- Налегай, - покрикивал Вульфер. На радостях он дал Кормаку дружеского шлепка, от которого мог бы свалиться и вол.
Хат все еще отчаянно корил себя и юттов. Он не мог себе простить, что одному из пиратов было приказано прикрывать его щитом во время боя.
- Много доблестных воинов погибло сегодня в этом лесу, - произнес он. - Мне жаль, что мы их покинули, хотя они были нашими врагами и хотели моей смерти.
- Если бы только знать как, мы бы им помогли. Но даже если бы мы остались и погибли вместе с ними, это ничего не изменило бы. Клянусь кровью богов, ну и ночь была!
Правда, на острове не осталось викингов, но и пикты дорого заплатили за эту победу! Вся дружина Торвальда или уже погибла, или вот-вот погибнет. Но не меньше тысячи пиктов пало на берегу, и только боги знают, сколько еще в лесу.
Вульфер присматривался к Хату. Грязный и окровавленный, он сохранял благородство, хотя одежда его была в беспорядке.
- Теперь, когда вам, несмотря ни на что, удалось меня спасти, - сказал он, - что вы хотите получить за это, кроме моей пожизненной благодарности, которую вы уже имеете?
Вульфер не ответил и обернулся к своим людям, сидящим на веслах. Они также наблюдали за этой сценой в молчании.
- Скоул, волки! Виват Торфину, королю Юттландии! Могучий крик взвился в небо, распугивая чаек. Тот, в
честь кого раздался крик, удивился, не понимая, в какой роли его приветствуют на этом корабле, а потом спросил:
- Раз вы меня узнали, то кто я теперь: гость или пленник?
- Мы искали тебя от самого Скагена, когда ты на одной ладье отплыл на Гельголанд, - Кормак улыбнулся. - Там мы узнали, что Торвальд Разбей Щит взял в плен ютта с благородной осанкой. Мы знали, что ты будешь скрывать свое имя, и рассчитывали: он не догадывается о том, что у него в руках король. Что ж, этот корабль и наши мечи принадлежат тебе. Мы все - изгнанники наших стран. Моей судьбы в Эрине ты не можешь изменить, но можешь сделать это для Вульфера и открыть для нас свои порты.
- Я бы с радостью это сделал для вас, друзья мои, - в голосе Торфина звучала растроганность. - Но как я смогу помочь вам, если ничего не могу сделать даже для себя? Я тоже изгнанник, а Юттландией правит мой кузен Эрик.
- Только до того момента, когда мы окажемся на твоей земле, - сказал Кормак. - Ты очень быстро покинул страну, но кто мог знать будущее? Когда ты уплыл, трон пошатнулся под Эриком. А когда ты был в плену у Торвальда, граф Анслаф пал в одной из битв, и Эрик лишился могущественной поддержки. Теперь с ним можно разделаться за одну ночь и без лишнего кровопролития.
Услышав это, Торфин оживился, глаза его заблестели. Он вскочил и взмахнул мечом.
- Скоул! - крикнул он. - Плывем к Юттландии, друзья! И пусть Тор наполнит наш парус!
- Курс на восток! - в полный голос рявкнул Вульф. - Скорее же отдадим юттландский трон новому королю!
МЕЧИ СЕВЕРНОГО МОРЯ
I
- Скоул!
Закопченные стены дрожали от дикого крика, пирующие кубками и ножами лупили о дубовые столы, под которыми псы, похожие на волков, дрались за объедки. Во главе самого большого стола сидел Рогнар по прозвищу Рыжий, гроза проливов. Он поглаживал бороду и приглядывался к пирующим - их было больше ста. Пир обслуживали золотоволосые женщины и невольницы. Стены зала были обшиты бархатом и шелком, украшены восточным оружием, изделиями из золота, шкурами и рогами диких животных. Люди Севера торжествовали победу. Рим пал. Франки, готты, вандалы и саксы владели теперь лучшими землями в мире. Им приходилось сейчас воевать только с еще более дикими племенами, приходившими с Севера. Франки, подчинившись влиянию латинской культуры, еще не успели осесть в Галлии, как увидели в устьях своих рек длинные ладьи викингов, несущие огонь и разрушение. Викинги все чаще нападали на земли Востока, Запада и Юга. Понемногу они начали селиться на Гебридах и Орканах, хотя считали эти острова скорее местами временных стоянок, нежели постоянного места жительства; однако кое-где осели прочно. Одно из таких селений находилось здесь - в нем жили люди Рогнара, единственного властителя на этом острове. Шотландцы называли остров Карбан, пикты - Коломар, а для викингов это был Вальгард.
Слово Рогнара было здесь законом, его воля свято выполнялась, и вид грандиозного пира, естественно, доставлял ему удовольствие. Немногие могли похвастаться такой воинственной дружиной норманнов и юттов, рослых, светловолосых, готовых к битве и к пиру. Даже теперь, во время веселья, они сидели в полном вооружении, только рогатые шлемы лежали на скамьях. Взгляд Рогнара задержался на одном из них - явно чужаке. По силе он явно не уступал никому из присутствующих, но смуглая кожа и холодные глаза стального цвета выделяли его из общей группы. Лицо, обрамленное черными волосами, было гладко выбрито и покрыто многочисленными шрамами - они придавали ему грозное выражение. На нам не было никаких украшений, лишь обыкновенная кольчуга. Пока Рогнар присматривался к чужаку, в скаллу вошел новый гость - высокий, пропорционально сложенный молодой человек, без бороды, с едва пробивающимися усами.
- Здравствуй, Хакон, - приветствовал его Рогнар, - Я со вчерашнего дня тебя ищу!
- Я охотился на волков в горах, - ответил вошедший, также оглядываясь на темноволосого мужчину.
- Это Кормак Мак Арт, предводитель банды, ладья которой разбилась прошлой ночью. Он один спасся и появился здесь рано утром, весь мокрый. Он смог убедить стражей привести его сюда, а не убивать на месте, чего им - видит бог! - очень хотелось. Он хочет воевать под моим началом и доказал, что имеет на это право: вызвал на поединок лучших фехтовальщиков моей дружины и бился с ними по очереди. Рана, Тостига и Хальфгара он разоружил, не причинив им никакого вреда!
Услышав это, Хакон обратился к Кормаку с поздравлениями, на что кельт слегка кивнул головой и сказал на правильном древне-ирландском языке:
- У меня много друзей среди викингов.
Хакон еще раз пристально взглянул на него, но ответный взгляд был холоден и спокоен, как скала, и тот опять повернулся к вождю. Пираты-ирландцы часто встречались в проливах, иногда они доплывали до Испании или даже до Египта, хотя их ладьи были хуже, чем у викингов. По правде говоря, эти два народа враждовали, союзы между ними были редки. Они конкурировали между собой за влияние на Западных Морях.
- Ты прибыл в добрый час, Кормак, - произнес Рогнар. - Завтра ты увидишь мою свадьбу. Клянусь молотом Тора, в моей жизни было много женщин, от римлянок до датчанок, и каждый раз, когда они мне надоедали, я отдавал их на потеху своей дружине. Ни на одной из них я не был женат! Но сейчас подумал о сыновьях и нашел такую, которая для этого подходит. Эй, Озрик, Эудруг, приведите сюда британку! Ты сам сейчас ее оценишь!
Взгляд Кормака упал на сидевшего неподалеку Хакона: невнимательный наблюдатель увидел бы лишь скуку и рассеянность на его лице. Но кельт заметил, как судорога пробежала по лицу Хокона, выдавая напряжение, тщательно скрываемое под маской равнодушия.
В зал в сопровождении двух викингов вошли три женщины. Две из них подвели третью к Рогнару и отступили назад.
- Смотри, Кормак! Разве она не годится, чтобы рожать королевских сыновей?
Кормак взглянул на стоящую пред ним пунцовую от гнева девушку. Ей, безусловно, не было еще и двадцати, хотя она выглядела взрослой женщиной. Весь облик свидетельствовал о том, что она не была покорной узницей. Одетая как все норманны, она, судя по всему, происходила из другой расы. Золотые волосы, голубые глаза и светлая, чуть смугловатая кожа указывали на се принадлежность к кельтской расе, но не юга Британии. Ее поведение явно говорило о том, что она дочь народа столь же дикого, как и пленившие ее норманны.
- Это дочь вождя из западной Британии, - сообщил Рогнар. - Происходит из племени, которое никогда не склоняло голову перед Римом, а теперь, находясь между саксами и пиктами, и тем и другим дает достойный отпор. Я отбил ее у капитана саксонской ладьи, который возвращался после набега на земли ее отца. С первой минуты я понял, что это самая подходящая девка для того, чтобы родить мне сыновей. Она здесь уже пару месяцев, пришлось учить ее манерам и языку. Когда я поймал ее, это была настоящая дикая кошка! Я отдал ее для вразумления старой Эдне, но, клянусь молотом Тора, эта старая ведьма не многого добилась! Целая дюжина розог потребовалась для укрощения этой…
- Ты все сказал, разбойник? - перебила его девушка с тщательно скрываемым испугом в голосе. - Если да, то я возвращаюсь к себе. Рожа Эдны, при всем ее безобразии, все же симпатичнее твоей рыжей морды!
Раздался громоподобный хохот, даже Кормак чуть улыбнулся.
- Не похоже, чтобы ее дух был укрощен, - спокойно заметил он.
- Если бы это было так, она бы и гроша ломаного не стоила, - невозмутимо ответил Рогнар. - Баба без искры - все равно, что ножны без меча. Иди к себе, моя красавица, и приготовься к завтрашнему торжеству. Может, ты будешь смотреть на меня ласковее после того, как родишь мне трех-четырех сыновей.
Глаза девушки сверкнули, но, ни слова не говоря, она повернулась и собралась было уйти, как вдруг, перекрывая шум зала, раздался пискливый возглас:
- Стой!
Глаза кельта сузились при виде странного существа, которое, покачиваясь и подрагивая, приближалось со стороны входа. Человечек с лицом взрослого мужчины ростом не превышал ребенка. Все его тело было странно деформировано. Искривленные ноги с огромными плоскими стопами, одно плечо намного выше другого и большой горб - все это придавало существу вид уродливого гиганта. На темном лице горели большие желтые зловещие глаза.
- Что это? - удивился Кормак. - Я знал, что вы доплываете к дальним странам, но не слышал, чтобы кто-то из вас побывал у ворот ада. Это создание словно прямо оттуда.
- Именно в пекле я его и поймал, - оскалился в усмешке Рогнар. - Византия во многом похожа на пекло. У греков есть обыкновение ломать и криво составлять кости детям, чтобы из них вырастали уродцы на потеху императору и его свите. Чего ты хочешь, Анзаце?
- Господин, - пропищала безобразная тварь, - завтра ты женишься на этой девице. Разве нет? О да, да! Но знаешь ли ты, о великий, что Торула любит другого?
Торула взглянула на карлика с презрением и страхом.
- Э-э, - пробурчал вождь. - Любит другого? Ну и что же? Мало кто из девок любит своих будущих мужей. Что мне до ее любви?
- А если я скажу тебе, что один из твоих людей с ней в сговоре? И они разговаривали прошлой ночью, кстати, и раньше тоже, через решетку в окне? Это тебя тоже не касается?
Рогнар в бешенстве ударил рогом о стол и разбил его на куски. В зале стало тихо, все взгляды устремились на вождя.
- Рогнар, - прервал тишину голос покрасневшего от гнева Хакона, - если ты позволишь этой падали оскорблять твою, как бы там ни было, будущую жену…
- Ложь! - одновременно с ним крикнула девушка. - Я…
- Тише! - зарычал Рогнар. - А ты, порождение ада, говори, и быстро. Если ты солжешь, то сдохнешь, как собака!
Он схватил карлика за тунику; лицо того сделалось серым, но это не помешало ему бросить на Хакона разъяренный взгляд.
- Мой господин! - заскулил он, - я подсматривал много ночей и наконец увидел. Один из твоих людей тебя предал. Прошлой ночью, лежа под деревьями недалеко от ее окна, я слышал, как они планировали побег. Господин, ты был бы обворован! И у тебя не было бы жены!
Рогнар затряс его, как легкое перышко.
- Собака! - прорычал он. - Назови имя того, о ком говоришь, или я спущу с тебя шкуру!
- Я докажу, что говорю правду, - возмущенно пропищал карлик. - Прошлой ночью я захватил с собой человека, которого все знают как самого честного. Тостиг!
Высокий мрачный бородач поднялся с лавки; это был один из тех, кому Кормак утром преподал урок фехтования.
- Тостиг, - пискнул карлик, - скажи нашему хозяину, что я говорю правду! Скажи, ведь ты лежал этой ночью в кустах и слышал, как его самый близкий сподвижник, якобы уехавший на охоту, строил с этой девкой планы предательства и побега сегодня ночью!
- Он говорит правду, - тихо подтвердил Тостиг.
- Один, Тор и Локи! - взвыл Рогнар, отталкивая от себя карлика и стуча по столу огромным кулаком. - Кто этот пес? Говори, я должен свернуть ему шею!
- Хакон! - взвизгнул урод с нескрываемой радостью. Твоя правая рука - Хакон!
- Правда, это был Хакон, - подтвердил Тостиг.
У Рогнара от неожиданности отвисла челюсть. Некоторое время ничто не нарушало тишину, а потом молнией блеснул меч Хакона, и воин с проклятиями бросился на своих врагов. Анзаце с воплем пытался спастись бегством, Тостиг же выхватил меч и стал биться с Хаконом. Но ярость победила - одного удара оказалось достаточно, чтобы Тостиг свалился к ногам Рогнара с разрубленным черепом. В тот же миг Торула наклонилась и с такой силой ударила карлика по лицу, что тот, окровавленный, без сознания, очутился на полу. Скалла закипела, как адский котел: викинги рвались в бой, не слишком, впрочем, понимая, кого следует бить и на чью сторону стать. Лояльность воинов подверглась жестокому испытанию: ситуация вынуждала выбирать одного из вождей. Поблизости от Рогнара оказалась небольшая группа ветеранов его походов, они не привыкли сомневаться. Их обязанностью была охрана вождя, и на этот раз они тоже закрыли его щитами от Хакона, который, яростно атакуя, старался снять голову с плеч своего бывшего покровителя.
Попытки были тщетны: люди Рогнара наскочили на него, повалили и связали. Шум постепенно стих, тем более что Рогнар ожесточенно этого требовал. Было заметно, что он кипел злобой и хотел дать ей выход. Все замолкли, Анзаце отполз, держась за голову. Огромных размеров женщина занялась Торулой, да так, что девушка в ее могучих руках была беспомощна, как ребенок, и не могла освободиться, несмотря на все усилия.
Только один человек в зале не поддался общим настроениям и спокойно, с невозмутимой и несколько циничной улыбкой наблюдая за всем происходящим. Конечно, это был Кормак.
- Ты хотел меня предать? - разъяренный, Рогнар даже не осознавал всей бессмысленности вопроса. Одновременно он одарил своего экс-адъютанта злобным пинком. - Ты, которому я так верил и которого отличал всеми возможными способами…
От злости у него, видимо, перехватило дыхание. Он намеревался закончить тираду новым пинком, но раздался пронзительный крик девушки:
- Скотина, вор, трус! Ты не отважился бы пинать его несвязанного!
- Заткнись! - рявкнул Рогнар.
- Не заткнусь! - кричала она, отчаянно стараясь вырваться. - Я люблю его? А почему бы и нет? Ты жестокий, а он приветливый, отважный, только он относился ко мне по-доброму. Я выйду замуж или за него, или ни за кого!
Рогнар замахнулся, но прежде чем он ударил девушку, Кормак схватил его за запястье. Вождь даже охнул - пальцы у кельта были, как стальные клещи. Какое-то мгновение горящие глаза норманна смотрели в холодные глаза кельта, но ни один из них не отвел взгляда.
- Ты не сможешь жениться на трупе, Рогнар, - спокойно сказал Кормак, отпуская его руку.
Похоже, вождь пришел к тому же выводу, потому что, ругаясь вполголоса, приказал:
- Забрать этого пса и приковать к стене. Завтра пусть полюбуется на мою свадьбу, а потом посмотрит, что я с ним сделаю. И своими руками!
Двое могучих воинов вынесли отчаянно сопротивляющегося Хакона. Его взгляд задержался на мгновение на лице Кормака, и он выдавил из себя одно только слово:
- Клиан!
Кормак и бровью не повел, словно его это не касалось. Он сидел, так же спокойно, как и раньше глядя на все. Тем временем Хакона выволокли наружу.
- А что с девкой? - спросила женщина, державшая Торулу. - Высечь?
- Приготовь к свадьбе, - снова разозлился Рогнар. - Убери ее с глаз моих, пока я не вышел из себя и не свернул ей шею.
II
Укрепленный на стене факел вспыхнул и высветил тени в небольшом помещении, стены которого были сложены из сосновых бревен. Прикованный в углу Хакон пошевелился, тихо бранясь. Раны и неволя не слишком тяготили его. Его приводила в бешенство мысль о том, что Рогнар силой возьмет девушку в жены, в то время как он сидит здесь, беспомощный, как овца, и ничего не может изменить. Он замер, услышав снаружи легкие шаги, а потом голос с чужим акцентом.
- Ты не врешь? Рогнар действительно приказал тебе говорить с ним? А откуда я могу это знать? - спрашивал стражник.
- Так иди и узнай, а я в это время посторожу вместо тебя. А если он тебя выпорет за то, что ты ему помешаешь, то уж не моя вина.
- Ну, иди, черт с тобой… - заворчал стражник. - Но не задерживайся долго.
Засовы отодвинулись, и в дверях показалась высокая фигура. Двери сразу же с грохотом захлопнулись. Кормак, в полном вооружении и в шлеме с пучком из конского волоса, взглянул на Хакона. Чрезвычайно мрачный, он казался демоном из адской пропасти, прибывшим сюда запугать пленника.
- Я знал, что ты придешь, - заговорил Хакон. - Будем говорить тихо, чтобы стражник нас не слышал.
- Я пришел спросить, откуда ты знаешь ирландский.
- Врешь, - ответил со злобной радостью Хакон. - Ты пришел из страха, что я выдам тебя Рогнару. Как только я произнес имя, данное тебе на твоем родном языке, ты понял, что я знаю, кто ты на самом деле. Твое прозвище - Волк, ты не только Кормак Мак Арт, но еще и Кормак Волк, пират и убийца, правая рука забияки Вульфера, заклятого врага Рогнара. Я не знаю, что ты здесь делаешь, но твое присутствие не предвещает для Рогнара ничего хорошего. Мне достаточно сказать одно слово стражнику, и твоя участь будет такой же, как моя.
- Я могу перерезать тебе горло, прежде чем ты успеешь пискнуть.
- Можешь, - согласился тот. - Но не перережешь, это не в твоем стиле - убивать безоружного.
- Правда, - скривился кельт будто бы с сожалением. - Ну, говори, чего ты ждешь от меня?
- Моя жизнь за твою; выпусти меня, и я не стану тебе мешать.
Кельт уселся на табурет и задумался.
- А есть ли у тебя какой-нибудь план?
- Освободи меня и дай мне меч. Я выкраду Торулу, и мы убежим в горы. А если это не удастся, я, по крайней мере, возьму Рогнара с собой в Валгаллу.
- А что в горах?
- У меня там свои люди. Пятнадцать самых лучших воинов ожидают меня. Это мои друзья из Юттландии, которые не слишком любят Рогнара. С другой стороны острова у меня есть ладья, и если нам удастся уплыть на другой остров, мы сможем укрыться надолго. Я успею собрать собственную дружину. Пройдет немного времени - и я сожгу скаллу над головой Рогнара и рассчитаюсь за сегодняшние пинки!
Кормак кивнул. То, о чем говорил Хакон, было между викингами делом обычным, и его план казался вполне выполнимым.
- Все это хорошо, - отозвался он наконец, - но сначала тебе нужно выйти отсюда.
- А это твоя забота.
- Ты говорил, что у тебя в лесу есть пятнадцать друзей…
- Есть. Мы ушли вчера под видом охоты на волков. Я оставил их в лесу, а сам вернулся закончить кое-какие дела и условиться с Торулой. Я должен был провести вечер в скалле, а потом вернуться к охотникам. В действительности же я подкрался бы после полуночи и забрал Торулу. Если бы только не эта падаль Анзаце, сердце которого, клянусь Тором, я брошу котам…