитель электромагнитных волн, излучаемых мозгом… Ну так я не договорил! Что такое нейрокомпьютерный интерфейс, вы наслышаны. А сейчас вот решено потихоньку вводить в обиход пользование психовиртуальной связью. С каковой целью и ездят наши сотрудники по городам и весям, в том числе и ваш покорный слуга.
– "Психовиртуальная связь"? Передача информации из мозга одного человека через компьютер – в мозг другого, формирование "коллективного разума" и всё такое? – заинтересованно блестя глазами, спросила Светлана.
– Ну, в общих чертах, – кивнул я.
– Не представляю, как это всё выглядит в действии, – пожала плечами Виола.
– Вот я вам сейчас и продемонстрирую.
– И это возможно вот здесь, так запросто, без… – недоверчиво начал и запнулся Сергей.
– … "Без нагромождений сложной аппаратуры", хотите вы сказать? – улыбнулся я. – Вы же видите, – я вновь тронул ухо, – к тому же, компьютер вообще в этой отрасли лишь начальный этап, процесс движется к тому, что скоро подключение и без этого станет возможным. Наш мозг – компьютер! В сущности, я и сейчас мог бы обойтись без "Интендикса", это я просто чтобы быстрее…
– Потрясающе! Фантастика! – восхищённо заёрзала Светлана. – Что мы должны делать? Может, вам что-нибудь нужно… для удобства?
Я улыбнулся ей:
– Мне нужно только то, чтобы вы выбрали тему, образ, на котором я вас всех попрошу сосредоточиться. Это необходимо, чтобы выполнить настройку психовиртуальной связи между вами. Что-нибудь такое, что интересует вас всех в равной степени… Предлагайте, – я оглядел сидящих за столом.
Все нерешительно молчали.
– Это может быть что угодно – воспоминание о вашем совместном летнем отдыхе на природе, впечатления о любимом кинофильме…
– … соображения о повышении зарплаты учителям! – захохотал вдруг Виталий. – Вот уж что нас всех волнует в равной степени!
– Фильмы? – переспросил Георгий. – А можно – книги?
– Конечно!
– Отлично! – он потёр ладони. – Предлагаю – давайте в качестве, так сказать, объекта для… э-э-э… для медитации, – нашёлся он, – возьмём "Трансформинг бытия"?
– О-о! – закатила глаза Светлана.
– А почему нет? – повернулся к ней Георгий. – Думаю, сие высокомудрое творение, – едко продолжил он, – в равной степени интересует всех присутствующих. Может, по-разному – но интересует. Сергей, ты ведь уже успел прочитать "Трансформинг"? – теперь он обернулся к Сергею. Тот утвердительно кивнул.
– Итак? – я посмотрел на Светлану.
– Ну пусть будет так, если никто не возражает, – пожала плечами она. Никто не возражал.
– Неприятных ощущений не будет? – неожиданно и боязливо подал голос Сергей. Виола возмущённо толкнула его локтем.
– Нет. Просто расслабьтесь и думайте об этой книге. Вспоминайте, что удастся, из неё, прокручивайте в голове ваши собственные мысли, возникшие при прочтении… можете даже просто представить, как выглядит обложка. Или думать о том, при каких обстоятельствах вы читали это произведение – дома, или в общественном транспорте… если вам так будет проще – можете закрыть глаза, – я обвёл взглядом моих сотрапезников.
Светлана и Виола сидели, ровно дыша, откинувшись на спинки стульев, чуть склонив головы набок и прилежно закрыв глаза. И без того сутулый Сергей скрючился ещё больше над столом. Виталий и Георгий сидели в одинаковых позах, уперев локти о столешницу и положив подбородок на сцепленные кисти, только Виталий не моргая смотрел в одну точку мимо Георгия, а тот время от времени прищуривал один глаз, и уголки его губ дрожали от сдерживаемой улыбки.
Я начал операцию подключения.
Должен заметить, что, когда мы в ИМ работали над настроечными мыслеобразами для различных подключений, было перелопачено множество рабочих вариантов. Узкие спецы-компьютерщики предлагали вызывать в сознании картинку, на которой просто-напросто от первого лица производится проводное соединение нескольких компов; нейрофизиологи и психологи возражали, считая, что мыслеобраз должен быть универсальным, непривязанным к техническим частностям, иначе может возникнуть сбой при подключении. В итоге Рудин, уставший от споров, хлопнул ладонью по столу и предложил вариант, который я и использовал сейчас.
Я продолжал сидеть на стуле, в комнате стало темнее, тем не менее, как обычно при работе в психосети, всё было отчётливо видно.
От моего тела отделился и встал мой полупрозрачный, словно из тёмного стекла отлитый, двойник. На левой полусогнутой руке у него кольцом висел моток толстой и жёлтой латунной цепочки. Шурша и позвякивая ею, как монистами, при ходьбе, моё alter ego двинулось к Виталию. Дважды опоясав его цепочкой, двойник повторил то же со Светланой, а затем и с остальными, так что все они оказались связанными одной цепью.
Раздался лёгкий треск, над сидящими за столом волнисто пробежала и исчезла зарница их электрических потенциалов – жаль, они этого не могут видеть.
Ну вот, подключение состоялось.
Ага, а вот появились и первые образы, которыми сейчас набиты головы моих подопечных: стена за спиной Виталия вздулась, по её поверхности пошли движущиеся изгибы, как по поверхности одеяла, за которым кто-то двигает рукой во все стороны, сквозь стену мягко протиснулась тумбочка и, медленно переворачиваясь в воздухе, поплыла по комнате. На тумбочке, как приклеенные, лежали наручные часы и та самая книга, из которой сами собой выдёргивались страницы и листопадом кружили по комнате. Так, это у нас мыслеобразы Сергея… а вот и остальные… Ну всё, теперь можно выходить в Психонет. Клик, клик, ещё клик.
Из центра стола выросло и распространилось белое свечение; оно, словно дым, заполнило комнату, затем быстро растаяло, являя взору кажущееся огромным, голубое квадратное поле, видимое нами как будто с горы и роящееся массой маленьких, рядами уходящих в перспективу экранчиков, на каждом из которых шло своё "кино".
– Ой! У меня голова кружится… – раздался возглас боязливого Сергея.
Вижу, вижу, друг, – то-то так колбасит и кувыркает тумбочку, на которой ты, почитав на сон грядущий, оставлял книгу.
– Как здорово-о… – раздался восхищённый голос Светланы, сидевшей неподвижно и с закрытым ртом – это были её мысли по поводу картины, увиденной при выходе в Психонет. Конечно, можно понять: для "чайника" уже сам выход в психоСеть со всеми этими галлюцинациями-иконками – большое впечатление. Подождите, друзья мои, вот сейчас действительно будет здорово…
Я решил завести их на сайт, – как стало принято у нас в ИМ называть территорию личного индивидуального психополя, пусть и малооформленную, – на сайт автора книги, о которой они все сейчас думали. Представив слово "трансформинг", я кликнул взглядом.
В центре голубого поля проклюнулась точечка, которая, вращаясь, разрослась в спиралеобразный вихрь, раскидавший в стороны множество экранчиков и вываливший перед нами содержимое внутреннего мира автора нашумевшего бестселлера "Трансформинг бытия". Хм, я надеюсь, это не повлечёт за собой неприятных последствий… для меня и моих подопечных, я хочу сказать. Автор-то не заметит нашего проникновения.
Меня вдруг самого охватило острое любопытство – ведь сейчас мне и моим испытуемым представлялась возможность в прямом смысле слова залезть в душу известного писателя и посмотреть, что у него там творится! Хорошо, что пока ещё нет законодательных норм о соблюдении авторских прав в Психонете…
Навстречу нам летели и проходили сквозь нас короткие надписи, составленные из объёмных букв размером с ладонь каждая. Скучновато выглядит главная страница, дизайн очень бедный… хозяин, должно быть, сухарь и крайне скрытная личность. "Личная жизнь"… Кликнуть? Сколько у него там любовниц? Нет, нет, – я же не один страницу просматриваю… "Личная жизнь" пронеслась сквозь меня, растаяв за спиной. "Трансформинг бытия. Черновики". А ну-ка! Посмотрим, посмотрим… пусть мои подопечные ознакомятся, так сказать, с "творческой кухней", на которой был приготовлен так полюбившийся им шедевр… Клик! Из надписи раздвинулся большой экран, заслонивший всё остальное. На экране шло "кино". В кадре был виден большой стол, рядом электрическая печка с несколькими конфорками, на которых, пыша паром, булькали кастрюли. На стене висели ножи и поварёшки. Возле стола стоял мужчина в белом фартуке и в белом поварском колпаке. Он обернулся, и мы увидели, что это автор "Трансформинга"; здесь его лицо выглядело точь-в-точь таким же, каким оно было изображено на фото с обложки его книги. Он протянул руку куда-то вбок. Я сдвинул полосу прокрутки вправо и увидел, как он из большой корзины, в которой были беспорядочно свалены книги, вынул одну из них. Клик! Увеличение… Ага, – это "Бионетика". Автор "Трансформинга" положил её на стол, раскрыл, перелистал, вгляделся. Затем он взял разделочный нож и выкромсал из "Бионетики" несколько страниц. Скомкав их, он сдавил их в своих ладонях, и в миску на столе полилась тонкая струйка воды. Автор бросил выжатый ком в большое глубокое блюдо, и взял из корзины другую книгу. Клик, увеличение. На этот раз я успел разглядеть только имя автора – "Чип Карнеги", названия произведения не увидел. Автор раскрыл книгу, выдернул из неё листок и бросил в блюдо, полистал, вырвал ещё страницу, так же отправленную в блюдо. Чуть подумав, он взял одну из брошенных страниц, извлёк ножницы из кармана фартука, и стал вырезать из страницы сложную фигуру, вроде бумажных снежинок, изготовляемых школьниками к празднованию Нового года. "Что это он делает??" – громко подумала Светлана. "А-а-а!" – ворвался в наше совмещённое психопространство ехидный и многозначительно-торжествующий возглас Георгия, обращённый к Свете.
"Что это он вечно в таких контрах со Светланой? В чём причина, почему он так часто её задирает?" – мимоходом подумалось мне. Не уходя с сайта автора "Трансформинга", я влез в сознание Гоши. И, поскольку он только что посылал раздражённый сигнал Свете, я тут же наткнулся на причину: Светлана – врач, а Гоша испытывает мучительную зависть к врачам. Поэтому всё, что говорит Света, вызывает у Гоши противодействие! Ему нет особого дела собственно до "Трансформинга", но он его отчаянно критикует – потому что "Трансформинг" восхищает Свету, и, пренебрежительно отзываясь о том, что её восхищает, Гоша неосознанно пытается сбросить иго своего представления о значительности врачебной профессии и авторитетности взглядов Светы-врача, иго, которое так его давит и от которого он не в состоянии освободиться!
Мне даже смешно стало. Хоссподи, – ну можно ли так казниться, что не удалось стать тем, кем хотел! Тут мне вспомнилась Лиз с мечтой своей юности выбиться в актрисы… Однако я не должен был оставлять моих подопечных в психопространстве без контроля, и я вернулся на сайт.
Автор "Трансформинга" тем временем достал ещё одну книгу – на сей раз это было очередное из множества сочинений Маланьи Кривдиной. Оно удостоилось того, что наш автор оторвал от одной из страничек крохотный уголок, отправленный к прочим компонентам кулинарно-макулатурного приготовления.
Я тем временем вполглаза, вполмысли продолжал подглядывать за скрытыми мотивами Гоши. Скрытые мотивы нервно свивались, точно брачующиеся змеи и таяли, как дым, и появлялись вновь… Ого, – а Гоша, оказывается, вдобавок ко всему ещё и мужской шовинист! И поэтому взгляды Светы ещё больше усиливают раздражение Гоши: женщина, да сумевшая, в отличие от него, стать врачом, да смеет не соглашаться с его точкой зрения – например, по поводу "Трансформинга"… как это мучительно для Георгия! И как это притягивает его к ней! "Вот почему его мотивы приняли образ брачующихся змей", – понял я. Змея символизирует хищную, агрессивную сущность; Гоша хочет искусать, ранить, уничтожить Свету за то, что она обладает тем, что ему недоступно – и в то же время он постоянно тянется к ней, чтобы доказывать самому себе, что он хоть в чём-то превосходит её, хотя и не достиг желаемого, как она! А сама-то она (тут я заглянул в её аксиосферу – "зона оценок", своеобразный "самодегустатор" и "самоцензор" психических процессов) вовсе не придаёт такого преувеличенного значения своей профессии, и даже не догадывается, почему это её друг Гоша порою вдруг таким петухом наскакивает на неё, – списывает это на его "поистине бабскую стервозность", и отмахивается – со смехом, не принимая происходящее всерьёз, чем заставляет его ещё сильнее мучиться…
Я ещё раз убедился, что с Георгием я случайно наткнулся на весьма важную психосхему, с которой следует разобраться обстоятельно – позже. А пока я быстренько скопировал Гошины переживания, заархивировал файл и вновь вернулся к моим новым знакомым, которые с восторгом новичков глазели, как автор "Трансформинга" заканчивает приготовление своего бест-блюда.
Напоследок этот искусный кухарь настриг лапши из "Учения скоморонов", и занялся приправами. Открыв настенный шкафчик, он вынул оттуда нечто вроде большой старой перечницы, на которой была приклеена этикетка с надписью "Ох, money дай мне, ум". Автор щедро сыпанул из ёмкости в блюдо на груду мятой, рваной и скомканной бумаги. Потом, взяв большую ложку, стал перемешивать. Перемешав, он вывалил содержимое блюда в кастрюлю с кипящей водой, и закрыл её крышкой. Сев на табурет, он закурил. Хотя я и не был фанатом этого автора, как мои подопечные, но мне всё же стало интересно, чем всё закончится, и я решил подождать.
Автор всё курил и курил. Минуты через три он встал, приподнял крышку кастрюли и заглянул в неё. Увиденное, похоже, подняло ему настроение: напевая, автор вооружился щипцами, и вынул из кипящего бульона новенькую книгу, на глянцевой обложке которой крупными буквами было напечатано: "Трансформинг бытия".
"Вот!" – торжествующе подумал Георгий, и глаза его сверкали праведным самодовольством.
"Ну и что, а мне всё равно нравится!" – стояла на своём Светлана.
Теперь мне стало окончательно ясно, что "Трансформинг" Георгий предложил специально для того, чтобы вызвать Свету на спор, в котором более начитанный Гоша вышел бы победителем.
"Ладно вам спорить! Раз такие книги пишутся – значит, и они кому-нибудь нужны. Автор трудился, и, видимо, читателям помогает его труд, раз они за него платят", – послал я примирительный мыслесигнал.
САЙТ 16
Гигантский прозрачный цилиндр, медленно вращаясь, повернулся боком, в котором зияла геометрически правильная брешь. Люди, стоявшие рядом, оживились и, словно рикши, покатили сквозь причудливый стеклянный сезам свои сумки. Лишь одна из ожидающих вошла налегке. Это была девушка в светлом плаще, который подчёркивал стройность её фигуры и оттенял каштановые волосы, льющиеся по плечам.
В фойе группа вошедших раздробилась. Девушка с каштановыми волосами лёгкой и уверенной походкой двинулась, словно кинозвезда, по одной из красных ковровых дорожек, огороженных справа и слева рядами невысоких металлических шестиков с провисающими красными лентами.
За стойкой девушку встретила молоденькая служащая в форме, делавшей её похожей одновременно на куклу и официантку с заготовленной улыбкой.
– Здравствуйте. Бронь номер тринадцать-пятьдесят два, – кладя документ на стойку, произнесла девушка с каштановыми волосами. Её акцент заставил куколку-служащую чуть заметно изменить выражение лица.
Взглядывая в документ, девушка на ресепшне сверила данные с выведенными на монитор, и с улыбкой протянула гостевой бланк и карту-ключ:
– Приятного отдыха!
Окидывая взглядом вычурные осветительные приборы с претензией на авангардность, мини-кафе с низкими стеклянными столиками, напоминающими лужицы разных форм, и жмущиеся по стенам бутики, набитые чёрно-золотыми братинами, матрёшками и прочими сувенирами, девушка с каштановыми волосами пересекла фойе и вошла в один из шести лифтов.
Кабина мягко тронулась. Этажи бесшумно поплыли вниз… Матово поблёскивающие металлические двери разъехались. Несколько неслышных шагов по мягкому ковровому покрытию, писк электронного замка – и девушка очутилась в своём номере. Он не был велик, но из-за продуманной планировки создавал ощущение просторности.
Постояв несколько секунд в проёме, ведущем из коридора в комнату, девушка, не снимая плаща, подошла к окну. Сдвинув штору в сторону, она извлекла из сумочки замысловато расслоившийся слайдер, набрала номер и, приложив телефон к уху, замерла, устремив сквозь стекло взгляд на головокружительно вздымающуюся скалу соседнего корпуса и мысленно считая этажи. Она успела насчитать двадцать шесть, когда джаз в трубке прервался.
– Всё под контролем. Думаю, один из них выведет нас на проект "Матрёшка. Перезагрузка". Надеюсь, тогда мы сможем разгадать её, – эту пресловутую "загадку Русской Души", чёрт бы её побрал!.. Сейчас я в Измайлово-Вега, а вечером вылетаю в Прибалтику. Да, да, я помню. Отработаю оба варианта… Но начать мне представляется более уместно с него; думаю, с ним будет проще… н-ну как тебе сказать… – девушка, отвернувшись от окна, поправила прядь волос и чуть улыбнулась, – … я думаю, – нет, я уверена – он в меня влюблён…