Глава 3
Лето. Чудское озеро
ПРОКЛЯТАЯ МЫЗА
Мы знаем, что у людей есть цели… но какие именно - мы не знаем.
Поль Вен. Как пишут историю.
Опыт эпистемологии
Лодку взяли у Горелухина. Была у него, даже с мотором, на веслах-то в этакую даль переть - намахаешься! С этим-то проблем не было, а вот с другим… Островок - небольшой совсем, можно даже сказать, маленький, располагался как раз у эстонской границы. Назывался… а черт его знает, как он там назывался! Все звали - Проклятая мыза… или Горелая, дом там когда-то давно сожгли или хутор. Раньше, до войны еще, остров принадлежал Эстонии, потом, естественно, СССР, а сейчас вот - России, Псковской области, хотя, конечно, эстонцы и скалили на него зубы - дескать, наш был, так отдайте! Ну, они и на Печорскую землю тоже посматривали… Ну, посматривай не посматривай, а никто им ничего отдавать не собирался!
Никакого разрешения Ратников не делал, а по совету того же Горелухина просто дал взятку командиру пограничной заставы - была тут такая, располагалась довольно далеко, пришлось уж съездить, деваться некуда.
Командир, точнее временно исполняющий обязанности командира, - толстый, похожий на заматеревшего бурундука, капитан - взял на лапу охотно и, можно даже сказать, вполне рутинно. Видно, просьба его ни капельки не удивила. Да многие ведь приходили с тем же…
- Что, у Желчи, в губе половить хотите? Клев там знатный… Нет, никаких бумаг я вам выписывать не буду. Так ловите. Просто скажу своим, чтобы не трогали… Как, говоришь, зовут-то?
- Миша… Ратников Михаил Сергеевич. Племянник еще со мной будет, Олекса… Алексей Рыбин.
Капитан хохотнул:
- Рыбин? Фамилия подходящая. Паспорта возьмите с собой… ну или ты свой хотя бы. Если наш катер увидите - спокойно дождитесь, я предупрежу. Когда ловить-то собираетесь?
- Так завтра.
- Завтра… - вытащив из кармана камуфляжной куртки замусоленный блокнот, капитан аккуратно записал туда дату и имена, после чего удовлетворенно махнул рукой. - Хорошего клева!
Вот так вот все просто! Покидая заставу - несколько деревянных, выкрашенных веселенькой зеленой краской домиков, - Михаил с ухмылкой посмотрел на припаркованный возле шлагбаума новенький серебристый "форд", похоже, принадлежащий тому самому капитану. А что? Каждый живет, как может… в меру своих способностей и возможностями предоставления требуемых обществу услуг. Хотите рыбки? Так и быть, ловите, не тронем. Но никакой бумаги не выпишем… а зачем? Слово на слово!
Ушлому капитану Ратников дал тысячу. Немного, но такова была такса за день. Ночь - больше, несколько дней - соответственно. Вполне разумные расценки… всем доступно, всем хорошо… А какие-то гады еще с коррупцией бороться собрались! Зачем, спрашивается? Это ж ясно - не столько взяточникам, сколько простому мужику хуже будет.
Утром Миша с Олексой встали на заре, как и положено рыбакам. Пока добрались до Черной реки, до озера, к лодке. Выгребли на веслах подальше, чтоб зря не шуметь, потом Ратников завел мотор.
Затарахтело, задымило - Олекса едва не свалился в воду, хоть Миша его и предупреждал, что будет шумно.
- Да ты не боись, не боись, парень! Гляди, как ходко идем.
- Вот то-то, что ходко… - мелко крестился юноша, - Ой, Господи… за грехи наши…
- Да перестань ты, - Ратников деловито направлял лодку к проливу между Псковским озером и Чудским. - Глянь лучше - денек-то какой хороший! Клев будет, этот точно… Ладно, ничего не найдем, так хоть рыбы наловим. Любишь, Олекса, ушицу?
- Люблю, - парнишка со страхом косился на тарахтящий движок. - Всякую люблю - и налимью, и стерляжью, и осетриную, и сомовью…
- Да уж, - засмеялся Миша. - Губа не дура! Ты чего так на мотор таращишься? Не бойся, говорю, не укусит. Мельниц ведь водяных не боишься?
- Не боюсь, господине… Так ведь то мельница!
- Так и это тоже вроде мельницы… только не на воде, а на… на другой жидкости. Сейчас вот мысок пройдем… потом свернем на север, потом - еще один мыс, а там уж часика три, три с половиной, останется.
- Ась?
- К полудню, говорю, будем!
И тем не менее Олекса косился на мотор со страхом - все ж таки средневековые люди были весьма косными, а страх - это основное, что имелось в их жутковато-беспросветной жизни. Страх перед Господом, перед всем новым, непонятным, перед чужаками, перед самим собой - необходимостью самолично отвечать за что-либо, ну и, наконец, страх перед властью. Привычный все поглощающий страх, который, однако, можно было значительно ослабить ощущением стаи - "мы" - "наши", "они" - "чужие", тупостью и - как вариант - бесшабашностью, этаким весельем, пиром во время чумы. Олекса, между прочим, многих этих страхов уже не имел, потому как относился к типу бесшабашному и в последнее время добывал средства к жизни тривиальным разбоем на пограничных территориях Тевтонского ордена. Или Ливонского. Еще точнее - отделения Тевтонского ордена в Ливонии - бывших меченосцев.
И вот этакий-то юный башибузук опасался обычного лодочного мотора. Вовсе не потому, что движок был такой страшный… он просто был насквозь непривычным, иным. А иное - тем более непонятное - всегда пугает.
Пройдя последний мыс, выбрались на просторы Чудского озера, широкого, привольного, этакого озера-моря, как и другое, северное озеро - Нево - Ладога. Хорошо, повезло с погодой - тишь стояла да гладь, а в небе ласково сверкало солнышко. Моторная лодка шла ходко, видать, двигатель был отлажен, да и волн особых на горизонте не виднелось, так вот и шли, спокойно-уныло, Олекса - видно было - затосковал и, похоже, совсем уже привык к мотору, даже затянул какую-то бесконечную песню, муторную и монотонную, чем-то похожую на религиозный гимн.
Время от времени Ратников сверялся с картой, корректируя по компасу курс. Вдали, слева показался какой-то большой остров - эстонский, - к нему приближаться не следовало, и Михаил взял ближе к берегу, низкому, болотистому, чуть дальше от озера покрытому непроходимой чащей, наполовину, впрочем, выпиленной "черными лесорубами". Там же, куда мог пройти лесовоз, уже ничего не было.
Миновав хорошо видные с озера поселки, Подборовье и Подолешье, Миша еще раз сверился с картой и пошел точно на север. По пути встречались рыбацкие баркасы и лодки, даже один раз показался на волне пограничный катер, правда, близко не подошел, исчез где-то за мысом. Ну и неплохо…
Островок показался из воды внезапно, а может, это Михаил просто его не сразу заметил, поглощенный двигателем. Как-то не так тот стал работать… стучал или так показалось? Не показалось - фыркнул и едва не заглох! Черт, этого еще не хватало! А Горелухин-то божился, мол - мировой движок, лично не один раз перебранный. Вот именно что не один раз. Может, горючее на исходе?
Открутив крышку, Ратников заглянул в бак… ага, увидел, как же! Да и чего смотреть-то, он же самолично перед отправкой залил десятилитровую канистру… и еще такую же прихватил с собой. Так что не в горючем дело.
- Остров, господине!
Вот тут-то он и возник. Остров - крутой, обрывающийся прямо в озеро, холм, густо поросший лесом. Ель, сосна, осина, кое-где - белоствольные пятна берез. Сосна и береза - деревья сорные - значит, тут некогда была вырубка… люди жили. Ну, ясно - жили, иначе бы откуда мыза-то? Та самая, что прозвали Проклятой… а еще - Горелой? Горелая, это потому что сгорела… или сожгли? А вот почему - Проклятая? По этому поводу никто ничего конкретного не сказал, да и далековат островок от поселка, могли не знать. Это раньше, в пятидесятые-шестидесятые, когда колхоз был, рыболовецкие баркасы на островок частенько захаживали - шторм переждать, да и так, перегрузиться. Горелухин сказал, тут где-то причал должен быть… Вот только где?
Подойдя ближе, Михаил заглушил двигатель. На всякий случай - а вдруг мель?
- Давай-ка на весла, Олекса! Вон на тот мысок греби… да возьми мористее.
Наверное, в данном случае следовало бы сказать - "озеристее", все-таки Чудское озеро - не море.
Миновали мыс. Ратников велел повернуть к берегу и как раз увидел причал. Облезший, с ржавыми, давно не крашенными кнехтами. К нему и поплыли, к нему и причалили, не обратив никакого внимания на предостерегающую надпись - "Частная собственность". Прямо на причале, крупными красными буквами. Ага, собственность, как же… Прикалывался кто-то. Слава богу, до островов еще не добрались.
Накрепко привязав лодку с подветренной стороны пирса, путники выбрались на берег и озадаченно завертели головами. Куда теперь идти-то? Та девочка, Светка, про дуб какой-то рассказывала. Вот его и нужно искать - дуб с дуплом. И где тут могут расти дубы? Явно не слишком далеко… так тут нет такого понятия - далеко - островок-то не шибко большой, может, два на три километра всего лишь.
- Гляди-ка, боярин… вроде как дорога.
И в самом деле - дорога. От причала и куда-то в лес. Миша посмотрел под ноги, увидев на песке свежие следы шин. Интересно, откуда они здесь могли взяться? Ратников нагнулся, потом присел на корточки, даже понюхал песок. В общем-то следы как следы - явно не грузовик и не трактор. Легковушка, только протектор такой, необычный… Расстояние между колеями слишком уж широко для обычной машины, даже для "Волги". Что же это за авто такое? И откуда оно здесь взялось? Наверняка с корабля какого-нибудь - с баркаса, буксира - ну, не с воздуха же! Остается понять - зачем? За какой такой надобностью?
А, что голову ломать, когда можно пойти да взглянуть, что там да как. Вот прямо по этому шоссе и пойти, в конце концов, ежели что, всегда можно сослаться на пограничного капитана. Или сказать, что заблудились…
Поднявшись на ноги, Миша стряхнул прилипший к старым джинсам песок:
- Пойдем, Олекса, глянем.
Идти пришлось недолго, нырнув в лес, дорожка метров через двести упиралась в ржавые широко распахнутые ворота, за которыми виднелись какие-то развалины. Черные, на фундаменте из больших гранитных валунов.
Ратников невольно замедлил шаг: ну вот она, пресловутая Проклятая мыза. Когда-то двухэтажное, здание теперь наполовину осыпалось, лишь кое-где на уровне второго этажа угрюмо торчали стены. Черные стены - точнее то, что от них осталось - черные глазницы давно выбитых окон. Жуть. Самое подходящее место для обиталища какого-нибудь вампира, оборотня или прочей, подходящей к случаю нечисти.
Даже Олекса поежился:
- Вот так дубрава!
Ну, дубрава - слишком уж громко сказано. За развалинами мызы, примерно в полсотне шагов, виднелся запущенный сад - густые, вымахавшие в полтора человеческих роста акации, тополя, рябины. Тут же, у небольшой, когда-то заасфальтированной, площадки, росли и дубы. Ну да, где еще играть в мяч, как не здесь? Разве что на дороге. А вон и тот самый дуб, дуплистый…
- Господине, это ты искал?
Это, это. Миша уже подбежал к дубу. Прежде чем сунуть руку, отыскал какую-то корягу, пошевелил ею внутри - вдруг гадюка какая? Укусит - местные говорили "жикнет" - и как зовут, не спросит. Бегай потом, причитай!
Увы, никаких браслетиков Ратников в дупле не нашел, как, впрочем, и их обломков. Правильно, на что надеялся-то? На случай да на удачу? Так-то оно так… Зато дупло оказалось прямо напичкано гильзами - похоже, что пулеметными. Миша нагреб целую горсть, высыпал в песок, подкинул одну гильзу в руке - просто так, машинально… Что-то вылетело… Записка? В войну так делали наши бойцы: помещали в гильзу записку со своими данными, на случай почти неминуемой гибели. И здесь, похоже, тот же случай… только записки какие-то странные… не бумага… целлулоид, что ли? Ха! Тридцатипятимиллиметровая кинопленка! Вон и перфорация… Кадры какие-то… и что-то наколото… Вернее, выцарапано иглой.
Михаил поднял пленку над головой, посмотрел… Что за черт?
- "Бр-т во фл. кино - звезда по…".
Такая вот оказалась забавная надпись. И в другой гильзе - точно такая же. И в третьей. А всего таких записок было семь. Абсолютно одинаковых…
"Бр-т"… Может, это значит - "браслет"? Кто-то хочет помочь… хотел… оставил знак, где искать. Но, черт побери, кто? Ладно, об этом и потом можно будет подумать. А если и действительно кто-то оставил знак, где искать браслеты? Тогда что значит - "фл"? Флигель?
- Олекса! А ну-ка, парень, осмотрим тут все.
- Как скажешь, боярин.
Заколебал он уже своим "боярином". Впрочем, Миша старался не обращать внимания - привык.
Вдвоем, они обошли всю мызу, обнаружив дальнее крыло - пристройку, пострадавшую чуть меньше других, и за разросшимися зарослями рябины и ивы - отдельно стоящее здание, старинное, одноэтажное, на массивном фундаменте из темно-серых тесаных плит. Флигель! Деревянный, обшитый добротными досками с остатками зеленой краски. Окна плотно прикрывали тяжелые ставни. Дверь - тоже надежная, обитая ржавым железным листом… с замком. Да-да, в петлях торчал амбарный замок… Похоже, им пользовались! Михаил не поленился, наклонился, понюхал - отчетливо пахло маслом. Смазывали… и судя по запаху, совсем недавно.
Впрочем, а что тут такого загадочного? Просто кто-то из рыбаков хранит здесь свои снасти. Или вообще - целая артель приспособила флигелек под нечто вроде ночлежки. А что - удобно! Всегда отдохнуть можно, и палатки не надо тащить.
Миша улыбнулся:
- Ну, вот он, искомый флигель. Осталось найти загадочное "кино" и "звезду по"… Что, Олекса, зайдем, посмотрим?
- Как же мы войдем-то, боярин-батюшка? - подросток озадаченно почесал голову - Прикажешь сломать дверь?
- А, пожалуй! Хотя нет, постой… Положи, говорю, камень! Дай-ка подумать… Хм… Если это рыбачки придумали, то зачем им с собой ключ таскать по всему озеру? Что глазами хлопаешь? То-то и оно что незачем. А значит, ключик-то наверняка где-то здесь… особенно, учитывая, что чужие здесь вряд ли ходят. А ну-ка…
Подойдя к двери, Ратников пошарил рукой за притолокой и извлек оттуда искомый ключ.
- Ну? Что я говорил, брат Олекса? Нужно было всего лишь логически помыслить… Оп! Вот и открылся…
Отворив дверь, Михаил аккуратно повесил замок с торчащим в нем ключом (чтоб потом не искать) на дверную петлю и, оглянувшись к своему спутнику, приглашающе махнул рукой:
- Заходите, дорогой друг, не стесняйтесь! Можете даже не вытирать ноги… тем более что никакого коврика здесь и нет.
Солнечный свет, проникая через распахнутую дверь, освещал внутреннее пространство флигеля достаточно, и Ратников не стал открывать ставни. К тому же отпирались ставни почему-то снаружи. Странно, но у каждого свои причуды.
А вообще флигель как флигель. Обычная - метров пять на четыре - комната, два окна, старинный конторский стол, продавленный диван, старинная печь, точнее сказать - плита, все из тех же тесаных плит, два колченогих стула, алюминиевый бак с водой… Кружка. На столе - черствый кусок хлеба… Ну точно - рыбаки.
Миша лихорадочно выдвинул из стола ящики… Тоже ничего интересного: старые, советские еще, журналы - "Огонек" и "Вокруг света" - обломок столового ножа, карманный фонарик на батарейках, тоже старый, но вполне еще рабочий, правда, светил тускло, пара гильз - на этот раз от охотничьего ружья - а также запутанные до полной кудлатости лески, блесны, грузила… Рыбаки…
Однако ведь в записке ясно сказано: "бр-т" - "фл", что значит - браслет - флигель. Ну все уже обыскали, все, осталось разве что плиту по кирпичику разобрать.
Михаил еще раз осмотрел и стол, и стулья - просто-напросто вскрыл их, как поступали знаменитые охотники за сокровищами пресловутой воробьянинской тещи… Диван - и тот обыскал до самого последнего уголка и уже приготовился снимать обивку, как вдруг…
Как вдруг белый свет взял и померк, очень даже резко. Еще бы - ведь столь же резко захлопнулась дверь.
Ветер? Фиг! Не открывается! Как ни толкать…
- А ну, друг Олекса, навались… Давай вдвоем, резко! И-и-и-и… раз - два…
Тщетно! Хорошая оказалась дверь. Надежная. И кто-то ее запер! На тот самый замочек, легкомысленно оставленный Мишей снаружи.
Глава 4
Лето. Чудское озеро
ОСТРОВ
Поскольку всякое событие столь же исторично, как любое другое, событийное поле можно делить совершенно произвольно…
Поль Вен. Как пишут историю.
Опыт эпистемологии
- Эй, кто там балует?! Не шути! - ударив ногой в дверь, грозно рыкнул Ратников.
Показалось, что снаружи послышался смех… неприятный такой, дребезжащий, злорадный.
- Вроде как смеется кто… - негромко заметил Олекса.
Миша вздрогнул - значит, не показалось! Значит, специально заперли! Зачем, интересно? И кто?
Подростки балуются? Но откуда здесь подростки? А вот так же, взяли да припыли.
- Давай-ка, Олекса, ставни попробуем…
Попробовали. Навалились вдвоем… Напрасные хлопоты - ставеньки оказались очень даже надежными, такие хоть в доты ставь, да и открывались они снаружи - что, кстати, заметил Михаил еще входя во флигель. Заметил, но выводов никаких не сделал, слишком уж был поглощен непонятной запиской. Теперь вот расхлебывай!
- Может, им что-то от нас надобно? - шепотом спросил Олекса. - Ну, тем, кто нас запер-то… Может, выкуп или еще что.
Ратников отмахнулся:
- Да какой, на хрен, выкуп?! Скажешь тоже! Эй, черти! Открывайте, пока худо не стало! Сейчас вот погранцам позвоним!
Михаил блефовал, конечно, никакой тут связи не было, да и мобильник он с собою не взял, зачем - раз уж все равно сети нет. Утопить только…
- Фу! - Олекса неожиданно скривился. - Что за запах адский? Господи, прости и сохрани!
Запах? У Миши екнуло сердце. И в самом деле, уже не нужно было и принюхиваться - пахло бензином. И звуки какие-то снаружи послышались мерзкие… словно бы что-то булькало. Ну конечно, кто-то обливал флигель бензином! А зачем обливал? Думать долго не надо - чтобы поджечь, конечно! Ну, точно! Вот уже и потянуло дымком… и вспыхнуло пламя! Еще раз ударив ногой в дверь, Ратников выругался и повернулся к Олексе:
- А ну-ка давай столом попробуем…
Вышибить дверь… ага… разбежались! Стол оказался неподъемным, да и неудобным, широким - вдвоем сотоварищи по несчастью едва сдвинули его с места. Да уж, что и сказать, на совесть раньше мебель делали, без всяких там ДСП, чистое дерево, дуб или что-то вроде.
А дым, между прочим, уже проникал во все щели, ел глаза, забирался в ноздри и горло…
- Черт! - Миша сплюнул, понимая, что все, кранты, что не выбраться из этого чертова флигеля никак.
Никак? Впрочем, было кое-что…
- А ну-ка снимай одежку!
Молодой человек и сам стащил с себя куртку, заткнув внизу, под дверью, широкую щель. Олекса лихорадочно разделся… бросился к окнам… Черт… темновато было.
Фонарик! Он же здесь, вот, в столе… Тускловато светит, но вполне сойдет. Что там в записке-то сказано? Браслет - во флигеле… под какой-то звездой по… Может, эта звезда где-то здесь нарисована? Откашливаясь, Ратников лихорадочно зашарил по стенам узким тусклым лучом.
А во флигеле становилось все жарче, уж слышно было, как, занявшись неудержимым пламенем, трещали бревна и доски. Ел глаза дым, проникал, хоть и заткнули щели… еще немного и все… Не от огня смерть придет, скорей - от удушья.
Черт! Черт! Черт! Одна теперь надежда… Да где ж тут рисунок-то? Миша мазнул лучом по плите, переметнулся к трубе…