- Пожар? - лениво спрашивает она, не прекращая водить костяным гребнем по волосам. - Или стучаться разучилась?
Золотисто-коричневая тяжелая волна окутывает миниатюрную фигурку до пояса. Сидящая на постели девушка светится довольством.
- Как давно к тебе ходит пекарь?
Вопрос в лоб ошарашивает. Куртизанка бледнеет:
- Фло уже знает?
- Нет. Пока нет.
Она с облегчением выдыхает:
- Хорошо… Сколько ты хочешь за молчание, целительница?
От удивления я плюхаюсь на пуф цвета крови. Меня пытаются купить? Мое молчание? Да как она смеет!
- Я пришла не шантажировать, а прояснить ситуацию. - Я с трудом сдерживаю раздражение. - Что у тебя делал Слав, когда твое время оплачено другим мужчиной?
Корица неприятно улыбается:
- А ты изменилась… Скромницей пришла, а сейчас зубастая, как Садовница. Место и деньги развращают, да, Соннэя?
Невольно вздрагиваю, словно от пощечины. В чем-то она права. Место развращает, да. Занятие девушек уже не кажется таким мерзким и отвратительным, как в первый день.
Как-то я наблюдала за "собеседованием" с одной из претенденток. Фло без прикрас описала то, чем занимаются ее цветики. Я чуть сознание не потеряла от ужаса, девчонка - тоже. И хозяйка борделя ей отказала, дав рекомендательное письмо к зельевару, которому требовалась помощница в лавку. Мне еще тогда стало смешно: записка от владелицы дома терпимости поможет получить приличную работу? А потом я вспомнила, чья Фло сестра. Под рукой Фликса значительная часть Вышеграда.
Позже, когда соискательница ушла, хозяйка заявила, что у нее работают не от отчаяния, только те, кому нравится доставлять и получать удовольствие. И если она видит, что девица "не из-за лени решила раздвигать ноги", а из-за жизненных трудностей, то всегда старается подыскать ей достойное место работы.
- Ты понимаешь, что Фло тебя накажет? Накажет за то, что под видом загадочного покровителя к тебе ходят другие клиенты?
- Один! Только Слав ходит! - возмущается Корица. - И он любит меня, а я его. Имею я право на счастье? Или ты думаешь, раз я шлюха, то не хочу быть любимой?
- Хочешь сказать, что не берешь денег с пекаря?
- Нет! - с вызовом вздергивает она подбородок. - Мы любим друг друга!
Агрессивная и напряженная, девушка выглядит несчастной. И мне жаль ее, потому что в чувства Слава я не верю. Логика подсказывает: любящий мужчина не позволит своей женщине оставаться в доме удовольствий. Нет, он ее подло использует. И вполне вероятно, влюбленная куртизанка об этом догадывается.
- Раз любите друг друга, то выходи за него замуж, - провоцирую на откровенность. - Пускай обеспечивает свою супругу.
Корица кисло улыбается:
- Он еще не звал - колеблется.
И столько тоски в ее голосе, что моя уверенность только крепнет: она не питает иллюзий насчет отношения Слава.
И все же это неправильно! Может, я ошибаюсь, но даже в такой низменной сделке, как продажа собственного тела, нужно оставаться честной. Хотя бы из чувства самосохранения! К тому же может пострадать вся семья Алоны, если Слав попадется: богач, который любит избивать женщин, может возжелать мести.
- Корица, пока не поздно, уходи из "Сада Фло".
- С ума сошла?! На что я буду жить? Знаешь, сколько платят уличным шлюхам?
- Не знаю и не хочу знать. Не хочешь уходить из "Сада Фло"? Прекращай привечать пекаря, добром это не кончится.
Моя собеседница презрительно фыркает:
- Тоже мне святая покровительница нашлась! Не тебе мне советы давать, девочка!
- Своим поведением ты накличешь беду, - продолжаю я отстаивать свое видение ситуации. - Эрд, который платит золотом, чтобы право причинять тебе боль принадлежало только ему, не потерпит соперников.
Куртизанка морщится, но тем не менее обещает:
- Хорошо, я уйду от Фло. Ты должна дать мне время, чтобы я могла завершить свои дела.
Я молчу, борясь с негодованием: она еще ставит мне условия!
- Пожалуйста, Соннэя, не говори ничего Садовнице! - исправляется Корица. - Заклинаю тебя именем святой покровительницы женщин!
- Хорошо, но я не буду ждать долго.
Поддавшись на ее уговоры, чувствую себя мерзко. Словно, покрывая проступок Корицы, сама измазываюсь в грязи. Крайне неприятное ощущение.
Меня долго не оставляет чувство, что поступаю неправильно и нужно сообщить обо всем Фло. Но время не только лечит раны, но и притупляет чувство тревоги…
Дни летят, полные студенческих забот, окрашенные радостью от успехов на тренировках с командой по стрипу.
Каррай в преддверии игры с "Ураганом", командой искусника Ясвара, так сильно нас изматывает, что я мечтаю только об отдыхе. Если бы не добрая Ива, которая после каждой изнурительной тренировки делает мне массаж и слегка подстегивает магией восстановление сил, наверное, померла бы от физических нагрузок.
Порой кажется, что искусник не просто переоценивает мою выносливость, а жаждет избавиться от проблемной студентки. А когда он начинает учить меня ставить щиты, я понимаю: мучения только начинаются!
После переезда в общежитие проходит десять дней. И каждый второй заканчивается занятием в тренировочном зале "Аквилона". Парни занимаются ежедневно, мне же Каррай делает поблажку, пока немного не привыкну к нагрузкам.
Этим вечером искусник снова учит ставить защиту:
- Близард, следите за дыханием.
Легко сказать. А если одна рука мага лежит на моем плече, а другая - на моем же животе? Тут не то что дышать забудешь, тут думаешь только о том, чтобы не упасть в обморок от потрясения.
- Глубокое размеренное дыхание поможет вам войти в нужное состояние. В дальнейшем будете достигать концентрации за доли секунды, а пока старайтесь привязывать свои действия к определенному типу дыхания.
Кажется, я и соображаю плохо: слова воспринимаются через одно, образуя в голове невероятную кашу. Твердые пальцы нежно касаются моего тела, я ощущаю их даже сквозь ткань. Дыхание Каррая шевелит волосы на затылке. И сам он стоит так близко, что сердце бьется быстрее от страха и предвкушения.
- Чувствуете тепло, адептка?
Само собой… Ладонь Каррая греет мое солнечное сплетение.
- Чувствую.
Хорошо, что искусник не умеет читать мысли, ведь я подразумеваю совсем не то тепло, о котором говорит он. И вообще я сейчас стараюсь не краснеть, учить что-то новое вряд ли смогу.
- Теперь медленно разведите руки. - Каррай мягко управляет одной моей конечностью, показывая, как надо. - При этом посылайте тепло, то есть силу, в кончики пальцев. Слово-ключ и…
И… и ничего. Щит не возникает. В десятый или уже в двадцатый раз? Я сбиваюсь со счета!
Каррай молчит, а затем выпускает меня из своих объятий:
- Хорошо, Близард, отдохните. Я вернусь, и мы продолжим.
Он уходит, а я… я чувствую себя настолько несчастной, бесполезной и не оправдавшей его надежды, что хочется плакать.
- Сонь, ты чего? Расстроилась?
Гарден подскакивает вовремя, не позволяя первым слезам прорвать плотину моей стойкости и выпустить лавину рыданий.
Все время, пока занимались щитами, я не забываю о присутствии ребят в тренировочном зале, а когда Каррай уходит, мир перестает существовать, как будто я теперь одна. Но нет, Гарден тут как тут.
- Я бездарность, - признаю очевидное. - Сколько он со мной бьется? Третью тренировку тратим на азы простейшего щита!
- Так, возможно, дело не в тебе, а в искуснике?
Я чудом не вспыхиваю как маков цвет. Неужели заметил, как мне неловко, когда прикасается Каррай? Стыдно-то как! Искусник учит, а я смущенно реагирую на его случайные прикосновения, будто могу ему нравиться как женщина.
И все же на всякий случай спрашиваю:
- Ты о чем?
- Он выбрал неправильную тактику обучения, - заявляет хмурый парень. - И я это сейчас докажу. Фрайд!
Граф без вопросов оставляет сеть под потолком, по которой пауком ползает уже полчаса, тренируя гибкость и что-то там еще. Он спрыгивает на пол, делая красивый переворот в воздухе. Показушник…
- Что случилось?
- Поможем Соннэе освоить щит?
- С удовольствием! - Фрайд делает шаг в мою сторону, похоже, намереваясь занять освободившееся место.
- Нет, не так. - Эйнар бесцеремонно отталкивает его в сторону. - Мы поступим по-другому.
Он заинтриговывает и остальных участников "Аквилона" - оборотни бросают таскать тяжести и подходят ближе.
- Рич, ты тоже понадобишься, - складывая на лавке верх тренировочной формы и какие-то амулеты, сообщает другу Эйнар. - Будешь страховать Соннэю от рикошета.
- Рикошета чего?! - пугаюсь я.
И вскоре выясняется, что не зря. В его представлении, если я не могу выставить щит ради себя, то как прирожденный целитель должна накрыть им ближнего своего. Накрыть, чтобы он перестал испытывать боль.
- Сонь, от тебя будет зависеть, как долго мне мучиться, - подмигнув, говорит этот самоуверенный негодяй, и его синие глаза блестят азартом. - Фрайд, начнем с самых слабых энергошаров, а там посмотрим.
Граф, нехорошо усмехнувшись, довольно потирает руки:
- Мечты сбываются! Давно хотел испытать тебя в качестве мишени.
- Нет! - отмираю я. - Ребят, я против такой методики обучения! Это неправильно!
Боевики не слушают. Эйнар отходит в сторонку, к стене с темно-фиолетовыми плитами, которые впитывают излишки магии. Выходит, слова о рикошете - шутка? А оборотень должен удерживать меня на месте, чтобы не попыталась им помешать?
- Отпусти, Рич! Их надо остановить!
- Не дергайся, малышка, это для твоего же блага делается.
- Назовешь еще раз малышкой или другим дурацким прозвищем, - шиплю сквозь зубы, - устрою тебе целебную прочистку кишечника. Я - не малышка, я - игрок твоей команды.
- Извини, игрок команды, - смеется Лайнет, - больше не буду.
Я убеждена, что ласковые прозвища делают меня в глазах парней слабее, всего-навсего девушкой, а не товарищем и равноправным членом "Аквилона". Друг друга они ведь не называют малышами и детками, правильно? Вот и меня не надо.
- Соннэя, ты лучше угрожай почесухой, - добавляет оборотень, зубоскаля. - Для парней нет ничего страшнее, чем косметическая процедура!
Ответить, что учту, не успеваю: первый прицельный ослепительно-желтый сгусток ударяет в голый торс Эйнара.
- Святые покровители! Ему же больно!
Я наступаю Лайнету на ногу, но он никак не реагирует:
- Останови их, Рич!
- Нет.
- Ричард!
- Нет, и не проси.
- Рич, так нельзя!
- Успокойся, Сонь! Гарден знает, что делает.
Мускулистым рукам оборотня нипочем мои рьяные трепыхания. Они с легкостью удерживают на месте, и я смиряюсь, поняв, что щит ставить придется.
- Кстати, даже ослабленные энергошары все равно болезненны, - бормочет мне гайрус на ухо. - Так что поторопилась бы ты…
Я лихорадочно вспоминаю все, чему учил Каррай. Элементарнейший, первейший из базовых, универсальный в плане объекта щит. Смогу - нет, я обязана! - закрыть Эйнара от обжигающих ударов!
Эйнар не стоит на месте - от некоторых шаров он грациозно уходит в сторону. И эти движения завораживающе прекрасны: я еще не видела, как маг-боевик сражается без помощи заклинаний. Хотя в нашем случае не сражается… Но все же это не избиение младенца, как думаю поначалу.
Энергошар бьет Эйнара в живот - он кривится, и я возвращаюсь к щиту. Горячее желание уберечь парня от серьезных травм помогает: я отчетливо ощущаю ток силы, которая перемещается к кончикам пальцев.
Когда начинаю разводить руки в стороны, Лайнет не мешает. Он даже отступает на шаг назад, давая место для маневра.
Правильно дышу. Слово-ключ вполголоса:
- "Оbice"…
Сияющая золотым дымка плывет, прозрачной лентой растягиваясь между ладоней. Интуитивный взмах - и она, сорвавшись, вскоре окутывает Гардена.
- Получилось?..
- Да! У тебя вышло! - радуется Лайнет. - Молодчина, малышка!
Остальные гайрусы также веселым криком выражают одобрение - все понимают, что Каррай мог и не выпустить на игровое поле целителя, не умеющего прикрываться от случайных ударов. А это лишние проблемы для команды, от которых они устали.
- Ты как? - бросаюсь к Гардену. - Сейчас я помогу, потерпи!
Исцеление привычнее, чем защита. И вскоре на смуглой коже боевика не остается никаких следов. Азарт еще бурлит в его крови, и я не успеваю удивиться, как он подхватывает меня на руки и кружит по залу.
- А-а-а! Поставь! - пищу от неожиданности.
- Извини, - улыбается он, исполняя мое желание. - Не сдержался.
Смотрю на него и словно вижу впервые. Да и сейчас картинка не цельная, почему-то мозаикой: смуглая кожа, широкие плечи, мускулистые руки, бугорки мышц на животе… Только теперь доходит, что кружил меня Гарден, оставаясь в полунагом виде.
Ощущение твердого тела под ладонями и чужое тепло странно волнуют, и я скрываю свое состояние, задав неудобный, не дающий мне покоя вопрос:
- Кстати, все забываю поинтересоваться, почему тебе подчиняется Аестас, хотя это он капитан команды?
Гарден пожимает плечами:
- Подчиняется? Скажешь тоже.
Разговаривающий с одним из гайрусов Фрайд оборачивается к нам и отвечает вместо Гардена:
- А он на правах старшего кузена нагло давит, и я иногда уступаю.
- Кузена?!
Но ведь у герцога только один внук? Или они кузены по матери Фрайда? Ой, кажется, я влезла, куда не должна была, - в тайны древнего рода.
- Наши отцы - родные братья. - На скулах Гардена играют желваки, взгляд далек от довольного, да только смотрит он на графа, глядящего в ответ с вызовом.
Я вовремя прикусываю язык, вспомнив, что старший сын герцога Монтэма, отец Фрайда, погиб несколько лет назад. Младший, граф Рубер Уман Эктор, так и не женился. Так откуда взялся Гарден? И почему он не носит фамилию отца, даже если он незаконнорожденный ребенок? Да и вообще, разве может он быть сыном помешанного на приличиях аристократа?
Наконец Эйнар разрушает неловкую тишину грубовато-резкими словами:
- Я бастард графа Эктора, но он признал меня полгода назад. Об этом еще мало кому известно…
- Насчет меня не переживай, - невежливо перебиваю его, - я не сплетница, к тому же целитель команды.
Бедный… Искренне жалею парня, вспомнив его отца, которого однажды повстречала в коридоре "Сада Фло". Неприятный, отталкивающий мужчина, хоть и блюститель морали. Его жуткое "блудница" до сих пор звучит в ушах, все забыть не могу.
Поразительно, что такой тип признал ребенка, и странно, что он вообще у него есть. Хотя тут ничего удивительного - где-то читала, что сильнее всего защищают мораль те, кто в юности грешил больше сверстников.
- И не сомневался, что ты умеешь держать язык за зубами. Я хотел сказать, что не умею вести себя как герцогский внук, моя мама - дочь простых мещан. Но я учусь быть таким, каким меня хочет видеть дед.
Мне достается светлая улыбка Эйнара, тогда как Фрайду - тяжелый взгляд. Граф поджимает губы и отводит глаза. И я наконец понимаю их странные отношения: кузены на грани дружбы и вражды, когда здоровое соперничество может перерасти в ненависть.
Может, в чем-то я неопытна, но чувствую, что нравлюсь обоим. И это ужасно. По-настоящему страшно и не нужно мне! Я не хочу стать причиной раздора, той, кто подтолкнет их к вражде.
После радости, вызванной тем, что смогла преодолеть себя, ворошение чужого белья портит настроение, затеняя триумф сожалением.
- Раз у нас вечер раскрытия семейных секретов, то и я не стану молчать, - подмигивает Ричард Лайнет. - Я тоже кузен… одного из них. - Усмехаясь, он с силой опускает руку на плечо Фрайда, тем самым указывая, кого.
Граф, помрачнев, стискивает зубы. Не нравится родство с гайрусом? Но почему?
Я молчу, не выказывая интереса. И Ричард не разочаровывает:
- Мама Аестаса и мой отец - родные сестра и брат. Но о том, что наш граф - полукровка, лучше молчать.
- Вообще-то я видела ваши медкарты, - с обидой напоминаю я.
Ричард фыркает, сдерживая смех:
- Не обижайся! Забыл я. Слушайте, ребята, а не пора нам таки проголосовать по вопросу, над которым мы все столько думали?
И я очень благодарна, что он заговорил об общекомандной проблеме. Уж лучше заняться делами "Аквилона", чем лезть в тайны рода Монтэм, опасное это занятие.
А вообще ситуация напоминает чудной любовный роман "Истина в капле крови", в финале которого герой, его помощник и главный злодей оказываются связаны родственными узами. Мы с мамой еще тогда долго смеялись, читая, как вместо смертоубийства персонажи устроили семейные посиделки, разбираясь, кто кому и кем приходится, и выясняя, почему они не знали о родстве.
- Решаем участь запасных? - уточняет другой гайрус, Гарик.
- Ага, хватит думать.
Мрачный Фрайд недоволен:
- Почему именно сейчас?
- А почему нет? - вскидывает светлую бровь Гарден.
После откровения о том, что он незаконнорожденный сын, парень вызывает во мне больше симпатии, чем избалованный граф, который не может определиться: гнобить неожиданного кузена или дружить с ним.
- Я поддерживаю Лайнета, - решительно заявляю я. - Хватит тянуть гайруса за хвост, он может и цапнуть… Ой, простите, ребята!
Оборотни дружно гогочут. Вообще, они простые и необидчивые парни, любят внимание девушек, но никогда не навязываются сами. И это понятно: у светловолосых красавцев-гайрусов и без того масса поклонниц.
Посмеявшись над сконфуженной целительницей, так не вовремя вспомнившей известную присказку, возвращаемся к насущной проблеме.
Каррай отказывается решать судьбу братьев Рауллов, отдав их на нашу милость. Это правильно, все же играть с ними не ему. И что-то подсказывает: искусник с интересом ждет, как мы выкрутимся, что выберем. Но как по мне, в академии слишком много внимания уделяют самостоятельности студентов, их умению разбираться с проблемами. Это большая ответственность, и лично на меня она порой давит.
- Итак, вопрос: нам выгнать Рауллов из команды или оставить? - Фрайд смотрит на нас пробирающим до глубины души взглядом черных глаз.
Мы много раз коллективно обсуждали ситуацию и ее возможные последствия. Я чаще помалкивала, решив, что отдам голос большинству.
Теперь же, в свете открывшихся обстоятельств, смотрю на Рауллов по-другому: они нужны Фрайду. Именно с ними законный внук герцога Монтэма чувствует себя комфортно, тогда как с гайрусами, я почти точно уверена, что они телохранители графа, нашел общий язык только Гарден. Почему так? Может, потому что он ведет себя проще?
И я решаюсь высказать свое мнение:
- Я за то, чтобы дать Рауллам еще один шанс проявить себя. Все-таки порцию затуманивающего разум зелья они получили не по своей вине.
И мысленно добавляю: "Из-за Фрайда, которого кто-то пытается убить".
Не знаю, действуют ли мои слова, но большинство голосуют за то, чтобы близнецов оставили. Возможно, мы об этом пожалеем, но иначе нельзя. Каждый, кто искренен в своем раскаянии, достоин второго шанса.
Когда Каррай возвращается в зал, мы на своих местах, спокойные и занятые каждый своим заданием. Только глаза, по-моему, у всех заговорщицки блестят.
- Близард, отдохнули? Давайте продолжим?
- Да, искусник.