- Что… где болит? - Аестас, путаясь в словах, ощупывает меня, торопливо скользя ладонями по мокрой коже.
- Я в порядке, клянусь…
Действительно, я почти не пострадала, не считая синяков.
Усадив меня на песок, парень отрывисто бросает:
- Тогда я сейчас.
И кидается в озеро. Ко мне запоздало приходит понимание: он хочет убить монстра. Страх - нет, ужас! - накатывает, когда смотрю на зеркальную спокойную гладь. Подчиняясь интуиции, отхожу от кромки воды подальше. Прислонившись спиной к сосне, сажусь и жду.
Озеро озаряется красным светом. Бурлит. И взрывается! Фонтаном выплескиваются вода и сизая слизь. Крупные куски подрагивающей плоти падают туда, где недавно сидела я.
Аестас выныривает из взбаламученной воды, как древний бог мести. Хладнокровное выражение лица кажется страшнее гневной гримасы. Огненным заклинанием он сжигает сгустки слизи. Затем оборачивается к озеру, и оно вспыхивает ало-золотым пламенем. После, чуть пошатываясь, идет ко мне.
- Прости. - Граф опускается на песок рядом.
Пододвинувшись, чтобы и ему было удобно опираться о сосну, удивляюсь:
- За что?
- Я не увидел эту тварь, когда купался. - Голос парня срывается. - Ты могла погибнуть.
- Не принимаю извинений - ты не всевидящий Создатель… Кстати, что это за существо?
- Не знаю. Оно не живое, но и не мертвое, поэтому стандартные заклинания его не увидели.
- Так это что-то неизвестное науке?
- Да.
- Значит, возьмешь кусочек для зельеваров деда? - подкалываю с нервным смешком.
- Шэйш, не подумал! Они огорчатся, - притворно сокрушается парень. - Да еще и кладку яиц под водой сжег…
- Тогда ничего не рассказывай спецам герцога.
- Точно! Спасибо за идею.
Смотрим друг на друга и смеемся как сумасшедшие. Аестас прекращает первый. С самым серьезным видом он обнимает меня за талию и тихо признается:
- Не знаю, что бы я делал, если бы не успел…
Соприкосновение голых рук, мокрая ткань, облепившая тело. Мне немного не по себе - парень так близко и почти обнажен. Как и я сама. Но это не страх, нет. Это предвкушение чего-то неведомого, но безумно приятного.
- Что бы ты делал? - Состроив умное лицо, шучу по-черному: - Шел бы к гарнизону без обузы намного быстрее?
- Глупая… - И на грани слышимого: - Моя любимая глупышка…
Я застываю. И выдаю первое, что приходит в голову:
- Ты липкий.
- Ты тоже, - улыбается граф. - Идем купаться?
- Нет! Хватит с меня купаний.
Он утыкается лбом в мое плечо:
- Не в озере, в ручье. Только ледяном.
- Он прозрачный и маленький?
- Угу.
- Тогда идем! - Я решительно поднимаюсь на ноги.
Обмыть сероватую слизь, оставшуюся после объятий монстра, лучше как можно скорее, мало ли какие у нее свойства. Может, она кожу разъедает?
У ручья я почти забываю о приличии и меняю мокрую тунику на сухую, отвернувшись от парня. Оборачиваюсь и понимаю, что зря. Это я под впечатлением от встречи с липким чудищем, граф же собран и все подмечает. А в свете неожиданного признания я веду себя некрасиво…
Завершив гигиенические процедуры, мы продолжаем путь, невзирая на потрясение. Идем почти до заката, и не потому, что стараемся пройти большее расстояние, просто место для ночлега сложно найти. Один раз наталкиваемся на уютную пещерку, увы, занятую арахнидом. Паук не успевает напасть - Аестас выжигает гнездо вместе с хозяином. Такого противника нельзя оставлять за спиной - ночью проснется, учует оставленный запах и последует за нами…
Туманная долина полна хищников, но и на еду для них, а заодно и для нас тоже, она не скупится. Незадолго до остановки Аестас ловит змею. В сумерках хватает голой рукой! И пускай она, уснув, свернулась в выемке камня, для меня это сравнимо с подвигом.
- Крестомордник, - радуется парень. - У нас на ужин деликатес.
- А может, не надо? Вдруг отравимся?
- Не переживай, Сонь, змейка неядовитая и самая чистоплотная из ползучих - никогда не съест заболевшую крысу.
Слабое утешение, но хоть что-то.
Гада, покрытого стального цвета чешуей с более темной в виде креста на морде, Аестас не сразу убивает, оглушает заклинанием. И пока ищем место для ночевки, я смотрю на болтающуюся в руке парня тварь с опаской. А вдруг очнется и как грызнет его?.. К счастью, обходится.
И только когда разожжен костер, граф занимается змеей. Отрубив голову, дает стечь крови, после чего сдирает шкуру и вынимает внутренности. И так он это ловко делает, что мне даже завидно.
Заметив мой интерес, парень сопровождает свои действия комментариями:
- Есть можно и ядовитых змей, они даже вкуснее. Их жарят, варят, тушат, солят, маринуют… Главное, не трогать голову, где находятся железы с ядом.
- На что похоже мясо?
- Скоро узнаешь, потерпи, Сонь.
Разделенного на порции гада граф жарит, нанизав на прутья. Мясо нежное, и пара кусочков подгорает.
Вскоре дегустируем блюдо, глядя друг на друга. Аестас жует, загадочно улыбаясь, я - предварительно помолившись Создателю и всем святым покровителям. Змеятина тает на языке, оставляя привкус запеченной с орехами в молочном соусе куриной грудки. Вкуснотища!
Парень довольно смеется, наблюдая, как я тянусь за новой порцией:
- Я счастлив, что тебе нравится.
- Мм… спасибо! Раз в сто вкуснее крыс в обед.
- Хрис, - поправляет Аестас.
- Угу, я так и говорю - крыс.
- Хорошо, - сдается он, - пускай будут крысы…
Спать ложимся, не загасив "светляк". Но свет не спасает от кошмаров - я не единожды просыпаюсь от собственного крика. Граф терпеливо успокаивает, хотя видно, как сильно он устал и хочет спать. Завидная выдержка, я бы себя давно придушила.
Утро застает нас обнимающимися. Просыпаюсь первой, и теперь уже я рассматриваю парня, лежа у него на плече. Подумать только, как пара дней наедине и притом в экстремальных условиях позволяет по-настоящему узнать человека. Умный, добрый, терпеливый, сильный и заботливый - это все о нем… А еще он ни разу намеренно не дал понять, что я ему нравлюсь не только как друг. Тактичность и благородство не позволяют зависимой от него девушке почувствовать чисто мужской интерес. Он готов защищать меня даже от самого себя.
- Доброе утро. - Черные глаза смотрят на меня настороженно.
- Доброе. - Подчиняясь странному импульсу, целую графа в щеку.
И быстро поднимаюсь, пользуясь его растерянностью.
Зачем я это делаю? Не знаю!
На мое счастье, Аестас ведет себя так, будто поцелуй - нечто само собой разумеющееся, о чем не стоит говорить.
Идем до обеда практически в молчании. Несколько раз приходится сворачивать - на пути мерцают "блуждающие окна". Они могут перебросить почти к самому гарнизону, а могут и в конец долины или вообще в заброшенный город.
- У меня две новости, - нарушает молчание мой спутник.
- Хорошая и плохая? Начинай со второй.
- Нет, обе хорошие. Первая - мы в дне пути от выхода из долины.
- О! Откуда ты знаешь?
Кивком головы указывает на "блуждающее окно", выплывающее из-за куста.
- Восьмая аномалия за три часа. Так бывает только вблизи от гарнизона.
- Ну а вторая новость?
- Твои родители, Лайнеты и спасенные маги уже в крепости.
- Уверен?! - Я не радуюсь, боясь поверить окончательно.
Аестас подворачивает рукав рубашки, демонстрируя браслет с ярким, мерно пульсирующим камнем:
- Каррай идет нам навстречу. Он телепортируется на небольшие расстояния, а это в аномальной зоне серьезный риск, значит, сильно спешит.
Парень раздраженно отводит черные пряди, упавшие на лицо. Да он нервничает! С чего бы это? И совсем не радуется, что Каррай возвращается за нами.
- Спешит, потому что отвечает за тебя перед герцогом? - И чтобы кое-что прояснить для себя, подкалываю: - А ты не очень-то рад скорой встрече с нянькой.
Граф искренне удивляется:
- Каррай торопится уж точно не из-за герцога, потому что отвечает только перед императором, как и всякий универсал… И да, он присматривал за мной, но никогда не был нянькой, свои ошибки я исправляю сам.
- Извини.
- Не за что извинять, пойдем, Соннэя.
Ближе к полудню Аестас, сбросив куртку, вскарабкивается на дерево, чтобы понять, куда мы забрели, отклонившись от перевала из-за очередного "окна". Я остаюсь возле неглубокого ручья, теряющегося в зарослях осоки.
Опускаюсь на поваленное, поросшее зеленовато-бурым мхом дерево, и машу парню рукой. Надеюсь, с высоты шести метров ему удастся увидеть нужный ориентир.
Выводящая звонкую трель птичка затыкается.
- Соня, щит! - страшным голосом кричит граф.
Вскочив, озираюсь в поисках угрозы. И когда вижу - щетинник веером вскидывает иглы на спине, - в испуге швыряю мощным "sectis". Невидимое лезвие разрезает тварь пополам. Да только иглы уже выпущены…
Граф возникает прямо передо мной. Толкнув, накрывает собой.
И вздрагивает, когда острые щетинки втыкаются в плоть.
- Зачем?! - кричу я из-под живого щита.
- Потому что люблю тебя…
От боли, жгущей огнем, Аестас издает стон. Один-единственный…
А я стараюсь позабыть на время о признании, чтобы сосредоточиться на том, что сейчас важнее.
- Не шевелись, иначе вырублю снотворным заклинанием.
- Хорошо… - Он подчиняется не споря.
Мне стоит больших усилий выбраться из-под неподвижного тела, чтобы не потревожить иглы паразита.
- Пока на кончиках щетин капсулы с ядом не раскрыты, есть шанс не допустить паралича.
- До паралича у меня около часа, нужно проверить, нет ли поблизости второго щетинника.
- Еще чего! - Окрик подкрепляю заклинанием обездвиживания.
Боевики такие упрямые… считают себя сверхсуществами… особенно этот.
Вначале проверяю щетинника - некоторые виды паразитов, рассеченные пополам, неплохо функционируют уже в двойном количестве, быстро отращивая недостающие органы. Но нет, этот любитель устраивать из человека колыбельку для своих детишек точно мертв…
Возвращаюсь к графу. Слезы мешают, и я успокаиваю себя заклинанием.
Семь - счастливое число, но не сегодня. Именно столько ядовитых щетин торчит в спине парня. Не толще гитарной струны, цвета старого серебра, они кажутся не слишком опасными, но это не так.
- Аестас, на первом курсе не изучают, как выводить яд щетинника…
- Я понимаю и не виню тебя, - перебивает граф.
И голос у него такой… как у человека, который смирился со своей участью, но ни о чем не жалеет. Мое сердце переполняют одновременно грусть и восхищение.
- Дай договорить! Мы не учили, как оказывать первую помощь при отравлении ядом щетинника, но меня заинтересовал случай вашего декана. И я нашла неклассический способ избавления от яда в книжке учителя моей мамы. Искуснику Орашу повезло немного больше, чем тебе, у него пострадала только рука. В тебе же семь игл, Аестас. Семь! Даже если не выдергивать, капсулы сами раскроются приблизительно через полчаса. И это много яда, очень…
- Говори прямо: я скорее всего умру?
- Прости… Поэтому предлагаю рискнуть, доверившись мне.
Граф глухо смеется:
- Какой риск, если выбора нет? Паралич и смерть или хоть призрачный шанс? Действуй.
Кусаю губы.
- Дело в том, что будет очень больно. И обезболивать нельзя - заклинание очищения плохо взаимодействует с другими.
- Я потерплю.
- Хорошо, тогда я снимаю обездвиживание. И прости, испорчу твою последнюю рубашку.
Получив разрешение, испытываю громадное облегчение. Как вдруг парень просит:
- Подожди, я должен кое-что тебе сказать.
- Давай чуть позже?
- Нет, этого "позже" может и не быть. - Аестас настроен решительно. - Соня, если не получится, заберешь мой браслет - по двум Каррай быстрее тебя найдет.
- Что ты мелешь?..
Он перебивает:
- Знай, я ни о чем не жалею. И снова бы закрыл тебя от щетинника.
- Глупый… - стону я. - Разве так можно?..
Я утаиваю, что целителю неизвестный ему яд легче вывести из собственного организма, нежели из чужого. Не говорю, потому что подобное признание приуменьшит благородный поступок Фрайда.
Руки дрожат, когда я разрезаю ткань заклинанием: ничто не должно мешать вытаскиванию игл и дальнейшим манипуляциям.
- Мамин научный руководитель Тилло Янкейль выпустил книгу по ядам с интересными и порой уникальными наблюдениями. - Я откровенно пытаюсь заговорить зубы Аестасу, чтобы хоть чем-то отвлечь от неприятных ощущений. - Он в зоне без магии спас от паралича двух боевиков, раненных щетинником. Любопытно, что способ лечения он придумал благодаря иномирцу, поведавшему, как у него дома справляются с укусами паука каракурта. Янкейль даже оставил чужое название метода - метод Мариковского… Хотя ученые так любят что-либо называть своими именами.
Рассказ сопровождается действиями. Подпалив комок сухого мха, по одной выдергиваю щетинки и быстро прижигаю ранки огнем. От нагревания высвободившийся из капсулы яд не всасывается, а разрушается.
Аестас неподвижен. Ни один мускул на спине не реагирует на боль от яда и ожогов. И мои руки перестают дрожать. Когда пациент уверен в целителе, новичку это придает сил.
- Легче вылечить ожог, чем разрушенный нерв… И если что-то останется в ране, оно гарантированно уберется заклинанием-антидотом широкого спектра действия.
Через четверть часа работа закончена. Остается ждать. Запретив парню подниматься, разрешаю только перевернуться на бок и кладу его голову себе на колени.
- С верхушки дерева ты ведь переместился ко мне с помощью амулета телепортации? - даю волю любопытству.
- Нет, в долине большинство артефактов не действует. Разве ты не заметила, что твоя магисса постоянно спит?
- Думала, она впала в спячку после "гостеприимства" орохоро… - И решаюсь предположить: - Раз это не амулет, выходит, ты универсал? И демоны искали и убивали в благословенных родах именно универсалов?
Я спрашиваю спокойно, устав поражаться. Да и куда уж больше удивляться?
- Ты такая любопытная… Но мне это нравится. Я не универсал, но могу им стать. Перемещения пока спонтанны и на небольшие дистанции. И да, древними артефактами может управлять только тот, у кого способности к разным видам магии.
Перемещения спонтанны? И все же ему удается закрыть меня собой…
- Раз я посвящена в тайну универсалов, поклясться о ее неразглашении? - предлагаю с готовностью.
Это уже рефлекс - давать зароки хранить чужие секреты.
Парень тихо смеется, и оттого, что повернут он ко мне лицом, по моему животу разбегаются мурашки щекотки. Вообще держать его голову на коленях так необычно и волнительно, что забываю, где мы, почему так сижу, а он лежит. Глупости, знаю…
- Не надо клятв, я уверен, ты умеешь хранить секреты.
Проходит час, и я разрешаю графу двигаться. Не дышу, пока он медленно переворачивается и наконец встает на ноги. Да! Он не парализован!
Я плачу от облегчения и счастья. Как же много я плачу в Туманной долине… Наверное, из-за близости женских дней.
- Соня, успокойся, все хорошо. - Граф обнимает меня и гладит по спине и плечам. - Все обошлось…
Когда я перестаю всхлипывать, он вдруг опускается на колено:
- Мэрайя Соннэя Бладриз, я, Аестас Эйлерт Фрайд из рода Монтэм, люблю вас всем сердцем и душой и прошу стать моей женой.
Испуганные мысли устраивают хаос в моей голове.
А если это не любовь, а благодарность за спасение? Что, если одумается потом? А что скажут знакомые в академии, которые записали мне в женихи Гардена? А если меня не примет герцог? Так же сильно я люблю Аестаса, как он меня, что смогу выдержать осуждение его рода? Ох, а я люблю Аестаса?..
Прислушиваюсь к тому, что говорит сердце. Да, я люблю!
Тогда к шэйшу все сомнения!
- Аестас Эйлерт Фрайд, я согласна.
Чернильно-черные глаза моего боевика вспыхивают радостью:
- Я могу поцеловать невесту?..
Не говорю "да". Я просто делаю шаг вперед.
Под рукою ошалело бьется сердце Аестаса в унисон с моим. Самый нежный и самый нетерпеливый, самый бережный и самый страстный поцелуй кружит голову и подкашивает ноги.
Ради этих минут стоит потеряться в Туманной долине.
Глава 25
Брачная ночь
Губами касаясь волос над моим ухом, Аестас спрашивает заботливо:
- Соня, замерзла?
От волнительно-щекотных ощущений щурюсь, как довольная кошка:
- С чего бы мне замерзнуть? Ты отдал мне свою куртку, вдобавок обнимаешь. Это ты скорее всего замерз.
- Нет, кровь гайрусов горяча.
- Это хорошо, должны же быть от нее плюсы, а не только минусы.
Граф со всей серьезностью признается:
- С твоим появлением в моей жизни как раз одни плюсы и остались.
Вскоре после возвращения из Туманной долины мне была доверена страшная тайна полукровок. По-настоящему страшная, без преувеличений. Когда я ее узнала, долго не могла уснуть, все представляла неприятности, которые могли произойти с Аестасом.
Странный выверт природы: дети гайруса и человека зачастую не могут обращаться в зверей, сохраняя при этом быструю регенерацию, силу и скорость первого, но зато получают одну неприятную слабость: капелька меда улирских пчел действует на них, как приворотное зелье. Слава святым покровителя, что хоть временно! А так как ароматный мед часто используют в десертах, полукровкам приходится туго. Единственное спасение, кроме диеты, - это подлинная любовь. Полукровка, у которого есть истинная пара, больше не реагирует на коварную сладость.
Неудивительно, что герцог встретил меня ласково и принял выбор внука безропотно. Уж лучше я одна, не самая плохая партия, дочь изобретателя, чем возможные толпы авантюристок, которые открывают охоту на наследников с подобной "аллергией", стоит им о них узнать.
Проведя по холодным пальцам парня, решительно заявляю:
- Может, кровь у тебя и горячая, но пора спускаться, иначе кое-кому придется обращаться к целителю с насморком.
Аестас хмыкает, шевеля дыханием мои волосы на виске:
- Повезло мне, что близко знаком с одной милой, отзывчивой целительницей… Если тебе тепло, Сонь, давай еще немного постоим.
- Ладно, если настаиваешь. До ужина почти три часа, можно не спешить.
На самом деле уходить с дозорной башни не хочется ни мне, ни ему. За те полдня, что гуляем, это единственное укромное место, которое мы нашли. Тут можно свободно обниматься, не привлекая любопытные взгляды прохожих.
В Вышеграде привыкли, что студенты-маги ведут себя слишком вольно со своими подругами, порой серьезно нарушая правила приличия. Но ни граф, ни я не относимся к такой категории ребят. Особенно блюдет мораль Аестас, переживая, чтобы на меня никто недобро не косился.
Стоя в кольце надежных рук жениха, я смотрю вдаль, за городскую стену. Поля убраны и желтеют колючей стерней. Осень уже вступает в свои права в приграничье. Время увядания природы и грусти человека…