- Да я сам в детстве… - пробормотал Расул и глаза его потускнели от неприятных воспоминаний. - Короче, я тоже рос среди шпаны. И если бы не один мудрый человек, сидеть бы мне сейчас на нарах, а не петь с больших сцен.
- А этот человек, он был как вы? Ну, он спас вас, как вы меня? И вы ему теперь не должны? - пристально вглядываясь в огромные глаза Расула, спросил мальчик.
- А ты умный не по годам, - уважительно улыбнулся Расул и серьезно продолжил: - Да, малыш, он был для меня тогда точно как я для тебя сейчас. Всему есть свое время. И у меня много долгов. У всех людей много долгов. И важно научиться их вовремя отдавать. Например, сейчас время мне отдать этот долг.
Поставив мальчика на пол и крепко взяв его за руку, Расул уверенно вошел в море разливающихся вокруг дивных звучаний.
Глава 8
Воскрешение "Я"
- Долго мы будем еще тащиться? - недовольно вопросила Анника, с трудом переставляя вязнущие в песке ноги. Пустыня вокруг дышала неистощимым багровым жаром. - И почему мне так трудно идти, раз я не в физическом теле? Кстати, а у души Дамбаллы сейчас есть тело? Или он каюкнулся, как и я?
- Он не каюкнулся, - усмехнулась плывущая рядом с девушкой Амелия. - Он сейчас воплощен, то есть его душа заселена в материальное тело. А передвигаться тебе трудно, потому что ты находишься на территории темных энергий. Они, говоря человеческим языком, очень тяжелые. Поэтому тебе кажется, что ты продолжаешь жить в физическом теле. Ты дышишь, говоришь, двигаешься вроде бы как обычно. Но это иллюзия. Однако чтобы ее развеять, придется приложить много усилий… И ты не просто идешь по песку, Анника. Каждый твой шаг - это твое выживание, свершаемое в этом царстве мрака. Ты отстаиваешь свою целостность души, противостоя окружающему злу. Поэтому тебе так трудно. А идти мы будем, пока не достигнем нашей цели.
Разговаривая, Амелия медленно облетела вокруг Анники, словно стараясь защитить ее своим всесторонним присутствием.
- А какая у нас цель? - все так же недовольно пробубнила девушка. - Мне трудно понимать твои слова. Ты как будто на другом языке говоришь.
- Так и есть, - согласилась Амелия, заглядывая Аннике в лицо. - Мы с тобой говорим на языках двух разных качеств сознания. Именно по той причине, что люди на земле обладают очень разными уровнями сознания, им так трудно понимать друг друга. Хотя они могут говорить на одном языке!
- То есть существует язык… как бы это сказать… человеческий? Ну, там, английский или русский. И язык сознания? - выдохнула Анника, с усилием выдернув ногу из горячего алчного песка. - Блин, он как будто живой, этот песок. Сожрать меня хочет…
- Конечно! Так и есть! Вот видишь, ты все прекрасно понимаешь! - улыбнувшись, осыпал ангел свою подопечную сияющими белыми искрами. - Постарайся слушать меня не ушами, как ты привыкла на земле, а сердцем. И будешь понимать все лучше и лучше! А песок и вправду живой, как и все вокруг.
- Ты не ответила, какая у нас цель! - остановившись, чтобы перевести дыхание, спросила девушка.
- Мы должны попасть в духовное сердце Дамбаллы, - отстраненный тон хранителя заставил девушку тут же напрячься.
- Куда?! - сверля нечеловечески прекрасное лицо ангела свирепым взглядом, прошипела Анника.
- Дамбалла - это настоящее имя Геннадия, - спокойно сообщила Амелия. - Все существа имеют имя, данное для конкретного воплощения, и имя духовное, вечное. Так вот, Геннадием Дамбалла называется только для людей.
- Я не о том, - раздраженно отмахнулась девушка. - Мне вообще-то все равно, как его зовут. Я хочу знать, неужели у такого монстра тоже есть сердце? Да еще и духовное? Он же… он ведь…
- Он служитель ада. Вернее, представитель низших миров, - равнодушно вымолвила Амелия и в очередной раз облетела вокруг покорно бредущей по барханам Анники.
- Ты не ответила, - сердито зыркнув на ангела, сухо сказала девушка.
- Я отвечаю. Духовное сердце есть у всех. Любой житель ВСЕЛЕННОЙ имеет духовное сердце. Духовное сердце - это суть всякой души. Это то, чем она является. Это ее миссия в мироздании. В духовном сердце заключена вся информация о душе и вся ее сила.
- Какая еще миссия может быть у черта? - возмущенно пнув ногой багровый песок, процедила девица. - Убивать людей, что ли?
- Тихо! - буквально прильнув к лицу Анники, прошептала Амелия. - Ты опять гневаешься. Вспомни, что я тебе говорила… Хотя в том, что ты сказала, и заключена истина. Просто старайся принимать ее спокойно, как Свыше данный факт. Он не хорош и не плох, он существует вопреки твоим желаниям и отношениям. У каждого обитателя мироздания своя миссия. И - да, у демона она - разрушение и смерть.
Вылетевшая из-за дальней дюны монструозная тень гигантской черно-красной молнией пересекла пустыню и алчно набросилась на идущих по ней путников. Амелия, успевшая в последний миг развернуться над Анникой сияющим белым куполом, в свою очередь скрылась под огромным багрово-черным шаром, в который превратилась атакующая тварь, ошеломляюще легко поглотившая духовный свет и человека, и ангела…
Шквал кровавого мрака налетел со всех сторон, и Анника беспомощно завертелась в горящей мгле, в вихре поднявшихся со дна ее души воспоминаний и чувств…
Помпезный зал дорогого ресторана утопал в сиянии чаще искусственных и реже настоящих бриллиантов, в феерии бесконечно клонирующих друг друга нарядов и идеально отрежессированных улыбок. Грандиозный банкет поражал размахом разнузданного безвкусия. Сцена, залитая разноцветным софитным светом, торжественно являла залу подчеркнуто небрежно одетых музыкантов, привычно не попадающих в такт давно записанной инструментальной фонограмме. Лениво изобразив музыкальное действо, музыканты поднялись со стульев, вяло раскланялись и удалились прочь. Вышедшие на их место двое молоденьких парней с домбрами в руках поклонились жующей и пьющей, игнорирующей сценическое действо публике и одновременно коснулись тонкими пальцами туго натянутых струн.
- Все-таки удивительно, до чего они гениальны… - про себя сказала Анника, глядя на вживую поющих и играющих парней в щелочку приоткрытой двери. - Шалкар умеет выбирать таланты…
Сорвав несколько вежливых аплодисментов, молодые люди грациозно раскланялись и суетливо проследовали в служебное помещение.
- Браво! Впрочем, как всегда! - звонко захлопала Анника, пропуская в комнату раскрасневшихся от волнения молодых людей.
- Нормально? Ты уверена? - тревожно спросил ее худенький парень, нервно растирая ладони. Его напарник выжидающе молчал, с полуулыбкой глядя на вызывающе разряженную девицу.
- Все суперкласс! - тряхнув копной свежеокрашенных белых волос, подтвердила Анника. - Пожелайте удачи, я пошла! - чмокнув молчаливого парнишку в пухлую щеку, она выскочила за дверь.
- Надеюсь, Шалкар остался доволен… - с сомнением глядя в захлопнувшуюся дверь, пробормотал худенький парень.
- Серик, расслабься. Анника же сказала, все супер было! - раскинувшись на облезлом диванчике, произнес упитанный молодой человек.
- Анника светлая душа. Она всех любит. И всегда говорит хорошо о людях, - грустно улыбнувшись, заметил худой юноша. - Но ты, Тохтар, прав. Что было, то было. В любом случае ничего исправить уже нельзя. Надеюсь, Шалкар не расстроится…
- Да уж, нельзя расстраивать такого хорошего человека! - воскликнул Тохтар. - Он столько добра людям делает! Без него где бы мы были?
Кинув на напарника еще более грустный взгляд, Серик подошел к покрытому слоем прошлогодней грязи узкому окну и, глядя на упирающиеся чуть ли не в самое стекло переполненные мусорные баки, вполголоса произнес:
- Наивный ты, брат. Но твоя правда, где бы мы сейчас были…
Она выскочила на сцену, со свистом разрезав воздух длинным кожаным хлыстом. Разлетевшиеся прочь звуки ресторанного гомона оставили девицу неподвижно стоять в коконе глубокого сценического молчания. Привлеченные царящим вокруг нее вопиющим беззвучием, уставшие от привычной скукоты происходящего, люди оторвалась от своих занятий и с интересом уставились на выжидательно глядящую на них певицу. Поймав желаемое зрительское внимание, Анника еще раз ударила воздух злобно взвизгнувшим хлыстом и начала представление.
Официанты, беспрерывно снующие между богато сервированными столиками, то и дело закрывали от сидящих за ними посетителей развернувшееся действо. Но эти кратковременные паузы лишь разжигали к нему интерес. Вытянув шеи, большинство мужчин и женщин пожирали глазами танцующую и поющую Аннику. Создающая из слаженных движений своего тела безупречно грубый эротический танец, девушка умудрялась вовремя раскрывать рот под собственную фонограмму. Длинный кожаный хлыст, похотливо извивающийся вокруг ее грамотно оголенного, затянутого в тугой корсет роскошного тела, приковывал зрительское внимание и удерживал его мертвой хваткой первобытного инстинкта. Страсть на грани похоти, эротика на краю порнографии, мастерство танца на уровне реального чувства - артистический профессионализм Анники был, так сказать, представлен в полной мере.
- Вот эту, говоришь, Шалкар консумирует? - поинтересовался у соседа по столику дородный мужчина пенсионного возраста, сальным, а точнее засаленным от частого употребления в нижепоясной сфере взглядом ощупывая танцующую совсем рядом с ним девушку.
- Вроде как эту… - вяло отозвался тот, сплевывая прямо на пол кусок непрожеванного мяса и цепляя вилкой с общего блюда большой кусок вареной конины. - Из падшей лошади варили, что ли? Подметка мягче будет.
- Ничего так цыпочка, - одобрительно изрек дородный, машинально похлопывая себя по бедру.
- А по мне без разницы, какая, лишь бы… умела, - с набитым ртом пробубнил его сотрапезник и взмахом заляпанной салфетки остановил пробегающего мимо официанта.
Тот моментально подскочил и склонился в угодливом поклоне.
- Слушаю… - глядя на жующего дядьку преданными глазами, прошептал он.
- Берем? - повернулся к дородному жующий.
- Берем… - с энтузиазмом отозвался тот. - Раз уплачено, пусть отрабатывает.
- Уж отработает, не сомневайтесь, - радостно подхихикивая, закивал, потирая руки, официант.
- Ну так передай Шалкару, чтобы пришла. И не забыла подмыться, - утробно заржав над собственной шуткой, дородный сунул купюру в протянутую руку официанта. - На вот, чайку попей. Заработал.
Чувство опасности - это было у нее врожденное. Бросая короткие равнодушные взгляды на пеструю публику, Анника непроизвольно задержала внимание на сидящих около самой сцены двух упитанных до замасленности мужиков и едва не сбилась с танцевального ритма. Двое пирующих вроде бы ничем не отличались от других посетителей ресторана, но чуткое сердце слишком маленького хищника, коей, несомненно, была Анника, безошибочно чуяло опасных для него зверей.
Застрявшие в карьерном тупике, поднявшиеся чуть выше большинства своих конкурентов, они являли собой типичных представителей прислужников тех, кого принято называть хозяевами жизни. Разрывающиеся между комплексом несостоятельности во всех возможных в данном выражении смыслах и жаждой самоутверждения любой ценой, именно они превращают потребительство в смысл своей жизни. Потреблять все, что не взяли хозяева, и предаваться в процессе потребления иллюзии собственного всемогущества - вот основа и движущая сила их существования. Своя жизнь по-настоящему не имеет для них ценности, а уж чужая - тем более.
Взгляды, бросаемые на нее толстыми и не перестающими жевать и пить мужиками, были красноречивее всяких слов. Передернувшись от отвращения, Анника позволила ярости и отчаянию, всегда таящимся на дне ее души, подняться и вскипеть. Заполнившись до предела горьким, беспомощным гневом, она трансформировала его в зажигательную страсть исполняемого танца. Крик ее души потонул в восторженно-пьяном реве вскочивших со своих мест и бросившихся в пляс пьяных и пресыщенных, но вечно голодных до развлечений людей.
Звуки музыки, крики публики, звон бьющейся посуды и стук собственного сердца смешались и превратились в калейдоскоп разноцветных огней, закружившихся вокруг танцующей Анники с бешеной скоростью. Закричав в порыве сопротивления, она все же полетела головой вперед в разверзшийся перед ней цветовой водоворот, утянутая непреодолимой и неведомой силой. И с размаха влетела в собственное тело, в тот самый миг пинком открывающее тяжелую дверь в приемную Шалкара.
- А-А-А-А-А-А-А-А! - завопила в полный голос Анника, вложив всю силу переживания, вынесенного ею из предыдущего жизненного опыта, в опыт нынешний. Удар хрупкой девичьей ноги едва не раскрошил дверной деревянный массив, и Анника с грохотом ворвалась в полумрак продюсерского покоя. Самозабвенно полирующий ногти Эрик выронил усыпанную бриллиантовой крошкой пилочку и подскочил в кресле, пребольно ударившись коленями о столешницу.
- Я на такое не подписывалась! - дурным голосом орала взбешенная девица, стремительно внеся свое тщедушное тело в подавляющую безразмерность приемной.
- Еще как подписывалась! - уверенно изрек проскользнувший за ней след в след спокойный как удав Геннадий. - Эрик, покажи ее контракт. Освежи девичью память.
Секретарь с испугом глянул на расплывшегося в елейной ухмылке Дамбаллу и лихорадочно застучал холеными пальцами по серебристой клавиатуре. Замер над ней, внимательно вчитываясь в высветившийся перед ним текст, затем удовлетворенно кивнул и уставился на заместителя босса.
- Покажи! - сухо скомандовал Геннадий. Эрик послушно развернул широкий, усыпанный блестящими стразами монитор к вызывающе молчащей Аннике.
- Вот. Пожалуйста, - индифферентным тоном подытожил Эрик и с невозмутимым видом продолжил обрабатывать и без того безукоризненные ногти.
- Иди сюда! - властным голосом бросил Дамбалла, вытянув длинную хищную руку в сторону настороженно глядящей на него девушки.
- Сам иди на…! Никуда я не пойду! Я так больше не могу! Уже с двумя! Сам трахайся, с кем хочешь, урод, я выхожу из игры! - выпучив на Геннадия густо накрашенные глаза с перьевидными накладными ресницами, злобно заорала Анника.
- Нет, пойдешь… - прошипел Дамбалла, скользящим движением схватив Аннику за руку, цепко обвив ее запястье длинными тонкими пальцами. - Ты подписывала этот договор? Ты? - подтащив упирающуюся девицу к столу, он чуть ли не ткнул ее лицом в тускло светящийся компьютерный экран.
- Ну, я подписала, и что?!! Плевать мне на вашу чертову контору и на долбанный договор. Пошли вы все! Ублюдок, пусти!!! - завизжала Анника, пытаясь высвободиться из нечеловечески сильных рук Дамбаллы.
- А-А-А-А!!! Получай! - со всей силы она врезала ногой, обутой в остроносый ботфорт, по голени схватившего ее мужчины. Бесстрастно улыбнувшись, Дамбалла продолжал держать Аннику, словно и не почувствовав ее удара. - Вот тебе! Вот!!! ВОТ!!!
С проклятиями она сыпала на Геннадия град пинков и ударов свободной рукой, не преминув расцарапать в кровь нагло улыбающееся лицо, а затем пару раз хорошенько и с явным удовольствием вмазать владельцу лица по паху.
- Ну что, довольна? - ледяным тоном изрек Дамбалла, за все время экзекуции не уступивший ни миллиметра захваченной им территории, не издавший ни стона, ни разу не поморщившийся и не утративший бесстрастного выражения взгляда. В ужасе Анника беззвучно таращилась на абсолютно нечувствительного к боли мужчину и, задержав дыхание, потрясенно смотрела, как рваные царапины на его лице исчезают, унося с собой в небытие кровавые потеки и синяки.
- Ты все выразила, сказала, сделала, что хотела донести до меня? - равнодушно глядя куда-то сквозь Аннику, переспросил Геннадий.
- Не все! - бойцовский характер вкупе с отчаянием и страхом заставил девушку продолжить эту очевидно проигрышную битву.
- Извини, но большего я тебе позволить не могу, - уголком рта усмехнулся Дамбалла. - Шеф сильно против чрезмерного сближения персонала.
- Но я так больше не могу! Эти мерзкие пьяные рожи… - почувствовав, что земля уходит из-под ног, жалобным тоненьким голосом заверещала Анника и тут же снова закипела. - Ты начал подсовывать меня сразу двоим!!! Я тебе что, проститутка?! Я певица!!! - затрясшись всем телом от негодования и ярости, Анника вдруг осознала отсутствие мертвого захвата руки Дамбаллы на своей руке и заметалась по огромной приемной как зверь в чересчур тесной клетке. Беспокойный взгляд Эрика сопровождал каждое ее движение.
- Интерьер не попорти… - напряженно пытаясь предугадать ее очередной бросок, пробубнил секретарь.
- Какая ты к черту певица! Ты, деточка, будь честна с собой и четче в определениях. Шлюха, она и есть шлюха. А твоя, так сказать, певческая карьера - не более чем прикрытие для известных тебе дел, - скрестив руки на груди, издевательским тоном произнес Геннадий и искоса глянул на одобрительно хмыкнувшего секретаря.
- Не-е-е-е-ет!!! - остановившись как вкопанная посреди комнаты, изо всех сил закричала Анника. - Я певица!!! Я буду петь!!! Это мое призвание!
- Твое призвание, сладкая моя, - медовым тон сообщил ей Геннадий. - Заключается в отрабатывании вбуханных в тебя денег! - металл, с внезапной безжалостностью зазвеневший в его голосе, заставил девушку вздрогнуть. - А как иначе ты собиралась отдавать свои долги? Своим куриным кудахтаньем? И на хрен ты кому сдалась со своими песенками! Клиент платит не за них, а за шоу и тело вместе! Ты поняла?!
- Я отказываюсь у тебя работать! Где мой контракт? Я хочу разорвать его!!! - сжав кулаки и покрывшись красными пятнами, прокричала прямо в лицо Дамбалле подскочившая к нему вплотную Анника.
- Эрик, где оригинал контракта? Дама желает расторгнуть его, - обернувшись к секретарю, вновь погрузившемуся в увлекательный процесс маникюра, безукоризненно вежливым тоном вопросил Геннадий.
- В сейфе у босса, - казенным тоном ответил Эрик и взял в руки висящий у него на шее крупный круглый медальон, на котором в вечной битве схватились два дракона, искусно изображенных в белом и желтом золоте. Поднеся к глазам тыльную сторону украшения, он принялся изучающее всматриваться в оказавшееся там зеркальце. Достав из нагрудного кармана пиджака золотой пинцет, он начал ловко, не обращая никакого внимания на окружающих, выщипывать аккуратно подведенные брови.
- Прошу вас, пройдемте в кабинет господина Шалкара, - без предупреждения перейдя на "вы", обратился Геннадий к гневно молчащей девушке и слегка поклонился. - Хотя шефа сейчас нет на месте, я уполномочен к доступу к его сейфу по особо важным вопросам. Думаю, этот вопрос особенно важен для нас обоих, - холодно улыбнувшись Аннике, он сделал приглашающий жест рукой. Готовясь к продолжению сражения и опешив от нежданной уступчивости и вежливости, она послушно прошла в распахнутую перед ней дверь.
- Опять сейчас начнется… Быдло оно и есть быдло. Цивилизованно общаться не умеют. Дикие люди, - недовольно взглянув в плотно закрывшуюся за Дамбаллой дверь, презрительно вымолвил Эрик. Достав из ящика стола круглые стильные наушники, он подсоединил их к компьютеру и прибавил звук. - Чего мараться, не пойму. Чуть что, сразу резать. А чего резать, когда само отвалится… - посмеявшись над собственной шуткой и вооружившись пинцетом, он снова предался увлеченному изучению собственной внешности в зеркале на обратной стороне изысканного медальона.
- Ну? Где контракт? - воинственно выпалила Анника, едва переступив порог продюсерского логова. - Что вы делаете? - недоверчиво буркнула она, пристально следя за Геннадием, поплотнее занавешивающим и без того невидимое за толстыми портьерами окно.