- Тогда я не пил вместе с командой корабля, - ответил, усмехаясь, Конан, - Великий Океан не принял меня к себе и не погрузил на свое дно. Я выбрался на сушу и некоторое время был солдатом в Черных Королевствах, а потом в Аквилонии. Можно сказать, я стал знаменитой личностью, - он по-волчьи оскаблился. - Во всяком случае, до некоторого времени, пока Нумедидесу внезапно не перестало нравиться мое лицо. Ну, а теперь к делу, заговорщики.
Наверху, на лестнице, Тина пристально смотрела на незваного гостя, испуганно схватив Белезу за руку.
Девушка знала, что видит перед собой воплощенную в кровь и плоть легенду. Кто из людей на побережье не знал диких и невероятных кровавых историй о Конане - неутомимом искателе приключений, бывшем некогда капитаном бараханских пиратов - самым настоящим морским дьяволом Западного Океана? Дюжина баллад о неистребимой отваге и отчаянных преступлениях, набегах и схватках этого человека, которого никто не мог убить, знали многие люди.
Со страхом Белеза мысленно спросила себя, что произойдет, если предложение Конана не совпадет со стремлениями остальных и он не встанет на их сторону. Будет ли он презирать ее вместе со Стромбанни или пожалеет ее, как этот мерзавец Заромо?..
Валенсо оправился от шока, вызванного внезапным появлением чужака в собственном доме. Граф знал, что Конан был киммерийцем, родился и вырос в суровой и заснеженной пустыне на севере и поэтому во многих ситуациях не испытывал ни затруднений, ни сострадания, не ведая правил, которым подчинялись цивилизованные люди. Так что не было ничего странного в том, что он незаметно проник в охраняемый форт. Однако Валенсо испуганно вздрагивал при мысли, что вслед за варваром могут проникнуть сюда и другие дикари, например, пикты.
- Что вам здесь надо? - грубо спросил он. - Вы пришли с моря?
- Нет, из леса, - киммериец кивком показал на восток.
- И вы жили среди пиктов? - холодно осведомился граф.
В голубых, как лед, глазах гиганта вспыхнул гнев.
- Даже зингаранец должен знать, что между дикими племенами пиктов и киммерийцами никогда не было мира и, может быть, никогда не будет, - он страшно выругался.
- С давних времен между нами царит кровавая вражда. Если бы вы сделали свое замечание одному из моих диких сородичей, весьма возможно, что он разбил бы вам череп, но я достаточно долго жил среди так называемых цивилизованных людей, чтобы понять ваше полное невежество и отсутствие у вас вежливости и естественного гостеприимства по отношению к чужому человеку, который пришел через лес, раскинувшийся на тысячи миль вокруг. Но забудем об этом, - он повернулся к обоими морским грабителям, которые нелепо уставились не него. - Если я правильно расслышал, существует какая-то карта, из-за которой между вами двумя возник спор?
- Тебя это не касается, - проворчал Стромбанни.
- Как знать, - зловеще усмехнулся Конан и вытащил из кармана довольно сильно помятый клочок пергамента, на котором что-то было изображено красным цветом. - Может быть, это то, чего вам недостает?
Стромбанни вздрогнул от неожиданности и побледнел.
- Моя карта! - воскликнул он. - Откуда она у тебя?
- От твоего усопшего Галакуса. Она попала ко мне после того, как я прикончил его, - улыбнулся Конан.
- Ты, собака! - взвыл Стромбанни и тут же повернулся к Заромо. - Так у тебя, выходит, вообще не было карты? Ты солгал!..
- Я никогда и не утверждал, что она у меня есть! - пробурчал Заромо. - Ты немного ошибся относительно меня. Не будь дураком. Лучше подумай о другом. Конан один. Будь с ним его люди, он давно бы перерезал горло всем нам. Мы отнимем у него карту…
- Узнаю своих старых друзей, - рассмеялся неожиданно развеселившийся Конан.
Пират и корсар, ругаясь и проклиная все на свете, ринулись на киммерийца. Конан спокойно отступил на шаг и небрежно бросил скомканный пергамент на пылающий в камине огонь.
С ревом Стромбанни ринулся на Конана, но оглушительный удар кулака в ухо заставил его, почти потерявшего сознание, бессильно опуститься на пол. Заромо выхватил свой меч, однако прежде, чем он успел нанести им колющий удар, меч Конана со звоном выбил оружие из рук взбесившегося корсара. Со сверкающими глазами Заромо отшатнулся и ударился о стол.
Стромбанни с трудом поднялся, непрерывно дергая и тряся головой. Глаза его, казалось, остекленели, из разбитого уха капала кровь, оставляя липкие следы на шее и плече.
Конан слегка перегнулся через стол, и меч в его вытянутой твердой руке уперся в грудь графа Валенсо.
- Не пытайтесь позвать ваших солдат, граф, - хладнокровно предупредил его киммериец. - Ни звука, и ты тоже, собачья морда, - последнее оскорбительное замечание относилось к Гальбро, который даже и не собирался навлекать на себя гнев пока еще невозмутимого гиганта. - Карта сгорела дотла, и теперь бессмысленно проливать кровь. Садитесь за стол.
Стромбанни на какое-то время заколебался, взглянул на свой меч, потом пожал плечами и отупело рухнул на стул, заскрипевший под тяжестью его тела. Другие тоже расселись. Только Конан остался стоять.
Он глядел на них сверху вниз, а его враги пристально наблюдали за ним. В их глазах сверкали неприкрытая ненависть и злоба. Конан не обращал на это никакого внимания.
- Я предупреждаю вас, чтобы вы сидели смирно и ничего не предпринимали, - предупредил он. - Я хочу вам кое-что предложить!
- И что же ты можешь нам предложить? - насмешливо спросил Заромо.
- Драгоценности Траникоса!
- Что?! - все вскочили.
- Садитесь! - прогремел Конан и ударил по столу плоской стороной своего меча.
Все мгновенно повиновались, побледнев от охватившего их возбуждения. Конан усмехнулся. По всей видимости, он получил истинное наслаждение от действия своих слов.
- Да, я нашел драгоценности еще до того, как заполучил эту карту. Поэтому я и сжег ее. Теперь никто не найдет драгоценности, если я не покажу, где они находятся.
Все удивленно уставились на него. В их глазах пылали ненависть и жажда убийства.
- Ты лжешь, - не совсем уверенно начал Заромо. - Ты уже однажды солгал нам, утверждая, что не жил среди пиктов! Однако каждому известно, что в этой стране живут только одни дикари. Ближайшие форпосты цивилизации - аквилонские селения на берегах реки Грома - находятся на востоке в сотнях миль отсюда.
- Именно оттуда я и пришел в эти дикие леса, - невозмутимо ответил Конан. - Думаю, я - единственный из белых, которому удалось пересечь пиктскую пущу. Когда я бежал из Аквилонии в Страну Пиктов, то неожиданно наткнулся на отряд дикарей. Убил одного из них, но в рукопашной схватке в меня попал камень, выпущенный из пращи, и я потерял сознание. Только поэтому пикты сумели захватить меня живым. Я попал в руки дикарей из племени Волка. Но их вождь попал в плен к Орлам, и они обменяли нас. Орлы почти сотню миль волокли меня в западном направлении, чтобы устроить ритуал сожжения в своей деревне. Но однажды ночью мне удалось убить трех или четырех воинов - в темноте я не разобрал - и бежать.
Киммериец оглядел сидящих за столом и продолжил:
- Вернуться обратно в Аквилонию я не мог, потому что дикари постоянно шли по моему следу, и мне пришлось направиться на запад. Несколько дней назад мне посчастливилось отделаться от преследования и, слава Крому, я нашел убежище именно там, где Траникос спрятал свои сокровища. Я обнаружил все: сундуки с одеждой и оружи-ем, кучи монет, драгоценностей и золотых украшений, а среди всего этого богатства - драгоценный камень Тотнекрис, сверкающий, как звезда. Старый Траникос и одиннадцать его самых доверенных сподвижников сидели вокруг стола, сработанного из черного дерева. Все они смотрят неподвижно на свои драгоценности на протяжении вот уже целой сотни лет…
- Что?!
- Да, вы в чем-то сомневаетесь? - Конан рассмеялся. - Траникос умер около своих драгоценностей, а все остальные заодно с ним! Их трупы, как это ни странно, не разложились и не высохли до сих пор. Они сидят там в своих сапогах с отворотами, длинных плащах и кожаных широкополых шляпах. У каждого из них в руке стакан вина. Они все сидят в тех же позах, которые выбрали сто лет назад.
- Это же невозможно! Просто невероятно! - пробурчал Стромбанни, представив страшную картину. - Это уже не шутки. В конце концов, нам необходимы сокровища. Продолжай Конан.
На этот раз киммериец тоже уселся за стол, налил в бокал вина и одним глотком опустошил его.
- Во имя Крома, это первый бокал вина с тех пор, как я покинул Аквилонию, - произнес он. - Эти проклятые буквально наступали мне на пятки так, что я с трудом успевал подкрепиться ягодами и орехами, которые находил и срывал по дороге во время бегства. Иногда мне попадались лягушки, и я вынужден был глотать их сырыми, потому что не мог рисковать и разжечь костер.
Нетерпеливые слушатели, ругаясь, наперебой стали объяснять Конану, что их интересует не его питание, а сокровища.
Варвар еще раз усмехнулся и продолжил:
- После того, как я наткнулся на эти сокровища, я отдохнул пару дней, изготовил силки на кроликов, установил их и, поймав дичь, откормился и залечил свои раны. Однажды я увидел над западной частью леса столб дыма, но предположил самое естественное - что-то горит в поселении пиктов на морском побережье. Я оставался возле сокровищ, поскольку они были в месте, которого избегают пикты. Если бы меня действительно продолжало выслеживать какое-то из местных племен, охотники наверняка рано или поздно обнаружили бы себя. Вчера ночью, окончательно убедившись в отсутствии поблизости дикарей, я направился на запад, намереваясь выйти на берег в двух-трех милях севернее того места, где наблюдался дым. Я находился далеко от берега, когда разразилась буря. Мне пришлось спрятать драгоценности под каменным выступом и ожидать, пока буря не прекратится. Потом я забрался на высокое дерево, чтобы посмотреть, нет ли поблизости пиктов, но вместо них я увидел стоящую на якоре караку Строма и его людей, гребущих на лодке к берегу. Я направился к ним и на берегу случайно столкнулся с Галакусом. У меня с ним были старые счеты, и мы прямо на месте разрешили наш спор. Ему пришлось умереть.
- Из-за чего вы враждовали? - спросил Стромбанни.
- О, несколько лет назад он отбил у меня девушку. Тебя это устраивает? О том, что у него была к рта, я вообще не знал, пока он, уже умирая, не попытался проглотить ее. Разумеется, я мгновенно узнал изображенную местность. Мне пришлось укрыться в лесной чаще, пока ты, Стром, и твои люди рыскали вокруг в поисках убийцы Галакуса. Я не счел этот момент подходящим для того, чтобы выйти из укрытия, - Конан рассмеялся в пылающее от ярости лицо Стромбанни.
- Ну, а лежа в кустах, я все слышал и узнал о существовании Заромо, и Валенсо, которые находились на берегу, всего в паре миль отсюда. Я слышал, как ты, Стром, сказал своим людям, что Заромо убил Галакуса и забрал карту и что ты будешь лично иметь с ним дело, чтобы отомстить и вернуть карту…
- Собака! - прохрипел Заромо.
Стромбанни, хотя и побледнел, но дружески улыбнулся.
- Неужели ты думаешь, что я должен быть честным с такой собакой, как ты, Заромо? Рассказывай дальше, Конан!
Киммериец оглядел соперников и ухмыльнулся. Не вызывало сомнений, что он намерился разжечь пламя вражды и ненависти между двумя морскими разбойниками.
- Осталось рассказать совсем немногое. Я побежал прямо через лес, а ты, Стром, поплыл вдоль берега, и поэтому я оказался у форта задолго до тебя. Твое предположение о том, что шторм уничтожил корабль Заромо, подтвердилось.
Он взглянул на пирата и корсара.
- Итак, дело теперь обстоит следующим образом: у меня есть сокровища, у Строма имеется корабль, Валенсо располагает запасами провианта. Во имя Крома, Заромо, честно говоря, я не знаю, что можешь предложить ты. Однако, во избежание дальнейших стычек и ненужного кровопролития, я согласен присоединить тебя к нам тоже. Мое предложение, как видите, достаточно просто и очевидно: мы разделим добычу на четыре равные части, и я вместе со Стромом отплыву в море на "Красной руке". А ты, Заромо, вместе с графом Валенсо останешься здесь, на берегу, со своей долей драгоценностей. Вы можете стать королями этой Богом забытой глуши или построить корабль из деревьев, которых здесь более чем достаточно. Как вам будет удобней.
Валенсо побледнел, Заромо грубо выругался, а Стромбанни усмехнулся.
- Неужели ты, Конан, действительно такой легкомысленный и наивный, чтобы вместе со Стромбанни подняться на борт его корабля? - с яростью в голосе спросил Заромо.
- Он перережет тебе глотку прежде, чем берег исчезнет за горизонтом.
Конан рассмеялся.
- Тебе смешно? - пробурчал Заромо.
- Я не останусь здесь! - вдруг произнес Валенсо. Его глаза дико сверкнули, лицо напряглось. - Будет у меня часть сокровищ или нет, мне все равно. Я должен немедленно убраться отсюда.
Конан задумчиво посмотрел на него.
- Ну, хорошо, тогда я предлагаю такой план: мы разделим сокровища, как и предполагалось сначала. Потом на корабле поплывут Стромбанни, Заромо и вы, граф Валенсо, а также те из ваших людей, кого вы возьмете с собой. Вы поплывете на "Красной руке", а я остаюсь полным хозяином форта. Вместе с вашими людьми, Валенсо, и людьми Заромо я сам построю себе корабль. Вас это устраивает?
Заромо побледнел, пот выступил на его лице.
- Значит, мне остается выбирать: жить здесь в изгнании или же бросить своих людей и подняться на борт "Красной руки", чтобы Стромбанни перерезал мне горло и бросил в море.
Раскатистый смех Конана гулко прозвучал в огромном зале. Он по-приятельски стукнул Заромо по плечу, не обращая внимания на яростные глаза корсара, сверкавшие нескрываемой жаждой убийства.
- Все верно, Заромо, - подтвердил он. - Или оставайся здесь, а я и Стром уплывем отсюда, или же плыви со Стромбанни, оставив своих людей здесь со мной.
- Будет лучше, если Заромо отправится вместе со мной,
- откровенно заявил Стромбанни. - Ты, Конан, можешь восстановить против меня моих же людей, и они прикончат меня раньше, чем нам доведется увидеть на морском горизонте Бараханские острова.
Бледный Заромо уставился на Конана.
- Ни я, ни граф, ни его племянница не достигнут суши живыми, если мы доверимся Стромбанни, - прохрипел взбешенный корсар. - Сейчас вы оба в моей власти, потому что мои люди находятся здесь в форте. Что удержит меня от того, чтобы уничтожить вас обоих?
- Ничего, - с улыбкой ответил непоколебимый Конан, - кроме того, что люди Стромбанни, если ты действительно так поступишь, уйдут в море. Они оставят вас здесь, на этом глухом берегу, где пикты очень скоро расправятся со всеми. Ну, и кроме того не забывай маленького обстоятельства, что я расколю твой череп прежде, чем ты попытаешься позвать своих людей.
Произнеся это, Конан откровенно смеялся, словно его предположение было невероятно смешным.
Белеза поняла, что он действительно говорит правду. Отливающий металлическим блеском меч киммерийца спокойно лежал на его коленях, а меч Заромо лежал на столе вне досягаемости его руки. Гальборо же не был воином, а Валенсо, очевидно, сейчас был не в состоянии принять какое-либо определенное решение.
- Да, Заромо, - пробурчал Стромбанни, - тебе так легко с ним не справиться. Я согласен на предложение Конана. А что думаете по этому поводу вы, Валенсо?
- Я должен как можно скорее убраться отсюда! - хрипло прошептал граф, тупо уставившись тупыми глазами в стену напротив. - И я должен поспешить… я должен убраться… прочь отсюда… и как можно быстрее!
Стромбанни наморщил лоб, удивленный странным поведением графа, и, злобно усмехаясь, развернулся к корсару.
- Ну, а ты, Заромо?
- У меня нет другого выхода, - пробурчал недовольно Заромо. - Позволь мне взять с собой трех офицеров и сорок человек команды.
- Офицеры и тридцать человек!
- Хорошо, я согласен!
- Итак, все в порядке.
Таким образом, договор между враждебными сторонами был заключен без рукопожатий и громких тостов. Оба морских разбойника злобно косились друг на друга, словно оголодавшие волки.
Граф дрожащими пальцами теребил обвисшие усы и не отреагировал на сделку, полностью углубившись в свои мрачные мысли.
Конан беззаботно потянулся, как огромная кошка, залпом выпил вино и улыбнулся присутствующим, однако в улыбке киммерийца чувствовалось напряжение спрятавшегося в засаде тигра.
Белеза догадывалась о коварных и убийственных намерениях каждого из сидящих за столом. Ни один из них и не думал выполнять соглашение, за исключением, быть может, одного только графа Валенсо. Каждый из них рассчитывал заполучить в собственные руки корабль и все драгоценности целиком. Никто из них не собирался удовлетвориться меньшим.
Но каким образом? Что творилось в голове у этих людей, какие мысли родились в уме каждого из них? Киммериец, несмотря на свою необычную открытость и прямоту, был не, менее хитер, чем остальные, и к тому же еще более опасен. Своему главенству в создавшейся ситуации он был обязан скорее не своей физической силе, хотя его могучие плечи и упругие мышцы, толщиной в шею обычного человека, казались невероятно мощными и сильными, а прежде всего своей железной выдержке, которая удивила даже непрошибаемых Стромбанни и Заромо.
- Подождите немного, - осадил его киммериец. - Мы должны распределить наши силы таким образом, чтобы ни один из нас не смог навредить другому. Мы поступим следующим образом: люди Строма - с полдюжины или около этого - высадятся на берег и разобьют здесь лагерь так, чтобы обе группы держали друг друга под постоянным наблюдением и были уверенны в том, что ни одна из шаек не смоется тайком, когда мы найдем сокровища, и не нападет на нас из засады.
Те, кто останется на борту "Красной руки", выведет корабль из бухты в море, чтобы он находился вне пределов досягаемости обеими группами. Люди Валенсо останутся в форте, однако ворота должны быть открыты. Вы идете с нами, граф?
- В лес? - Валенсо судорожно вздрогнул и еще плотнее завернулся в плащ. - Нет! Не пойду, даже если мне будет предложено все золото Траникоса!
- Хорошо. Мы возьмем с собой по пятнадцать человек из каждой команды, чтобы нести сокровища, и отправимся в путь немедленно.
Белеза, внимательно наблюдавшая за тем, что происходит внизу, увидела, как Заромо и Стромбанни обменялись незаметными взглядами, а потом быстро опустили глаза. Разбойники подняли кубки с вином, чтобы спрятать за ними свои невысказанные коварные намерения.