Но не прошло и десяти минут, как Дарий вновь появился в башне.
- Не лежится, - произнес он и сел в свое кресло, которое поспешно освободил Тумберг. С силой потер руками щеки, обвел взглядом спутников и едва заметно усмехнулся. Усмешка была невеселой. - Ждете, когда расскажу? - Дарий помолчал, но ни Тангейзер, ни Шерлок не произнесли ни слова. - Значит, так, парни. Не знаю, как растолковать… В общем, это, конечно, не то, что похоронили после взрыва… Не воскресшие мертвые тела… Хотя от тех, кто тогда погиб на заводе, мало что осталось… А погибли девять человек. Так вот, это не воскресшие тела, а как бы образы… Но все-таки - именно моя мама и мой отец. Как бы вам разъяснить?… Понимаете, я здесь, в Авалоне, думал о них… И в прошлый раз, и теперь… - Силва говорил медленно, словно с трудом подбирал слова, и неотрывно смотрел на собственные колени. - Вот они и… Это именно они, понимаете? Я их спрашивал о разных вещах… Ну, обо всяких событиях нашей жизни, когда я был вдвоем с отцом или с мамой, или мы только втроем были - никого постороннего!. Например, как мы с отцом на рыбалку ходили, и по дороге я в лужу упал. Маленький был, поскользнулся… Или как я в ванной потоп устроил… И разное другое… И они все помнят! Но вернуться не могут… То есть не то что не могут, а просто… они даже не поняли моего вопроса… - Дарий вздохнул. - А что здесь делают, не смогли объяснить… Или я не сумел их понять… Если зеркало поместить в пустоту, оно ничего не отражает, но если посмотреть в него, можно увидеть прошлые отражения… Как-то так было сказано… - Командир танка приподнял голову и уперся взглядом в приборную панель. - Они мне и еще кое-что говорили, но повторять вам не буду. Это - личное, понимаете? Только меня касается… Я ничего не выдумываю, парни, и это происходило не в моей голове, а наяву… Абсолютно уверен, - последнюю фразу Дарий произнес твердо и словно поставил точку.
Некоторое время все пребывали в молчании. Котловина уже исчезла с экрана, там проплывало озеро в форме полумесяца. Тангейзер сидел с видом человека, который пытается решить сложнейшую задачу. Тумберг, прищурившись, теребил усики.
- Я уже говорил о материализовавшихся мыслеобразах… - начал Спиноза, и вновь Дарий не дал ему закончить.
- Засунь эти мыслеобразы себе в… дуло, Бенедикт, - процедил он. - Мои родители - не мыслеобразы, понял?! Да, это не воскресшие тела, но воскресшая… не знаю… суть, что ли. Содержание. Причем не то, что было, когда они… погибли, а постоянно пополняющееся!
- Это они так сказали? - осторожно задал вопрос Тумберг, оставив в покое свои усики.
- Нет, я сам сообразил, - ответил Дарий. - Они… все те, кто теперь здесь, в Авалоне, общаются между собой… Каждый каким-то образом слышит каждого… Я их спросил об этом корабле, двадцать седьмом… И они назвали мне несколько имен.
- Вот как? - встрепенулся Тумберг, и глаза его заблестели. Такой блеск появлялся у следователя всякий раз, когда он обнаруживал новую ниточку в каком-либо деле. - И что это за имена?
Дарий поднял голову к потолку:
- Проверяй, Бенедикт. Кариф… Тенгили… Расул… Святослав… Это те, которые я точно запомнил.
- Да, есть такие в списке экипажа, - почти без заминки подтвердил Спиноза. - Кариф Иолло, техник. Тенгили Сорка, исследователь. Расул Черчесов, исследователь. Святослав Прохоров, техник.
- Вот это да… - ошеломленно покачал головой Тангейзер. - Значит, они так и умерли здесь. Но как же? Если в Авалоне действительно находятся сущности всех живших… или отражения… или что-то еще… как они все здесь умещаются?
- А тебе известны размеры Авалона? - спросил Дарий.
- Тан, Авалон - это не обычное пространство, - сказал Спиноза. - Это особый континуум, и в нем действуют свои законы. Ты можешь видеть перед собой квадрат, а это на самом деле куб, шестигранник. Но ты видишь только одну грань.
- Или не куб, а параллелепипед, - добавил Шерлок. - С торца. А тянется он кто знает на какое расстояние.
- Понятно, - кивнул Тангейзер. - Короче, товарняк с пятью сотнями вагонов.
- Они называли и другие имена, не из экипажа двадцать седьмого, - помолчав, продолжал Силва. - Если у кого-то есть желание, можно будет потом проверить.
Тумберг цепко посмотрел на него:
- Дарий, вы уверены, что вам никогда не попадался список экипажа этого двадцать седьмого?
- Абсолютно уверен, - твердо ответил командир танка. - Я не интересовался именами тех, кто в старину осваивал Дыры. И вот что я вам всем скажу: нужно уходить отсюда, из Авалона, и не возвращаться. Не тревожить… Это их мир, а не наш… Хотя для каждого из нас он когда-нибудь станет своим… Не должны тут шастать ни военные, ни гражданские. Ни к чему это.
Тангейзер тихонько хмыкнул:
- Вряд ли в Лисавете тебя послушают, Дар…
- В том-то и дело, - вздохнул Силва. - Ладно, парни… Пойду я все-таки, полежу… Так мне как-то… Словно гранату в душу кинули…
Тангейзер проводил его взглядом. А когда подкапитан вышел в коридор, повернул голову к Тумбергу, который продолжал задумчиво стоять возле опустевшего командирского кресла.
- Садитесь, Шерлок. По-моему, он прав. Если все обстоит именно так, то нечего нам здесь делать. Это все равно что по кладбищу на танке вышивать, прямо гусеницами по могилам. Плюньте вы на своего груйка, пусть тут остается.
- Как это? - нахмурился Шерлок, опустившись в кресло Дария. - Он должен предстать перед судом и ответить за свои действия в соответствии с законом. Если все работники правоохранительных органов будут плевать на преступников, то вы же первый шум поднимете.
- Так уж и первый! - уязвленно сказал Тангейзер. - При моем-то роде занятий вряд ли получится пересечься с преступниками.
- Не передергивайте, Тан, - поморщился Тумберг. - Не все нужно воспринимать буквально. Вы же прекрасно поняли, о чем я.
- Я военный, - с усмешкой пожал плечами Тангейзер. - И вряд ли удержался бы в войсках, если бы начал понимать команды не буквально, а как-то по-другому. Или в полиции иначе?
- Не стройте из себя солдафона, - опять поморщился Шерлок. - Не желаете помогать в поисках преступника, так и скажите.
- Но вы же говорили, господин майор, что это моя обязанность, - перешел на официальный тон Тангейзер.
- Тогда к чему эти разговоры?
Постлейтенант перевел взгляд на экран и принялся с преувеличенным вниманием разглядывать луг, по которому катился бронеход. Словно задался целью подсчитать, сколько там красных цветочков, сколько желтых, а сколько белых в крапинку.
- Мне кажется необоснованным мнение о нежелательности браться за исследование неизвестной структуры, - заявил Спиноза. - Тем более такой уникальной, как Авалон. С увеличением знаний в социуме, растет и его устойчивость к воздействию разрушительных природных явлений. Вам ведь, надеюсь, знакомо древнее изречение: "Знание - сила"? Если социум отказывается от изучения неизвестного, он становится уязвимым.
- Беня, ты не учитываешь моральный аспект, - пробурчал Тангейзер.
- Моральный аспект не должен являться преградой в познании чего бы то ни было, - немедленно возразил танк. - Если во главу угла ставить мораль, то и меня не следовало создавать - я ведь средство для ведения военных действий, которые, по большому счету, противоречат нравственным нормам. И это касается не только меня, перечень можно привести длинный.
- Беня, давай не будем, - Тангейзер поднял руки, словно от чего-то отгораживаясь. - У меня нет никакого желания затевать дискуссию, да и…
Он вовремя успел остановиться. И не сказал, что, мол, ты, Спиноза, все-таки машина, и не машине рассуждать о морали людей и прочих сапиенсов. Потому что Тангейзер знал, что супертанк нечто большее, чем машина, хотя четко сформулировать это вряд ли сумел бы. И вообще, Спиноза мог обидеться, а кто знает, на что способна обиженная боевая машина, созданная с применением архамассы…
- Есть знания, которые не умножают количество добра в мире, - заметил Тумберг. - Но вообще, никогда не следует спешить с окончательной оценкой и выносить приговор, не подлежащий обжалованию. Бывало ведь и так, что казавшееся черным потом перемещалось в разряд белого. Или хотя бы серого. Понятно, чем продиктованы слова Дария, но правильно ли, чтобы главным в вопросе изучения того или иного явления было личное отношение?
- В общем, решать не нам, - сказал Тангейзер. - А поэтому и спорить не стоит. И неплохо бы чего-нибудь пожевать.
- Без разрешения командира кухню не открою, - предупредил Спиноза. - Не желаю быть крайним.
- Ну и не очень-то и хотелось, - с досадой пробормотал Тангейзер и хмуро уставился на экран.
Танк пересекал очередной луг, безжалостно подминая гусеницами высокую траву и цветы. Впрочем, растения быстро распрямлялись за его кормой, и Тангейзер в очередной раз подумал, что природа Авалона однообразна, и непонятно, зачем она тут нужна. Веяло от нее чем-то ненастоящим. Погрузившись в свои мысли, он не сразу сообразил, что за объект виднеется слева по курсу. Этот объект присутствовал ранее и на картинке с видеокамеры разведчика, но на него не обратили внимания.
- Беня, подъедь и притормози, - тихо скомандовал Диони.
Танк остановился в нескольких метрах от продолговатого холмика, поросшего травой. В ней лежали цветы, целая охапка. По виду они ничем не отличались от тех, что росли вокруг - то ли были сорваны кем-то совсем недавно, то ли местная флора не знала, что такое процесс увядания. Над ними возвышался столб - обрубок древесного ствола, очищенный от коры. Сверху он был расщеплен, и туда была вставлена параллельно земле толстая ветка, примотанная к стволу какой-то тряпкой. На ветке виднелись вырезанные буквы: "СП".
- Крест, - сказал Шерлок. - Такие ставили на Земле, на могилах.
- И не только на Земле, - заметил Тангейзер. - У нас, например, тоже ставят, на некоторых кладбищах. Только не деревянные, конечно. Тут похоронен кто-то из экипажа двадцать седьмого?
- Святослав Прохоров, техник, - вспомнил Шерлок. - По буквам подходит, но это может быть и совпадением.
- Сканер показывает, что в земле ничего нет, - вдруг сообщил Спиноза. - В смысле, того, что бывает в могилах.
- В самом деле? - удивился Тангейзер. - Не ошибаешься?
- Сканер исправен, - бесстрастно сказал танк.
Тумберг подергал усики и вопросительно произнес в пространство:
- Кенотаф?
- Что-что? - не понял Тангейзер.
- Символическое надгробие, - пояснил Спиноза. - В память о том, кто умер в другом месте или пропал без вести.
- То есть тут никто не похоронен? - пробормотал постлейтенант. - Но тогда зачем?…
- Я всего лишь предположил, что это кенотаф, - сказал Тумберг. - Это версия, не более того. С таким же успехом я могу предположить, что перед нами условный знак, и буквы "эс" и "пэ" означают местный Северный полюс.
- Или "совместное предприятие", - добавил танк. - Или "спаси-помилуй". Есть такое словосочетание у христиан: "Боже, спаси и помилуй раба твоего грешного…"
В башню быстрым шагом вошел Дарий.
- Почему стоим?
- Вот, посмотри, - кивнул на экран Тангейзер. - То ли какой-то памятный знак, то ли геодезический. Хотя вряд ли к геодезическому знаку цветы будут возлагать.
Силва подошел поближе и некоторое время молча рассматривал изображение на экране.
- В земле останков нет, - сказал Спиноза. - Никого тут не хоронили.
Дарий покивал и медленно произнес, повернувшись к своим спутникам:
- Странно звучит: похороны в загробном мире… Поезжай дальше, Бенедикт, ничего тут трогать не надо.
Он обогнул свое кресло, занятое Тумбергом, и принялся расхаживать по башне, заложив руки за спину. Танк уже выполнил команду, и непонятный холмик с непонятным крестом поплыл к краю экрана и исчез. Дарий остановился и обвел взглядом следователя и постлейтенанта.
- Я тут лежал, прокручивал в голове разговор с… родителями… Каждое слово вспоминал… И вот какую штуку обнаружил… Сначала внимания не обратил, и только теперь пробило… Мама спросила, почему я перестал общаться с Лонкой… Это одна девушка… была у меня… Мы с ней расстались… Но мама никак не могла ее знать! Понимаете, в чем дело? Я с Лонкой познакомился после училища, когда родители уже… когда их уже не было. И как объяснить такую нестыковку?
- Это подтверждает мое предположение о том, что твои собеседники являются порождением твоего же собственного сознания, - сказал Спиноза. - Материализовавшаяся проекция вовне. Как бы отрицательно ты к этому ни относился.
- Такое уже было в каком-то старинном фантастическом романе, - припомнил Тумберг. - Ты надутый как… э-э… Пампа, кажется.
- Как Пелвис, - почти мгновенно поправил танк. - Станислав Лем, земной писатель. А произведение называется "Солярис".
- Точно, - кивнул Шерлок. - Хотя этого Пелвиса героиня знать не могла.
- Прекратите! - прошипел Дарий, зверски скривив лицо. - Не нужно делать из меня идиота!
Он резко, со стуком, откинул кресло у стены, сел, опустил голову и свесил руки с подлокотников. Кровь прихлынула к его щекам, а ноги отбивали дробь.
- Это версия, не более того, - повторил Тумберг то, что сказал совсем недавно Тангейзеру.
Дарий вскинул подбородок и сжал кулаки.
- А мне не нужны версии! Понимаете? Не нужны! И вообще, хватит об этом! Выдвигайте какие угодно версии, но только не вслух! - Он встал и устремился к своему креслу, занятому Шерлоком. - Потрудитесь освободить место командира, господин майор!
Тумберг безропотно поднялся и отошел к стене. Силва плюхнулся в кресло и вцепился в подлокотники.
- Бенедикт, на разговоры не отвлекаться, выполнять задачу! Постлейтенант Диони, следить за курсом! Молча! Посторонним покинуть башню и пройти в бокс!
Шерлок, пожав плечами, медленно вышел за дверь.
И наступила напряженная тишина. Танк катился вперед, Тангейзер с преувеличенным вниманием переводил глаза с экрана на экран, изредка бросая косые взгляды на командира. А Дарий смотрел в пространство перед собой, и лицо его по-прежнему было хмурым.
Так продолжалось минут двадцать, а потом Тангейзер нарушил приказ помалкивать:
- О! Вот и знакомые места!
Силва мгновенно вышел из прострации и сфокусировал взгляд на картинке воздушного разведчика. А она и вправду была знакомой. Пестрая от цветов долина в окружении зеленых холмов… Рощица у озера, в котором отражалось небо, и посредине озера - зеленый островок… Ручей с мостиком… Пригорок, и два дома на нем, причудливые, словно из сказки, с разными архитектурными прибамбасами…
Место, недавно бывшее подпространственным карманом, в котором коротал свой век Хорригор.
Но это было далеко не все. На резных перилах просторного крыльца висела мокрая серая хламида, майка, шорты и трусы - все тоже мокрое, а в сторонке стояли светлые бегунцы. Это был тот дом, где танкисты и следователь Тумберг уже однажды побывали. Еще на крыльце имелась недопитая бутылка, явно не с соком, который производили предприятия Троллора Дикинсона, и тарелка с остатками какой-то закуски. Без вилки или ложки. Бутылка соседствовала с вынесенным из дома креслом с изогнутой спинкой и широкими подлокотниками в виде звериных лап. А в кресле, развалившись, то ли дремал, то ли спал голый груйк Станис Дасаль по прозвищу Умелец.
- Видно, в озеро шлепнулся, как наш сыщик, - сказал Дарий.
- А спиртное осталось после нашей пирушки, - добавил Тангейзер и восхищенно цокнул языком. - Вот молодец этот груйк, быстро сориентировался!
Силва включил микрофон на пульте.
- Господин Тумберг, прошу вернуться в башню. Тут неподалеку ваш грабитель загорает. Нас он вроде бы не видит.
Кажется, не успел еще стихнуть последний звук его слов, как Шерлок уже появился в двери.
- С ума сойти… - пораженно пробормотал он, подскочив к экрану. - По-моему, выбрось этого типа в открытый космос, он и там сумеет неплохо устроиться. Не удивлюсь, если он уже воспользовался здешним преобразователем. Дарий, подъезжайте тихонько, пожалуйста… чтобы не спугнуть. А то он и отсюда сумеет найти выход.
- Не беспокойтесь, Шерлок, теперь не уйдет, - заверил следователя Силва, забыв о своем плохом настроении. - Сейчас придумаем, как лучше его сцапать.
Судя по всему, с возникшей натянутостью в отношениях было покончено.
Танк среагировал на потеплевшую атмосферу и подал голос:
- Через сотню метров я смогу накрыть его силовым полем, без шума и пыли.
- Давай, Бенедикт, - одобрил это предложение Дарий.
Но про себя отметил, что бронеход нарушил приказ не отвлекаться на разговоры. А такое неповиновение, то есть умышленное неисполнение распоряжения командира, могло далеко зайти.
Танк сбавил ход и буквально на цыпочках подкрался к маленькому поселку. Двигатель его работал едва слышно, но груйк, даже пребывая в состоянии алкогольного опьянения, все-таки почуял неладное. Он вздрогнул, словно получил подзатыльник, и резко поднял голову. На экране, с увеличением, хорошо были видны его мутноватые глаза. Они моментально расширились, когда Умелец узрел неподалеку от себя розовую громаду супертанка. Вряд ли он подумал, что допился до розовых слонов - и доза была не та, да и бронеход серии "Мамонт" ему уже не только приходилось видеть, но и ездить на нем на Можае. Быстро сообразив, что это не мираж и не галлюцинация, Дасаль вскочил на ноги, так что кресло отъехало назад, и перемахнул через перила крыльца. Успев буквально на лету схватить с них еще не просохшие трусы. Приземлился в траву, перекувыркнулся, поднялся и, не оборачиваясь, бросился наутек. Не прошло и двух секунд, как он скрылся за углом дома.
- А парень в неплохой форме, - одобрительно сказал Тангейзер. - И это спросонок, после бухла…
- Адреналинчик ударил, - заметил Дарий. - При стрессе можно еще и не такое вытворять. Ох и не хочется парню за решетку.
- Никто не отменял крылатое латинское выражение: "Вор должен сидеть в тюрьме!" - отчеканил Шерлок. - Должен! Понимаете?
- Очень правильное выражение, - кивнул Силва. - Сестра, включи телевизор погром… тьфу ты, стрелять-попадать! Бенедикт, взлетай и тормози этого бегуна, а то ведь запыхается, да и яйца застудить может.
- Слушаюсь, Дар.
Бронеход плавно поднялся в воздух по вертикали и перелетел через дом, чуть не задев гусеницами самую высокую башенку с тонким золотистым шпилем. Голый Дасаль, продолжая сжимать в руке трусы, мчался к лесу, то и дело оглядываясь. Танк ускорился, без труда сократил дистанцию и, судя по всему, накрыл груйка силовым полем, словно бабочку сачком. Потому что Умелец вдруг резко остановился, продолжая вовсю работать руками и ногами - и его откинуло назад. Он упал на спину, сразу все понял и больше не делал попыток куда-то бежать. Не вставая, кое-как натянул трусы, сел, сложил руки на поднятых коленях и через плечо посмотрел на танк.
- Дасаль, оставайтесь на месте! - прогремел под небом Авалона голос Шерлока Тумберга, которому Дарий предоставил микрофон. - Сопротивление бесполезно!
Это прозвучало совсем как в фильмах.
Уроженец Макатронии сплюнул на траву и раздраженно сказал:
- И что вам все неймется, начальник? Вон, и танк уже успели где-то подцепить… Ну чего вы ко мне привязались? Сижу, понимаешь, никого не трогаю… Денег вам за меня дадут, что ли? Так я вам могу гораздо больше отвалить.