– Мы понимаем, что нагрузка возрастает многократно, а ты еще во многом не освоился, – продолжила Василина, будто уловив его сомнения, – поэтому кое-что сможешь делать и не выходя из дома, да и вообще у тебя будет полусвободный график – когда хочешь, тогда и работай. Ты не против? Ну, например, два дня у Гордеева, день в твоем новом кабинете и пару дней дома. Устроит? Признаюсь, работа программиста имеет свои преимущества! Сидишь, кодируешь себе спокойненько, никто не мешает, томатный сок попиваешь… А?
– Просто замечательно! – обрадовавшись, признал Соломон. Это же то, что ему нужно – ненормированный рабочий день! Да! Ради этого стоит попробовать. Теперь уже точно на Тунгуса времени хватит! Да и на Станнум тоже.
– На том и порешим. В понедельник можно приступать, – потер руки Кассиус. – Спасибо за согласие, Павел! Ты свободен.
Попрощавшись, Соломон в приподнятом настроении вышел. Караваева и Кассиус переглянулись. Их настроение тут же изменилось, но не в лучшую сторону – в глазах промелькнула тревога. Натан Аристархович отложил в сторону свою драгоценную ручку и вздохнул.
– Ну как? – дрогнувшим голосом спросил он.
– Зачем вы ему о начальстве сказали, стоит ли ему знать, что "Офелию" могут закрыть? И вообще – неубедительно как-то получилось, – помедлив, высказалась Василина.
– Сам не знаю, черт меня дернул… – вздохнул Кассиус. – Может, и лишку сболтнул. Да он все равно пронюхал бы, дело-то не на один месяц. Хакеры – они такие…
– Но как завернули-то! – неодобрительно продолжила Караваева, особо не церемонясь с субординацией, что позволяла себе очень редко. – "Наше высшее руководство засомневалось в целесообразности и эффективности", "мы не хватаемся за тебя как за соломинку", "показать верность выбранных нами решений и принципов"… А это: "молодая кровь и свежие мозги"?! Где вы набрались этой кровожадной патетики, извините? Вы же не на Гамбургской Ассамблее выступаете, он – простой молодой парень!.. Проще с ним надо.
– А вот получается, что не такой он и простой! – раздраженно парировал Кассиус. – Я готовил речь: нормальную, убедительно простую, но вся она куда-то сразу испарилась… Не по бумажке же читать! А ты, ты чего это такое ляпнула: "сиди дома, попивай томатный сок"?!
Караваева невольно рассмеялась.
– Ладно, будет вам, – примирительно ответила она. – Ну где там ваша шаманка? Послушаем теперь ее мнение?
– Да-да, – спохватился Натан Аристархович и, заметно волнуясь, нажал кнопку на интеркоме. – Зоя Владимировна, ведите вашу девочку.
Внутренняя дверь отворилась, и в кабинет проскользнула невысокая светлая женщина в цветастом джемпере и теплых спортивных штанах.
– Проходи, Лилечка, проходи, не бойся, ну же? – Она легонько толкала в спину хрупкую девчушку лет девяти-десяти, такую же светленькую, голубоглазую, с двумя короткими косичками с несколько неаккуратно вплетенными в них голубыми ленточками. – Садись, вот сюда, да… Удобно?
Девчушка скромно села на краешек стула и посмотрела на Кассиуса. Тот улыбнулся. Караваева отвела взгляд. Ей стало не по себе. Шаманы, особенно дети – существа особые!
– Ну, милая Лидия, как дела, как настроение? – наконец спросил шеф. – Ты не устала? Все слышала, что мы здесь обсуждали? Все почувствовала?
Лиля легонько кивнула, смотря немигающим взглядом прямо перед собой.
– Что скажешь на этот раз, девочка моя? Не делаем ли мы какой-либо ошибки? – Натан Аристархович снова схватил свою ручку – она помогала ему справиться с волнением.
Караваева сделала Кассиусу страшные глаза, мол, не наседайте так сразу. Девчушка медленно повернула голову к старику. Выглядело это немного жутковато, особенно если знать, кем она являлась.
– Ошибки делают все без исключения, – тонким, звенящим голоском произнесла шаманка. – Даже Мать всего сущего – Машина. Нужно лишь внимательно слушать эфир и выполнять его веления! Это убьет тьму в глазах наших… Он – Великий Вычисленный. Один из них: не первый, не последний, но звено в цепи – звено, которое пока молчит, но уже включено в общий порядок. Так сообщил мне туман. Так шепчет ветер в тихую погоду…
– Ладно, хорошо… – пробормотал Кассиус. – И что же будет дальше? Как нам вести себя с ним? Чего ждать и когда?
– Свобода действий, свобода мыслей, – пропела Лидия с легкой улыбкой. – Он – лишь бумажный кораблик, бегущий по волнам времени и пространства. Судьба ему давно уготована, судьба его давно вычислена. Машина говорит: "Успокойтесь". Но дело не скоро исполнится.
– И… что это значит? – осторожно осведомился Кассиус.
Сопровождающая шаманку женщина мягко погладила девочку по голове.
– Скажи дяде Натану проще, – попросила она. – Ну как ты с Васькой разговариваешь, так же… Это кот ее, – пояснила она Караваевой. – Хорошо, дорогая?
Лидия замерла, затем подняла глаза кверху, видимо, в поисках более простых слов.
– Просто не мешайте ему, – сказала она. – Не следите за ним, не то навредите – исказятся волны событий, и потому получите в ответ… лишь мрак. Туман густеет, ветер тих, на сосне сидит сова, – снова нараспев принялась декламировать Лидия. – Видит она далеко, а слышит – еще дальше. Говорит сова с камнем, спрашивает: "Когда рассвет придет и мрак растает, камень?" И отвечает камень ей мудро: "Терпите, люди и звери, сколько бы зла поначалу ни видели. Закройте глаза… и услышите".
– Что услышим? – не выдержав, спросила ее Караваева. Ей хотелось как можно скорее закончить этот, по ее мнению, балаган.
Шаманка широко открыла глаза и повернулась к ней:
– Ветер воет, трава сопротивляется. Сила – в единстве противоположностей. Таков мир. Пусть этот человек будет собой, так желает Машина. Еще год и три месяца… Ждите. Это только начало… Молчите.
– Да, но… – Василина замялась. Что имела в виду эта странная девочка? Замолчать – это аллегория или сказано ею в конкретном значении? Хм…
– Был тот и есть этот. И будет иной. Но одна у всех цепь. Вы не видите ветер, лишь пыль! И потому вам не нужно знать больше. – Глаза шаманки внезапно потухли.
– Не нужно знать? То есть делать вид, будто ничего не происходит? – спросила Караваева. – И потом будет еще один иной, правильно? Другой Великий Вычисленный, так?
– Я устала… – прошептала девочка. – Можно домой? Я домой хочу…
– Да-да, спасибо большое, Зоя Владимировна, – засуетился Кассиус, – и тебе большое спасибо, Лиля. Ты даже не представляешь, как выручила нас! Еще увидимся, правда?
– Может быть… Как кленовые листья лягут, – безжизненным голосом ответила маленькая шаманка. Голова ее поникла. Сопровождающая нежно обняла ее, они поднялись и направились к выходу.
– Мы сейчас тебе чего-нибудь вкусненького купим, хорошо? – услышала Караваева женщину. – Конфетки шоколадные хочешь?
– Ну? Что скажешь, Василина Батьковна? – спросил Кассиус, когда дверь за необычными посетителями закрылась.
Караваева некоторое время сидела молча, нервно разглядывая свои ухоженные ногти.
– Знаете ли… – задумчиво произнесла она. – Даже не знаю, как сформулировать…
– А ты говори как есть, – улыбнулся Кассиус. Уверенность вновь вернулась к нему. Казалось, он теперь точно знал, что ему делать, а подчиненную спросил лишь для проформы. – Я в курсе твоего отношения ко всему эдакому.
– Вы как всегда правы, Натан Аристархович, – с прохладцей ответила Караваева. – Вы знаете мое отношение. Вот только эта ваша увлеченность шаманами, я бы даже сказала… э-э…
– Одержимость, ты хочешь сказать? – прищурившись, подсказал Кассиус.
– Заметьте, это ваше слово, но можно сказать и так, уж простите. Я вовсе не против этих фокусников, я очень даже за. Ведь они имеют связь с Машиной, мистическую с виду, но вполне материальную по своей природе, по крайней мере, я очень надеюсь на это, пусть она еще и не до конца изучена. Определенно техношаманы – феномен, требующий детального изучения и широкого использования. В будущем, разумеется. Однако это не значит, что мы можем использовать их направо и налево буквально по любому поводу… Мало ли что они там говорят! Иносказательность их заявлений бывает просто запредельной, к тому же эта ваша Лиля – еще ребенок! Она же даже не аттестована! Как можно полагаться на ее… это даже стихами не назвать, на ее, простите великодушно, по-детски убогие попытки призвать духов природы для решения серьезных, глобальных проблем Мультивселенной? Это, знаете ли, уже слишком!
– А вот это ты зря! Зря, Василина! – покачал головой Кассиус. – Использую я ее именно потому, что она не аттестована различными нашими комиссиями и потому не находится… хм… под колпаком у спецслужб – как еще один странный образчик вмешательства Машины в жизнь обычных людей. Она должна быть чистой! Ты пойми, мы с тобой просто обязаны использовать шанс, на который намекает Лиля. Да, неофициально и да, при несоблюдении некоторых правил безопасности. Но что у нас на кону? На кону – контроль, а проще говоря – власть над Мультивселенной, власть Метростроя, между прочим! Наконец-то мы наведем везде порядок. Ведь "Офелия" – не только мое детище, не я ее начинал, это проект нескольких поколений, ты же знаешь. И теперь – всё под нож?! Какие-то толстозадые академики и узколобые генералы решили, будто ему конец?! Вот так вот – совершенно безосновательно, раз – и все? Как так можно? Наша "Офелия" еще выстрелит, обязательно выстрелит – и именно в связи с Великими Вычисленными! Один из которых – твой Соломон. Ты разве не гордишься этим фактом? А стоило бы.
– Вычисленные, хоть великие, хоть самые обычные, – просто красивый, довольно примитивный миф, один из миллиона мифов Мультивселенной, – тихо, но твердо произнесла Василина. Она знала, что шеф так не считает, с ним вообще бесполезно было спорить, но и она свою позицию не скрывала.
– И все же тех, кто определяет судьбу миров, можно вычислить! – убежденно произнес Кассиус. – Не нам, конечно, а ей – Машине! Это же ты можешь допустить, ну, чисто математически, почти что абстрактно? А шаманы лишь доносят эти сведения до нас, пусть и в иносказательной форме. В свою очередь мы по мере сил пытаемся эти факты как-то использовать – для улучшения качества нашей жизни. Простая цепочка, не правда ли?
Караваева скорбно поджала губы.
– Но эта девочка… – наконец сказала она. – Если уж на то пошло, нам нужны серьезные шаманы: тот же Доронин, например, или Анна Бахнова, знаете ведь ее? Вот если бы эта парочка была сейчас здесь – я бы еще поняла вас! Но девятилетка с потугами на поэтический вкус…
– Нельзя Доронина, тем более нельзя Бахнову! Мы привлечем к себе ненужное внимание, как же ты понять не хочешь! – прошипел Кассиус. – Недруги не спят! Не спят и так и видят, как разносят в пух и прах наш северо-западный филиал. Нас вообще закроют, к чертовой бабушке! – Кассиус насупился. – Да, с одной стороны, нехорошо – супротив высокого начальства идем, но с другой – а что мы такого сделали? А ничего! Соломона этого контролировать мы не будем, особые средства на него тоже не выделим – как работал, так и работает – Лидия ведь так и наказала! Мы просто, ты и я, между собой решили, что Павел этот – некий Великий Вычисленный, мифический термин такой, вот и все! Ничего серьезного в "Офелии" ему не поручай, но пусть считает, будто находится в гуще событий; и никакого реального доступа к аппаратуре, а то еще действительно набедокурит малец… Ну и слежку с него снимем, невелика проблема, в контексте одного-то человека… Так что я никакого криминала здесь не вижу!
"Боже, что мы делаем! – устало размышляла Василина. – Что он такое несет? Совсем старый стал наш Натан Аристархович".
– Хорошо, – вздохнула она, – но больше ни на что такое я не подпишусь, так и знайте.
Шеф заметно успокоился и снова повеселел:
– Ну, значит, решено, действуем по этому плану. А насчет Лидии не беспокойся! Источник она хороший, проверено неоднократно, и это не пустые слова. Знаю я ее почти с рождения: неординарный ребенок, и шаман она тоже непростой. О Великом Вычисленном мне она давно намекала, да, видно, не понимал я. Неспроста же этот Соломон появился у нас! И заметь – ты его привела, не я выбирал!
– Это да, – признала Караваева, – не вы. Значит, и моя карма в этой самой "пищевой цепочке" находится. Но вдруг вы все-таки ошибаетесь?
– Попытка не пытка. Мы попытаемся. Надо лишь этому Павлу не мешать, не совать нос в его дела.
"Что не мешать делать?" – раздраженно подумала Василина и опять тяжело вздохнула. Так ведь шаман запретил им знать! Бред какой-то. Это ей уже совсем не нравилось.
– Парень-то он неплохой, перспективный, – сказала Караваева. – Вот только во что мы его втягиваем?
– Мы? Ни во что, – пожал плечами Кассиус. – Мы даем ему полную свободу, видимость контроля с нашей стороны, моральную поддержку в трудную минуту, высокий уровень допуска и снимаем всякое внешнее наблюдение. Конечно, наши чекисты не должны знать сути происходящего. Как и мы с тобой – подробностей.
– Вот это-то меня и волнует, – заметила Караваева. – Именно это. Парень точно куда-нибудь вляпается, а мы ни ухом ни рылом. А ждать до неких важных событий еще год и… сколько она там говорила? Да, год и три месяца… Ну прям как в сказке!
– Вляпается – вытащим, – просто ответил шеф.
– Если успеем, – мрачно заметила Караваева. – Мы же не в курсе, во что он там может вляпаться! А это произойдет. Произойдет обязательно.
– Если верить Лиле, ее видению будущего, пусть и в форме духов природы, проблем не должно быть, – парировал Кассиус.
– Будущее – материя тонкая, – горько усмехнувшись, заметила Василина. – Вам ли не знать!
В понедельник Василина отвела Соломона в секретное крыло "Массандрагоры". Добирались долго – размеры метростроевских коммуникаций поражали воображение.
– Здесь работают несколько групп для проекта "Офелия", – пояснила начальница. – Я тебя сейчас познакомлю с ребятами, впоследствии с некоторыми из них тебе надо будет общаться – по работе, конечно.
Они миновали один тамбур, второй, прошли проверку на посту мрачными часовыми в пятнистой форме и попали в длинную узкую комнатушку: справа несколько одноместных столиков со стоящим на них оборудованием и слева то же самое. За столами, сгорбившись, сидели инженеры-хакеры, в основном молодые парни ненамного старше Соломона.
– Вот они, орлы, в смысле кентавры! – улыбнулась Караваева. – А ты теперь… кентавренок, получается.
Павел немного пообщался с программистами, вкратце упомянув свои умения и заслуги, которые успел получить в Метрострое, взял пару контактов, и Караваева повела его обратно.
– Они очень занятые люди, – сказала она, – не стоит им мешать.
После этого Василина показала секретную комнату для работы над "Офелией": крошечный пустой куб с решеткой вентиляции и зеркалом во всю стену – чтобы пространство казалось больше.
– Не ахти какие апартаменты, но дышать можно, – виновато произнесла она. – У тебя ведь нет клаустрофобии, правда? Через пару-тройку месяцев я постараюсь выбить для тебя что-нибудь более удобоваримое, но сейчас, уж извини, только это. Завтра оборудуем тут всё и… А проектную тему вечерком с тобой обсудим, после пяти заскочи ко мне – с этим не стоит тянуть.
– Хорошо… – задумчиво протянул Павел, с тоской разглядывая комнатушку, хотя смотреть там было совершенно не на что. Карцер! Не иначе. Как тут люди с ума не сходят?
Но насчет темы он уже определенно знал, что выберет: телепортацию!
Через несколько дней Соломона вызвали в отдел безопасности.
– Вам необходимо прямо сейчас подойти в кабинет восемьдесят один, пятый этаж крыла "Е", – безапелляционно заявила какая-то тетка по телефону. – С собой иметь паспорт и военный билет.
– А в чем… в чем дело? – вмиг охрипшим голосом спросил Соломон. Душа его ухнула куда-то вниз, сердце замерло. Все, провал! Теперь-то уж точно посвяты прознали о Тунгусе и их совместных делишках. Вся эта лабуда с "Офелией" была лишь проверкой. И он, Соломон, ее не выдержал! Блин. Бежать надо, драпать сломя голову!
– Мы ждем вас, – холодно сказала тетка и отключилась.
Трясущейся рукой Павел положил трубку на место и растерянно посмотрел на Шустрика, с озабоченным видом настраивающего бронекостюм – утром они поставили новые электронные блоки для слежения за аномальной деятельностью, но те нещадно глючили. Отправляться в туннели в таком состоянии было смерти подобно.
– Что там случилось? – проворчал электронщик. – Кто-то умер?
– Пока никто… – еле слышно прошептал Соломон. – Меня вызывают в кабинет восемьдесят один, на пятый этаж…
– А-а… – безучастно протянул Шустрик и щелкнул тумблером. – Так. Опять на режим не выходит! Слушай, ну я задам этим комплектовщикам! Вообще оборзели! Нужно опять поменять второй блок, он же абсолютно неадекватный! И силовые кабели новые поставить, там половина жил внутри уже оплавилась.
– Кабинет восемьдесят один, – в отчаянии повторил Соломон. – Меня вызывают…
– А, ну сходишь, а потом заскочи к Евстигнееву на склад, хорошо? Силовые кабели возьми, на два костюма, и передай ему, что он форменная редиска, ну ты понял.
– Погоди, но…
– Да чего ты разволновался? – поднял голову Шустрик. – Это стандартная процедура, в свое время все там бывали, в крыле "Е". Ты, главное, не поддавайся, будь мужиком, понял?
– Э-э… – Павел не двигался. Не поддаваться на что?!
– Все, парень, шуруй, а то они не любят, когда опаздывают. Пропуск и военник не забудь.
Соломон взял документы и словно в тумане направился к лифтам. Что его ждет? Что это еще за таинственное место такое – восемьдесят первый кабинет? С другой стороны, если там бывали все. Наверное, ничего страшного. Тут он вспомнил, что Тунгус так и не выдал ему средство для противодействия различным посвятовским "эликсирам правды" и детекторам лжи, а ведь обещал! Блин! А если его сейчас начнут проверять?! Жесть. Полная жесть!
Немного поплутав по темным, запутанным коридорам и бесконечным холлам, он наконец добрался до крыла "Е" и поднялся на пятый этаж. Чекисты! Здесь были лишь одни чекисты! Вокруг сновали подтянутые военные в строгой форме, у некоторых кабинетов стояли часовые. На этаж с ходу было не зайти – блокпост с вертушкой-турникетом.
– Куда? – осведомился грозный сержант с бластером наперевес.
– Крашенинников… Павел… – пробормотал Соломон. – Позывной Соломон. Вызвали в восемьдесят первый кабинет. – Он еще надеялся, что сейчас ему скажут: "А, мы ошиблись, это не тебя, возвращайся к работе, рядовой!", но этого не произошло.
– Соломон. Угу… – Часовой, не сводя с Павла подозрительного взгляда, поднял трубку интеркома в будочке. – Это Седьмой. Здесь некто Соломон прибыл, к товарищу полковнику. Угу… слушаюсь! Так… – повернулся он к Павлу, – документы давай.
Соломон протянул паспорт и посвятовский военник. Некоторое время, нахмурившись, сержант изучал их, потом неторопливо вбил данные в компьютер и протянул Павлу потертую картонку с номером "72".
– Пропуск, – пояснил он. – Куда идти, знаешь?
– Н-нет…
– По коридору прямо, поворот направо, слева первая дверь.
– Хорошо.
– Ну тогда вперед. – Часовой нажал кнопку, и у вертушки загорелась зеленая лампочка.
– А мои документы? – нахмурился Соломон.
– Будешь выходить – обменяю обратно на пропуск, – ухмыльнулся сержант.