* * *
Несколько часов спустя Вакс в полной тьме поднялся на утес и позволил обвить себя туману.
В Эленделе никогда не бывало так темно, как в Дикоземье, и Вакс скучал по темноте. Электрическое освещение только обострило проблему. Все светилось, отбрасывая тьму – а вместе с нею и спокойствие. Тишину. Одиночество.
Чтобы найти себя, человеку требовалось побыть наедине с собой. Так, чтобы ни с кем другим нельзя было поговорить и никого нельзя было бы обвинить. Покопавшись в кармане туманного плаща, Вакс с удивлением обнаружил сигару. А он-то думал, они закончились – хорошие, крепкие "Тингмарсы", прихваченные из Везеринга.
Сигару Вакс обрезал поясным ножом, потом зажег от спички и с удовольствием потянул, набрав полный рот дыма. "Прополоскал" – и медленно выпустил через нос. Он наслаждался: втягивал дым, удерживал его, потом выдыхал, наблюдая за тем, как он клубится в тумане. Какая-то часть его смешивалась с Гармонией. Пусть ему сдавит горло.
В пальцах другой руки Вакс вертел металлический штырек. Серьгу, присланную Вен-Деллом.
Она была почти такой же, как та, с помощью которой он убил Лесси.
Уединение Вакса нарушили шаги. Он в очередной раз вдохнул, теплым светом озарив туман, в котором возникло лицо Ме-Лаан. Женское. Видимо, кандра только что закончила преображение: приближаясь к нему, она застегивала пуговицы на блузке.
– Поспать не собираешься? – негромко спросила кандра.
– Может быть.
– Если мне память не изменяет, людям по-прежнему нужен сон. Время от времени.
Вакс снова выпустил дым в туман.
– Насколько я могу судить, Костюм хочет, чтобы ты вернулся в Элендель, – продолжала Ме-Лаан. – Пытается все устроить так, чтобы у тебя не было выбора.
– Мы в прискорбном положении, Ме-Лаан. Эмиссар, которого Арадель отправил на политический слет, убивает хозяйку мероприятия! Если отдаленные города и не были напряжены до сих пор, теперь будут. В самом лучшем случае нас ожидает громадный политический скандал. В худшем – я начал войну.
Дул ветер, шелестели ветви невидимых в темноте сосен. Впрочем, сейчас Вакс не видел даже Ме-Лаан: должно быть, собрались облака и заслонили звездный свет. Милая, всеобъемлющая тьма.
– Если будет война, – послышался в ней голос кандра, – то ее начал Костюм. Не ты.
– Возможно, в моих силах ее предотвратить. Губернатор Арадель должен быть в курсе, Ме-Лаан. Если отдаленные города заявят об убийстве – воспользуются этим, словно факелом, чтобы разжечь костер, – я не имею право просто исчезнуть. Мне необходимо вернуться в Элендель. Тогда я смогу заявить, что система правосудия Нового Серана коррумпирована и мне пришлось бежать туда, где я в безопасности. Смогу изложить свое мнение в газетах до того, как новость распространится; убедить Араделя, что не убивал эту женщину. Поступи я иначе, будет казаться, что я прячусь.
– Как я и сказала, Костюм все устроил таким образом, чтобы у тебя не было выбора… который ты мог бы сделать.
– Ты видишь ситуацию иначе?
– Я была многими людьми, Ладриан. Много разных точек зрения опробовала. Всегда можно взглянуть на проблему под другим углом, найти новый, неожиданный ракурс – как вы там обычно говорите. Если, конечно, как следует постараться…
Вакс втянул дым и немного подержал его во рту, прежде чем тонкой струйкой выпустить. Ме-Лаан тихонько ушла. Нуждались ли кандра во сне? Она намекала, что нет, но Вакс не знал наверняка.
Наедине со своей сигарой он попытался решить, что делать. Вернуться в Элендель, к чему его подталкивали приспешники Костюма, или заняться новой загадкой… к чему его принуждали приспешники Гармонии. Вакс глянул на серьгу в руке и почувствовал, как внутри вскипает ненависть.
Раньше он не ненавидел Бога. После предполагаемой смерти Лесси в тот первый раз он не винил Гармонию. Ржавь, даже после того, как Кровопускательница задала вопрос о том, почему Гармония не помог, Вакс не ответил на это ненавистью.
Но теперь… да, ненависть его не покинула. В Дикоземье случалось получать удары судьбы. Терять друзей. Убивать того, кого не хотелось убивать. Но было нечто, чего он не делал никогда – не предавал компаньона. В тех пустынных краях, где все как будто желало тебя убить, друзья были слишком редкой привилегией.
Скрыв правду, Гармония словно вонзил нож в спину. Вакс многое бы мог простить, но только не это.
В конце концов сигара Вакса догорела. Вопросы остались. К тому моменту как он вернулся к лагерю, туман отправился на отдых. Вакс покормил лошадей – их было шесть, купленных на верфях, расположенных на нижней террасе Нового Серана, вместе с полногабаритным дилижансом, который раньше ездил в Южное Дикоземье.
Им едва удалось сбежать из Нового Серана. Погнав карету во весь опор, они сумели спуститься на пандус перед самым носом констеблей, но лишь после того, как Ваксу пришлось обрушить линию подъемника. После этого представители власти прекратили погоню, будто осознав, что им не хватит ресурсов, чтобы охотиться на Ваксиллиума Рассветного Стрелка. По крайней мере, без серьезного подкрепления.
Вакс устал до полусмерти, но чувствовал, что нельзя долго оставаться на одном месте – надо двигаться. Просто на всякий случай.
Пока остальные, пошатываясь, забирались в дилижанс, Ме-Лаан взяла у него вожжи и заняла место возницы. На сиденье наблюдателя рядом запрыгнул Уэйн – кандра встретила его широкой улыбкой.
– Куда теперь, босс? – спросила Ме-Лаан, поворачиваясь к Ваксу. – Домой?
– Нет. Мы поедем в Далсинг – местечко, которое обнаружили Уэйн и Мараси.
Туда, где шло "строительство".
– Вижу, ты нашел новую точку зрения, – заметила Ме-Лаан.
– Еще нет, – негромко ответил Вакс, забираясь в дилижанс. – Но давайте проверим, посмеет ли Гармония предложить ее мне.
Часть третья
17
В юные годы Мараси много читала о жизни в Дикоземье и знала, чего следует ожидать от путешествия в дилижансе: скуки, пыли и неудобств.
Оно оказалось чудесным.
Пришлось приложить усилие, чтобы не высовываться из окна, как это время от времени делал Уэйн, наблюдая за проносившимися живописными пейзажами. Конечно, они были не в Дикоземье, но находились достаточно близко. Запах лошадей, неровная дорога, пружины, поскрипывающие от тряски… За время, проведенное с Ваксиллиумом, Мараси сделала для себя множество удивительных открытий, но только сейчас казалось, что она переживает настоящее приключение.
Ваксиллиум полулежал напротив, упираясь ногой в соседнее с ней сиденье и прикрыв широкополой шляпой верхнюю часть лица. Нижняя обросла за сутки щетиной. Он снял ботинки, которые лежали на полу, рядом с дробовиком.
Теперь, когда они с Ваксиллиумом так много времени проработали вместе, казалось нереальным вспоминать о том, что когда-то она мечтала об отношениях с ним. Нет, в этом смысле Мараси он больше не интересовал. Хотя она все же восхищалась тем, как безупречно он выглядел: пистолет, ботинки, шляпа.
Конечно, картинку несколько портила Стерис, которая тихонько похрапывала, свернувшись клубочком рядом с Ваксиллиумом и опустив голову ему на плечо. В каком же причудливом мире педантичная сводная сестра Мараси оказалась участницей приключения? Место Стерис было в гостиной, с чашкой чая и заумной книгой про садоводство, а не в дилижансе, который ехал по бездорожью навстречу потенциальной армии алломантов. Но вот она здесь, притулилась возле самого Рассветного Стрелка.
Мараси покачала головой. Она не завидовала Стерис – что, принимая во внимание их происхождение и воспитание, было воистину замечательно. Сестру было очень трудно ненавидеть. Она могла наскучить, сбить с толку, раздосадовать – но заслужить ненависть? Ни в коем случае.
Вытащив блокнот, Мараси собралась продолжить отчет Вен-Деллу и главному констеблю Редди, который надеялась отослать, прежде чем они прибудут в Далсинг.
Ваксиллиум пошевелился и глянул из-под шляпы:
– Тебе бы стоило поспать.
– Отдохну, когда остановимся.
– Остановимся?
Мараси замерла в нерешительности. Они ехали уже полдня, избегая главных дорог, чтобы не столкнуться с вероятными преследователями из Нового Серана. Пересекли несколько полей и целый час громыхали вдоль каменного хребта, огибая расположенные внизу фермы – чтобы не оставить следов.
Путь лежал почти прямо на северо-восток от Нового Серана, что означало периодические подъемы и спуски, но это все равно был чудесный фермерский край. Как и весь Бассейн, пусть даже здесь было скромнее, чем в центре.
– Я подумала, что после остановки прошлой ночью… – начала Мараси. – Ох, ты собираешься отправиться прямо туда?
– "Прямо" – понятие относительное, учитывая, как сильно Ме-Лаан виляет, чтобы нас не поймали. Но да. Наверное, осталось не больше четырех часов. Или около того.
Поезд доставил бы куда быстрее, причем с комфортом. Может, у отдаленных городов и впрямь был повод ворчать из-за того, что все было устроено именно таким образом.
– Ваксиллиум? – окликнула Мараси, когда он снова пошевелился.
– Мм?
– Думаешь, они реальны? Браслеты Скорби?
Он сдвинул шляпу на затылок:
– Я тебе когда-нибудь рассказывал, почему отправился в Дикоземье?
– В юности? – уточнила Мараси. – Потому что ненавидел политику и надежды, что на тебя возлагали. Благовоспитанное общество, которое на самом деле вовсе не было благовоспитанным.
– По этой причине я покинул Элендель. Но почему Дикоземье? Я мог бы просто отправиться в какой-нибудь отдаленный город, подыскать там плантацию и читать книги, вести тихую жизнь.
– Ну… – Мараси нахмурилась. – Я предполагала, что ты мечтал стать законником.
Ваксиллиум улыбнулся:
– Как же все неоднозначно… Можно ли это как-то сопоставить с тем, что в детстве я постоянно ябедничал на других детей из-за каждого незначительного проступка?
– Не понимаю…
Он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза:
– Я погнался за легендой, Мараси. За байками о золоте Выжившего, кладами, которые никто не обнаружил, историями, которые еще не сочинили.
Мараси вздрогнула:
– Ты? Хочешь сказать, что был джентльменом – искателем приключений?!
Ваксиллиум поморщился:
– Я что, похож на того дурака из газет? Послушай, Мараси, все не так просто. Сначала оказалось страшно трудно. Каждый второй город переполняли безработные из закрывшихся шахт, и не было салуна, в котором я не обнаружил бы такого же дурня-молокососа, который явился из центра Бассейна с головой, полной мыслей о славе и сокровищах.
– И ты начал охотиться за преступниками, – продолжила Мараси. – Об этом ты мне рассказывал. Что-то там про ботинки.
– В конце концов – да. Я долго пытался как-то выживать, прежде чем обратился к охоте за преступниками. Но поначалу мысли крутились исключительно вокруг золота, кладов… Понадобилось время, чтобы вытрясти все это из меня, но жизнь законника была напрямую связана с наличкой. Я охотился ради денег. Ну и конечно – это всегда присутствовало во мне, – не мог смотреть, как кого-то обижают. В итоге попал в Везеринг. Всего лишь еще один забытый, пересохший город в Дикоземье, о котором некому было позаботиться. Прошло шесть лет, прежде чем мне дали официальное разрешение…
Кузов дилижанса покачивался на ремнях. Мараси слышала, как наверху болтают Уэйн и Ме-Лаан. Ну и ладно, главное, чтобы не начали прямо на ходу целоваться и обниматься.
– Когда Вен-Делл нам обо всем рассказал, я не хотел, чтобы Браслеты оказались реальными, – глядя в окно, проговорил Ваксиллиум. – Мне была ненавистна сама мысль о том, что очередная дурацкая мечта снова собьет меня с пути, после того как я наконец-то отыскал стабильность в Эленделе. Не хотел этого соблазнительного волнения, этого напоминания о мире, который я полюбил там, посреди пыли.
– Значит, ты считаешь, что они реальны?
– Ты слишком торопишься… – Вакс подался вперед, заставив Стерис пошевелиться во сне. – Видишь ли, у моего дяди не было времени, чтобы добиться результатов с разведением алломантов, которым, как я подозреваю, он занимается. Планы, которые они с Кругом состряпали, сродни долгосрочным инвестициям. Но он что-то пообещал Келесине и, судя по тому, как это прозвучало, не сомневался, что сможет это предоставить. Устройство у тебя?
Мараси вытащила из сумочки металлический кубик. Ваксиллиум покопался в кармане и достал монету, которую ему дал нищий. Поднес предметы друг к другу. Солнечный свет, проникающий сквозь окно, отразился от поверхности куба и высветил неземные символы на его гранях.
– Что-то странное и впрямь происходит, Мараси. Причем достаточно важное, чтобы привлечь внимание дяди. У меня нет объяснений. Я должен их отыскать.
Она вдруг улыбнулась, увидев напряженное внимание в его глазах:
– Ой, не погоня за сокровищами заставила тебя поехать в Далсинг! Все дело в детективной загадке.
Вакс улыбнулся в ответ:
– Слышала, что Ме-Лаан сказала мне прошлой ночью?
Мараси кивнула.
– Предполагалось, что ты спишь. – Ваксиллиум подбросил монету, поймал, потом сунул куб в руки Мараси. – Поехать к Араделю было бы зрелым, благоразумным решением, но я должен во всем разобраться. И кто знает, может, Браслеты и впрямь реальны? Если так, то забрать их у Костюма не менее важно, чем проинформировать губернатора о случившемся в Новом Серане.
– Думаешь, твой дядя пытается создавать алломантов посредством технологии, а не через деторождение.
– Пугающая сила в руках человека вроде моего дяди. – Ваксиллиум снова откинулся на спинку сиденья. – Поспи немного. Скорее всего, проникнуть на эту стройку в Далсинге нам придется ночью.
Он опять надвинул на глаза шляпу. Понимая, что он прав, Мараси попыталась задремать. К несчастью, в голове вертелось слишком много всяких мыслей, поэтому заснуть никак не получалось.
Через некоторое время она сдалась и вернулась к своему письму, где разъясняла, что они сделали и что обнаружили. Надо было побыстрее его отослать, а иначе вся эта информация окажется бессмысленной. Возможно, удастся разыскать телеграфную станцию, когда они будут менять лошадей.
Закончив письмо, Мараси перешла к своим заметкам о пропавшем штыре кандра. Келесина, действуя по поручению Круга, попыталась убить Ре-Луура и решила, что попытка увенчалась успехом. Когда же Костюм потребовал доказательств, Келесина приказала выкопать штырь и отослать в Далсинг. Но где его там будут хранить? Предположительно, в каком-нибудь безопасном месте. И как, скажите на милость, это место найти?
Мараси поднесла к лицу кубик. Он был нужен Костюму. А не сможет ли она его каким-то образом использовать?
Хмурясь, Мараси поворачивала куб. Между гранями располагались маленькие желобки. Она пригляделась и в солнечном свете обнаружила то, чего раньше не замечала. В одном из желобков была спрятана миниатюрная ручка, напоминавшая… переключатель. Приютившийся там, где его нельзя задействовать случайно.
Мараси засунула в желобок спичку и нажала. Переключатель сдвинулся именно так, как она и ожидала.
Это показалось таким… прозаичным. К мистическим реликвиям не приделывают переключатели – их выставляют на звездный свет, или произносят особые фразы, или танцуют вокруг них в последний день месяца, поедая кумкват.
Образец какой-то секретной технологии?
Переключатель как будто ничего не изменил. Сглотнув, Мараси зажгла щепотку кадмия.
Кубик в руке завибрировал.
Потом вся карета дернулась и закачалась, словно в нее ударило что-то очень тяжелое. Мараси стукнулась головой о потолок и рухнула обратно на свое место.
Лошади пронзительно заржали, но Ме-Лаан каким-то образом сумела их удержать. Спустя несколько секунд дилижанс остановился.
– Что это было? – спросил Ваксиллиум, поднимаясь с пола, куда его сбросило вместе со Стерис.
Мараси застонала и выпрямилась, держась за голову:
– Я сделала глупость.
– А поточнее?
– Применила к устройству алломантию.
Миг спустя у верхнего края двери появилась голова Уэйна, который свесился с крыши:
– Это был скоростной пузырь?
– Да.
– Будь я проклят, рывок едва не убил лошадей!
– Прости, прости меня.
Ваксиллиум помог Стерис подняться. Взгляд у нее был ошарашенный.
– Что… случилось?
– Мараси воспользовалась скоростным пузырем, пока мы были в движении, – объяснил Ваксиллиум. – Мы пересекли границы пузыря и вытащили ее, уничтожив пузырь и рывком переместившись из одних временны`х рамок в другие.
– Но она же использовала его в поезде, – возразила Стерис.
– Скоростной пузырь движется вместе с алломантом, если тот перемещается в чем-то достаточно массивном. А иначе вращение планеты вытаскивало бы его из любого временнóго пузыря. Поезд был тяжелым и быстрым. Дилижанс – маленький и достаточно медленный. Вот поэтому и…
– Вот поэтому мне следовало быть умнее. – Мараси покраснела. – Я такого не делала с детских лет. Но, Ваксиллиум, он жужжал.
– Кто?
– Этот кубик, он… – начала Мараси, но сообразила, что выронила устройство. В панике закрутила головой, но вскоре обнаружила его возле собственной ноги и договорила с торжеством в голосе: – На нем есть переключатель.
– Переключатель?
Мараси повернула кубик и продемонстрировала свое открытие.
– Чтобы его сдвинуть, нужно просунуть туда что-то маленькое, – объяснила она. – Он сейчас работает.
Вакс растерянно глянул на кубик, показал его Стерис.
– Разве бывают сверхъестественные устройства с переключателями? – сощурив глаза, спросила та.
– Логично, – согласился Ваксиллиум. – Нельзя, чтобы сверхъестественные устройства срабатывали случайно.
– А то можно почти убить возниц дилижанса, – проворчал Уэйн.
– Он не остановил твою алломантию? – потирая подбородок, спросил Ваксиллиум.
Мараси покачала головой. Она по-прежнему ощущала свои запасы металла:
– Вроде бы ничего и не произошло.
– Хм. – Ваксиллиум поднес куб к глазам. – Это может быть опасно.
– Так мы его испытаем, да? – с энтузиазмом поинтересовался Уэйн.
– Ну разумеется. Только подальше от дилижанса.
Вакс держал в руке вибрирующий куб. Тот и впрямь отвечал на горение металла, но ничего другого как будто не происходило.
Они остановились около рощицы высоких ореховых деревьев. Пока Мараси с безопасного расстояния наблюдала за экспериментами Вакса, Уэйн набивал карманы орехами. Ме-Лаан поила лошадей у ручья дальше по дороге. Неподалеку раскинулось невозделанное морковное поле – ботва буквально утопала в сорняках. В воздухе пахло свежестью, первозданной жизнью.
Вакс поднес к лицу жужжащий куб и погасил металлы. Куб перестал вибрировать. Снова зажег, и куб ответил – сначала медленно, но спустя секунду или две набирая темп. Странно. В поезде он лишил Вакса алломантии. Тогда почему сейчас…
"Может, он не влияет на человека, который его активировал?" – подумал Вакс.
Это казалось логичным, хотя было непонятно, как куб отличает одного человека от другого.
– Эй, Уэйн! – окликнул Вакс.
– Да, дружище?
– Лови.
Вакс бросил ему куб. Уэйн поймал и подпрыгнул, когда его пояс – на котором были флаконы с металлами и все монеты, которые он имел при себе, – отстегнулся и полетел прочь. Пояс шлепнулся на землю футах в двадцати вниз по склону и, когда Уэйн попытался приблизиться, дал деру.