- Эй вы, двое, - сказал охранник, почесав затылок. - Ладно, прыгайте в этот чертов поезд. Только если что, я отлучался в кусты и вы меня никогда в жизни не видели.
Валентайн протянул ему сигару.
- Спасибо тебе. Это от моего папаши. Он имеет дело с богатеями в Седар-Рэплдс, на той стороне реки. Сигары вообще-то для шафера, но ты возьми одну.
- Тогда и оставь их шаферу. Я не возьму, и точка. И послушай моего совета - не делай больше глупостей. Когда я был в твоем возрасте, сам нарушал правила. Будете меня помнить, ребята?
Поезд выехал на противоположенный берег Платта и уже двигался по мосту.
- Будем, спасибо! - сказала Дювалье, целуя охранника в щеку, - Иногда чем человек грубее снаружи, тем нежнее внутри, - пробормотала она вполголоса, когда они занимали позицию возле шпал. - От таких сначала не ждешь ничего хорошего, но на самом деле их не стоит бояться.
Валентайн присмотрелся к приближающемуся поезду. Судя по синеватому дыму из трубы, он работал на бензине. Сразу за локомотивом шел конвойный вагон: гора мешков с песком, а сверху - пушка на треноге. Затем следовали два пассажирских вагона и череда товарных платформ и цистерн. Замыкал состав тормозной вагон, который, похоже, был переделан из старого сторожевого вагона. В нем практически не было стекол.
Валентайн и Дювалье бросились бегом к маленькой площадке, приваренной в хвосте тормозного вагона. Неприветливый на первый взгляд часовой, как только они ринулись за поездом, помахал им рукой. Коты вскочили на площадку, ухватившись за перила.
- Да помоги же ей, дьявол тебя побери! - крикнул Валентайн застывшему от изумления солдату, и тот подчинился.
Валентайн свесил ноги через перила.
- А здесь неплохо, - небрежно бросил он появившемуся с гневным выражением лица сержанту. - Терпеть не могу ехать на крыше товарняка. Даже не закурить по-человечески, правда?
Он осторожно вытащил папиросную бумагу и кисет.
- Эй ты, вояка, уж не знаю, что вы там себе думаете, но… Постой-ка, это что, всамделишный? - спросил сержант, жадно глядя на ароматные коричневые листья табака.
- Настоящий, фирмы "Теннесси Вэлли". Так мне, по крайней мере, сказали.
- Дашь затянуться? Неделю нормальной сигареты не видел. Жуешь только эти чертовы опилки, чикагские папироски.
- Из Зоопарка, да? - Валентайн понимающе подмигнул. - Единственная вещь, которую там можно заполучить, - это порох. Знаешь что, чем затянуться, возьми-ка ты лучше всю сигарету. Иметь друга на новой федеральной железной дороге никогда не лишне.
- Этот поезд - сводных войск. У федералов серая форма с черными погонами. У нас - свои нашивки.
Валентайн покосился на Дювалье, которая, казалось, нашла общий язык с часовым, помогавшим ей устроиться поудобнее.
- Вы ведь останавливаетесь в Линкольне?
- Ну да, а потом - дальше на запад, до самого Мак-Кука.
- А Гранд-Айленд проезжаете?
- Гранд-Айленд… Я не очень-то хорошо знаю равнины. Надо посмотреть по карте.
Они вошли в вагон. Внутри был всего один дежурный солдат, стоящий на посту. Сержант сверился с приколотой к стене картой.
- А, вот: у нас остановка в Хастингсе, это чуть южнее Гранд-Айленда. А что там, в Гранд-Айленде?
- Наша свадьба. Мы возвращаемся от моих родичей. А там, на севере, моя часть и ее семья.
- Однако вы оба неплохо вооружены для визита к родственникам, - заметил сержант.
- Приходится нести свою ношу, сержант. Таковы правила. Да и без этого в Омахе оружие никогда не помешает, разве не так? - сказал Валентайн. - Али, между прочим, на днях подстрелила нам фазана. Она неплохо стреляет для штатской.
- Там, на востоке, у тебя была бы куча проблем, разреши ты держать штатскому ружье, пусть даже оно твое собственное, Уэст. Черт возьми, надо бы выпить за вашу свадьбу, - добавил сержант.
Часовой, болтавший с Дювалье, был явно разочарован этим известием.
- Идет, - подмигнул Валентайн. - И я угощаю. Если ты закроешь глаза на Устав.
- Соблюдай мы так строго правила, вас бы здесь сейчас не было.
Валентайн достал бутылку виски, и тут же, как будто из воздуха, возникли три стакана. Он налил в каждый на два пальца виски, а сам сделал хороший глоток прямо из бутылки.
- Смотри, чтобы осталось для свадебного тоста, малыш, - сказала Дювалье. - Твоему папе нелегко досталась эта бутылка.
Проявите сострадание, мисс, - вмешался один из охранников. - Когда имеешь дело с первоклассной выпивкой, мужику страшно трудно удержаться, чтобы не налить еще и еще.
Остаток пути прошел в непринужденной обстановке. Они беседовали на самые разные темы: обсудили особенности службы в регулярных частях в Небраске и патрулирования поездов. Валентайн и Дювалье почерпнули немало сведений о буднях железной дороги. Следующий тост за новобрачных окончательно скрепил зародившуюся дружбу. Единственное, что испортило Валентайну настроение, было известие о содержимом двух товарных вагонов.
- Там еда для них. Понятно, о чем я? - доверительно понизил голос сержант. - В каждом вагоне должно быть по двадцать, но нам удалось впихнуть шестьдесят. Половину выгрузим в Линкольне. Слава богу, не наша задача чистить после них вагоны. Наше дело - следить, чтобы никто не сбежал. Они там, правда, сидят на цепи, как собаки в конуре. Но всякое бывает.
- Сколько вы стоите в Линкольне? - спросил Валентайн, чтобы сменить тему.
- Четыре часа. Удается даже вздремнуть. Но не бойся, Уэст. Если сюда кто-нибудь сунется с проверкой, вы спрячетесь в сортире. Мы доставим вас к твоему сержанту и к вашей свадьбе вовремя.
- Четыре часа? - оживилась Дювалье. - Я успею сходить в Линкольне за покупками. Сержант, правда, что там есть настоящий обувной склад?
- Вы меня убиваете наповал, мисс, - сказал сержант. Он украдкой подмигнул Валентайну. - Я-то надеялся скоротать время за картами с вашим женихом.
- А я его с собой не возьму. Его просто бесят магазины. Милый, ты дашь мне немного денег из тех, что подарил дядя Макс?
- Денег?
Дювалье пристально посмотрела на него.
- Ты ведь шутишь, да, Уэсти? Я же видела, что дядя Макс передал тебе деньги в окно патрульной машины, той, побитой, ты еще назвал ее дурацкой.
Валентайн полез в рюкзак.
- Вижу, тебя не обманешь. На, держи. Только не трать все, ладно? Нам они еще пригодятся.
Он отдал ей кольцо с денежными дисками.
Все трое солдат сопровождения обменялись ухмылками. Один из них многозначительно дернул рукой, как будто щелкнул хлыстом.
Поезд въехал в железнодорожное депо Линкольна, и Валентайн сосредоточился на игре в карты, чтобы не смотреть на разгрузку обреченных душ. Пока не увидишь их лиц, еще терпимо. Они начали партию в карты с солдатом, оставшимся на посту в вагоне. Сержант и второй охранник пошли проследить за разгрузкой.
Дювалье чмокнула Валентайна в щеку, оставила на его попечение свой рюкзак и ушла в город, вертя кольцо с монетами.
- Ну что… Добро пожаловать в семейную жизнь, - сказал сержант, вернувшийся в вагон после ухода Дювалье.
- А ты женат? - спросил его Валентайн, изо всех сил стараясь, чтобы часовой выиграл в карты сигарету.
- Женат ли он? Еще спрашиваешь! - воскликнул партнер Валентайна. - Сколько их у тебя, четыре?
- Сиэтл, Сент-Пол, Чикаго и Атланта, - сказал сержант, покосившись на Валентайна. - И каждая ждет, когда мне представится случай вернуться к ее домашнему очагу. У кочевой жизни свои плюсы, парень.
- И не говори, - кивнул Валентайн, взяв карту и сделав ход. - Как бы мне войти в вашу команду?
- Я дам тебе совет. Напиши в Чикаго, капитану Калебу Малруну, старшему в отряде наземных сил взаимодействия. Сделай это, если, конечно, не жалко оставлять твою теперешнюю службу.
- Выиграл! - провозгласил часовой, бросая карты и забирая поставленную на кон сигарету.
- Да моя часть будет только рада от меня избавиться, - сказал Валентайн, поскорее смешав карты, чтобы никто не обнаружил его подвоха.
Четыре пары изумленных глаз встретили Дювалье. Ее появление нарушило весьма интересную партию в покер.
Кошка преобразилась до неузнаваемости. Из перепачканного пугала она превратилась в красотку, блистающую в послеполуденных лучах солнца лицом, шеей, плечами, ее короткие рыжие волосы были аккуратно уложены и небрежно подвиты. На ней была джинсовая жилетка с глубоким вырезом, расстегнутая, чтобы показать красный лифчик и видневшуюся под ним грудь. Короткие шорты плотно облегали округлые бедра и не скрывали длинных стройных ног, обутых в белые парусиновые туфли на резиновой подошве. На губах - помада под цвет огненных волос, подкрашенные ресницы стали длиннее и гуще. Валентайн не привык к макияжу, особенно на лице Дювалье.
- Тебе нравится, любимый? И я почти совсем не потратилась.
- Да ты счастливчик, Уэст, - выдохнул один из охранников.
Валентайн встал и взял ее за руки.
- Так намного лучше. Вот об этой Али я мечтаю по ночам.
Он обнял ее и в качестве эксперимента шлепнул по заду и поцеловал в ухо.
- Ну-ну, Уэсти. Не заставляй этих парней думать, что ты свинья, - сказала она, глядя Валентайну в глаза. - Давай не сходить с ума прямо сейчас: у нас впереди еще долгое путешествие, пока не доберемся домой.
Они двигались миля за милей без помех, до тех пор, пока Дювалье не убила охранников.
Она дремала, примостившись на приспособленном под койку деревянном ящике. К нему, чтобы не скатиться, были приделаны небольшие перильца.
К вечеру карты надоели, и Валентайн замочил в наполненном мыльной водой тазу кое-какую одежку, срочно нуждавшуюся в стирке. Один из охранников вел наблюдение из укрытия, прозванного сержантом "скворечником": куполообразного сооружения в том конце вагона, что ближе к голове поезда. Сержант отдыхал на другой койке, напротив Дювалье.
Второй часовой, в спущенных подтяжках и в пожелтевшей от пота робе, притворялся, что занят разговором с товарищем в "скворечнике", а сам тем временем разглядывал спящую Кошку, пристроившись так, чтобы лучше было видно ее декольте. Валентайн, отжимая пару носков, услышал, как она заворочалась и тревожно подняла голову, чувствуя рядом чье-то присутствие.
- Никогда не хотела этим подзаработать? - спросил охранник, касаясь ее волос и проводя пальцами по плечу и ниже, по ее веснушчатой груди.
Глядя ему прямо в глаза, Дювалье моментально схвати ia его за запястье и потянула руку под простыню, к своим бедрам. Валентайн почувствовал, как внутри него поднимается волна тревоги.
- Так я и думал… - начал было охранник, подмигивая стоящему в другом конце вагона Валентайну.
Она зажала руку солдата.
Нож мелькнул словно молния, охранник так и не успел его заметить. Он издал удивленный хрип, с изумлением глядя на рукоятку ножа, торчащую у него из подмышки. Дювалье скатилась с койки с посохом наготове.
Запахло кровью. Рюкзак и оружие Дэвида были заперты в ящике в противоположном конце вагона. Он схватил таз - ему нужно было иметь хоть что-нибудь под рукой.
Дювалье ткнула обидчика посохом в грудь прежде, чем тот успел раскрыть рот. От сильного удара он задохнулся, и вместо крика о помощи из его сдавленной груди донесся едва слышный всхлип. Он схватился за посох, но в руках у него остались пустые ножны в тот момент, когда она выхватила из них двадцати дюймовый клинок.
Алиса заметалась так быстро, что уследить за ней было не легче, чем за крылышками колибри.
- Что там? - едва успел спросить спросонья сержант, прежде чем она нанесла ему удары ножом выше и ниже подбородка. Часовой в "скворечнике" опустил винтовку. Не зная, что делать, Валентайн вывернул на него мокрую одежду из таза.
Брызги привели в чувство солдата с ножом под мышкой. Он отбросил ножны и вытащил из раны окровавленное лезвие. Дювалье отпрянула от хлынувшей из артерии струи и бросилась кромсать клинком ноги сидящего на полу часового. Валентайн несколько раз слышал выражение: "обрублен ниже колен". Теперь он увидел это своими глазами.
Охранник замахнулся на Дювалье, сжимая окровавленной рукой ее же нож, но тут же повалился на пол. Лицо у него было спокойное, даже блаженное, как будто он с облегчением уснул.
Клик-бах!!! - прогремел выстрел из винтовки, и во все стороны полетели щенки. Дювалье наносила один за другим удары клинком по сидевшему в "скворечнике". Сверху хлынула кровь, как из прорвавшегося насоса, винтовка упала на истекающего кровью охранника. Бах!!! Валентайн едва увернулся от еще одного выстрела винтовки, который произошел, когда ружье ударилось о доски. Дювалье стянула часового с обрубленными конечностями с его места, бросила на пол вскочила ему на спину и колотила его лицом о дощатый пол, снова и снова, пока выбитые зубы не легли как рассыпавшиеся конфеты, а крики не стихли.
Валентайн оттащил ее от часового.
- Да пошли они все, - пробормотала она, вытирая нос и размазывая кровь по лицу дрожащими пальцами.
- Что это было? - спросил Валентайн.
- Показательное убийство.
Она отодвинула белье от струившихся по полу потоков крови. Только умирающий от жажды мог бы выпить ее всю. Алиса улыбнулась и запечатлела кровавый поцелуй у Дэвида на губах.
- Здорово у тебя вышло с этой водой.
- Ты сама не ранена?
- Может быть. Нам нельзя мешкать. Прыгаем с поезда.
- Подожди минуту.
Валентайн не мог так это оставить. Если они подожгут вагон и сами сбегут, то за ними будет погоня, как только механики вызовут по рации подмогу. Нужно было представить эти смерти как естественные, чтобы они не вызвали подозрений, когда поезд остановится на следующей станции, чтобы высадить людей и загрузить зерно и скот.
Пока Дювалье собирала их пожитки, включая мокрое белье, и рыскала в поисках продуктов в дорогу, Валентайн усадил мертвых сержанта и полуодетого часового на пол посреди разбросанных карт и пролитого виски, вложив им в руки окровавленные ножи. Того охранника, что находился на посту, они пока оставили на открытой огороженной площадке. И приготовились прыгать. Как только поезд замедлил ход на вершине пологого холма, они сбросили мертвого охранника, свои пожитки и спрыгнули сами. Когда состав исчез в ночи, Валентайн представил дело так, будто раненый солдат каким-то образом угодил под поезд и умер от потери крови на шпалах.
Дювалье проверила, не осталось ли возле тела их следов. Он смотрел на ее фигуру, казавшуюся ему при его ночном зрении зеленовато-серой.
Только когда они ушли на приличное расстояние от железной дороги, двигаясь наугад в сторону юга Небраски, он дал волю эмоциям. Они миновали старые поля и снова возвращались в царство растений и насекомых прерии.
- А я-то думал, у нас другая миссия.
Она раздраженно вздохнула:
- Не терплю, когда меня лапают.
- Ты могла его просто отшить.
- Тебя когда-нибудь брали силой? Я имею в виду… ради секса?
- Ты сама его спровоцировала.
- Я просыпаюсь и вижу - какой-то солдат лапает меня. А что, если они держали тебя под прицелом? Я вообще ни о чем не думала, сразу отреагировала. Это была паника.
- То есть ты просто потеряла рассудок?
- Вроде того.
- И теперь за нами вышлют в погоню вооруженный отряд.
- Отряд? Вал, мы же убили несколько обычных железнодорожных охранников. Это внутреннее дело их отряда. Ты что, думаешь курианин отправит целую группу рыскать среди этой заброшенной соломы? Ему и в голову не придет - у него есть дела поважнее. Самое большее - местное командование наедет на здешнего старосту, и они как-нибудь договорятся. Ну и еще жены того сержанта очень удивятся, когда в очередной раз явятся за пенсией.
- А ты не подумала, что этот договор между ними будет стоить кому-то жизненной ауры? Куриане ведь только ее и ценят.
Она подпрыгнула и поймала на лету муху.
- Совсем необязательно. Может, сойдутся на зерне.
- Только на это и остается надеяться.
Шагов двадцать они прошли молча.
Ему послышалось сопение рядом.
- Хочешь поговорить о…
- Нет!
На рассвете они вышли к дороге. Валентайн остановился и развернул карту. Когда они пытались определить свое местоположение, Алиса была так спокойна, как будто несколько последних часов они просто собирали ягоды. Валентайн не мог отделаться от мысли, что она убила троих человек лишь за то, что они растревожили ее старую рану. Такая женщина, как Дювалье, может в любую минуту привлечь внимание мужчин. Если она так же среагирует в неподходящем месте, то…
Он вспомнил тот первый раз, когда увидел ее. Бесформенный старый плащ, грязное лицо, голодные глаза. Был ли у нее свой взгляд на войну, так же как и у куриан? Он недоумевал, как это его угораздило охотиться за "Ломаным крестом" под руководством женщины, у которой, говоря словами Бонни Ломбарта, "расстройство ума".
Ему нельзя было об этом задумываться. Иначе он может потерять надежду. Она просто так среагировала. Она вовсе не сумасшедшая. Сумасшедшей не под силу обнаружить Генерала и привести их домой целыми и невредимыми.
На следующий день Дювалье подыскала им подходящий городок, и они вошли в него под предлогом поиска украденных лошадей. Они не вызвали особых подозрений, рассказывая, что имеют свой бизнес на юге. В сторону юга, в город Манхэттен, что в Канзасе, отправлялся грузовик. Местные жители перечисляли водителю, что им оттуда привезти, и он все тщательно записывал. Котам нужно было торопиться, так что они въехали в Канзас в кузове грузовика, оберегая груз - куриные яйца.
Водитель был рад взять их с собой. Он намекнул, что, если бы в кузове было что-то помимо яиц (скажем, контрабандная одежда или драгоценности), присутствие вооруженного солдата оказалось бы совсем не лишним.
У Дювалье поблизости от того места, куда направлялся грузовик, жил знакомый.
- Кто он? - спросил Валентайн у Кошки, которая только что не облизывалась, предвкушая встречу.
- Друг.
Она рассказала об их знакомстве, пока они тряслись в перепачканном углем кузове, который благодаря некой особенности в его конструкции переваливался из стороны в сторону, как утка, чистящая свой хвост.
- Ролан Виктор из тех, кого в старые времена называли контрабандистами. У него хорошие связи в полиции, ведь Ролан занимается поставками и для них.
Валентайн никогда прежде не слышал, чтобы Дювалье называла кого-то по имени.
- Он пользуется успехом у канзасских дам, но девяносто процентов его клиентов - мужчины. Он одинокий волк. Думаю, любой полицейский в чине выше лейтенанта должен ему либо деньги, либо услуги. Он может достать наряды, драгоценности, вина, шоколад, дорогой чай - в общем, любую роскошь, о которой только можно мечтать, все, что обычно преподносят состоятельные мужчины своим любовницам после того, как подарят жене ко дню ее рождения очередной новый передник. Они вряд ли пригласят Ролана на свадьбу дочери, но, когда намечается офицерская попойка, он всегда раздобудет ящик канадского виски. Вроде бы сейчас богатство больше не имеет большого значения, но для Ролана оно важно.
- Ты хорошо его знаешь, да?