- Малыш, завтра я от вас съезжаю, - тихо сообщаю животному. - Мне будет не хватать тебя.
Собака высовывает нос из теплого нутра своего домика и тяжело, словно понимая мои слова, вздыхает.
Повезло Совкиным с охранником - у меня такого в общежитии не будет. Хотя зачем он мне там? Нечисть не проникнет на территорию академии. А вот от любопытства адептов мои вещи не застрахованы. Маги - пытливый и часто беспардонный народ, кто-то ради интереса может взломать защиту на сундуке, а там изобретение отца. Нет, камни в общежитие везти нельзя. Что, если я оставлю их здесь? Кто будет искать их на съемной квартире?
Стоя на крыльце, долго размышляю над тем, правильное ли принимаю решение. Правильное. Изобретение лучше спрятать.
Зима осложнит задуманное, но не сделает вовсе невозможным. И я иду во флигель за камнями автотелепорта.
Перед тем как пересыпать их обратно в мешочек, в котором они лежали изначально, набрасываю на него "глушилку" - заклинание, призванное спутать поисковые чары, если вдруг какой-то маг вздумает поискать во дворе Совкиных спрятанные амулеты. Краткосрочное, его хватит на несколько месяцев.
Однако странное дело, заклинание на ткань ложиться не желает, словно она… уже занята? После нехитрых манипуляций, известных дочери изобретателя, но, естественно, не целительнице с первого курса, определяю тип заклинания. Скрытое послание, начертанное "симпатическими" чернилами магического происхождения.
Слово-ключ - и я читаю письмо.
Лучше бы я не знала, что там написано! Горечь разочарования в самой себе отрезвляет. Я самодовольная дура, решившая в одиночку спасти близких. Почему, почему не подумала о том, что отец предусмотрел возможное пленение?! Почему не подумала, что на такой случай у него готов еще один план спасения?
"Соня, у меня дурные предчувствия. Если мы не вернемся, пропадем без вести, отнеси камни Айзу и расскажи принцип работы. Целую, папа".
Граф Айз - первый заместитель начальника службы безопасности Кронийской империи, человек чести. Он бы с легкостью вытащил родителей и брата. А я… я лишила их верного шанса.
Ох и глупая я, глупая гусыня…
Сидя на полу возле дорожного сундука, ругаю себя последними словами. И одновременно оправдываю. Ну откуда я могла знать, что мешочек подписан? Ладно, буду честной: я могла это предположить.
Что ж, теперь поздно переигрывать. Нет гарантий, что я доберусь в столицу с земель приграничья без приключений. А связаться с безопасником, не выезжая из Вышеграда, не сумею, даже не представляю, как это сделать!
Поэтому придется ставить на Каррая.
Место для тайника выбираю за будкой Малыша. Убедившись, что Совкины крепко спят, а в радиусе двадцати метров нет живых существ, кроме пса, заклинанием для отогрева замерзшего пациента растапливаю снег. Затем уже привычным "sectis" аккуратно вспарываю травяной покров и заледеневший грунт. Камни, перестраховываясь, прячу в стеклянном флаконе с хорошо притертой пробкой. Надеюсь, артефакты перезимуют удачно.
Вернув пласт земли на место, присыпаю его снегом. Более надежно укроет метель, которая не прекращается.
Может быть, поступаю глупо и следовало бы перекинуть всю ответственность на плечи специалистов. Да, граф Айз возьмется вытаскивать изобретателя. Но за помощь государственных служб придется расплачиваться, тогда как отец не хотел отдавать автотелепорты императору.
После определенных событий папа считает, что правитель Кронии не вправе занимать трон, - слишком слаб духом. А усилить слабака - значит, превратить его в злопамятного монстра, настроенного на разрушение.
Ох, какие кощунственные мысли лезут в голову… Это родители могут тихонько ругать императора, нам же с Мирнаном велят его уважать, но на расстоянии. Пристальное внимание правящего рода обычно доводит до беды.
Пока настаивается противопростудный чай, принимаю важное решение, давно подсказанное Мелиссой Вогар. Я попрошу две сотни златников у дяди Энтоля. Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что… Нет! Скажу как есть. Устала врать и выкручиваться. Пусть знает, что у отца есть новое изобретение.
Нет, нельзя. Раз уж не получилось связаться с графом Айзом, то и дядьке нечего узнавать такое. Что-нибудь придется наплести…
Дядя Энтоль - светский человек, спать ложится под утро. И я отправляю через почтовую шкатулку послание, надеясь получить ответ в лучшем случае завтра-послезавтра.
Мне нужна его финансовая помощь, сама я не соберу необходимую сумму выкупа, а быть должной Карраю… нет, не смогу.
А еще я не смогу выполнять поручения Фликса, главного источника моего дохода. Ведь, заселившись в общежитие, я больше не сумею свободно выходить в город. Чтобы покидать кампус, нужно разрешение куратора или преподавателя профилирующей дисциплины - целителя, зельевара или травника. Впрочем, мне добро может дать теперь и тренер "Аквилона", только как объяснять, зачем мне в город? Иду сражаться с муравьями на складе какого-нибудь купца? Или спешу - упаси Создатель от разоблачения! - в бордель?
Вывод: необходимо поговорить с мэтром. Я больше не смогу бежать по первому его зову. И у него нет причин для шантажа - целитель Зеймор снял часть запретов на самостоятельную практику.
Перед тем как лечь в постель и погасить "светляк", заглядываю в почтовую шкатулку. А вдруг?..
И этот "вдруг" случается. Шкатулка не пуста!
Золото ослепляет, затмевая собой записку, - и, позор мне, я сначала считаю монеты, только затем обращаю внимание на послание.
Когда писала, что на выкуп родителей и Мирнана из плена орохоро мне нужны две сотни златников, я не сообщала о камнях автотелепорта, нет. Я пообещала дяде, что дам расписку с магической клятвой, что верну деньги. И готовилась к затяжным беседам в письмах, при этом надеясь, что об изобретении все-таки не придется рассказывать.
Но, как говорит Мелисса Вогар, что-то большое откинуло копыта в лесу: дядя Энтоль мне верит сразу и высылает запрошенную сумму. Нет, даже больше! Двести двадцать златников!
Я долго прыгаю по комнате. Только устав, читаю ответ.
"Соннэя, малышка, не лезь никуда! Если уверена в найденном проводнике, отдай ему деньги, но сама не лезь…"
Ох, святая Виржия… Смахиваю слезы с ресниц. Неожиданный поступок родственника трогает до глубины души. Дядя переживает. Неужели его мучает совесть, что тогда не помог, когда сбежала от Шелейских? Ему стыдно, все-таки он неплохой человек.
"…Я волнуюсь, что ты можешь угодить в беду. Михал убьет меня, если с тобой что-то случится. Соннэя, ты в Вышеграде? В безопасности сейчас? Если нужны еще деньги, дай знать".
Растроганная заботой, спешу успокоить родственника:
"Да, я в Вышеграде, мне ничто не угрожает. Не волнуйся, денег теперь точно хватит".
Шкатулка мелодично звякает, сообщая, что мое послание отправлено.
И тут меня бросает в жар. После озарения.
Это не дядя! Я переписываюсь не с дядей!
Я четко и ясно понимаю: я - дура! И я переписываюсь не с дядей…
Почерк его, но стиль письма - нет…
Какая же я дура… Глупая гусыня!
Внезапный приступ щедрости, да еще златники сверх той суммы, которую я просила, ослепили. Я сразу не отметила, что Энтоль обращается полным именем вместо сокращенного домашнего варианта "Соня". "Малышка" вместо привычного снисходительного "дитя"… Пишет, что Михал убьет его, хотя боится только мою маму…
Дрожащими пальцами открываю шкатулку, когда в нее приходит ответное послание.
"Соннэя, где ты остановилась в Вышеграде? Я бросаю все дела и еду к тебе. Вместе мы найдем родителей, ты больше не будешь одна".
О да, найдем! Теперь я могу поклясться, что знаю имя того, кто диктовал дяде Энтолю текст посланий.
Ох, а ведь родственник старался дать знак, что это не он… А я не заметила! Шэйш!
Кусая губы, горячечно думаю, как исправить совершенную глупость.
Ничего не придумав, быстро пишу:
"Эрд Лардо, что будет с дядей Энтолем? Если вы причините ему зло, я сделаю все, чтобы желаемое не попало в ваши руки. Я выйду замуж за первого встречного, и тогда Ирдия потеряет шанс заполучить патент на изобретение".
Глупость написала, но это я пойму немного позже.
А сейчас голова кружится, горло стискивает ужас, меня бросает то в холод, то в жар.
Звук полученной корреспонденции.
"Не глупите, эрдесса. Выйдете замуж - станете вдовой".
В глазах темнеет. Все-таки Лардо. А об участи дяди ни слова…
Новое послание приходит в тот самый миг, когда тяжелый табурет опускается на шкатулку. Крякнув, отпадает крышка. Разбить артефакт до конца не получается, но это и не нужно. Главное, что он сломан, и теперь, сколько бы шпион ни бился, он по нему не отследит мое местонахождение. А Вышеград большой, пусть ищет.
О том, что я поступила в ВАМП, дядя не в курсе. Но шпион умный, он может предположить. И что тогда? Не выходить за пределы кампуса?!
Да. До приезда Лардо из столицы в Вышеград у меня приблизительно неделя. Я должна завершить все дела, поговорить с Фликсом, прежде чем надолго застряну на территории академии. Весьма своевременно я получаю комнату в общежитии… Будет смешно, если за стены ВАМП я выйду, только когда придет время отправляться в степь.
Святая Виржия! А что, если Лардо тоже отправится в степь? Решит сам выкупить изобретателя?!
Ха! А пускай попробует! Ему еще нужно найти проводника. До недавнего я считала, что для нужд обычных людей их всего двое - Каррай и Скиталец. В гарнизоне тоже есть люди, знающие степь, но они редко водят обычных граждан империи, только по особому указанию свыше. Нет, еще есть проводники из ветеранов, но те не ходят далеко, к селениям орохоро, они сопровождают купеческие караваны и травников, собирающих растения на окраинах великой степи. Так что Лардо в проигрыше.
Чуть успокоившись, разворачиваю последнюю записку, ту, которая пришла в миг встречи шкатулки с табуретом.
"Моя умная девочка, тебе лучше молчать об Ирдии и своих догадках. Каждый, с кем будешь откровенна, проживет недолго".
Волосы на голове, ожив, шевелятся от ужаса. И я тихонько стону.
Что же я натворила?.. Он теперь в курсе, что я знаю, кто он на самом деле… Я дала Лардо понять, что знаю о его шпионской деятельности… Я сама! Сама! Упомянула Ирдию и патент!
Когда Создатель хочет наказать человека, он временно лишает его разума. Наверное, я слишком вознеслась в своем самомнении. Чем я думала, когда писала ту записку? Усталость, пережитые испытания, откровения, буря эмоций - ничто не оправдывает меня. Я потеряла бдительность - и поплатилась.
Лардо теперь землю будет рыть, но разыщет меня. Святые покровители, что я натворила…
Так и не уснула ночью. Думала. Правильные мысли пришли с опозданием, но все же пришли.
Серое утро заглядывает в мою комнату без охоты.
Я не паникую. У меня все если и не хорошо, то терпимо, могло быть и хуже. Проводник нашелся, деньги теперь есть - был момент, когда решила, что шпион отсыпал мне фальшивые монеты, но нет, обошлось, - место в общежитии я получу сегодня. Так что остается сделать? Открыто поговорить с Фликсом. Он ведь не зверь, в конце-то концов, правильно? Он должен понять?
Утро начинается с переполоха.
- Соннэя! - Настойчивый голос бубнит где-то далеко. Ему вторит грохот. - Соннэя!
Открыв глаза, - все же задремала, - со слезами на глазах вспоминаю, где я. Вышеград. ВАМП. Съемный флигель. Я не дома…
Мне снилась мама. Мы перебирали травы, собранные в лесу недалеко от загородного поместья. Ее смех звенел весело и беззаботно - я редко видела ее грустной. Потому что она была по-настоящему счастлива с отцом, что бы там ни говорила тетя о лучших кандидатах.
- Мама, скоро, клянусь тебе… Скоро мы снова будем вместе, - тихо обещаю я.
Вытерев рукавом ночной рубашки слезы, накидываю плащ и иду открывать госпоже Совкиной.
Бледный рассвет серебрит снежные сугробы выше пояса. На деревьях и крышах домов пышные белые шапки - мело, видать, всю ночь.
- Соннэя…
Мертвенная бледность квартирной хозяйки действует на меня, словно бодрящее заклинание, вмиг прогоняя дрему.
- Что случилось?!
- Мой муж… - стонет женщина. - Помоги ему, пожалуйста…
И бросается обратно в дом.
- Вы вызвали целителя? - кричу ей вслед, но она не отзывается.
И тогда я бегу за ней в домашних тапках, утопая в снегу, теряя обувь. Дорога каждая секунда, когда еще не поставлен диагноз.
Господин Совкин лежит в кровати, тяжело дыша, с закрытыми глазами.
- Откройте окно! - Отдав распоряжение, тут же бросаюсь к больному: - Господин Совкин! Вы слышите меня?
- А-а…
Видимо, это "да". Судя по его виду, могу поклясться, я знаю, что с ним, еще до определяющего болезнь заклинания. Но убедиться окончательно необходимо, и порой простейшая диагностика быстрее.
- Улыбнитесь мне! - Губы седовласого мужчины асимметрично кривятся, правая сторона лица будто онемевшая. - Теперь высуньте язык!
- Ты издеваешься?! - шипит сзади госпожа Совкина.
Вышеупомянутый орган речи ее мужа западает вбок, и мне теперь все ясно, поэтому не прошу его поднять вверх руки, опасаясь, что меня после этого поколотят.
- Госпожа Совкина, несите успокаивающие настойки, которые я вам советовала купить. Быстрее!
Вопреки моим опасениям она подчиняется, и я спокойно диагностирую проблему, уже перестроившись на иной взор. Апоплексический удар… Острое нарушение мозгового кровообращения. Я могу помочь мужчине, только используя интуицию, ни одного заклинания еще не изучала.
Выталкивая из питающей артерии закупоривший ее сгусток крови, мысленно молюсь Создателю и всем святым покровителям. И моя молитва услышана - пациенту становится лучше. Я вижу затемнения - поврежденные ткани - и активирую заклинание восстановления. Медленно, но в конечном итоге он выздоровеет почти без последствий.
- Так вы целителя вызывали? Или нет? - спрашиваю госпожу Совкину, когда она возвращается из кухни с чаем и настойками.
- Ты же вылечила его? Зачем целитель?
Я могу только покачать головой: дама неисправима.
- Сейчас да, но болезнь может вернуться, поэтому зовите специалиста.
- Хорошо, придет молочник, попрошу его сходить. Я не оставлю мужа одного.
Кивнув, обращаюсь к своему невольному пациенту:
- Господин Совкин, отдыхайте и пейте чай. Всего доброго!
Придя во флигель и рассчитывая, что меня больше не побеспокоят, вытаскиваю дорожные сумки и складываю вещи, которые планировала собрать в последнюю очередь. Все, сегодня я съезжаю! Жаль только, что ставить в известность хозяев флигеля придется в тяжелый для них период. Ну, значит, не буду забирать деньги за постой за то время, что не проживу у них…
- Что это ты делаешь, а?
Госпожа Совкина бледным видением стоит на пороге.
Вздохнув, сообщаю о своей радости, которую женщина совсем не разделяет.
- А почему ты не сообщила раньше? Нехорошо, Соннэя, ой как нехорошо! А я ведь считала тебя порядочной девочкой!
С четверть часа приходится выслушивать упреки в неблагодарности, и в итоге я выхожу из дома позже обычного. К счастью, на занятия успеваю вовремя.
Встреча с ректором назначена на перемену между первой и второй парами, и я предупреждаю Верноша, что уйду с основ целительства немного раньше и могу опоздать на алхимию.
Практическое выдается сложным. Целитель гоняет нас по нетрудному, но важному диагностирующему заклинанию. Суть его заключается в том, чтобы за считаные секунды выявить проблемные зоны тела пациента и только потом давать более детальные заключения. Применяется на поле боя, во время катастроф с большим количеством жертв, когда крайне мало времени и много пациентов.
Нас заставляют повторять заклинание, вырабатывая рефлекс: взглянув на человека, сразу определять, чем он болеет.
Считается, что это свойственно нашей натуре - искать у окружающих хвори и помогать всем, кто испытывает боль. Ошибочное мнение, потому что Создатель, наделяя даром, не забыл и о природной защите. Ведь это было бы невыносимо - постоянно чувствовать чужую боль. И мы чаще всего закрыты от ощущений извне, но даже так видим больше, нежели другие маги. Неудивительно, что большинство аристократов предпочитают носить артефакты, закрывающие от целителей. А кто желает, чтобы о его проблемах было известно посторонним?
За десять минут до окончания пары вопрошающе смотрю на преподавателя.
- Идите, адептка, - кивает он.
Административная башня. Лифт. Длинный коридор. Приемная ректора.
Постучав, тотчас открываю дверь и ловлю секретаря на горячем - она подслушивает. Госпожа Ирис, стоявшая возле незахлопнутой двери кабинета ректора, отпрыгивает, тщетно делая вид, что не интересовалась разговором. Ее щеки сравниваются цветом с ее малиновыми волосами.
- Присаживайтесь, адептка, - смущенно предлагает Ирис. - Эрд ректор скоро позовет вас.
Не знаю, зачем она стояла у самой двери, если и с моего места прекрасно слышно?
С легкостью узнав голос Каррая, я также внимаю разговору, не предназначенному для чужих ушей.
- …при всем уважении, эрд Дайли, это несерьезно.
- Ларсер, не давите на меня! Это не в моих силах! Ругайтесь с меценатами, которые позволили в этом году принять учащихся больше, чем академия может разместить!
Я сжимаю подлокотники кресла. Это ведь не о моем выстраданном койко-месте в общежитии? Нет?
- Не верю, что сделать ничего нельзя!
- Можно, Ларсер, можно! - уже едва ли не рычит ректор. - Можно поселить в мужском крыле некромантов, с соседом.
- Нет, неприемлемо.
- Вот и я о том же! Пусть ждет, пока выпускники не отправятся на практику.
- Три недели? Вы шутите?
- Ларсер, я серьезен! А вот вы слишком увлеклись, искусник, отстаивая права своей протеже. Ваше трепетное отношение к целительницам, оказавшимся в беде, переходит всякие границы! Подождет девчонка, три недели погоды не сделают!
Дверь широко распахивается, ударяясь о стену. Каррай выскакивает в приемную, а затем и из нее, не глядя по сторонам. Он зол, гневно сжимает губы и не видит ни секретаря, ни меня.
Ректор выходит в приемную и просит помощницу приготовить чай:
- И меда на ложку больше обычного, Ирис. Измотал меня наш принципиальный герой.
Он осекается, замечая, что в приемной посетительница, в темных глазах проскальзывает нечто похожее на вину. Или мне так хочется?
- Адептка Близард, академия приносит вам свои извинения, но поселить вас в общежитии раньше чем через три недели нет возможности.
Он говорит что-то еще, много красивых и правильных слов, да только я уже не слышу. Главное прозвучало: места для меня не нашлось, а значит, я могу попасться на глаза барону Лардо.