– Одно непонятно – как они так быстро узнали о том, что случилось в Цзянье? – спросил Ивар, и взглянул на Арнвида.
Физиономия старого эриля была мрачной, в глазах пряталась растерянность.
На ночлег в этот раз встали недалеко от деревни.
Там сначала поднялась паника, но хэшан прогулялся в ту сторону, и испуганные вопли затихли. Вернувшись, принес небольшую корзинку с разными овощами и принялся готовить себе ужин.
То, что Шао Ху не ест мяса, стало ясно еще в первый день.
– Ну что, Арнвид, – сказал Ивар, когда с едой оказалось покончено, и на мир опустилась тьма. – Может быть, обратимся к рунам? Что они скажут по поводу сегодняшнего нападения и насчет того, что ждет нас в будущем?
– Давай, – старый эриль закряхтел, раскашлялся, но видно было, что для пущей важности.
Наземь лег отрез чистой белой ткани, на него посыпались костяные плашки со священными знаками. Арнвид и Ингьяльд уставились на них озадаченно, бритоголовый хэшан, что до этого момента сидел, будто статуя, подвинулся ближе, темные глаза блеснули.
– Во-первых, Турс, – сказал наконец старый эриль, – поскольку мы не в Йотунхейме, то он означает некую враждебную силу… нечеловеческую силу. Перевернутый Ансуз – нет помощи от богов, а также Лагуз – текущая вода, река, по которой мы странствуем, и в то же время запад, куда направляемся… – он поднял голову, широко улыбнулся, показав беззубые десны. – Похоже, это нападение, как и то, что в Цзянье, подстроил неведомый враг…
– Но откуда он узнал про нас? – спросил Ивар. – Даже сильнейшему колдуну это не под силу!
– Может быть, мы имеем дело с богом? – Арнвид пожал плечами, и глянул на Шао Ху. – Кто там у вас обитает на западе, и есть ли среди них мелкие… нет, крупные пакостники?
Хэшан подумал немного, а потом степенно сказал:
– На закате находится гора Кунлунь, нижняя столица Небесного Императора и обиталище благой Си Ван-му. Там растут священные персики, а также пребывают бодхисатвы, давшие обет спасения живых существ из объятий Сансары… Я не верю, что там может гнездиться зло.
Ивар нахмурился:
– Но руны не могут врать! То, что ты не веришь, не значит, что это невозможно?
– Да, это так, – признал Шао Ху. – Я буду молиться, и просить Будду ниспослать мне откровение… ибо в последнее время в Поднебесной и вправду нарушилась гармония инь и ян, а Великий Предел пошатнулся.
– Теперь насчет того, что ждет впереди, – Арнвид нагнулся, подобрал руны, и высыпал их вновь. – Ха, клянусь пятками Хель, кто бы сомневался! Препятствия, битвы и кровь!
– Ну, этого добра у нас всегда навалом, – Ивар улыбнулся почти с облегчением.
Начали устраиваться на ночлег, во тьме подальше от костра расположились дозорные. Хэшан же подошел к старому эрилю, судя по жестам и поклону, попросил посмотреть гадательные плашки. Затем вытащил из своего мешка некий свиток и три старых бронзовых монеты, принялся кидать их на землю.
Вдвоем таращились на них, словно на голую женщину, глаз не отводили, оживленно переговаривались. Рисовали в пыли линии, сплошные и прерывистые, и заглядывали в свиток, где иероглифов было больше, чем мошек над рекой в жаркий летний день.
Когда Ивар проснулся, оба сидели на том же месте, красные от недосыпа глаза блестели довольством.
– Чем это вы всю ночь занимались? – спросил он.
– Изучали великие перемены, – ответил Арнвид со смешком. – Что-то вроде рун, только местное…
Ивар только головой покачал, и отправился к берегу умываться.
Несколько дней драккар шел вверх по Янцзы, то под парусом, то под веслами, совершенно одинаковые деревни сменялись одна другой, изредка попадались города, тянулись засеянные рисом поля, бамбуковые рощи и настоящие чащобы.
Шао Ху продолжал рассказы о Будде, его учениках и странствиях, и их слушали почти с таким же интересом, как и саги о сражениях конунгов, морских походах и кровавых распрях. Хэшана держали за своего, все видели, как он сражался, и даже Нерейд не пытался над ним подшучивать.
Янцзы понемногу сужалась, из исполинского водного потока превращалась в обычный, хотя и широкий.
Миновали город, почти такой же большой, как Цзянье, и после него река запетляла между скалами, порой выделывая такие выкрутасы, что корабль описывал чуть ли не круг. Течение усилилось, в волнах появились округлые, блестевшие от влаги валуны, похожие на спины водных чудовищ.
– Это ненадолго, – сказал Шао Ху. – После Шаши опять все будет ровно.
До самого вечера лавировали меж камней, то правый, то левый берег превращался в отвесную стену, о которую с грохотом бились волны. Ветер не помогал, гребли постоянно, почти без отдыха, напрягали все силы, чтобы бороться с необычайно сильным течением.
К вечеру, когда надо было искать место для ночлега, вымотались так, что едва ворочали веслами. С трудом затащили драккар на сушу, и то корма осталась в воде, и попадали бы на землю, если бы не конунг.
Тот сердитыми окриками погнал за хворостом, заставил работать, готовить ужин.
Шао Ху выглядел бодрее многих, хотя греб наравне с остальными, и когда покончили с едой, он подошел к Ивару и предложил:
– Видит милостивый Гаутама, я могу сторожить целую ночь.
– Один? – конунг усмехнулся. – Боюсь, что этого мало, места тут дикие, как бы кто не явился…
Для стоянки заняли крохотный пятачок свободной земли, с одной стороны высятся скалы, с другой начинается лес, переплетенные лианами гиганты стоят тесно, под ними темно, словно в погребе, слышится шуршание, хруст и резкие крики, не поймешь чьи, звериные или птичьи.
Подкрасться тут легче легкого.
Кроме того, Ивар до конца не доверял хэшану – тот хоть и показал себя хорошим спутником, все же чужак, посланец вана Цзянье, и сами асы не разгадают, что у него на уме.
– Как угодно, – Шао Ху поклонился и отошел.
Конунг назначил сторожей и лег, но заснуть быстро не смог, хотя тоже устал – не раз сегодня садился на лавку, орудовал веслом вместе с остальными. Потом вроде сомкнул глаза, задремал, но тут же, как показалось, очнулся, поскольку в лицо плеснули холодной водой.
Из тьмы несся грохот и рев, точно с привязи сорвались огромные звери, костер куда-то подевался, земля под ногами тряслась, и было очень сыро, будто уснул в огромной луже.
– Что происходит, возьми меня тролли? – рыкнул Ивар, вскакивая на ноги.
Рядом возник темный силуэт, и он с трудом удержал желание выхватить меч, ударить.
– Наводнение! Река вышла из берегов! – прокричал силуэт голосом Шао Ху.
– Этого только не хватало… – Ивар пнул в бок спавшего неподалеку Гудрёда, заорал так, что перекрыл гул стихии. – А ну вставайте, отрыжка Нидхёгга! Сожри вас кони ведьмы!
Глаза привыкли к мраку, разглядел, что вода заливает тот кусок земли, что они избрали для ночлега, подступает к лесу, драккар пошатывает волнами и вот-вот сорвет с места, а дружинники продолжают спать, как ни в чем не бывало, дрыхнут даже те, кто вроде бы стоит на страже…
– А? Что? – Гудрёд подскочил, выпучил глаза. – Что это?
– Буди всех! – гаркнул Ивар. – Мы попробуем удержать корабль! Шао Ху, за мной!
Вдвоем ринулись к драккару, у которого воды было уже по колено, конунг схватил лежавшую на лавке бухту троса. Закрепил вокруг штевня, другой конец швырнул оставшемуся внизу хэшану, тот все понял сразу, с хлюпаньем помчался к деревьям, начал привязывать к одному из них, самому толстому.
Корабль дергался из стороны в сторону, словно готовый сорваться с места жеребец.
– Держись, – сказал Ивар, не зная, кому из богов молиться.
Если драккар унесет, то в одиночку с ним не справиться, будь ты хоть трижды силач, пятижды умелец и восемь раз эриль, а без корабля викинги не совсем викинги, да и на нем все имущество…
Гудрёд на берегу прыгал, толкал не желавших просыпаться дружинников, пинал и вопил. Воины неохотно поднимались, таращили глаза, пытались сообразить, что происходит, движения были неуверенные, замедленные, словно находились под действием дурмана.
Под днищем чмокнуло и драккар приподняло, Ивар про себя выругался – если Шао Ху не успел…
Но веревка натянулась, задрожала, от стены леса донесся скрип, а в следующий момент показался бегущий по тросу хэшан. Легко и уверенно, точно под ногами была широкая доска, спрыгнул на борт, а затем на одну из лавок, подхватил брошенный снизу мешок.
– Что за ерунда? Кто-то описался? – донесся с берега недовольный голос Нерейда.
– Разве что инеистый великан… – ответил ему Арнвид.
Дружинники брели к кораблю, борясь с наступавшими волнами, тащили все, что успели схватить. По воде плыли одеяла, запасенные на утро дрова, ветки и пучки травы, слышались проклятия и громкий плеск.
Ивару почудилась среди волн чешуйчатая спина, зубастая пасть, он поспешно схватил копье.
– Э, конунг, ты что? – удивленно вытаращил глаза Хакон с Бугров.
Копье погрузилось в воду рядом с ним, задергалось, всплыла хищная ящерица размером с человека, называемая в этих местах крокодилом. Задергалась, забила хвостом, тут же из глубины ринулись ее сородичи, вцепились, разрывая на куски, пожирая еще дергающееся, живое мясо.
Хакон словно птица взлетел на борт, мигом позже через него перевалил Нерейд, ругавшийся, как сам Локи.
– Быстрее! – прокричал Ивар, хотя никого подгонять не нужно было.
Волны лупили в борт словно огромные кулаки, раскачивали драккар, дружинники лезли на него, помогая друг другу. Забравшиеся первыми протягивали руки, вытягивали других, Ингьяльд помогал залезть Арнвиду, последним брел не проснувшийся до конца Кари.
Напавшему на него крокодилу так врезал по морде кулаком, что тварь без плеска ушла в глубину.
– Дерево ломается, – сказал Шао Ху, и Ивар отчетливо различил донесшийся с берега протяжный треск.
Веревка, закрепленная на штевне, ослабела, драккар медленно понесло назад.
– Кари, давай! – отчаянно закричал Нерейд.
Берсерк прыгнул, но не достал до борта совсем немного, с громким "плюх" обрушился в воду. Когда поднялся, до корабля оказалось более десяти шагов, и тот утаскивало на глубину.
– На весла! – приказал Ивар, а сам смотал веревку и швырнул ее в руки Кари.
Тот схватил, но на ногах не удержался, его повалило, поволокло по волнам.
Гудрёд налегал на руль, дружинники рассаживались по лавкам, ворочали веслами, драккар двигался все медленнее, хотя его по-прежнему тащило течением и подкидывало на волнах.
– Давай! – Ивар потянул за веревку, рядом оказался Шао Ху, вдвоем начали вытягивать Кари.
Нерейд сунул другу весло, и тот взобрался на борт, отдуваясь и пыхтя, словно после знаменитой русичской бани. Хоть едва не потерялся сам, дубину не выронил, приволок с собой, а вот сапог лишился – их либо унесло, либо пошли в пасть не особенно разборчивому крокодилу.
– Все здесь? – Ивар огляделся. – Вроде все… Но откуда это наводнение?
– Готов съесть свою бороду, но тут замешано колдовство! – заявил Арнвид. – Кто-то сильно хочет погубить нас, поскольку боится, что мы отыщем его логово и надерем задницу…
– Некто, способный управлять рекой и насылать разбойников? Кому такое под силу? – Ивар вопросительно глянул на Шао Ху, но тот лишь пожал плечами, да еще и руками развел.
Глава 10. Испытания
Утро встретили на реке, примерно там же, где и ночевали, но на палубе драккара.
Наводнение схлынуло, Янцзы успокоилась, и открылось место стоянки, покрытое слоем ила, со сломанными деревьями на опушке и застрявшим между ними трупом большой выдры.
– Ну точно, колдовство, – повторил Арнвид.
– Колдовство или нет, а путь надо продолжать! – сказал Ивар достаточно громко, чтобы его услышали все дружинники. – Наляжем на весла, во имя всех асов, осталось немного!
Река шла через пустынную местность, с севера к ней подступили горы, не очень высокие, но дикие, с отвесными склонами и острыми пиками. На южном берегу время от времени попадались деревушки, обнесенные частоколом, настороженные, словно воин в ожидании врага.
Следующие ночи дежурили по четверо, и дозорных не нужно было понукать – вглядывались во тьму так добросовестно, что затем днем клевали носом и едва не выпускали из рук весла. Но ничего не происходило, моргали с неба чужие звезды, да скользили во мраке летучие мыши.
На четвертый день после ночной тревоги показался Ваньсянь, по словам Шао Ху ставший одной из резиденций императора только при отце нынешнего правителя. Поднялись над высоким берегом мощные стены, сложенные из огромных глыб, уставились на драккар стражники.
Затем открылся порт, куда меньший, чем в Цзянье, и не такой шумный: причалы, джонки, лодки. Один из военных кораблей, на чьей палубе было тесно от лучников, двинулся навстречу чужакам, и хэшану пришлось вновь демонстрировать полученную от вана грамоту.
– Я отправлюсь во дворец Сына Неба, править ему тысячу лет, – сказал Шао Ху, – попробую добиться аудиенции, и когда вернусь, знает разве что всемилостивый Шакьямуни.
Он сошел на берег и исчез, оранжевая ряса растворилась в толпе.
– А мы пока пойдем гулять, – Ивар оглядел нетерпеливо сопевших воинов. – Арнвид, Кари, Нерейд, Ингьяльд…
Взял с собой тех, кого брал всегда, с кем не побоялся бы отправиться на пиво в Хель или вызвать на бой Сурта. По причалу сошли на землю, и через ворота, в тени которых дремали стражники, прошли в город.
Тот встретил несущимися со всех сторон криками, ударами барабанов, звоном гонгов и колокольчиков.
– Купите священные зеркала, что отгоняют духов! – завопил кто-то мелкий и носатый, ухватив Ивара за локоть. – Изрисованы древними иероглифами самого Юя, действуют на горных, водных и прочих призраков!
– Мы и без зеркал с духами справляемся, – конунг высвободил рукав из цепких пальцев торговца.
С другой стороны налетел второй, предлагавший отведать тушеных в меду скорпионов, третий, наскочивший на Нерейда, принялся тыкать ему в лицо глиняными статуэтками.
Обширную площадь, что лежала прямо за воротами, занимал рынок, со всех сторон виднелись павильоны с вывесками, зазывалы надрывали глотки, ханьцы торговались, покупали, продавали и воровали.
– Ну вот, ничего нового, это мы уже видели… – сказал Арнвид, с трудом отогнав продавца скорпионов.
Пошли по рядам, и остановились там, где продавалось оружие – мечи огромные и крохотные, узкие и широкие, как лопаты, изогнутые и прямые, копья и топоры, алебарды и клевцы, вовсе непонятные штуки вроде колец с лентами или цепов, метательные ножи и парадные кинжалы…
Обладатель всего этого богатства, толстый и важный, в синем халате, деловито передвигал камушки по доске с прорезями.
– Что это такое, почтенный? – заинтересовался Арнвид.
– Абак! – сказал торговец. – Эй-эй, нельзя трогать! Удачу спугнешь, призовешь демонов!
Старый эриль поспешно отдернул пальцы.
– А клинки можно трогать? – спросил Ивар.
– Ну, можно, во имя Лэй-Гуна… – протянул торговец, решивший, что огромным варварам лучше много не запрещать, а то еще начнут бушевать, разнесут лавку, – только осторожно.
Ингьяльд примерился к мечу, почти такому же большому, как его собственный. Нерейд взял в руки кольца, едва не порезался, и торопливо положил обратно. Конунг повертел гибкий и звонкий клинок шириной в половину ладони, взмахнул так, что засвистел воздух.
– Легковат, – сказал он, и они отправились дальше, туда, где громче всего орали.
Раз вопят, значит, происходит что-то интересное.
В небольшом загончике, за оградой высотой по пояс скакали, роняя перья, два петуха. Расправляя крылья, бросались друг на друга, били ногами, клювами, на землю капала кровь. Вокруг толпились ханьцы с клочками бумаги в руках, орали, свистели, чуть ли не дрались.
– Петушиные бои, – сказал Ивар, – слышал о таких еще в Миклагарде, но не видел никогда.
Растолкав местных, подошли к ограде, но зрелище оказалось скучным – много шума и квохтанья, и никакого толку.
– Пойдем отсюда? – предложил заскучавший первым Кари.
– Пойдем, – согласился Ивар.
Торговый квартал остался позади, потянулись более тихие улицы, застроенные одноэтажными домами с крышами из черепицы. Мелькнула пагода, то сооружение, что напоминало множество поставленных друг на друга каменных шляп, и открылась площадь с выходящим на нее храмом.
– Заглянем? – предложил Ингьяльд. – Местные боги, как я понял, не против чужаков.
– Давай, – сказал Ивар.
Прошли под аркой, на которой висело множество колокольчиков, ветер шевелил красные ленты из бумаги, исписанные иероглифами. Оказались на просторном дворе, с двух сторон тянулся навес, под ним располагались статуи, впереди несколько ступеней вели к дверям святилища.
– Ух ты, сколько их! – воскликнул Арнвид, оглядывая местных божеств.
Тут стояли два льва, напоминавших собак с гривами, некто оскаленный, пихавший в пасть голого человека, отрешенный толстяк с гладким лицом, державший такие же четки, как у Шао Ху, женщина с таким количеством рук, что их хватило бы на нищих всех Северных Земель…
– Даже слишком много, – Нерейд принялся чесать в рыжем затылке. – Перебор, я бы сказал.
Людей тут, в отличие от рынка, почти не было, лишь ходил от статуи к статуе меланхоличный служка с метелочкой для сметания пыли, да яростно спорили шепотом две пожилые женщины.
На чужаков глянули испуганно и презрительно, заговорили еще тише.
Ивар двинулся вправо, прошел мимо льва, остановился перед суровым дядей с зеркалом в руке и мечом на поясе, одобрительно цокнул языком, сообразив, что оружие высекал мастер.
– Зеркало вроде тех, что нам предлагали? – ядовито осведомился Нерейд. – Духов гонять?
Услышавший реплику служка посмотрел сердито, но ничего не сказал.
Двинулись дальше, к дракону, чьи чешуйки были украшены иероглифами, а в огромных глазах имелось по два зрачка.
– Так, может быть, попробую прочитать… меня Шао Ху учил, – старый эриль закряхтел, напрягся, как в отхожем месте. – Фань… мань… или вань? Ху… му… мин цзяо бу…
– Это что, эриль совсем с ума сошел? – тактично поинтересовался Нерейд.
Ивар хотел ответить, но земля под ногами дрогнула, стены храма качнулись, и статуя дракона начала падать прямо на них. Конунг схватил увлекшегося чтением Арнвида, потащил за собой, и каменная фигура грохнулась на то место, где они только что стояли.
С треском рассыпалась на куски, в стороны полетели осколки.
Свирепый дядя с зеркалом и мечом тоже зашатался, и рухнул бы тоже, не подхвати его Кари. Глаза берсерка выпучились, надулись чудовищные мышцы на плечах и руках, ноги под безумной тяжестью ушли в землю.
– Варвары! Варвары громят храм Пяти Благоденствий! – завопила одна из пожилых женщин.
Вслед за ней заверещали остальные, служка выронил метелку и убежал в храм.
– Что ты несешь, дура?! – рявкнул Нерейд.
– Давай поставим фигуру на место, и пойдем отсюда, – сказал Ивар.
Но они не успели – едва взгромоздили статую обратно на постамент, во двор хлынула толпа. Раздались возмущенные крики, сверкнули лезвия алебард в руках стражников, замелькали палки, которыми вооружились простые горожане.
– Оп-па… – конунг выхватил меч, и северяне встали плечом к плечу, выстроились полукольцом.
– Что тут происходит? – гневно вопросил один из стражников, усатый и лохматый.