- Мы знаем, что Генерал передвигается на поезде, так? Они пока не внедрились на Свободную Территорию, хотя, подозреваю, именно это они и задумали. Вероятно, у них пока на это нет сил. Они направились к северу от Оклахома-Сити. У куриан нет надежной железной дороги с востока на запад южнее Айовы и Небраски. Твои бывшие дружки Волки устроили курианам настоящий ад между Канзас-Сити и Сент-Луисом - те даже и не попытались восстановить линию. В Канзасе или Небраске они могли повернуть на запад, к Денверу или другому населенному пункту в Скалистых горах. Я не думаю, что они вернулись на восток. Иначе зачем было сначала двигаться на запад?
Валентайн взглянул на карту.
- Севернее Оклахомы они могли свернуть на Уичито, Джакшэн-Сити или даже на Линкольн. На первый взгляд кажется, что Линкольн - это далековато, но если бы я хотел закрепиться в этом районе, нацеливался бы на Айову. Похоже на то, что когда-то давно под знаменами "Ломаного креста" воевала достаточно большая группировка. Наверное, они хотят возродить ее. Множество предателей осели в Айове, подаренной им в награду за оказанные услуги. Нам пришлось очертить вокруг Де-Мойна круг диаметром в двести миль - так называемое Медное Кольцо. Теперь, я думаю, у этих квислингов уже выросли дети. Вероятно, они хотят, чтобы сыновья и дочери встали на сторону куриан.
Дювалье задумчиво рассматривала карту.
- Занятно: никак не могу представить этих ребят во главе большой армии. Они мне кажутся скорее секретным элитным подразделением. Вообще-то, если это настоящее войско, тем лучше для нас. Мы их сможем вычислить и, чем черт не шутит, даже внедриться. Очень может быть, что это своего рода ответ куриан нашим Медведям - мощные отряды головорезов, чтобы колоть орехи там, где куриане не хотят подвергать риску своих Жнецов.
- Наемники вместо Жнецов? Ну что ж, тебе попались Жнецы, мне - люди. Может, это их версия команды прикрытия? Люди подменяют Жнецов днем, когда те спят, а Жнецы орудуют по ночам.
- Эта схема у них давно действует, Валентайн.
- Но они могут ее совершенствовать.
- На той горе, где мы с тобой встретились, я слышала, как Жнецы совещались. Это значит, что они не подчиняются одному и тому же Хозяину.
Курианский Хозяин управлял своими Жнецами посредством некой связи, той самой, через которую получал питательную энергию от ауры убитых Жнецом людей.
Пока Валентайн не видел в этих предположениях смысла.
- А что, если группа Хозяев решила разделить между собой ответственность за риск в борьбе против общего врага? Каждый из них отправил по одному своему Жнецу в общий отряд быстрого реагирования, чтобы… Нет, черт, это какая-то глупость. Чем дальше Жнец от курианина, тем слабее их связь.
Дювалье кивнула:
- Значит, курианам приходится много путешествовать. А это рискованно. Как только они обоснуются в своих укреплениях, ничто на свете не заставит их выйти оттуда. Они самые большие трусы на свете.
- Ты права. Это все непонятно. - В животе у него заурчало от запаха готовящейся пищи. - А вот что я понимаю, так это свой желудок. Давай-ка поедим.
Они принялись за хлеб и суп и какое-то время сосредоточенно жевали. На десерт у них были ранние сливы, и они соревновались, кто точнее и дальше выплюнет косточку. Валентайн выиграл в расстоянии, зато Дювалье плевалась с завидной меткостью. Они смеялись над винного цвета разводами на липах обоих. Нарезвившись вволю, словно дети, они наконец улеглись спать.
- Как ты стала Кошкой? Ты всегда была такой непоседой или это результат тренировки?
- И то и другое. Я выросла в курианской оккупации, в Эмпории, в Канзасе. Это городок на полпути между тем, что осталось от Топики и Уичито. Моего папу увели бог знает куда, в какой-то трудовой лагерь. Мама шила рабочую одежду. Эта часть страны называлась Гулагом Великих равнин. Я когда-то думала, что "гулаг" - это такое горячее кушанье, а потом мне сказали: это концентрационные лагеря. Моя мама была слишком молода и красива. Кое-кто из общества наведывался к ней. Общество - так мы называли Квислингов. За это она получала еду и разные вещи. Но я ненавидела эти визиты.
- Можешь не рассказывать, если не хочешь.
- У меня по сравнению с тобой преимущество. Я читала твой Q-файл. А ты обо мне ничего не знаешь. Разве только, что я спасла однажды твою задницу, а потом тебя завербовала. Я стала создавать проблемы, разнюхивая повсюду, выслеживая парней из общества. Они так задавались перед другими поселенцами, разъезжали на машинах. Господи, как я их ненавидела. Я начала устраивать пожары. Стала настоящей поджигательщицей.
- Поджигательницей, - поправил Валентайн и тут же об этом пожалел.
Он не мог избавиться от привычки, которую приобрел еще у отца Макса, когда помогал ему обучать школьников.
Но Дювалье не обиделась.
- Поджигательницей. Все началось с формы одного полицая. Пока он был с мамой, я стащила его мундир и сожгла в штольне. Когда я была маленькой, часто видела, как выжигают поля. После этого все вокруг становилось таким чистым, обновленным для молодых посевов и побеги так ярко зеленели на черной земле. Та форма была лишь началом. Потом мне всегда нравилось наблюдать, как огонь пожирает вещи, особенно если это были вещи полицаев. Однажды я спалила полицейский вагон с оборудованием внутри. Они тогда притащили к Жнецу двенадцать человек, каждые двенадцать часов - по одному. Все ждали явки с повинной. Я знала: старая миссис Финей видела, что это сделала я, но не выдала. Всегда удивлялась: почему? Мне было так плохо, и я все рассказала маме - ведь людей убивали из-за меня. Мама чуть не умерла, узнав об этом. Она села, уткнулась лицом в колени и заплакала. Она в тот год очень болела - теперь я думаю, у нее был сифилис. Она подхватила моего младшего братишку и пошла звонить по телефону, телефоны работали в этой части Канзаса. Я решила, что она позвонит кому-то из этих парней из общества, и дала деру. Убежала из дома в чем была. Почти год я жила сама по себе. И однажды я, совсем еще девчонка, попалась патрулю. Их было двое в машине - молодой и старый. - Ее голос вдруг стал тихим и каким-то безучастным. - Молодой подбил пожилого съехать с дороги, чтобы загнать меня в лес и там изнасиловать. Старик лишь открыл бутылку пива и сказал напарнику: "У тебя десять минут". Тот, второй, затащил меня в лес. Сама не знаю почему - я была тощая, грязная, мало чем отличалась от пацана. Сиськи от голода так съежились, что, считай, их не было. Он надел на меня наручники. Затем нагнул и стянул трусы, а потом опрокунул на спину. Он навалился сверху, пытаясь сунуть в меня свой член. Я что есть силы стиснула зубами его адамово яблоко. Он захрипел, все вокруг было в крови. Он попытался подняться, запутался в своих штанах и выронил оружие. Я вскочила и стала бить его ногами прямо в лицо. Он был здорово напуган и истекал кровью. Тогда я подпрыгнула и опустилась обеими ногами прямо ему на голову. Его челюсть хрустнула, но, скорее всего, он к тому времени уже умер, не могу сказать наверняка. Я знала, как выглядит ключ от наручников, но у меня заняло целую вечность найти его и затем вставить в замок. Мне ведь приходилось действовать на ощупь, сцепленными за спиной руками. И меня так трясло, что я то и дело роняла ключ. Казалось, прошли уже часы, и я боялась, что сейчас появится его напарник и убьет меня. Наконец я освободилась от наручников и подобрала оружие. Это оказался револьвер с белой рукояткой и вензелями на стволе. Он, видимо, его где-то украл. Револьвер был заряжен. Минут пять я пряталась в кустах, ждала, что явится напарник. А потом услышала, как он сигналит из машины. Я вылезла из кустов, трусы спущены, только кровь с лица наскоро обтерла. Я выбежала из лесу, держа пистолет за спиной, притворившись, будто все еще в наручниках. Я стонала и всхлипывала, это было не так уж трудно изобразить, если учесть, что только что случилось. Увидев меня бегущей к машине, старик взглянул мне на ноги и пробормотал не то: "Что, черт возьми…", не то: "Где, черт возьми…". Но он не успел произнести имя своего напарника - я с трех шагов пальнула ему прямо в лицо. И хотя его мозги уже забрызгали все вокруг, я еще два раза выстрелила в него через автомобильное стекло. Из машины полицаев я забрала все, что мне было нужно: отличную кожаную куртку, кое-какую еду, одеяла, компас, походные принадлежности. Оружие - пистолеты, дробовик и винтовку - я тоже захватила. Но на другой же день винтовку я бросила - слишком тяжело было нести оружие вместе с остальными пожитками. Я сожгла машину с патрулем внутри, что было идиотской затеей: привлекло внимание, и я едва сумела скрыться, ползком через болото. Еще в детстве я слышала, что на юго-востоке, в горах, есть место, где люди живут совсем по-другому, и решила пробираться туда. Мне это удалось лишь к зиме. Меня приютила семья по фамилии Дювалье. Они не знали, что со мной делать: я болтала без умолку. Казалось бы, мне следует помалкивать, но нет. Несчастный чиновник, которому поручили взять у меня показания, замучился их записывать. Я была наблюдательной, много чего заметила: где располагались посты, какой у них был транспорт. А на следующую весну у них был запланирован рейд в Ливенуорт. Там расположены тюрьмы, которыми пользуются Жнецы. Им нужны были разведчики и проводники, вот и вспомнили про меня. Хоть я была совсем еще зеленой, меня поставили во главе колонны. Я сдружилась с остальными разведчиками. Один из них был Кот по имени Рурки. Я ему понравилась и, прежде чем сама это узнала, была зачислена в его ученицы. С тех пор за последние восемь лет я возвращалась на Свободную Территорию всего четыре раза. Пять, считая этот раз, с тобой.
Когда Валентайн проснулся рано утром, у него в голове созрел план. Пока Дювалье спала, он еще раз его обдумал.
- Мы поедем на поезде, - сказал он, когда они приканчивали на завтрак остатки свежего хлеба.
- Хм? - промычала Дювалье.
Валентайн уже понял, что она соня и ей всегда нужно время, чтобы проснуться.
- Ты когда-нибудь путешествовала поездом? Я имею в виду не военный эшелон, а тот, что перевозит зерно или картошку.
- He часто. Но ехать на поезде - значит заезжать в паровозные депо. Они хорошо охраняются.
- Я делал это в Висконсине. Это рискованно, но возможно. В конце концов, в КЗ это обычный способ перемещения из пункта А в пункт Б. Я думаю, на это смотрят сквозь пальцы. Но для этого надо кое-кем быть.
- Ты имеешь в виду - квислингом?
Валентайн кивнул:
- Какую форму носят полицаи в этом Гулаге?
Она задумалась.
- По всему Канзасу их называют обществом. У них форма цвета хаки, как у полицейских, с погонами. На севере, в Небраске, они имеют больший вес и их обычно называют инспекторами. А в приграничных районах действуют вооруженные отряды, боевые. Ну, а в них, значит, числятся боевики. Инспекторы носят черную форму, с галстуком и все такое. Боевики ходят во всяком старье, зато почти все имеют полицейские пуленепробиваемые жилеты, с отличительными знаками и фамилиями на спине.
Он быстро соображал.
- Ладно, мы отправимся в Небраску за формой и кой-какими бумагами.
- У меня есть для нас поддельные документы. Я трудилась над ними, пока тебя гоняла Веллес. Я и еще могу сделать. Это премудрость, которой тебе еще предстоит научиться, Валентайн.
- Мы выдадим себя за путешественников. Лучше, если один из нас будет кем-то значительным или, по крайней мере, военным. В КЗ всякий опасается связываться с важными шишками, чтобы не попасть в лапы Жнеца.
- Это довольно опасно. Я предпочитаю держаться подальше от городов и воинских частей. Всегда что-то может пойти не так.
Он еще раз прокрутил в голове свой план, пытаясь нащупать слабые места.
- Риск можно свести к минимуму. Я повидал немало полицаев. Благодаря тебе все будет выглядеть правдоподобнее.
- Как это? - спросила она.
- Все, кто что-то собой представляет в Курианской Зоне, путешествуют с дамами. Ты вполне привлекательна, то, что нужно молодому офицеру-квислингу.
- Размечтался, Валентайн!
- Я только предложил. Даже если ты тоже будешь в форме, мы сойдем за офицеров, поехавших навестить родственников в Канзасе или старого друга в Омахе.
- Омахи больше нет, Валентайн. Это теперь руины на берегу Миссури, кишащие грогами, гарпиями, подземными змеями.
- Прости, забыл. Но все равно мы можем пересечь Гулаг и поискать след. Может, твоя сестра сбежала с парнем из "Ломаного креста", а я помогаю тебе ее найти? Много ли пропускных пунктов, скажем, на границе между Канзасом и Небраской?
- Нет, Гулаг простирается от Северной Оклахомы до Дакоты и от Скалистых гор до реки Миссури. Такие, можно сказать, княжества с сатаной на троне. Тут лучше подойдут взятки и обмен. Например, табак очень пригодился бы.
- Мы сможем раздобыть сколько угодно табака в форте Спрингфилд. У них должно быть и виски, которое в КЗ на вес золота. Слава богу, мы пока еще на территории Южного округа. Соберем урожай.
Она улыбнулась ему.
- О'кей, Валентайн, считай, ты меня подрядил. Мы поедем поездом. Но мне надо будет сделать парочку визитов, так что, как попадем в КЗ, позволь мне стать нашим штурманом.
На складе форта Спрингфилд, последнего поста на границе Свободной Территории Озарк, они запаслись кормом для лошадей. Дювалье и Валентайн доложились дежурному офицеру раз веду правления Южного округа; он будет хранить рапорт до их возвращения или же в течение года, после чего в силу вступят следующие процедуры.
Валентайн нашел здорового вьючного мула, и ему даже не пришлось употребить их влияние как Котов, чтобы заполучить это животное. Конюх, ухмыляясь, передал ему седло и поводья:
- Это дьявольское отродье. Ставлю пятьдесят баксов, что через пару дней ты пустишь его на бифштексы.
Кроме того, они подписали чек на изрядное количество дешевых сигарет, табака и папиросной бумаги, а также на несколько бутылок настоящего ликера. Лошадиный корм и продукты для себя они навьючили на спину мула.
По настоянию Дювалье, выйдя из города, они повернули на восток и еще на полдня задержались на Свободной Территории.
- Мы в Миссури не единственные разведчики. У куриан есть свои шпионы в каждом приграничном форте, не сомневайся, - пояснила она.
Валентайн удостоверился, что за ними нет хвоста, спешиваясь и прячясь за уступами холмистой местности в то время, как Дювалье вела его лошадь в поводу. Когда гвардейский патруль потерял их след, парочка повернула на север.
- Отличная работа. Ты справляешься, Валентайн.
- Как насчет того, чтобы называть меня просто Вал? - спросил он. - Так меня обычно зовут друзья.
- Смешно: мою фамилию тоже часто сокращают до Вал. Не будем же мы близнецами Вал. Зови меня Алисой или, если хочешь, Али.
- О'кей, Али. А я буду откликаться на Дэвида.
- Поглядим. Каждый раз, как я говорю "Дэвид", тут же вспоминаю Рю, с этим его отеческим тоном. Мне больше нравится Вал. Но если тебе понадобится быстро меня разбудить, зови Дювалье. Так орал мне в ухо старина Рурки, когда хотел, чтобы я мигом оказалась на ногах.
Они решили, что будут продвигаться по штату Миссури вдоль его западной границы, среди холмов восточнее Канзас-Сити. Затем пересекут реку Миссури где-нибудь в районе Сент-Джозефа, войдут в Небраску и там, вокруг Линкольна, начнут искать поезда западного направления.
Еще не уйдя далеко от размытых границ территории Южного округа, они перешли на ночные марши. Днем встреча с врагами была опаснее, поскольку троги, обитающие в долине Миссури, предпочитали нападать в светлое время суток. Как следует отдохнув после полудня, они взяли курс на закат по старой дороге. У мула было особое мнение насчет путешествия по ночам, и он предпринял все возможное, чтобы настоять на своем. Он то и дело останавливался, как вкопанный, и они не знали, как сдвинуть его с места.
- Не удивительно, что конюх так легко с ним расстался, - заметил Валентайн.
- Может, его чем-нибудь поманить? - предложила Дювалье. Она толкала мула сзади, в то время как Валентайн тащил его спереди. - У нас еще остались сливы?
- Это будет действовать, пока сливы не кончатся. Но уж потом он и шагу без них не сделает.
Проблему с заупрямившимся мулом удалось решить с помощью приема, который Дювалье в шутку окрестила "танцем буги-вуги". Когда Валентайн тащил мула за уздечку, тот двинул его так, что чуть не оторвал Валентайну ухо. Кровь потекла по его лицу, и Валентайн ринулся в лес, вскоре вернувшись оттуда с длинным тополиным прутом. Молотя свистящей веткой по земле, воздуху, мулу, поклаже, он выкрикивал какие-то тарабарские ругательства. Это необычное представление побудило мула по собственной воле припустить вдоль дороги. Отныне всякий раз, когда мул объявлял забастовку, Валентайн принимался размахивать своим прутом, осыпая упрямое животное непереводимыми проклятиями, которые, как ни странно, имели действие. Мул тут же пускался в галоп, спасаясь от противных криков и ударов.
- Нам скоро придется установить дежурство, - сказала Дювалье чуть позже, когда они остановились перекусить.
- Почему?
Она потянула за молодой кленовый побег.
- Начисто обглодан.
Кто-то ободрал с ветки листья и кору, оставив ее голой, как крысиный хвост.
- Гроги?
- Да. Если ты когда-нибудь присматривался к их дерьму, то знаешь, что их желудки не очень-то переваривают эту пищу.
Валентайн напряг слух и обоняние, но не учуял в лесу никого, кроме совы где-то вдалеке.
- Служба Волком лишала меня такого удовольствия. Я никогда не патрулировал в Миссури, только пересекал эти места несколько раз к востоку отсюда.
- Точно не знаю, способствуют листья и кора их пищеварению или они их просто заглатывают, чтобы утолить голод. В любом случае, если видишь обглоданные ветки, знай - здесь прошли гроги. И эти знаки сохраняются дольше, чем их следы. Или дерьмо. И первая очередь дежурить выпадает мне, - Она ущипнула его за нос и потянула, чтобы он лучше улавливал легкий ночной ветерок. - Бог знает почему, но я не могу заставить идти этого мула.
Уладив проблему с мулом, Валентайн обнаружил, что ему нравятся ночные переходы. При его нынешнем кошачьем зрении ночной приглушенный пейзаж был отчетливее, чем, как он помнил, при самой яркой луне. Слух его тоже не подводил, в темноте их сопровождали звуки ночных насекомых, а сами Коты передвигались намного бесшумнее, чем их дневные противники. Валентайн и Дювалье укладывались спать сразу, как рассветет, предварительно поев, и дремали в течение всего жаркого дня. Даже мул привык к этому распорядку.
Несколько раз они сталкивались со следами Волчьих патрулей, но они становились все более редкими по мере того, как Коты приближались к старому коридору Канзас-Сити - Сент-Луис. Если на первом отрезке их пути и имелся опасный пункт, то им был именно этот коридор. Теперь они действовали но очереди: один из них шел впереди, присматриваясь и прислушиваясь, а второй вел мула. Однажды, когда Валентайн всматривался в лес в излюбленном грогами районе на границе штатов, мул вздумал заорать в ночной тиши. Валентайн поклялся, что утром же разделает эту тварь на бифштексы. Но мула то ли никто не услышал, то ли услышали, но не захотели связываться, только все обошлось. Они прошли опасный коридор, не встретив ничего, кроме следов и отпечатков колес.
Было дежурство Валентайна, когда он их учуял. Три грога спали спиной к спине, как буддийские статуэтки, на поросшем лесом бугорке.
Он вытащил меч и помахал Дювалье.
- Пистолеты или сабли?