Я отмираю и кидаюсь к пострадавшим, на ходу произнося "sectis", которое рассекает штанину брюк Слава, и слово-ключ обезболивающего заклинания для Бриса.
Слав. Ожог на правой ноге. Парень вопит и дергает конечностью, не позволяя ее осмотреть.
- Эшкиль! - ругается он, завывая.
Какие он муки испытывает, раз не боится произнести запретное имя Искусителя?!
Заклинанием заглушив его боль, успокаиваю и частично обездвиживаю. Затем толкаю на пол.
- Холодной воды!
Ожог ужасен: алый струп, вокруг которого мелкие пузыри. Повреждена не только кожа, затронуты мышцы.
- Вот вода!
Платком, сдернутым с головы, обмываю остатки масла - это необходимо сделать, ведь масляная пленка не позволяет выйти жару.
Противовоспалительное заклинание и добавочное обезболивающее сменяются заживляющим и подстегивающим защитные силы организма.
Слав стонет. Алона рычит на криворукого Бриса, тот причитает - ему пока не больно, он перепуган до смерти.
Бросаюсь к нему. Все почти по кругу. Тут урон меньше, и я справляюсь быстрее.
Следы от ожогов останутся, но не такие страшные, как могли бы быть без моей помощи. И на этом все, к сожалению; только мага можно вылечить сразу до конца, а тому, у кого нет даже слабенького дара, приходится уповать на время и природу. Ни у Слава, ни у Бриса нет ни капли магии.
Руки дрожат. Меня всю трясет. Слишком неожиданное происшествие, особенно после услышанного.
На душе гадко, но мне необходимо объясниться с этими оцепеневшими людьми, вывести их из ступора. Напоследок провожу быструю диагностику состояния здоровья неожиданных пациентов, вспомнив заклинание, которое сегодня изучали. Крепыш Брис предсказуемо здоров как бык.
А Слав… вот незадача… я невольно узнаю, что он перенес нехорошую болезнь и теперь бесплоден.
- Парней я подлечила, но им необходим покой. Хромота пройдет не сразу, главное, берегите ноги. Особенно вы, Слав.
О том, что Алона не дождется от него внуков, лучше промолчать. Не мое это дело.
- Спасибо, девоч… - Белая, как молоко, пекарша поправляет саму себя: - Спасибо, эрдесса целительница! И простите…
- За что?
- За глупости, которые я повторила. - Она поджимает губы. - И за брачное предложение, которое вы по понятным причинам не примете.
Да, целительница - не слабенькая бытовичка, которой за счастье породниться с сыном пекарши. Магичка, которая по окончании учебы получает титул учтивости, - хорошая партия для богачей и аристократов.
И уж точно целительницу не станет обманывать эрд. Ну, по крайней мере, в представлении простых людей, почитающих магов-врачевателей едва ли не как святых покровителей.
- И еще, эрдесса, мы будем молчать о… случившемся. - Борода осторожно намекает на то, что первокурсникам запрещено колдовать без наблюдения наставника. - И, конечно, отблагодарим вас за исцеление!
- Можете не молчать, я получила право исцелять самостоятельно. Благодарность же я приму в виде совета, к кому лучше обратиться насчет жилья.
Несколько секунд Алона молча размышляет, затем предлагает:
- Живите у нас. Сколько нужно, живите! Я лично буду искать вам хорошую квартирную хозяйку.
Благодарная мать обожженных парней очень убедительна, и я соглашаюсь, перед этим попросив не разводить церемоний и как раньше обращаться ко мне просто по имени.
Тяжелый, напряженный день заканчивается. Ужин с семейством пекарши проходит торжественно, на меня смотрят как на святую Виржию, заглянувшую на огонек.
Второй этаж над пекарней и лавкой - жилые комнаты, места так много, что без проблем находится комната для нежданной гостьи. И ночь я провожу в теплой, светлой спальне, на кровати, застеленной скрипящим от чистоты бельем. И мне снятся самые приятные сны - о моей собственной семье.
Снившиеся всю ночь родные - словно добрые предвестники тех благоприятных изменений, что случаются на следующий день. Но прежде мне приходится немного понервничать, пережить маленькую встряску. И все из-за Каррая…
- Близард, я пообещал вам комнату в общежитии?
Слабо киваю. Фактически пообещал ректор, но…
- Вы играете в моей команде?
Снова виновато киваю.
- Я иду за вашей семьей в степь?
Вот тут я уже гляжу на него испуганно. Лишь бы только не отказался!
- Да, идете, искусник…
- Неужели этого недостаточно, чтобы вчера вы пришли ко мне со своей проблемой?
Взгляд болотных глаз Каррая прожигает мою совесть до дыр. И я тихо бормочу:
- Достаточно…
- Если достаточно, то объясните мне, почему не доверились мне? Почему я узнал обо всем от Фрайда с Гарденом?
Я молчу, а щеки горят. Искусник, так и не дождавшись ответа, тяжело вздыхает:
- Вы можете на меня рассчитывать, я готов выслушать вас в любое время дня и ночи.
Родная тетя пообещала мою руку ужасному мужчине, не интересуясь, согласна ли я выходить за него замуж. Дядя Энтоль, сделавший состояние работая с моим отцом, отказался помочь в трудную минуту. С чего вдруг так добр Каррай? Подозрительно очень…
Хотя если он любил маму… И ректор что-то говорил об особом отношении боевика к целительницам в беде… В искренность Каррая я поверю. Не до конца, но поверю. Слепая вера - роскошь для тех, кто отвечает не только за свою жизнь.
- Также, адептка, я недоволен вашими прогулами. Вы целитель "Аквилона" или его временная замена?
- Нет, я не замена! - Теперь, когда комнату дадут неизвестно когда, понимаю, что мне важнее сама игра и общение с ребятами. Что греха таить, особенно с одним. - Я исправлюсь, правда! Вчерашнее больше не повторится!
Каррай, странное дело, сдерживает улыбку:
- Хорошо, я вас ловлю на слове. Ну а вы ловите это.
И он бросает что-то серебристое. Поймав, с недоумением смотрю. Ключ… с выбитыми цифрами "317–1". Это ключ от…
- Что это?
Искусник вскидывает бровь. И насмешливо произносит:
- Ключ.
- А… А что он открывает? - правильно формулирую я вопрос, не позволяя себе надеяться раньше времени.
- Дверь. - Наверное, на моем лице сейчас мало почтения, потому что он тотчас добавляет: - Вы можете заселяться в свою комнату прямо сегодня.
Я… я не знаю, откуда берутся силы сдержаться, чтобы не броситься ему на шею! После пар коридоры академии пустуют, но портить репутацию преподавателя и свою собственную нельзя, это неразумно.
- Спасибо, искусник! - Закрываю глаза, чтобы не расплакаться от счастья. - Я не могу выразить свою благодарность словами, спасибо!
- Уже выразили, Близард. - Кажется, он улыбается. - А теперь отомрите и слушайте внимательно. Кастелянша часто сбегает домой пораньше, если хотите получить необходимые вещи, вам стоит поспешить.
Сжимая ключ до боли в кулаке, я покидаю стены ВАМП. Все как в тумане.
Не представляю, почему ректор меняет свое решение. Как находится для меня место? С кем я буду жить? Не с некромантами же меня, в конце концов, поселят? Это ведь вообще не по правилам: некоторые некромантские заклинания весьма болезненны для целителей.
Каррай идет рядом, нам по пути - дома преподавателей немного дальше студенческих общежитий.
Широкая дорожка ответвляется от центральной аллеи и ведет к ступеням крыльца первого общежития. Холодно, и возле него никого нет, не то что летом: как утверждают старшие курсы, все самое интересное по вечерам случается здесь.
Я останавливаюсь и вздыхаю. Мой дом на ближайшие три месяца, пока не будут спасены родители и Мирнан.
- Вам немного дальше, адептка.
Вздрогнув, недоуменно поворачиваюсь к Карраю:
- Простите? Не поняла вас, искусник?
- Ключ подойдет к двери комнаты во втором общежитии, не в первом.
Мне становится не по себе. Одно дело, когда находят место в бесплатном общежитии, другое - в более комфортном общежитии для аристократов и богачей. Благотворительный взнос на содержание здания огромный, прямо-таки грабительский. Поэтому я не хочу, чтобы искусник разорился из-за меня, ведь теперь ясно, что это он внес плату. Не ректор уж точно!
- Мне жаль, я вынуждена отказаться, слишком дорого.
Каррай смотрит на протянутый обратно ключ, хмуря брови:
- Девушка, которая жила в комнате "317–1", вышла замуж и теперь переезжает к супругу. Взнос по понятным причинам она забрать не может, вот и передает права проживания вам, написав заявление на имя коменданта общежития. Если вы откажетесь, он поселит кого-то другого, и, разумеется, уже не бесплатно.
"И заберет новый взнос в свой карман", - мысленно добавляю непроизнесенное.
- Спасибо, искусник!
Мне кажется или он действительно вздыхает с облегчением?
У нужного общежития Каррай останавливается и дает указания: пойти в первую очередь к коменданту, затем сразу, не поднимаясь в комнату, - к кастелянше.
Невдалеке хрипло каркает ворон. Мне не только радостно, но и тревожно.
Искусник говорит о доверии, просит верить ему, а я… я опять подвожу его, забыв сказать важную вещь. Нет, сейчас неподходящее время. Или наоборот? Чем раньше, тем лучше? Ведь шпион может навредить и тем людям, которые будут рядом со мной.
- Искусник, я могу задержать вас еще на пару минут? Это по поводу похода в степь.
- С собой не возьму.
Так категорично произносит, что я ему верю.
- Речь пойдет о другом.
- Хорошо. - Каррай бросает взгляд мне за спину, на окна, выходящие на парк. - Идемте.
Куда мы направляемся, понятно практически сразу. К дому искусника, где однажды я была по просьбе декана Ораша.
- Если кого-то встретим, не приветствуйте, вы под заклинанием отвода глаз.
Каррай заботится о приличиях, что приятно.
Я планирую быстро все рассказать, но у преподавателя другие планы. Сначала он угощает обедом, словно забыв, что сам же требовал торопиться к кастелянше. Но я не напоминаю - у меня есть все, что нужно студентке вне дома: и подушка с одеялом, и постельное белье, и посуда… Единственное, чего не хватало, бесплатной крыши над головой и защиты стен академии. Но теперь и это есть благодаря Карраю.
- Рассказывайте, адептка, я вас слушаю.
- Сейчас…
Поставив чашку с мятным чаем на блюдце, иду за своей сумкой: сначала отдам выкуп за семью. Хватит таскать с собой златники шпиона - это опасно, да и тяжелые они. Ох, логичней было бы переслать в ассигнациях… Впрочем, нет, не логичней - заклинание проще накладывать на металл, чем на бумагу. Да и мне так проще - думаю, степняки с большей охотой принимают золото и драгоценные камни, чем "картинки".
- Вот… Я собрала выкуп за семью.
Каррай тихо-тихо, обманчиво спокойным голосом произносит:
- Близард, что вы сделали, чтобы получить эту сумму?
И только сейчас до меня доходит, что он может подумать. Лицо и уши вспыхивают огнем стыда.
- Я написала родственнику отца, дяде Энтолю… он занимается патентами на изобретения…
Морщинка на лбу искусника разглаживается. А я поспешно начинаю рассказывать обо всем, о чем молчала раньше. И о тете, и о шпионе Ирдии, и о нечаянном "убийстве" амулетом святой Виржии. И о решении попросить денег у дяди Энтоля. И о догадке, что не он со мной переписывается… Обо всем рассказываю, ничего не утаиваю.
Дослушав до момента общения с "женихом" с помощью почтовой шкатулки, искусник простирает ладонь над горкой золота.
- Чисто, следящего заклинания нет.
- Оно было, - тихо возражаю я. - Его убрали.
- Кто? - тотчас реагирует Каррай.
- Не могу назвать имя, я дала клятву Горанна-Ата.
- Ладно, это несущественно. Лучше поговорим о бароне Лардо.
Это "поговорим" походит на настоящий допрос: столько вопросов, кажущихся неважными… Каррай настойчиво уточняет, переспрашивает, порой задавая один и тот же вопрос, но иными словами.
И потому, когда выхожу из его дома, чувствую себя выжатой, как драгоценный плод инистого дерева, чей сок незаменим при попытках увеличить магический резерв.
На удивление проблем с комендантом или кастеляншей, госпожой Кошкиной, не возникает: они на своих рабочих местах и доброжелательно относятся к внезапной переселенке.
Заведующая бельевым хозяйством, полноватая женщина со светлой косой, скрученной в толстый крендель на затылке, даже помогает нести набор казенных вещей, от которых отказаться не получается, - запрещено правилами общежития.
- Замечательная комната вам досталась, адептка! - радостно вещает кастелянша, пока мы поднимаемся по лестнице на третий этаж.
Студенты, которые попадаются навстречу, ускоряют шаг, одаряя меня при этом сочувствующими взглядами.
- И чем же она замечательна, госпожа Кошкина?
- Она благотворно влияет на жизнь тех, кто в ней живет.
- Как интересно…
- Очень! На этаже есть еще одна комната с историей, невезучая триста тринадцатая, но комендант одиннадцать лет назад приказал переделать ее в кладовку для уборочного инвентаря.
- Да? - Сбитая с толку резкими переходами в рассказе с моей комнаты на другую, могу только поддакивать, но госпожа Кошкина не возражает.
- С тех пор как фанатик запрещенного культа Искусителя убил адептку, в ней жившую, так и пошла дурная слава про триста тринадцатую.
- Прямо в комнате убил?! - ужасаюсь я.
- Нет, что вы! - возмущается кастелянша. - В разрушенном храме, как и остальных бедняжек. Но та, из триста тринадцатой, стала последней жертвой. Эшкилепоклонник совершил ошибку, выкрав сестер декана и лучшего студента боевого факультета. Девочек искал весь город, а нашел брат той, которую уже убили…
- Простите, что перебиваю, но мне непонятно, о ком вы говорите! - не выдерживаю я, теперь догадываясь, почему на меня жалостливо смотрят встречные адепты. При всей любви к сплетням кастелянша совсем не умеет их рассказывать.
Женщина, недовольно посопев, начинает повествование заново, и вскоре я узнаю жутковатую историю.
Почти двадцать лет назад в Вышеграде кто-то убивал студенток целительского факультета. Да, кто-то покусился на то, что большинство считает милостью Создателя. Кто похищал девочек и зачем, так и не выяснили. Когда брат одной из них ворвался в оскверненный храм, фанатик ушел порталом, успев скрыть лицо рукавом плаща. Выжившая целительница потеряла память и тоже не смогла ничего поведать об убийце своей подруги. Лишь по незаконченному обряду установили, что собирались его провести во имя Искусителя…
- Говорят, бедняжка истекла кровью на руках брата, он снял ее с алтаря, чтобы разорвать ритуал, - завершает рассказ кастелянша и, помолчав, тихо добавляет: - Помню, парень тогда натворил бед с горя-то. Даже в гарнизон уходил и надолго пропал, попав в плен к четырехруким.
Что? В плен к степнякам? Мое сердце бьется, как птица в клетке.
- Вы… вы сейчас об искуснике Каррае говорите?
Я молюсь, чтобы мое предположение оказалось ошибочным. Мало ли кто еще из боевиков попадал к степнякам в плен?
- Ну да, о Каррае. А я разве не назвала имя? - искренне удивляется Кошкина. - Да, фанатик угомонился только после нападения на сестер Каррая и Ораша.
Я спотыкаюсь на ровном месте. Рассказчица так спокойна! Ее равнодушие и черствость злят. И мне приходится мысленно себе повторять, что прошло почти двадцать лет, что до сих пор болит только у тех, кто имел непосредственное отношение к жертвам… А люди любят делиться страшными и слезливыми историями.
Кастелянша рассказывает что-то еще, а я… а мне теперь понятны слова ректора о слабости Каррая к целительницам в беде. Помощь им - искупление за смерть сестры? Бедный искусник! И бедный Ораш… Несмотря на то что его сестра выжила, вряд ли она живет полной жизнью, зная, что убийца подруги все еще где-то бродит…
Разговорчивая госпожа смолкает, когда мы подходим к двери с квадратной металлической пластиной, на которой выгравирован номер "317". Замочной скважины нет.
- Отворите дверь, прикоснувшись ключом к бляшке с цифрами.
Я следую ее совету. Щелчок - и дверь открывается, впуская нас в просторную гостиную, оформленную в спокойных оттенках серого, бежевого и синего. Большой стол, мягкие лавки со спинками, компактная магоплита и холодильный шкаф, шкафчики и полочки на стенах. Кроме входной двери есть еще четыре, на одной - предсказуемо знак ванной комнаты, на остальных номера - "1", "2", "3".
- Девочки, я вам новенькую привела! - Женщина стучит в комнаты соседок, но никто не отвечает. - В библиотеке, наверное? Что ж, потом познакомитесь. Обживайтесь, разбирайте вещи, адептка. И добро пожаловать!
Она медлит на пороге, будто ей не хочется оставлять меня в одиночестве, но приходится.
Дверь с единицей открывается привычным способом - проворачиванием ключа в замочной скважине.
Светлая, с высоким окном комната радует чистотой и стенами приятного для глаз нежно-зеленого цвета, который благотворно воздействует на усидчивость студентов. Кровать на высоких ножках, как раз чтобы задвинуть под нее дорожный сундук. Есть шкаф, туалетный столик с зеркалом, на полу темно-зеленый ковер с мягким ворсом. Стола нет, значит, письменные задания придется выполнять в гостиной.
Конечно, комната до моей спальни дома недотягивает, но по сравнению с флигелем Совкиной это настоящий дворец.
Какое там "разбирайте вещи, адептка", которых, к слову, пока и нет, кроме казенных! Упав на пышную кровать, я раскидываю руки. Радость от того, что как нормальная студентка буду вставать на пару часов позже, не буду добираться до академии в метель и возвращаться по ночам, на какое-то мгновение вспыхивает снова, заставляя на время позабыть ужасы, рассказанные Кошкиной.
Отдохнуть удается всего несколько минут. В дверь стучат.
- Привет, - здоровается кареглазая шатенка, когда я открываю ей. - Кастелянша ушла насовсем? Или обещала вернуться?
- Привет. Она попрощалась.
Девушка, одетая в нежно-голубое домашнее платье, заметно расслабляется:
- Повезло нам. Видать, она занята, иначе застряла бы тут надолго, найдя свежие уши. Кстати, я Ива, Иванна Цветова, третий курс, целительство.
- Соннэя Близард, первый, тоже целительница.
- Приятно познакомиться, Соннэя, - улыбается соседка. - Я обед в столовой пропустила, перекусишь со мной?
- Спасибо, нет, но от чая не откажусь.
- Тогда ты занимайся разбором вещей, а я накрою на стол.
Мои первые впечатления: Ива прямая и светлая, как истинная целительница. Она сразу вызывает симпатию. Похоже, с одной соседкой мне повезло. Интересно, какая вторая?
Цветова не успевает уйти - в дверь снова стучат.
- Войдите, открыто.
- Близард, - в комнату вплывает моя сокурсница Элизара Нейсс, - с новосельем тебя.
- Ты совсем не удивлена, увидев меня здесь?
- Зная, кто убедил Магретт съехать к мужу, сложить два плюс два несложно.
Сердце екает.
- А подробнее можно, Нейсс?
Вместо нее отвечает Ива:
- Магретт недавно вышла замуж, но отказывалась переезжать в преподавательский домик к мужу, ожидая, что он купит особняк в городе. А его родители, узнав, что младший сын женился на дочери торговца тканями, перекрыли финансирование. Теперь пара может рассчитывать только на преподавательскую зарплату, которая хоть и велика, но дом мечты сразу на нее не купишь.
- Почему не поможет отец девушки?