Эх-ма, вот и всплыли мои первые упущения. Не позаботились пополнить запас болтов (ну хотя бы из дерева наделать!), не втащили на крышу бревна и камни. То, что на это просто не было времени, - кого это сейчас волнует? Мог бы сам, вместо того чтобы дрыхнуть, хоть что-нибудь сделать…
Пока занимался самокопанием, на крышу поднялись девчонки и мальчишки, тащившие оружие и боеприпасы.
- Ну куда становиться прикажете? - весело спросила Машка.
Моя женщина (жена? девушка?) была в боевых доспехах. Вот молодчина! А я даже и не заметил, где они у нее лежали. Вот что значит "дитя Застеколья"!
- Куда удобней, - буркнул я.
Ребята оставили оружие и спустились, а Вика с Машкой стали спокойно заряжать арбалеты. В тире они, что ли?
- Грызешься? - спросила Машка, оценивающе глядя на оставшиеся болты и выбирая - куда бы их пристроить.
- В смысле? - не понял я.
- В смысле - себя грызешь? У тебя же все на личике написано. Дескать, "хреновый я командир"! Это недосмотрел, то не продумал! Точно, Витька?
- Угу, - поддакнула мелкая чертовка. - Вот такимибуквами!
- Слушай, а где твоя кольчуга? - поинтересовалась Белка. - Я что, зря ее сюда из Цитадели тащила? И вообще, кто это придумал - идти осваивать крепость без доспехов?
Я промолчал. Чего теперь говорить. Много чего я не продумал и не учел.
- Ну так ты за кольчугой-то пойдешь? - сварливо поинтересовалась она. - Понимаю, самому ее напялить совесть не позволит, так хоть девчонкам отдай. Вон, той же Витьке. И вообще, иди-ка ты вниз, а мы тут сами разберемся.
Точно. У Машки боевого опыта будет побольше, чем у нас у всех, вместе взятых. Я с чистой совестью спустился вниз, к бойницам. Там тоже суеты и паники не наблюдалось. Но все-таки, увидев меня Лена, Настя и Васька стали смотреть и двигаться чуточку веселей. А может, мне это просто показалось?
- Ну защитники, как дела? - бодренько спросил я. - Какой расклад?
Ответила Настя, ставшая лидером:
- Мы с Леной стреляем лучше, а у Васьки здоровья больше. Значит - мы стреляем, он - заряжает. Если кто лезет к бойницам, отмахиваемся. Только хотели спросить - сколько бойниц открыть?
А сколько их нужно открыть? Всего их двадцать. Двадцать бойниц на двоих стрелков многовато. Да и десять много. Через открытые бойницы самих легко перестрелять. Так сколько?
- Откроем… шесть, - принял я решение и стал вытаскивать ставни, прикрывающие узкие щели-бойницы.
- Девчонки, у бойниц не стоять - перемещаться, - напомнил я правило, которое они знать не могли. Да и сам-то вспомнил благодаря прежнему (и единственному опыту). - Распределите для себя щели не рядом, а напротив. Вася, передвигаться - строго против часовой стрелки! А лучше - зигзагами. Понял, почему?
Васька неуверенно пожал плечами. Действительно, откуда ему знать?
- Потому, что все бойницы сразу же возьмут на прицел и будут выцеливать? - высказала абсолютно правильно предположение Настя.
- Умница! - похвалил я своего командира "БЧ-2".
Все так: "БЧ-1" - крыша, "БЧ-2" - бойницы, а "БЧ-3" - первый этаж.
Мне оставалось только проверить "боевую часть № 3". Антон и Андрей (кого начальником ставить?) тоже не мух ловили, а старательно баррикадировали двери дровами и подвернувшейся под руки мебелью. Мебель, правда, тоже не особенно отличалась от дров… Двери - мощные, с первого раза их даже таран не высадит. Да и со второго тоже… Ну с третьего-четвертого, пожалуй выбьют!
Меня сейчас больше смущал второй этаж. Вроде Борис говорил, что небьющиеся стекла выдерживают чуть ли не пулевые выстрелы? Может быть, может быть. А вот удержатся ли рамы?
Быстро забежал в нашу комнату, вздел кольчугу прямо так, без поддоспешника - все равно снимать придется, прихватил оружие. Решил еще пробежаться по этажу и, на всякий случай, проверить - а не оставили ли ребята открытым какое-нибудь окно?
В нашей комнате окна были закрыты. В соседней, которую облюбовала Лена, раскрытая рама колотилась о косяки. "Ай да я! Как хорошо, что догадался посмотреть!" Подошел к окну, потянулся к ручке и… получил такой мощный удар в грудь, от которого, как у той вороны, "в зобу дыханье сперло". Удар выбил весь воздух из груди и отбросил в противоположную сторону, прямо в открытую дверь. От боли я чуть было не потерял сознание. Но каким-то чудом поднялся на ноги и на полусогнутых проковылял к окну. К счастью, рама открывалась внутрь, поэтому мне нужно было только нажать на створки. Фух-ты, получилось.
Когда задвижка была водружена на место, попытался определить - чем это меня шандарахнуло. Понятно - на полу валялся камень, чуть меньше моего кулака.
"То ли праща, то ли еще что-то. Но не арбалет, а то бы точно, пробило на хрен!" - подумал я. Ну пробило насквозь, а не "на хрен", но тоже не подарок.
Попытался дышать глубже, чтобы определить - не сломано ли чего. Вроде острой боли нет. Ребра целы. Держась за двери и стены, я поочередно осмотрел все комнаты. К счастью, все остальное было в порядке. Пока осматривал помещения, немного "расходился". Дышать стало легче, но боль не проходила. Сейчас бы что-нибудь обезболивающее, да где же его взять?
На третьем этаже, у бойниц, уже вовсю шла стрельба. Девчонки прицеливались, спускали крючки и бросали арбалеты на пол, перемещаясь так, как их и учили. Васька едва успевал взводить. На крыше все тоже в порядке. Сигнальный костер горел. Машка стреляла то с коленки, то лежа, постоянно перемещаясь с места на место, а Вика сидела на корточках в караульной будке и старательно перезаряжала оружие. По девчонкам тоже постреливали, но не очень интенсивно. Все ж не пулеметный обстрел, а на массированные залпы цвергов не хватало. Это радовало. Но щелкать клювом все же не стоило. Я встал на колени, чтобы не облегчать врагу работу, и принялся стаскивать кольчугу. Видимо, задралась и рубашка, потому что Машка успела заметить наливающийся синяк и, отложив арбалет, подскочила ко мне. Взяв кольчугу, почти без усилий бросила ее Вике со словами: "Одевайся, подружка!" Профессионально отточенным движением уложила меня на спину, задрала рубаху повыше и стала ощупывать место удара:
- Больно? Дыши поглубже. А так? Нет? Ребра целы. И какой же дурак надевает кольчугу без поддоспешника?! Ладно, горе луковое. Вика, как ты там?
Вика, пытавшаяся на корточках влезть в тяжелую кольчугу, проворчала: "Неудобно-то как!" и, всовывая руки в рукава, встала…
- Дура, пригнись! - закричала Машка, пытаясь дотянуться до нее…
Мы не услышали свиста арбалетного болта, но увидели, как Вика медленно оседает…
Я, забыв о своем побитом боке, бросился к сползающей девочке. Успел подхватить ее на руки.
- Клади сюда, - показала мне Маша. - Сумку мою тащи - она в караулке. Только не высовывайся.
Я вначале не понял - о какой караулке идет речь. Точно же, в будке. Только руку протянуть. Белка тем временем снимала с Вики злополучную кольчугу и рубашку.
Ниже маленькой девичьей грудки темнело отверстие, которое мгновенно начало сочиться красно-черной кровью. Кровь идет - жива!
- Насквозь, - констатировала Маша, мгновенно превратившись из воина во врача.
- Это хорошо или плохо? - подал я голос, открывая санитарную сумку.
- Еще не знаю. Хорошо, что стрелу не надо извлекать. Плохо, что в рану попала ткань. А может, и проволока. Посмотри-ка.
Я быстро осмотрел кольчугу. Кажется, Вике повезло. Арбалетный болт, пробив кольчужное плетение, не разорвал, а раздвинул звенья…
- Помощь нужна? Может, вниз спустим?
Белка махнула рукой - иди, мол, сама справлюсь.
На всякий случай зарядил два из оставшихся арбалетов, положил их рядом с Машкой, а сам же спустился вниз. На "БЧ-2" тоже было не все в порядке. Настя сидела на полу и материлась. Васька очень неумело пытался вытащить из ее руки стрелу. "Значит, имеются у них и луки" - вот о чем я подумал вначале, а уже потом о раненой…
- Олег, надо Машу позвать, - крикнула мне Лена, стоявшая у бойницы. Хорошо стояла, правильно. Не прямо в щели, а чуть сбоку.
Я быстро осмотрел рану. Стрела засела в предплечье, но, как мне показалась, задела только мякоть.
- Маша пока занята, - не стал я вдаваться в подробности. - Бинт найдется?
- Есть, - сказал Васька, торопливо вытаскивая из кармана индивидуальный пакет.
- Отлично. Держи Настю. Только - покрепче.
Я ухватил стрелу обеими руками и сломал ее.
Потом, очень резко, без паузы, вытащил обломок из раны…
- Твою… так и разэдак… - выругалась Настя от всей души. Но, к счастью, в обморок не упала.
Я забрал индпакет, разорвал его и стал мотать бинт прямо на одежду, стараясь, чтобы было туже. Сделав несколько витков, передал конец бинта Ваське: "Закончишь, тащи наверх, на третий!", а сам бегом спустился вниз. Там, на первом этаже, уже долбили в дверь чем-то тяжелым. Напряженные парни стояли перед баррикадой, сжимая в руках оружие.
- Наверх! - скомандовал я, увлекая за собой ребят.
Я выбрал место для нашего последнего боя. Это был лестничный пролет между вторым и третьим этажом - узкий, и, кроме того, сверху можно было стрелять и не промахиваться. Туда я поставил Лену. Арбалетные болты у нее закончились, но оставался еще лук и десяток стрел. То, что бой будет последним - я уже не сомневался. В Цитадели не было "группы быстрого реагирования", которую можно поднять по тревоге. В самом идеальном варианте, вместе со сборами, Борис сумеет провести отряд лишь часа через три. Судя по всему (хотя я не засекал время!), от начала боя прошло не более сорока минут. Ну максимум - час. Хорошо, если нас хватит еще минут на двадцать. Реально сомнут минуты за три…
- Василий, отведи Настю на крышу и оставайся с девчонками, - приказал я, прислушиваясь к шуму выбиваемой двери.
- Не пойдем! - в один голос заорали и Васька, и Настя.
- Наверх, оба! Там Вика раненая, а вы тут… - крикнул я на них так, что повторить второй раз уже вряд ли когда-нибудь смогу…
У меня, правда, еще оставалась надежда, что Машка сумеет спастись, обернувшись белкой…
Дверь выломали. Баррикаду разметали. Было хорошо слышно, как часть карликов разбежалась по первому этажу, а часть, глухо топая босыми пятками, поднималась к нам. Первого из цвергов, показавшего свою волосатую морду на уровне площадки, я смел кистенем. Второго пристрелила Лена. Очень удачно пристрелила, потому, что карлик упал, загородив проход своим собратьям, чем выиграл для нас секунд тридцать-сорок, пока они сбрасывали его тело с дороги. Ну вот, опять полезли…
Сверху вдруг щелкнул арбалет, пробивая одного из карликов. И - снова у них краткая заминка, во время которой я увидел, что рядом с Леной стоит Машка. "Вот ведь чучело!" - разозлился я. Но их вмешательство подарило нам еще какое-то время. Еще два раза щелкнул арбалет, трижды просвистела стрела. А потом… Потом началась рукопашная схватка. Антошка рубил карликов саблей, не обращая внимания на то, что его уже дважды достали копьями. Андрей очень аккуратно, с четкостью отличника, "впечатывал" узкое лезвие клевца в головы врагов, а я - просто бессистемно махал кистенем, пытаясь внести сумятицу. Мы положили штук десять этих тварей и начали выдыхаться. Я как-то отстраненно подумал, что вместо пяти минут мы уже держимся все пятнадцать и наступают самые последние минуты, как вдруг…
Снаружи раздался чистый и громкий звук. Этот звук я слышал всего один раз в жизни, во время атаки на "неандертальцев", но теперь был готов слышать его всю жизнь! Наши!
На этот раз тел было сотни две. Не знаю, сколько положили мы, а сколько - отряды, пришедшие из Цитадели. Да и не все ли равно? Звездочки на стенах или зарубки на оружии здесь были не приняты. Орден за храбрость тоже никто не навесит…
Отряд, ведомый Борисом и Ярославом, ударил в тыл карликам. Те пытались дать отпор, но не получилось… Двадцать закованных в доспехи воинов - это не горстка новичков, отсиживающихся в крепости. Для тех же цвергов, кто силился удрать, был заготовлен и неприятный сюрприз. По длинной (то есть обычной) дороге к нам выдвинулся еще один, более многочисленный отряд, во главе с князем Андреем. По дороге они перебили еще сотни две и даже сумели взять десяток пленных.
Цверги ничего не говорили. Будь они обычными врагами, то "разговорить" - дело трех минут. Максимум - десяти. Попытались было привлечь Бориса в качестве переводчика, но тот лишь повел плечами: мол, в Смутное время он с ними не лясы точил, а резал…
- Нужно Аггея звать, - резюмировал князь, посматривая при этом в мою сторону.
- И идти за ним придется мне, - констатировал я. - Как самому молодому…
- Это да. Уж если он тебя в прошлый раз в живых оставил, то может, и послушается. Со мной и с Борисом он разговаривать не будет. У Ярослава - дел выше крыши… С остальными разговор короткий - в озеро… Да и не пройти больше никому. Местечко там такое, особенное. Мало кто пройти может.
- Кстати, а почему он такой мизантроп?
За бременем дел я так и не удосужился что-нибудь узнать ни об Аггее, ни о его острове. Вначале - новости о ребенке, потом забота о новичках. А уж в "Белкиной крепости", так там вообще не до вопросов…
- Да никакой он не мизантроп. Он и слова такого не знает. Ну остался человек в Смутном времени. Нам что, жалко? Никому не мешает…
- А эти, с которыми он воюет? И рыбу для кого-то ловит.
- Долгая история, - махнул рукой князь. - Как-нибудь расскажем. Или сам Аггей расскажет, под настроение.
- А в двух словах? Чтобы мне хоть представление иметь, о чем его спрашивать.
- Хм… Тогда уж лучше - о чем его не стоит спрашивать. Не любит Аггей об этом вспоминать. А в двух словах это звучит так - в Смутное время могущественный колдун потерял всю семью и поклялся страшной клятвой убивать всех, кто виновен… Укрылся на одном из островков, а оттуда нападал на всех, кто проходил или проплывал мимо. Мстил до тех пор, пока мог. Достаточно?
- Не очень, - честно ответил я. О мести я сам догадался.
- Сам же просил - в двух словах. Что еще? Хотел еще Аггей церковь выстроить, деньги на это собирал. Думал - отстроит храм, то все ему сразу и простится. ("А деньги-то он и до сих пор собирает!" - вспомнил вдруг я.) Ну могу еще добавить, что Аггея и островок его перекинуло сюда, в Застеколье. Он это не сразу и понял. А колдун он такой могущественный, что может даже мертвецов оживлять. Правда, только тех, кого сам и убил когда-то… Замкнутый круг.
- А вы-то не возражали?
- Ну меня-то и на свете еще не было. Да и сам подумай, кто бы мог возразить? Кто нас спрашивать станет? В Застеколье свои законы, и не мы их устанавливаем. С нами у Аггея отношения не сложились. Вреда от него никакого. Пользы - тоже. Может, сейчас чем-нибудь и поможет…
- А почему… - начал я задавать следующий вопрос, но передумал. Всего мне князь не расскажет, а что расскажет - я все равно не пойму.
- Когда идти?
- Послезавтра - похороны Гнома. После них и отправишься.
Наверное, состояние кладбища может сказать о людях больше, чем они сами. Не было того, что привычно видеть на "наших" кладбищах: путаницы могил, битых бутылок, свалок из ржавых оград, сухой травы, сгнивших крестов и тряпок. Не было и четких бездушных рядов с надгробными плитами, которые показывают в американских боевиках. Все было просто, чисто и… уютно. Прав был мой друг Александр Сидоренко (Царствие ему небесное!) когда говорил, что могила близкого человека - продолжение нашей квартиры…
Панихиду служил священник, которого я прежде не видел. Может - пригласили, а может, не было случая познакомиться. Надо бы хоть поговорить, а лучше - исповедаться. Если разобраться, то и с первой-то (?) женой я живу невенчанно, а уж заведя вторую…
На похороны собрались не только жители Цитадели и крепостей, но и крестьяне из окружающих деревень. Тут же были мои бывшие ученики, с которыми я так и не успел завершить курс истории. Мои новобранцы, ставшие в два дня ветеранами. Не было лишь Вики, которой после операции был прописан постельный режим, и Белки. Почему она не пришла, можно только догадываться. Хотелось бы поверить в официальную версию о том, что не могла оставить раненых (победа над цвергами далась не так просто и пострадали не только мои ребята, но и воины Цитадели), да ведь Машка - не единственный врач. Мне же почему-то казалось, что причина в другом. Возможно, Белку и Гнома раньше связывали не только дружеские чувства… Знаю, что ревновать к прошлому - глупо, но все равно ревную…
Я не стал оставаться на поминки. Зачем? Помянем потом, вместе с ребятами. Прости, Валера, но мне нужно идти…
Дороги к дядьке Аггею не было. Не было даже чего-нибудь похожего на тропку. А было просто чувство дороги. Будь это на "Большой земле", я бы точно заблудился (там бы я и с тропкой заблудился). Здесь даже не сомневался и не задумывался о маршруте. Просто знал, куда идти. От Цитадели пройти к озеру, от озера - по болоту.
В прошлый раз, благодаря заботам водяного и его сома, мне удалось изрядно сократить путь. Но по озеру ходить не умею, а плыть долго. Пришлось потратить почти день на обход. Ночевал на голой земле, не озаботившись развести костер. Готовить еду смысла не было, обошелся сухим пайком. Пошел бы и ночью, чтобы скорее вернуться, но решил не рисковать. Зато на следующий день наверстал упущенное. Та дорога через болото, на которую мы с Евдохой затратили день, была пройдена гораздо быстрее. Не хотелось бы еще раз сталкиваться с карликами. Но пронесло…
Дядька Аггей сидел на берегу и задумчиво прикладывался к солидной корчаге. Неподалеку валялись еще две посудины, уже опорожненные. Подозреваю, что имей дед возможность сбегать и купить водку, то весь берег был бы завален пустой посудой. А когда самому приходится ставить бражку и гнать самогон, то спиться труднее.
- Будешь? - вместо приветствия спросил Аггей, протягивая мне емкость. - Помяни Евдоху.
- Ну помяни Гос… - начал было я.
- Ты что, смерти моей ищешь? - подпрыгнул старик как ужаленный, хватая меня за руку.
- А ты… чего? - остолбенел я, но тут до меня дошло. Старик-то ведь действительно колдун! И только сейчас пришло в голову, что же я хотел увидеть, но так и не увидел в его хижине. В ней не было ни одного образа… Если судить по прочитанным книгам, то ихнему брату одно только поминание имени Господа как удар по печени… Но не до смерти же? Я только покрутил головой и сделал глоток. Молча.
Дядька Аггей, несмотря на пустые братины, запойным не выглядел.
- И чего пришел? Неужто кикимору помянуть?
- Женщину, - поправил я его, сделав второй глоток.
Дрянь, конечно, дедовская самогонка. Было бы хорошее вино или водка, то я бы рискнул напиться. А надираться сивухой, неизвестно из чего (или кого?) сотворенной, не рискнул. Но вот глоток-другой, для профилактики гриппа и укрепления расстроенных нервов - самое то…
- Значит, стала человеком, - задумчиво обронил дядька Аггей, забирая братину. - Из-за тебя?
- А ты разве не видел?
- Пятки? Видел… Но думал - так, почудилось. Да я ведь тогда в таком расстройстве был, что и значения не придал. Похоронил - а потом подумал.
- Она мне сказала, что ты теперь свободен. К чему это?
- Все к тому же… Свободен теперь.
- Извини, не получилось у меня на похороны прийти, - повинился я. - Но тут столько всего навалилось. У нас тоже похороны были…