– И мы их остановим, – твердо сказала Мараси. – Мы освободим твоих товарищей по экипажу, доставим тебя на корабль – или на один из этих скиммеров, если большое судно не полетит, – и отправим домой.
Аллик закрыл панель под приборным щитком и снова сел в кресло.
– Это мы и сделаем, – согласился он, кивая. Потом внимательно посмотрел на нее, все еще не опуская маску. – У вашего народа нет того, что есть у нас. Никаких воздушных кораблей. Думаешь, нам просто так позволят улететь, не потребовав взамен никакой информации об этой технологии?
"Ржавь, а он умен!" – подумала Мараси.
– Вы можете предложить губернатору какую-нибудь новую технологию, – сказала она вслух, – допустим, несколько медальонов. Потом пообещаете ему торговлю между двумя нашими народами, основанную на доброй воле – оказании помощи тебе и остальным для путешествия на родину. Это сотрет какую-то часть позора от того, что сделал Костюм.
– В моих краях есть те, кому этот ваш Бассейн может показаться… лакомым кусочком, раз уж он не защищен от атаки сверху.
– Тем важнее иметь союзников среди твоего народа.
– Может быть. – Аллик опустил маску. – Я ценю твою искренность. У тебя нет маски, чтобы скрыть эмоции. Так странно, но очень кстати в этом случае. И все же я не могу не задаться вопросом: не окажется ли все куда сложнее, чем ты говоришь? Если мы и впрямь разыщем реликвии, которые вы называете Браслетами Скорби, кто их заберет? Они наши, но я не могу себе представить, чтобы ваш металлорожденный лорд позволил им ускользнуть.
Еще один сложный вопрос.
– Я… честно говоря, я не знаю, – призналась Мараси. – Но можно сказать, что у нас столько же прав на них, сколько и у вас, – ведь тот, кто их создал, был нашим правителем.
– Правителем, которого вы убили, – заметил Аллик. – Но давай не будем об этом спорить, ага? Сначала найдем, что найдем, а потом решим, как быть. – Он поколебался. – Я должен тебе кое-что сказать, мисс Мараси. Возможно, мы найдем вместо храма всего лишь руины.
Она нахмурилась, поерзала на сиденье, жалея, что его маска уже не поднята и невозможно увидеть его настоящих чувств.
– Что ты имеешь в виду?
– Я рассказал тебе о тех, кто прибыл сюда в поисках храма.
– Об Охотниках? – уточнила Мараси.
Аллик кивнул:
– Они были воинами во времена до замерзания. Теперь они охотятся за ответом на вопрос, что с нами произошло, и за секретами, позволяющими предотвратить это в будущем. Мисс Мараси, я многих из них знал, и они бывают хорошими людьми – но очень-очень суровыми. Они верят, что Браслеты Скорби нам оставили в виде испытания, однако его суть противоположна той, которую предполагаем все мы. Они думают, Суверен хотел проверить, возьмем ли мы силу, которую брать не должны. И потому…
– Что? – с тревогой спросила Мараси.
– Их корабль… тот, что первым здесь побывал. Он нес бомбы – большие, сделанные из эттметалла. Предназначенные для уничтожения Браслетов Скорби. Говорят, у них ничего не вышло. Но случиться могло что угодно. Говорят, в том месте, где расположен храм, царит самый лютый холод в мире. Для моего народа там опасно. – Аллик заметно вздрогнул и с тоской взглянул на медальон, который лежал перед ним на приборной панели.
– Давай, – подбодрила Мараси, – надень его.
Они уже несколько раз прерывали разговор, чтобы Аллик мог согреться при помощи ферухимического устройства. Мараси и сама надела такой браслет, ей было уютно и тепло – хотя на такой высоте воздух, скорее всего, был ледяным.
Аллик откинулся на спинку кресла, и Мараси из любопытства взяла медальон связи, который он отложил. Повертела в руках… Извилистые линии в центре делили его на части из трех разных металлов. Железо – для веса, дюралюминий – для связи, и самое важное – никросил, который и наделял возможностью черпать силу из металлов.
Мараси достаточно разбиралась в металлической теории, чтобы опознать металлы, но связь… каким образом это происходило? Что именно позволяло говорить на другом языке? А если…
Мараси знала, что делает глупость, но все же сняла свой медальон. Скиммер словно ухнул в яму. Тихонько взвизгнув от страха, Мараси быстро надела медальон, отвечающий за вес и связь, снова сделав себя легкой. И покраснела, когда Ваксиллиум, выхватив пистолет, вскочил и начал озираться, пытаясь понять, что вызвало рывок. Выходит, он не спал, а подслушивал…
Никто другой и не пошевелился. Уэйн продолжал похрапывать.
Мараси передала диск Аллику, потом зачерпнула связь. Она ждала внутри какой-то реакции, но медальон как будто ничего не изменил.
– Ну мы и глупцы, – сказала она. – Я могла с самого начала надеть его и говорить на твоем языке. Тогда ты смог бы все время быть в тепле.
Аллик широко улыбнулся и произнес нечто совершенно непонятное.
– Что происходит? – спросил у нее за спиной Ваксиллиум.
– Ничего, – ответила Мараси и опять покраснела. Не сработало. Почему не сработало?
Аллик махнул ей, и Мараси снова надела первый медальон. На этот раз она действовала очень аккуратно, чтобы избежать рывка. Увы… Как же Аллик мог менять их так плавно?
Он провел рукой поперек лица, что, видимо, означало улыбку:
– Умно, но с тобой это работать не будет.
– Почему?
– Потому что мы в твоих краях, – пояснил Аллик. – Медальон всегда должен носить гость. Он наполнен связью, ага? Чистой связью, не относящейся ни к какому месту. Но связь не может быть прицеплена к пустоте, так что, когда ты ее черпаешь, она тянется и соединяет тебя с местом, где ты находишься. Заставляет твою душу думать, будто ты вырос в этом месте, и потому язык, на котором ты говоришь, меняется.
Мараси нахмурилась, а вот Ваксиллиум встрепенулся и протиснулся между их сиденьями:
– Любопытно. Очень любопытно.
– Так устроен мир. – Аллик пожал плечами.
– Тогда почему ты все-таки говоришь с акцентом? – поинтересовалась Мараси. – Если твой мозг думает, что вырос здесь?
– А-а… – Аллик поднял указательный палец. – Моя душа думает, что я вырос здесь, в твоем краю, но она знает, что по происхождению я малвиец и что родители мои из Уистлоу, поэтому я просто обязан иметь акцент, ага? Я получил его от них. Медальоны всегда так работают.
– Странно, – задумчиво произнесла Мараси.
– Ага, – согласился Аллик.
Ваксиллиум кивал, будто все отлично понял.
– Те горы справа, – заговорил он. – Там есть пики выше тех, мимо которых мы летели.
– Ага! Зоркий глаз, о Наблюда…
– Хватит титулов!
– Да, э-э-э… о Сбивающий с тол… хм… – Аллик перевел дух. – Именно те пики мы и ищем. Уже близко. Придется поднять "Вильг" еще выше. Холодные температуры, опасные высоты.
Он замолчал, когда Ваксиллиум указал на что-то впереди. Мараси пригляделась и вдруг заметила… Свет. Вернее, всего лишь отблеск света, ярко выделяющийся во тьме.
– Хребет Серан необитаем, – сказал Ваксиллиум, – если не считать нескольких долин. Слишком холодно, слишком много бурь.
– Значит, если мы видим свет… – начала Мараси.
– Костюм отправился в экспедицию, – выпрямляясь, договорил Ваксиллиум. – Пора будить остальных.
23
Уэйна разбудили довольно грубым образом, не соответствующим грандиозному сну, в котором он был королем псов. У него была корона в форме миски и все такое прочее. Он моргнул, ощущая прелестное тепло, и тут ему в лицо ударил поток воздуха. Все еще не до конца проснувшись, Уэйн вспомнил, что летит на каком-то воздушном корабле, ржавь бы его побрала, с парнем без лица. И это было почти так же здорово, как та история с псами.
– Ты можешь опуститься ниже? – спросила Тельсин.
– Если я это сделаю, – ответил парень в маске, – они нас услышат, хоть винты "Вильга" и работают на малой скорости. Нет, над этими людьми я буду вести нас очень высоко.
Ржавь! Сестра Вакса наполовину высунулась через открытый бок машины, глядя вниз, хотя Уэйн при столь тусклом свете едва мог ее разглядеть. Он и не предполагал, что Тельсин из рисковых, ведь Вакс большую часть времени был спокойным и осторожным. Но вот она перед ним – в полную силу изображает болтающуюся на ветру вывеску пивной. Уэйн кивнул в знак уважения, потом расстегнул ремешок и поднялся из кресла, чтобы поглядеть, что она там такое видит.
Он переступил через их пожитки – аккуратный штабель, сложенный Стерис, развалился – и высунулся наружу рядом с Тельсин. Длинная, освещенная фонарями вереница людей с трудом тащилась через то, что походило на снег высотой по пояс. Вот бедняги!
Вакс подошел к другому проему и поднял подзорную трубу. Продолжая держаться одной рукой, другой Уэйн вытащил коробочку со жвачкой и встряхнул. Проклятье, последний шарик! Что ж, по крайней мере, пудры осталось много. Это поможет взбодриться, о да.
– Ты его видишь? – спросила Тельсин.
– Кажется, да, – откликнулся Вакс. – Погоди-ка. Да, это он. Держу пари, экспедиция отправилась в путь сразу, как стало известно, что произошло в ангаре. – Он достал из кобуры какой-то из своих пистолетов. Вакс называл эти ржавые штуковины по именам, но Уэйн никак не мог их запомнить. У той, что он держал сейчас, на переднем конце была длинная трубка, плевавшая кусочками металла в плохих ребят.
– Давай я это сделаю! – с горячностью сказала Тельсин.
Уэйн застыл, не донеся до рта шарик жвачки. До чего же кровожадная женщина!
– Ты не сможешь, – возразил Вакс. – Я тоже не уверен, что смогу.
– Давай я попробую, – взмолилась Тельсин. – Мне плевать, чего это стоит. Я хочу, чтобы он умер. Другой займет его место, но я хочу, чтобы он умер!
Вакс прицелился и замер; все на борту корабля будто затаили дыхание. Наконец опустил пистолет и сказал:
– Нет. Твое свидетельство в суде принесет Кругу больше вреда, чем убийство одного человека из мести. И я все равно предпочел бы его допросить. – И спрятал пистолет в кобуру.
Уэйн кивнул. Надежный товарищ этот Вакс. Крепкий. Что в хороший день, что в плохой. Уэйн решил перейти во внутреннюю часть корабля, но, пробираясь мимо кресел, они с Тельсин столкнулись, и он сшиб один из мешков, который вылетел наружу.
Потрясенный Уэйн поглядел ему вслед и увидел, как мешок свалился прямо на голову одному из членов экспедиции.
– Что ты натворил! – выкрикнула Тельсин.
Уэйн поморщился.
– Что еще устроил Уэйн? – с намеком на смирение в голосе поинтересовалась Мараси.
– Задел мешок, и тот упал прямо на них, – сказала Тельсин.
– Я не виноват, – заявил Уэйн. – Вакс слишком рано меня разбудил. Вывел из равновесия. – Он огляделся. Вакс со вздохом подошел к пилоту. Стерис и Ме-Лаан сидели в сторонке от остальных: Ме-Лаан развалилась весьма привлекательным образом, а Стерис ссутулилась над большим блокнотом. Делает заметки? Да что же с этой женщиной такое?
Внизу люди в снегу высоко поднимали фонари и с растерянным видом вглядывались в небо.
– Уведи нас отсюда, – велел Вакс пилоту в маске. – Лети туда. – Он указал направление.
– Да, о Решительный, – ответил пилот, и винты по обеим сторонам суденышка зажужжали громче. – Всем держаться.
Корабль переместился. Не быстро, но все же пришел в движение. Это был ловкий трюк – оставаться на месте во время полета. У птиц так не получалось, только у алломантов-стрелков. Уэйн прошел вперед, бочком протиснувшись мимо Мараси, чтобы получить хороший обзор из передней части корабля.
– Поднимается ветер, – заметил пилот. – Наверно, будет буря, словно здесь и без нее недостаточно холодно.
– Там. – Вакс показал рукой. – Что там такое?
– Сейчас подлетим.
Пилот развернул корабль – тот опасно закачался. Еще один порыв ветра швырнул ворох снежинок через отверстия в стенках суденышка.
– Это оно, – вглядываясь сквозь снежную завесу, проговорил Вакс. – Кольца Гармонии… оно на самом деле здесь.
– Я ничего не вижу, – прищуриваясь, сказал Уэйн.
– Держитесь за что-нибудь, – предупредил пилот. – Или убедитесь, что вы пристегнуты. Я собираюсь приземлиться.
Уэйн схватил его за руку.
– За что-нибудь другое! – крикнул пилот.
Тогда Уэйн вцепился в спинку кресла и правильно сделал, потому что корабль, снижаясь, завалился набок. Посадку мог бы назвать неплохой лишь тот, кому нравилось, когда его трясет и впечатывает физиономией в стенку.
Уэйн моргнул и обнаружил себя во мраке. Миг спустя Ме-Лаан сумела снова зажечь свой фонарь и поднять его, демонстрируя, что суденышко застыло, наполовину перевернувшись; одно из крыльев с винтом – которое могло складываться, чтобы "Вильг" помещался в большой корабль, – согнулось на своих шарнирах, а сквозь отверстие в боку виднелся огромный сугроб.
– Это оно всегда так? – спросил Вакс, неуверенно ступая по накренившемуся полу.
– С посадкой все сложно, – признался пилот.
– В строгом смысле слова, – раздался позади голос Мараси, – ничего сложного. Наверно, это самая легкая вещь, которую можно проделать с летающим кораблем, при условии, что ты не отличаешься разборчивостью.
Эка завернула! Не сразу и въедешь… Фыркнув, Уэйн пробрался через корабль к той его стороне, что была обращена вверх, и выпрыгнул наружу. Под ногами захрустел снег. Такого Уэйн не ожидал: единственным снегом, который ему доводилось видеть, были редкие метелицы в Дикоземье, но там он даже и близко не был таким глубоким. И с чего вдруг хрустит? Это ведь хлопья замерзшей воды, а не крупы какой-нибудь.
Не успел Уэйн кое-как выбраться из высокого сугроба на овеваемую ветром скалистую часть окружающего пространства, как его осыпало, словно песком, причем сыпался снег не с неба, а прилетал с ветром откуда-то сбоку. Вздрогнув, Уэйн зачерпнул больше тепла. И тут облака укатились прочь, освободив дорогу звездному свету, – как вышибала в самом изысканном ночном клубе отходит в сторону, пропуская гостей.
Свет этот пролился каскадом, белым и спокойным, на самый настоящий, ржавь бы его побрала, замок посреди гор. Мрачную крепость, построенную из того же камня, какой тут был повсюду. Крепость высотой в один этаж будто залегла пониже, прячась от ветра, но в звездном сиянии ее стены излучали свет, и Уэйн словно глядел сейчас на призрак некоего древнего здания из предзеленой эпохи.
Уэйн медленно выдохнул, и его дыхание превратилось в белый туман.
– Мило, – сказал он, кивая. – Мило. У ребят, которые это построили, что ни говори, был вкус.
Мараси, по какой-то причине одетая в туманный плащ Вакса, выбралась из корабля и едва не упала лицом в снег. С трудом удержав равновесие, она выпрямилась на вершине пушистого сугроба – ее едва не сдуло новым порывом ветра, – а потом вдруг с хрустом провалилась. Ага, наконец-то вспомнила, что больше не надо заполнять метапамять весом. Такую ошибку нетрудно совершить, если ты не привык быть ферухимиком.
Протолкавшись сквозь сугроб, Мараси, вытирая со лба растаявший снег, присоединилась к Уэйну. Учитывая, что ее подстрелили, выглядела она неплохо.
– Костюм и его люди недалеко, – сообщила она. – И теперь им известно, что мы здесь.
– Значит, мы найдем Браслеты первыми, – раздался позади голос Вакса. То, как он выскользнул из "Вильга" и одним быстрым прыжком одолел расстояние до них, не ковыляя через снег, было очень несправедливо. Ну право слово. Зачем Гармония вообще создал это вещество? От него не было никакой видимой пользы. – Хватайте свои вещи. Аллик, вытащи гранату из корабля, просто на всякий случай.
Все поспешили выполнить его приказы. Мараси забралась обратно в корабль и вместе со Стерис начала вытаскивать пожитки. Появился Аллик, все еще в этой своей маске, и встал на боку кораблика, глядя на крепость и качая головой. Потом он повернулся и стал гладить "Вильг" по корпусу, словно тот был чем-то вроде щенка, пока не появилась Стерис и не прогнала его по какой-то причине. Через несколько секунд из "Вильга" выбралась Мараси в платье вместо униформы – правда, из-под юбки торчали штаны – и бросила Ваксу его туманный плащ.
Стоило догадаться. Женщина для такого случая не могла не переодеться. Нельзя проникнуть в уединенный древний храм без надлежащих аксессуаров. Уэйн провел рукой по волосам и испытал мгновение паники. Его шляпа! Как безумный, озираясь по сторонам, он поспешил обратно к кораблю, но потом заметил шляпу в сугробе поблизости и поднял ее со вздохом облегчения.
– Всем отойти! – приказал Вакс, отыскав устойчивое положение.
Ветер раздувал его туманный плащ, трепал во все стороны ленты. Остальные отошли от "Вильга", и Вакс запыхтел, толкая корабль. Тот тихонько отъехал назад, в снег, который собрался над ним словно волна. Вакс толкал до тех пор, пока "Вильг" не оказался погребен полностью.
– Мило, – сказал Уэйн.
– Будем надеяться, его не заметит под снегом кто-нибудь из стрелков или хватателей Костюма. – Вакс повернулся к храму и положил на плечо дробовик. – Идемте, надо уйти с этого ветра.