Я плачу от счастья, что все закончилось, и от страха, что может повториться. В детстве веришь, что папа и мама уберегут от любой беды, справятся с самыми страшными неприятностями, а когда пора наивности заканчивается, понимаешь, что родители не всесильны. Моей беззаботности настал конец, когда пришла весть об исчезновении самых любимых и родных людей.
- И я хочу обнять сестренку, - раздается позади подчеркнуто веселый голос Мирнана. - Ты только в слезах меня не утопи, Сонь.
Мама чуть отодвигается, и мы обнимаемся уже втроем. Руки у брата стали мускулистее и тяжелее, чем я их помню. Или раньше он не захватывал меня в почти медвежьи объятия?
- А можно и мне в ваш тесный круг? - смеется отец.
- Нужно, - всхлипываю я. - Иди к нам, пап!
Когда эмоции стихают, озираюсь. У зрелища под названием "семья Бладриз льет слезы счастья" свидетелей нет, нас деликатно оставили одних.
Вскоре мама отстраняется.
- Доченька, прости, - смущается она, - я должна взглянуть на ребят, которых спасли.
В этом суть целительства: невзирая на личные обстоятельства, думать в первую очередь о тех, кому больно и плохо.
Отец вздыхает:
- Я тоже пойду, нужно обсудить с Ларсером некоторые моменты путешествия по Туманной долине. А главное, я вынужден продолжить работу над артефактом, который поможет нам пройти через перевал.
Только сейчас замечаю, что он без очков. Видимо, разбились, и он разрешил маме подлечить ему глаза. Впрочем, как и ранее, острота зрения продержится недолго, раз даже у степняков он умудряется что-то изобретать.
- А можно я буду ассистировать? - умоляюще гляжу на маму.
В отличие от отца и братика она выглядит лучше, чем дома: отдохнувшей, с румянцем на щеках и блеском в красивых синих глазах. Обычно они уставшие и слегка покрасневшие - целительница Магдалена Бладриз пользуется популярностью и не отказывает никому из тех, кто жаждет попасть к ней на прием.
- Можно. - Мама кивает и под ручку с отцом выходит из шатра.
Брат придерживает меня за рукав куртки, не позволяя ринуться вслед за родителями:
- Переодеться не хочешь? Ты, конечно, превосходно смотришься в этом платье, но несколько не к месту.
Я морщусь:
- Не хочу, долго и не во что.
- Я поделюсь одеждой. - Мирнан подмигивает: - Или на самом деле ты не желаешь менять обтягивающий наряд на балахон-рубашку из-за кого-то?
Брат вечно меня поддевает, заставляя смущаться. Но сейчас, после всего пережитого, его подколки вызывают только улыбку.
- Угадал, - подмигиваю в ответ. - Из-за кого-то.
Оставив братца ловить челюсть, убегаю на поиски мамы.
Почти час мы занимаемся Яникой и ее друзьями. Больше всего времени уходит на то, чтобы заставить дар начать самоочищение от трав-блокираторов.
- Мам, а вы сами давно восстановили ток магии?
Она, на секунду задумавшись, пожимает плечами:
- Точную дату не скажу. С зимы, вскоре после того, как Ларсер узнал, что ты ищешь проводника. Он прислал вестника в племя, с которым дружит, и нас разыскали.
- Но… - От возмущения я не могу сразу задать вопрос, не выругавшись, а мама запрещает поминать шэйша. - Я понимаю, что зимой он вас забрать не мог, но почему не сказал мне? Что нашел? И вы в безопасности?! Я столько переживала, мучилась!
- Он не хотел давать тебе надежду раньше времени. Еще предстоит пройти перевал, Соня.
И столько грусти в ее голосе, что я не могу не воскликнуть:
- Нас будет вести Каррай! Все будет хорошо, я знаю.
Хм, почему мама как-то странно на меня смотрит? Будто видит в первый раз?
- И папа изобретает какой-то артефакт, который нам поможет. Неужели ты в нем сомневаешься?!
Родительница со смешком качает головой:
- И все же кричать "ура, спасены" мы будем, когда долина окажется за спиной.
Напоминание о сложном, полном опасностей пути осаждает радость.
Когда ребята засыпают, мама гасит яркие "светляки" и создает зеленоватый "огонек": такой горел по ночам в спальне, когда я в детстве боялась темноты. Затем обнимает меня как маленькую, гладит по волосам, и на душе становится легко и спокойно… до поры до времени.
- Отец сказал, ты призналась перед орохоро, что влюблена. Это правда? Или было произнесено ради красного словца?
В голосе мамы нет осуждения, лишь любопытство и легкая тень беспокойства. Мне не хочется врать, и я пытаюсь убежать от прямого ответа:
- Сложно сказать…
- Ох, Соня! Надеюсь, ты отдала свое сердце не Ларсеру, а одному из мальчиков, что приехали с ним.
Немного дико слышать, что искусника она так запросто, по-свойски называет по имени.
- А чем плох Каррай? - спрашиваю из чувства противоречия.
Мама, тяжко вздохнув, целует меня в макушку:
- Отнюдь. Каррай - самый удивительный человек из всех, кого я знаю. Сильный, смелый, верный, умный и безгранично добрый, но… Одна умная женщина сказала, что лучше горгулья под седлом, чем дракон в небе, который и вовсе может оказаться фигурным облаком.
- Это сказала святая Абсента, мама, а потом вышла замуж за "дракона", то есть за принца демонов, хотя ей все говорили этого не делать.
- Исключение из правила - всего лишь исключение, сбой. Нет, Каррая лучше не любить, моя хорошая, если хочешь быть счастливой. Да и не выберет он студентку, только равную себе. Впрочем, и ту не сможет сделать счастливой.
- Почему?
- Почему всерьез не заинтересуется студенткой?
- Нет, почему не сможет сделать счастливой.
В этот момент мне хочется знать ответ больше всего на свете.
- Ларсером владеет желание найти убийцу Шанны, его младшей сестры, я когда-нибудь расскажу тебе эту историю. Наваждение так сильно, что он не живет для себя. Для других - да, ради торжества справедливости - разумеется. Его одержимость - главная страсть, других не будет, пока он не поставит точку в той давней истории. Нет, не такого мужчину я просила у судьбы для тебя.
Вспомнив шпиона в катакомбах, хочу обрадовать, что точка уже поставлена, искусник нашел убийцу сестры, но мама опережает провокационным заявлением:
- Ларсер - ошеломляюще сильный маг, прекрасный друг, и за то, что вы с Мирнаном появились на свет, нужно благодарить его.
- Благодарить? Как это, мам?!
На какой-то миг становится страшно, что я Карраю в самом деле дочь. Нет, только не это!
- Я дружила с Шанной Каррай и Флорин Ораш, поэтому покровительство их братьев распространялось и на меня также. Когда я влюбилась в теоретика, не обращавшего на меня внимания, девочки попросили Ларсера сыграть роль моего поклонника. - Мама улыбается приятным воспоминаниям. - Он был убедителен и непередаваемо романтичен, в его ухаживания поверила вся академия, ваш отец - тоже и принял меры по "отвоеванию". Каррай, как и многие адепты с его факультета, часто помогал теоретикам в испытании новых боевых заклинаний, и однажды даже пошел слух, что парни устроили из-за меня дуэль. На самом деле такую слаженную команду из творца заклинаний и боевика-испытателя, какой были в свое время они, сложно отыскать.
Даже не знаю, радует ли сейчас услышанное? Наверное, да. Все же неприятно узнавать, что твоя мама любила еще кого-то, кроме папы.
- А почему поклонника играл не Ораш?
- Ему, выходцу из низов, нужно было следить за репутацией, не привлекать к себе внимание, не попадать в скандалы.
- О, расскажи!
- Да нечего особо рассказывать. Их с Флорин мать была элитной куртизанкой, отец, судя по унаследованному детьми дару, - магом. Виттор заканчивал академию, когда они осиротели. И бедняге пришлось постараться, чтобы им с сестрой не довелось возвращаться в ту среду, откуда вышли, а риск был велик - родительница оставила им кучу неожиданных долгов.
Мама не знает, что они не только вернулись, но и заняли высокое положение там? Что ж, не буду ее разочаровывать.
- Сосчитать страшно число дуэлей, через которые довелось пройти Орашу, чтобы их с сестрой имя не трепали все кому не лень. А Флорин? Красивая, строгих правил девушка нередко плакала из-за несправедливых обвинений в распутстве. Слухи - зло. Ты не представляешь, Соня, как тяжело, когда тебя обвиняют в том, чего ты не делала.
Ох, мамочка, прекрасно представляю! И даже больше того: позабыв, как мне было горько самой выслушивать сплетни, посмела обвинить Ораша на основании всего одной улики… Язык бы мне проколоть иглой за те слова…
- Если бы не случайность, кто знает, чем бы все закончилось.
- Что за случайность?
- Виттор спас жизнь императору.
- Ого!
- Обласканный монаршей семьей, с пожалованным титулом, он перестал быть удобной мишенью для насмешек. После показательного наказания никто больше не смел сыпать насмешками за спиной любимчика императора.
Мама смолкает, о чем-то задумавшись.
Какие потрясающие возможности открывались перед парнем с городского дна. Он мог сделать блестящую карьеру при дворе, но остался служить в гарнизоне. Остался, чтобы совершить подвиг: спасти спящий Вышеград от прорыва отряда орохоро и вытащить раненых товарищей, чтобы самому стать калекой после нападения щетинника. Но и после этого он не отчаялся, а продолжал бороться… Ох, не могу забыть о своем некрасивом поступке! Лучше бы я тогда себе язык откусила, чем бросалась обвинениями!
- Сонь, родная моя, я люблю тебя и желаю только счастья, - немного смущенно начинает говорить мама. - Ты в том возрасте, когда впечатлительные особы часто видят любовь там, где на самом деле мимолетное увлечение. И я очень надеюсь, что по-настоящему твое сердце еще свободно. А если нет… то молю Виржию, чтобы это был молодой гайрус, в крайнем случае - аристократ.
Удивленно округляю глаза:
- А Фрайд чем тебе не угодил?
- Тем, что граф и внук герцога. - Самая родная в мире женщина грустнеет. - Связываться с представителями благословенного рода опасно, их жизнь - сплошные интриги. Хотя этот парень мне симпатичен. Я невольно подслушала разговор Ларсера с оборотнем. Оказывается, упрямый мальчишка предъявил деду ультиматум: если придется, он отречется от рода, но отправится тебя спасать. Монтэм проникся и предложил любую помощь, а также лучших воинов-гайрусов.
Ощущения странные: с одной стороны, досада, что парень ссорится с родными из-за меня, с другой… Сердце сжимается, переполненное нежностью.
- И что?
- Каррай отказался их брать. Сказал, что через Туманную долину лучше проходить маленькими группами. Скитальцу, много раз водившему караваны и выкупавшему людей, виднее.
Я с ней полностью согласна. Уверена, один универсал лучше десятка тренированных гайрусов.
Остаток ночи пролетает незаметно, нам даже удается немного поспать. Сон тревожный - порывы сильного ветра ударяют о тяжелые стены шатра, будя и вгоняя в ужас.
Следующий день тратим на то, чтобы собраться и обсудить, как будет проходить переход через Туманный перевал. Говорит в основном Каррай, объясняя, чего он от нас ждет и чего просит не делать.
Нгрн в качестве извинения за подлость Ашшки клянется выкупить по возможности всех пленников, которые будут выставлены на торгах другими племенами, Карраю останется только потом их забрать и отвести в империю. А еще бывший жених дарит мне походный наряд из кожи ящера, на этот раз темно-серого цвета. Пандурские модницы обзавидуются, увидев обтягивающие штаны и приталенную куртку, украшенные охранной вышивкой и костяными бусинками. Впрочем, в столице я такое не рискну надеть, а вот в дорогу в самый раз: пока будем в степи, защитит от пыли, а в горах - от холода.
Мне также возвращают украшения: амулет святой Виржии, который не надеть без помощи жрецов, уже бесполезные серьги, искажающие внешность, и артефакты Фликса. Только магиссы больше нет…
После обеда мама вручает список растений, которые могут нам понадобиться во время перехода. Таких немного - готовыми зельями щедро делится шаманка племени Каррая и, как ни странно это звучит, моего тоже.
Теплый ветер мягко колышет маки. Солнце давно покинуло зенит. Не самое удачное время для сбора трав, но, как говорится, если очень нужно, то можно.
- …они пришли прямо на занятие и стали требовать, чтобы Элизара ехала с ними домой. Ваш декан…
- Вогар, - подсказываю я Фрайду, остро жалея, что пропустила такой момент, как явление родителей Нейсс за блудной дочерью.
- Да, по словам Элизары, искусник Вогар устроил настоящее представление, выпроваживая их из аудитории, - улыбается Фрайд. - А сам, пока они мчали к ректору, послал вестника Рорку - тот предусмотрительно попросил всех преподавателей жены сообщать о действиях ее родителей. Поэтому явился как раз к началу разговора с ректором. Бывший жених Элизары сразу отступился, когда понял, за кого она вышла замуж, а вот барон Нейсс еще долго бушевал, требуя признать брак дочери фарсом.
Наклоняясь за ярко-алыми лепестками ридиуса, одного из лучших кровоостанавливающих цветков, спрашиваю недоуменно:
- Почему он с ней так?
- Долги.
И все становится ясно. Чета Нейсс задолжала человеку, решившему жениться на юной магичке против ее воли.
- Кто-то влез в долги, а расплачиваются невинные?
- К сожалению, такое часто случается.
Фрайд обрывает ридиус с той же ветки, что и я. И в какой-то момент наши пальцы встречаются на одном цветке. Замирают. И отскакивают.
Непросто принять то обстоятельство, что у моего друга сейчас иная внешность, тем более парня, с которым у меня сложились непростые отношения. Нет, не могу! Так сложно смотреть в чернильно-черные глаза и помнить, что именно этот молодой человек ненавязчиво опекал меня, был рядом столько времени.
Мимо пролетающая бабочка напоминает о том, что и магиссу подарил мне он. Граф Фрайд, настоящий. Только высказала благодарность я не тому.
- Кстати, спасибо тебе за магиссу. Запутанная подсказкой Ока, я поблагодарила твоего кузена. Замечательный был подарок.
- Был? - удивляется Эйн… удивляется Фрайд.
- Был. Нет больше магиссы.
Парень довольно хмыкает:
- Магиссу сложно уничтожить. Как, ты думаешь, мы тебя отыскали? По бабочке.
- Но я же видела, как ее раздавила шаманка!
- Магисса - это не только брошь, которую можно сломать. Это добровольно согласившийся служить человеку дух, подпитанный магией. Позови - и он явится. Долго ждать не придется - видишь, сколько вокруг тебя летает бабочек?
Я поворачиваюсь вокруг своей оси. И правда много! А я еще злюсь, что они словно нарочно напоминают о моей потере.
Первая бабочка, фиолетовая с бархатно-черной каймой на крыльях, опускается на протянутую ладонь, за ней - алая и солнечно-желтая. Вскоре меня окутывает облако из разноцветных бабочек: зеленых, белых, розовых, черных, коричневых, полосатых и в крапинку, больших и маленьких… Зеленоватый свет и шелест крылышек будто переносят в иной мир, где есть только они, мои бабочки…
Когда весь рой сливается в одну прозрачно-сиреневую магиссу, с улыбкой ей шепчу:
- Привет, я так рада тебя видеть.
Взлетев, она зависает у моего лица и осторожно прикасается усиками к щеке, словно кошка лапкой к ноге любимой хозяйки.
- Красивая, - тихо произносит Фрайд.
Мне кажется или он действительно смотрит не на мотылька, а на мои губы?
- Спасибо. - Чуть замявшись, впервые называю друга его настоящим именем: - Спасибо, Аестас.
Он вскидывает смоляную бровь. Черные омуты глаз не настолько пугающие, как казалось мне раньше.
- Шутишь? Тебе спасибо, Соннэя.
Мой черед удивляться, это ведь благодаря его подарку Каррай быстро нашел меня:
- За что?
- Ты спасла моего деда и весь род Монтэм.
Сильное заявление. Я молчу, боясь расспрашивать и мучаясь любопытством. К счастью, Гар… Фрайд желает выговориться.
- Больше года дед получал горечавку в малых дозах. Это, как тебе известно, медленная смерть не только тела, но и дара. Еще он легче поддавался внушению того, кто постоянно был рядом.
А кто постоянно рядом, как не младший сын? Удивительно, как еще племянника не оболгали и не лишили наследства.
- Что будет с твоим дядей? Он пытался убить по меньшей мере четверых человек: тебя, герцога, куртизанку и ее любовника.
Аестас, нахмурившись, качает головой:
- Дядя по приказу герцога отправился в отдаленное поместье подумать о своем поведении.
У меня пропадает дар речи. Я задыхаюсь от возмущения:
- Что?! Он хотел вас убить! И всего-навсего будет думать о своем поведении?
- Дядя хотел через своего сына наладить отношения со мной и дедом. Он не планировал нас убивать. Тот же имитатор был нанят, как дядя думал, для демонстрации преданности Эйнара.
Я уже открываю рот, чтобы выдать новую порцию возмущения, когда замечаю внимательный взгляд парня.
- Подожди, ты сказал "дядя думал"? Уж не хочешь ли ты сказать…
- Да. Его целью было доказать необходимость второго внука, чтобы герцог признал его законным представителем рода Монтэм. Я единственный, кроме деда, кто может владеть частью "шэйшевого" ключа. Дядя никогда бы не лишил наш род статуса благословенного, ведь после моей смерти, если не обнаружится других претендентов, артефакт будет передан императорской семье.
В моей голове бешено вертятся десятки мыслей. Неужели те демоны с кинжалом - не ирдийцы? Или ирдийцы, но на службе императора Кронии? Или все-таки служители Искусителя, которые пытаются выпустить его на свободу?
- Так это император…
Аестас поспешно останавливает:
- Не надо, давай оставим эту тему.
- Но если не разобраться, ты будешь в опасности!
- Благодаря кузену уже нет. Граф Фрайд считается пустышкой.
Лезть в интриги высшего света мне действительно не стоит. Сами разберутся, без помощи одной самонадеянной целительницы.
Но тему нападений следует закрыть раз и навсегда: вернувшись с родителями в Пандур, я буду жалеть, что не прояснила с Аестасом несколько важных моментов. Хочу вспоминать только светлое, без мрачных теней недосказанности.
- Хорошо, граф Эктор не планировал вас убивать. Но как быть с изувеченной им девушкой и едва не зарезанным сыном пекарши? Это тоже какая-то невинная затея? - Меня несет на волнах гнева, хоть и понимаю, что не имею права кричать и чего-то требовать. - Лазурная горечавка в кровь - это смертельно! Избить и снять с живой девушки кожу - это тоже достойно лишь ссылки в комфортное поместье?
Граф печален. Неподдельная скорбь отражается в утративших блеск глазах и в морщинке, разрезавшей переносицу.
- Подобные преступления достойны соразмерного наказания. Вот только дядя их не совершал.
Я даже рот открываю от удивления. Он пытается оправдать родственника? Неожиданно! И крайне неприятно!
- Знаешь, прошлый ты, скрывающийся под иллюзией внешности брата, был совсем другим. Честным и справедливым! - Уже выпалив обвинение, я сильно об этом жалею.
Парень раздраженно разводит руками:
- Ну, оказывается, настоящий я такой… несовершенный. Не рассмотрела за синими очами и блондинистой шевелюрой.
Он наклоняется и безжалостно выдирает кустик ридиуса с корневищем. И, выпрямившись, начинает обрывать цветки. Варвар! Чудом сдерживаюсь, чтобы не запустить ему в голову корзинкой. Бессердечный и бессовестный!
Тем временем защитничек дяди-маньяка глухо произносит: