Он переживал из-за маневрирования – здесь не было небоскребов, от которых легко отталкиваться. Однако Аллик развернул корабль таким образом, что Стерис смогла ухватиться за поручень. Вакс втолкнул ее внутрь и следом забрался сам. Суденышко приняло новый груз, и Аллику пришлось передвинуть какой-то рычаг, чтобы удержать высоту.
– Семь человек. – Он покачал головой. – И еще пожитки. Это больше того, на что рассчитан "Вильг". Но он справится. Главное, чтобы у нас не закончился металл. Вопрос в том, куда он должен нас отвезти?
– В Элендель, – подойдя к Аллику, ответил Вакс.
– Отлично. А… это где?
– На севере, – пояснил Вакс. Маленькая полка в передней части суденышка – словно панель управления автомобилем – была снабжена компасом. – Но если ты сначала направишься на запад и найдешь реку, мы сможем…
– Нет! – Тельсин схватила Вакса за руку. – Нам надо поговорить.
Внизу раздались выстрелы, за которыми последовал грохочущий удар. Великолепно. У Круга и впрямь имелась пушка.
– Просто увези нас отсюда, – сказал Вакс Аллику, позволяя Тельсин увести себя к корме суденышка.
Они прошли мимо Уэйна, который наполовину высунувшись из открытого проема, глазел по сторонам. Мараси лежала на полу, и Ме-Лаан проверяла ее рану, в то время как Стерис уже начала складывать их пожитки аккуратной горкой между двумя сиденьями.
Пропеллеры зажужжали, и корабль пришел в движение, небыстро, но уверенно удаляясь от вражеского лагеря. Вакс устроился на скамье в задней части корабля вместе с сестрой. Ржавь… Тельсин. Наконец-то. Прошло полтора года после того, как он пообещал освободить ее. И вот она здесь, рядом с ним.
С завитыми волосами, в модном платье чуть ниже колена и вырезом, подчеркивающим длинную шею; с изящными бусами. Если не смотреть Тельсин в глаза, ее можно было принять за изысканную леди, которая собралась на бал. Если не смотреть, потому что от них веяло таким холодом…
– Ваксиллиум, – негромко проговорила она, – дядя Эдварн нашел некое оружие. Оно спрятано на юге – в горах, отделяющих Бассейн от Дикоземья. Он сейчас на пути туда.
– Что тебе известно о его планах? – взяв сестру за руку, спросил Вакс. – Тельсин, это революция?
– Он мало что мне рассказывает. – Голос ее звучал непривычно спокойно и холодно. Тельсин всегда была полна рвения, неизменно подталкивала Вакса к чему-нибудь запретному. Казалось, месяцы пленения выпили из нее жизнь. – Когда он здесь, мы обычно вместе ужинаем, но он сердится, если я спрашиваю о его работе. Поначалу дядя хотел включить меня в один из своих… проектов. Теперь этому препятствует мой возраст. Теперь я просто пешка, которую, полагаю, пытаются использовать против тебя.
– Уже нет. – Вакс сжал ее руку. – Все кончено, Тельсин.
– А если он разыщет это оружие? Похоже, он не сомневается, что оно там и что оно наделит его организацию силой, позволяющей доминировать в Бассейне. Ваксиллиум, мы не можем допустить, чтобы дядя заполучил его. – В глазах Тельсин появилось некое подобие рвения – подобие той Тельсин, которую он помнил. – Если он захватит Бассейн, то снова заберет меня. Убьет тебя и снова заберет меня!
– Мы доберемся до Эленделя, сообщим губернатору и вышлем экспедицию.
– А если это займет слишком много времени? Ты знаешь, что это за оружие? Знаешь, что именно он ищет?
Вакс посмотрел на медальон, привязанный к ее руке:
– Ферухимия и алломантия, которые сможет использовать каждый.
– Сила, принадлежавшая самому Вседержителю, Ваксиллиум, – с горячностью проговорила Тельсин. – Браслеты Скорби. Мы должны их разыскать и использовать до того, как это сделает он. Дяде придется путешествовать пешком по предательски опасной горной тропе. Я слышала, как они к этому готовились. А вот мы… – Она посмотрела сквозь открытый проем на пролетавший мимо пейзаж. Подобное мало кому случалось видеть. Зрелище, некогда доступное лишь алломантам-стрелкам.
– Давай я проверю, как там Мараси, – примирительно сказал Вакс. – А потом посмотрим.
Мараси плыла над миром, купавшимся в звездном свете. Деревья выглядели кустами. Реки – ручейками. Холмы – небольшими возвышенностями. Земля была садом Гармонии. Неужели именно такой Он и наблюдает ее со своей божественной перспективы?
Учение Пути гласило, что Он повсюду, что Его тело – туман; что Он присутствует везде и является всем. Туман распространялся повсеместно, но делался видимым лишь в том случае, если этого хотел Гармония. Это учение Мараси всегда нравилось, поскольку позволяло чувствовать Его близость. И все же некоторые аспекты Пути ее тревожили. В нем не было структуры, и из-за этого казалось, что каждый по-своему понимает, как этому учению следовать.
Приверженцы Выжившего вроде самой Мараси относились к Гармонии иначе. Да, Он был Богом, но для них являлся скорее силой, чем благожелательным божеством. Он находился где-то там, но мог с одинаковой вероятностью помочь и жуку, и человеку, поскольку они представлялись Ему одинаковыми. Если и впрямь требовалось чего-то добиться, молиться надо было Выжившему, который – каким-то образом – превозмог даже смерть.
Мараси поморщилась – над ней трудилась Ме-Лаан.
– Хм, да, – проговорила кандра. – Очень интересно.
Мараси лежала на полу, возле дверного проема, под головой вместо подушки был свернутый жакет. Ветер дул не очень сильно, поскольку они двигались не слишком уж быстро, – впрочем, пропеллеры все равно изрядно шумели.
Ме-Лаан весьма непристойным образом располосовала униформу Мараси, так что самые важные части тела лишь с большой натяжкой можно было считать прикрытыми. Но никто не обращал на это внимания, и Мараси не стала спорить. Кроме того, это вызывало куда меньшее замешательство, чем то, что с ней делала Ме-Лаан. Кандра присела над Мараси, приложила руку к ране, и в нее потекла превратившаяся в жидкость плоть сверхъестественного существа.
Очень похожим образом Ме-Лаан вскрывала замок, и Мараси невольно ощутила себя просто очередной головоломкой. Ржавь, она чувствовала, как Ме-Лаан тыкается туда-сюда трансформировавшимися в щупальца отростками плоти.
– Я умру, верно? – тихо спросила Мараси.
– Да, – ответила Ме-Лаан. Ее лицо озарял свет маленького фонаря. – С этим я ничего не могу поделать.
Мараси зажмурилась. Поделом ей, нечего было изображать законника из Дикоземья и бегать под пулями, считая себя неуязвимой.
– Как она? – послышался голос Ваксиллиума.
Открыв глаза, Мараси увидела, что он склонился над нею, и поняла, что краснеет из-за того, что почти обнажена. Ну разумеется. Ее последней эмоцией будет досада из-за проклятого Ваксиллиума Ладриана.
– Хм? – Ме-Лаан вытащила руку, и ее плоть снова наросла поверх хрустальных костей. – Я нашла дыру во внутренностях – как ты и предполагал. Зашила покрепче, используя кишечные струны, которые изготовила из запасных внутренностей, и сделала заплатку из кусочка своей плоти.
– Она отторгнет плоть.
– Не-а. Я откусила чуточку и воспроизвела ее кожу. Ее тело решит, что это ее собственная кожа.
– Ты… съела часть меня?! – воскликнула Мараси.
– Ух ты! – восхитился Ваксиллиум. – Это просто… ух ты.
– Ой, ну да, я невероятная, – согласилась Ме-Лаан. – Прошу прощения. – Она вытянула руку в сторону открытого проема корабля и выпустила прямо за борт струю чего-то отвратительного.
– Пришлось высосать кое-что из нее, чтобы все очистить. Самый безопасный способ. – Она посмотрела на Мараси. – Ты у меня в долгу.
– Ту часть меня, что ты… э-э-э… съела? – спросила Мараси.
– Нет, это вытекшее, – пояснила кандра. – Приживленный кусочек над раной должен продержаться, пока ты не исцелишься сама. Я объединила его с твоими венами и капиллярами. Будет зудеть, но ты не чеши, а если вдруг начнется некроз, дай мне знать.
Собравшись с духом, Мараси осторожно потрогала рану, но нащупала лишь тугую плоть, похожую на шрам. Она почти не болела, скорее ныла, как синяк.
– Ты же сказала, я умру! – садясь, с изумлением сказала Мараси.
– Конечно умрешь. Ты смертная. Не могу же я превратить тебя в кандра путем простого… Ох, ты спрашивала про сегодня! Проклятье, детка! Эта пуля едва тебя задела.
– Ты ужасная, – с укоризной проговорила Мараси. – И сама это понимаешь.
Ухмыльнувшись, Ме-Лаан кивнула Ваксиллиуму, который протянул руку, чтобы помочь Мараси встать. Она попыталась привести в порядок свою униформу, но Ме-Лаан разрезала ее таким образом, что сохранить скромность было трудно. Придется подыскать что-нибудь другое, только как же переодеться в тесном пространстве корабля?
В конце концов Мараси решила на время ограничиться тем, чтобы держать одну руку на талии, не давая брюкам упасть. Однако Ваксиллиум предложил свой туманный плащ, и, поколебавшись мгновение, Мараси его надела.
– Спасибо, – поблагодарила она и почувствовала себя еще большей дурочкой: оказалось, что Ваксиллиум и сам носит повязку на левой руке. Неужели в него тоже попали во время сражения?
Ваксиллиум кивком указал на переднюю часть корабля, где Аллик сидел, задрав ноги на приборную панель и откинувшись на спинку кресла. Из-за маски было невозможно прочитать выражение его лица, но поза, как решила Мараси, свидетельствовала о задумчивости.
– Тебе хватит сил поговорить с ним? – спросил Ваксиллиум.
– Полагаю, да. Немного кружится голова, и еще очень стыдно. Но в остальном со мной все в порядке.
Ваксиллиум с улыбкой взял ее за руку:
– Штырь Ре-Луура у тебя?
– Да. – Мараси нащупала в сумочке и достала штырь.
– Они ведь разрушаются, когда находятся вне тела? – Ваксиллиум бросил взгляд на Ме-Лаан, которая проигнорировав прекрасные удобные кресла, устроилась в проеме, свесив ноги за борт.
– Откуда ты об этом знаешь? – с удивлением спросила кандра.
– Из книги, которую дал Железноглазый.
– А, точно. – Ме-Лаан помрачнела. – Эта книга. Знаешь, лорд Рожденный Туманом ошибся, написав ее.
– Как бы там ни было, я ее прочитал.
Ме-Лаан со вздохом выглянула наружу.
– Чем дольше Благословение остается вне Ре-Луура, тем оно слабее. Но они мощные и какое-то время могут продержаться, – кроме того, даже если Благословение деградирует, штырь все равно восстановит его рассудок. Он лишь потеряет… некоторое количество воспоминаний. – На последних словах голос кандра надломился, и она отвернулась.
– Что ж, мы его заполучили благодаря тебе, – повернувшись к Мараси, сказал Ваксиллиум. – А я нашел сестру. Так что нужно возвратиться в Элендель и разобраться в том, что известно Аллику.
– Нужно, – согласилась Мараси. – Но твой дядя…
– Ты слышала наш разговор с Тельсин?
– В достаточной мере.
Если бы еще не отвлекал страх приближающейся смерти.
"Все из-за глупых шуток кандра".
– И что ты думаешь? – спросил Ваксиллиум.
– Не знаю. Мы ведь пришли сюда ради штыря и твоей сестры.
– Нет, – тихонько возразил Ваксиллиум. – Мы пришли, чтобы остановить Костюма.
Мараси кивнула, потом покопалась в сумочке и выудила блокнот, который взяла из кабинета Айрича. Пролистала до страницы с картой и развернула так, чтобы ее мог видеть и Ваксиллиум.
На карте имелось место, недвусмысленно обозначенное "Второй участок", – что-то вроде базового лагеря в горах. А там, где черными точками были отмечены особо высокие пики, – запись, сделанная рукой Айрича: "Храм предположительно здесь".
– Оружие. – Ваксиллиум дотронулся до карты. – Браслеты Скорби.
– Они настоящие.
– Так считает мой дядя. – Ваксиллиум поколебался. – И я тоже.
– Представляешь его рожденным туманом и полным ферухимиком? Бессмертным, как Майлз, только намного хуже. Наделенным силой всех металлов. Это будет второе пришествие Вседержителя.
– Дядя сказал, что отправляется на второй участок, – изучая карту, сказал Ваксиллиум. – Но возможно, его экспедиция еще не добралась до храма. О его местонахождении они узнали от пленных и снарядили экспедицию. С этой машиной мы можем его опередить. Поговори с ним. Узнай, что ему известно. – Он кивнул в сторону Аллика.
– Этот человек слишком многое перенес, Ваксиллиум, – понизив голос, возразила Мараси. – Думаю, они пытали и убивали его друзей. Он не заслужил допроса прямо сейчас.
– Мы все не заслуживаем многого из того, что с нами происходит, Мараси. Поговори с ним, пожалуйста. Я бы сам это сделал, но, учитывая его отношение ко мне… в общем, думаю, ты добьешься лучших результатов.
Мараси вздохнула, но все же кивнула и начала пробираться в переднюю часть корабля. Мимо Уэйна, который – ничего удивительного – посапывал, обмякнув в кресле. Мимо Стерис, которая сидела, сложив на коленях руки, с таким довольным видом, словно путешествовала на летающих машинах каждый день. Тельсин отыскала себе место в дальнем конце.
Неожиданно Мараси качнуло. Ржавь, а у нее и впрямь кружится голова. К счастью, в передней части корабля было два сиденья – то, которое занял Аллик, и еще одно, поменьше, рядом. Аллик посмотрел на Мараси, и та поняла, что ошиблась по поводу его позы. Он не погрузился в задумчивость, он… замерз. Сидел, обхватив себя руками, и даже немного дрожал.
Странно. Конечно, здесь было холоднее, чем внизу, но сама она нисколько не мерзла. Впрочем, Ваксиллиум отдал ей свой плащ.
Когда Мараси устроилась на маленьком сиденье, Аллик снова повернулся к ветровому стеклу.
– Я предполагал, – заговорил он, – что все жители этой земли Суверена – варвары. Никто не носит масок, и то, что ваши люди сделали с моими товарищами по экипажу…
Он опять вздрогнул, но это не походило на дрожь от холода.
– Но потом ты меня выпустила, – продолжал Аллик. – И еще с тобой оказался один из них, великий металлорожденный, знаток благородных искусств. Итак, я в смятении.
– Я не чувствую себя варваром, – сказала Мараси. – Хотя сомневаюсь, что кто-либо, кроме представителей самых варварских народов, ощущает нечто подобное. Очень сожалею о том, что случилось с твоими друзьями. Их угораздило повстречаться с группой очень злых людей.
– На стене висело пятнадцать масок. Но экипаж "Бранстелла" состоял почти из сотни, ага? Я знаю, что некоторые погибли во время крушения, но остальные… Ты знаешь, где они могут быть? – Он повернул голову, и сквозь прорези маски Мараси увидела боль в его глазах.
– Возможно, – ответила Мараси. И вдруг поняла, что не так уж покривила душой. Она повернула блокнот и показала карту. – Ты знаешь что-нибудь об этом?
– Где ты это взяла?
– Нашла в столе одного из тех, кто держал тебя в плену.
– Они не могли с нами общаться. – Аллик взял блокнот. – Как же они получили эти сведения?
Мараси поморщилась. Хоть пытки и были ужасно неэффективным методом допроса – по крайней мере, в законных делах, – но, может статься, являлись весьма мощным стимулом для преодоления языкового барьера.
– Ты думаешь, они здесь? – Аллик ткнул пальцем в карту. – Думаешь, что люди, которые взяли их в плен – злые люди, – привезли моих товарищей в храм Суверена?
– Очень похоже на то, что это мог сделать Костюм. – Мараси покосилась на Ваксиллиума, который сел в кресло позади нее и подался вперед, прислушиваясь. – Прихватить с собой гидов или экспертов, просто на всякий случай. Предводитель тех, кто убил твоих друзей, направляется именно туда.
– Значит, туда и я должен отправиться, – сообщил Аллик, выпрямляясь в кресле и изменяя курс корабля. – Мы с "Вильгом" высадим вас где-нибудь, если захотите, ибо у меня и в мыслях не было сердить его. – Он большим пальцем указал себе за спину, на Ваксиллиума. – Но я должен отыскать своих товарищей.
– Кто такой Суверен? – спросил Ваксиллиум.
Аллик поморщился:
– Он, разумеется, не был столь велик, как ты, о Незаурядный.
Ваксиллиум смолчал.
– Он сверлит меня взглядом, верно? – спросил Аллик у Мараси.
Она кивнула.
– Глаза как сосульки, которые вонзаются в мой затылок. – Аллик повысил голос и пояснил: – Суверен был нашим королем три века назад. Он сказал нам, что сначала был вашим королем. И вашим Богом.
– Вседержитель? – уточнил Ваксиллиум. – Он умер.
– Да. Об этом он нам тоже рассказал.
– Триста лет назад, – проговорил Ваксиллиум. – Ровно триста?
– Триста тридцать, о Настойчивый.
Ваксиллиум покачал головой:
– Это уже после того, как вознесся Гармония. Ты точно не перепутал даты?
– Конечно не перепутал. Но если желаешь, чтобы я пересмотрел свою уверенность, чтобы…
– Нет, – перебил Ваксиллиум. – Просто говори правду.
Аллик со вздохом закатил глаза – странное выражение эмоций для того, кто носит маску.
– Боги, – прошептал он, обращаясь к Мараси, – весьма темпераментны. Как бы там ни было, Суверен появился примерно через десять лет после того, как произошла Ледяная Смерть, ага? Дурацкое наименование, но надо же как-то называть это событие. Земля была красива и тепла, а потом она замерзла.
Мараси посмотрела на Ваксиллиума, хмурясь. Тот пожал плечами и сказал:
– Замерзла? Не припоминаю, чтобы слышал о замерзании.
– Она и сейчас замерзшая! – Аллик поежился. – У вас здесь это тоже случилось, должно было случиться. Более трех веков назад нагрянула Ледяная Смерть.
– Пепельный Катаклизм, – поправил Ваксиллиум. – Гармония переделал мир. Спас его.
– Заморозил! – качая головой, возразил Аллик. – Земля была уютной и теплой, а теперь она суровая, изломанная и мерзлая.
– Гармония… – прошептала Мараси. – Аллик – с юга, Ваксиллиум. Ты разве не читал старые книги? Жители Последней Империи никогда там не бывали. Предположительно – вблизи от экватора океаны кипели.
– Те, кто жил далеко на юге, адаптировались, – тихонько проговорил Ваксиллиум. – У них не было Пепельных гор, чтобы наполнить небо пеплом и охладить землю…
– Ну так вот, едва не случился конец света, – продолжал рассказывать Аллик. – А потом пришел Суверен и спас нас. Обучил нас этому. – Он жестом указал на медальон на своей руке и после некоторой паузы добавил: – Ну, не конкретно этому. Вот этому. – Он сунул руку в углубление на панели и извлек другой медальон, который носил раньше, – тот, что достал из сейфа в ангаре. Надел его вместо того, что отвечал за язык, и вздохнул с явным удовольствием.
Наблюдавшая за ним Мараси потянулась к его руке, и Аллик кивнул, разрешая.
Очень быстро его кожа потеплела. Мараси повернулась к Ваксиллиуму:
– Тепло. Этот медальон сохраняет тепло. Это ферухимическое свойство, верно?
– Самое что ни на есть исконное. В древности мои террисийские предки обитали в высокогорьях и часто путешествовали через заваленные снегом горные перевалы. Способность сохранять тепло, а потом пользоваться им позволила им выжить там, где этого не смог бы сделать никто другой.
Некоторое время Аллик сидел, наслаждаясь теплом, потом с явной неохотой снял медальон и быстро надел вместо него тот, который каким-то образом позволял ему говорить на чужом языке.
– Без этих штук, – сказал он, демонстрируя первый медальон, – мы бы умерли. Исчезли. Все пять народов бы вымерли, ага?
Мараси кивнула:
– И он вас этому обучил? Суверен?