- Слышал, - поморщился дядька. - Тритон приплывал. Сказал, что ты его мамаше поручил мне сообщить о карликах. Значит, дошли и до вас. Я-то думал, что они только тут, у меня лазают. Стало быть, все гораздо хуже…
- Хуже - это как?
- Да так, парень. Где они появляются - там потом только голая земля остается.
- Но ведь не осталась же…
- Не осталась? Да что ты знаешь? - плюнул Аггей мне под ноги. - Я ведь не о наших краях говорю. Ты что думаешь, одно только наше пространство существует, да Застеколье, что мир наш закрывает от разной дряни?
- Уже не думаю. Откуда-то они все лезут и лезут.
- Во-во, лезут… Были как-то они и у нас. На наше счастье, немного их пришло. Не смогла тогда Цитадель их сдержать, пробиться сумели. Об этом тебе никто не рассказывал?
- В Смутное время? Борис говорил…
- Для тебя оно Смутное, а для меня… - махнул в сердцах дед. Видимо, за пятьсот лет раны продолжали болеть. - Чего пришел-то?
- Пленных мы взяли, а разговорить не можем.
- И что? С каких это пор Бориса учить, как железо калить? - удивился дядька. - Или, он добреньким стал? Ни в жизнь не поверю…
Да уж, да уж… Кем-кем, а "добреньким" Борис не был. Правда, насчет железа… Не могу представить пращура моей Машки в роли палача.
- Разговаривать мы по-ихнему не умеем, - пояснил я. - И вообще, впечатление такое, что они не умеют разговаривать.
- Конечно, не умеют, - фыркнул дядька Аггей. - А кто сказал, что они уметь должны? Птицы и ящерицы тоже по-человечески не говорят, но друг дружку понимают. Ну и что? Их не слушать, а понимать нужно.
- А ты понимаешь?
- Пришлось. За столько-то лет чему не научишься. Только, как я помочь-то смогу? Я, хоть и свободен теперь, но самому далеко отсюда не уйти. Дальше дня пути - никак… Надо было тебе парень пару-другую этих карликов сюда привести. На месте бы и поговорили. Все, что нужно узнали, а потом…
Вот об этом я чего-то не подумал. Но уж Борис-то меня мог бы предупредить… И что теперь?
- Что же теперь? - повторил я свою мысль вслух. - Никакого выхода?
Дядька посмотрел на меня и вдруг широко улыбнулся. Что же это его так развеселило?
- Ну, паренёк, - прищурился он. - Выход-то, конечно, есть. Только вот, он тебе может не понравиться…
- И что же? - насторожился я. Опять какая-нибудь пакость на мою голову? И точно…
- Ежели ты меня на себе вытащишь.
- Это как это?
- Да так, берешь меня на закорки и… тащишь. Надо через круг охранительный меня провести. Раньше-то я бы в нем просто сгорел, если бы выйти попытался. А теперь - с ног сбивает. Пробовал ведь я после Евдохиной смерти к вам прийти.
Что-то такое я где-то уже слышал. Или - читал. О, так это ж мой любимейший Макс Фрай, который помог выбраться из чужой реальности Лойхо Пойдохву (в правильности написания имени не уверен). Макс, помнится, сумел уменьшить Лойхо и вытащить его в пригоршне. А мне предстоит на закорках.
Легко сказать. Берешь и тащишь эдакую орясину… Наверное, у меня был такой жалкий и затравленный вид, что дед торопливо утешил:
- Да ты не боись. Не всю же дорогу тащить, а только от болота. Самое трудное-то я на своих двоих прочапаю.
Когда мы прошли это окаянное болото и вышли к озеру, дед остановился и весело крякнул: "Ну становись. Эх, давненько я на чужом горбу не ездил!" Усаживаясь на мою спину, дядька примирительно сказал:
- Ты меня придерживай, а то вдруг упаду. Не боись, худой я стал - во мне и пяти пудов не наберется! - Поерзав, уточнил: - Пожалуй, пуда четыре. А мешочек-то твой я сам понесу, все же полегче будет.
- Чебурашка недоделанный, - крякнул я.
Я тащил на своем горбу Аггея, проклиная себя - дурака - и деда. Что же он, зараза, так провинился? И весил он пудов десять, не меньше. Но уж взялся за… исполнение роли лошади, то деваться некуда. Тащить надо.
Отдохнуть захотелось шагов через десять. Пересилив себя, отшагал еще столько же. Потом - еще раз десять по столько. Решил - пора. Стал осторожно приседать, но как только лапти старика коснулись земли, как неведомая сила потащила нас назад. Я побыстрее выпрямился.
- Вот-вот, а ты не верил, - злорадно пробурчал дед с моего горба.
И что теперь? Ну ведь мог бы взять с собой кого-нибудь! Сделали бы носилки. Или тащили бы этого кабана по очереди! Отдыхай - не отдыхай, а идти все равно надо.
Как я прошел путь до Белкиной крепости - лучше не рассказывать! Мне стало казаться, что я родился с этим дедом на горбу! А он, зараза, развлекал меня побасенками о том, что настоящий колдун должен кататься на молодых оболтусах…
Тащить пришлось два дня и полночи. Все-таки приноровился и отдыхать - ложился на живот, чтобы дед оставался на мне… Хуже всего, когда деду хотелось сходить "по-маленькому". Приходилось пристраивать его на какой-нибудь пенек или ветку и держать. А уж как дед дотерпел, чтобы не попроситься "по большому"?! Честь ему и хвала за это.
Последний отрезок пути я проделал на "четырех костях", хотя дед ворчал, что ему приходится высоко задирать ноги. Ну это уже его проблемы! Однажды мы с ним поругались всерьез. У него, видите ли, слетел лапоть, и он, мерзавец, стал требовать, чтобы я вернулся. Вот уж хрен тебе! Аггей попытался пинать меня в бок, на что я пообещал, что цверги-цвергами, но если он раз стукнет, так я его тут и сброшу, и пусть его унесет куда-нибудь подальше! Угроза подействовала, но дед стал хранить гордое молчание!
Когда я показался в пределах видимости, ко мне подбежал народ. Тут были и мои ребята и незнакомые люди. Подхватили деда, а меня взяли под белы рученьки, отвели наверх и уложили. Даже не попытавшись раздеться (а Машка что-то ворчала насчет умывания!), отключился.
Глава шестая
РАЗГОВОРЫ-РАЗГОВОРЫ…
Мне было хорошо! Вот, умер бы сейчас от счастья! Всего-то нужно, чтобы никто не сидел на твоем горбу! Стало еще лучше, когда услышал Машкин голос:
- Ну что, носильщик? Как самочувствие?
- Отлично! Сколько я проспал?
- Часов восемь.
Вот это да! Да за это время Аггей успел не то что допросить, но и выпотрошить всех наших пленных. А я тут валяюсь! "А впрочем, - подумал я лениво, - что изменится от того, что я сейчас встану и пойду выяснять? Можно и потом…"
- Если проснулся, то вставай и шлепай в баню, - безжалостно потянула меня Машка с кровати.
- Откуда у нас баня? Вроде бы не было.
- Собрали, пока ты за колдуном ходил. Ну осталось еще кое-что доделать, но мыться уже можно.
- Молодцы. Медаль вам! А как там ребятишки?
- Антошка бегает. Но у него только поверхностные раны. Да и не раны, а так - ссадины, ничего серьезного. У Насти, хотя ты ей бинт слишком туго намотал, рука почти зажила. С Викой - похуже. Температура пока высокая, но тоже - все в пределах нормы. Уже начала есть просить. Думаю, что через день-два пойдет на поправку, - доложила Белка, продолжая целеустремленно стаскивать меня с кровати. - И, имей в виду, что сегодня у тебя выходной. Никаких дел, никаких проблем. Как врач говорю: "Все дела - завтра!"
Вставать и куда-то идти мне совсем не хотелось. Зато хотелось есть. За время пути об этом как-то и думать забыл. Какая уж там еда. А зря, наверное, силы бы сэкономил.
- А нельзя меня вначале накормить? - робко попросил я. - Есть хочу…
- Сначала - мыться, - безапелляционно заявила Белка. - Пахнет от тебя, как от игоша после случки…
- Ты бы хоть слова-то подбирала, - укорил я подругу. - А на вид - интеллигентная девушка. Откуда и слова-то такие знаешь?
- Он где-то по болотам ползает, а я должна слова подбирать? - весело прикрикнула Машка. - Сам не дойдешь - ребят позову. Отнесут они тебя в лучшем виде. Уже под стенкой скребутся - как там их драгоценный Олег Васильевич? Обижаются, что один ходил, умаялся, бедный… Бестолочь! Тебе что, трудно было кого-нибудь с собой взять?
- Знаешь, хорошая мысля - приходит опосля, - виновато прокряхтел я, поднимая с постели свое несчастное тело. - Я об этом два дня думал, пока Аггея тащил.
Машка фыркнула:
- Хорошо, что ребята не знают, какую Олег Васильевич глупость сделал. А дед Аггей уже в лицах рассказал, как ты его писать пристраивал. Чуть ли не струю направлял…
- Аггей сказал?! - возмутился я, до глубины души пораженный подлостью старика. - Вот, зараза старая… Знал бы, оставил бы его в болоте. Обратно пусть сам добирается, без меня. Пусть его другой дурак тащит.
- Да не кипятись так, - засмеялась Белка. - Пошутила я. Но уж если ты его тащил два дня, не трудно представить - физиология. Тут и врачом быть не нужно.
- Машка, как хорошо, что ты у меня не патологоанатом. Я к тебе со всею душой, а ты…
Машка посмотрела на меня долгим многообещающим взглядом, прищурилась и процитировала:
"Устала, Варвара Петровна?
О, как дрожат ваши ручки!" -
Шепнул филолог любовно,
А в сердце вонзились колючки.
"Устала. Вскрывала студента:
Труп был жирный и дряблый.
Холод… Сталь инструмента.
Руки, конечно, иззябли.
Потом у Калинкина моста
Смотрела своих венеричек.
Устала: их было до ста.
Что с вами? Вы ищете спичек?
Спички лежат на окошке.
Ну вот, вернулась обратно,
Вынула почки у кошки
И зашила ее аккуратно,
Затем мне с подругой достались
Препараты гнилой пуповины,
Потом… был скучный анализ:
Выделенье в моче пуповины…"
- Тьфу, ты, - плюнул я в сердцах. - А кошку-то зачем мучить? Почки у нее вытаскивать, а потом и обратно вставлять?
- Это ты у Саши Черного спроси, - отозвалась Машка. - Может, для рифмы? Ну вперед и - в баню!
С трудом, но мне удалось встать на ноги. Удалось (с помощью Машки, подставившей плечо!) сделать несколько шагов. Спустившись по лестнице, я понял, что дальше могу идти и один.
Во дворе кое-что изменилось. Неподалеку от озера появилось строение, из трубы которого шел легкий дымок. Вокруг самой крепости вырастал мощный частокол из заостренных бревен, над возведением которого трудился народ.
- Вот, сруб за один день поставили, печку сложили и крышу соорудили, - гордо сообщила Мария, как будто сама все это делала. - Осталось только щели заделать.
- А печка? - вспомнил вдруг я кое-какие тонкости, когда мы уже были в предбаннике.
- Что - печка? Печку наш Андрей клал, - сообщила Машка, пытаясь стащить с меня одежду.
Я почему-то застеснялся и принялся раздеваться сам. "Совсем дурной стал", - подумалось мне. Ну вот, поди ж ты, хоть мы и были вроде бы муж и жена, но стеснение оставалась до сих пор.
Смешно сказать, но я впервые видел Машку обнаженной. Нет, был еще случай в душевой, но там было слишком тесно, чтобы разглядывать. Сильные стройные ноги, упругая грудь, красивая… попа. Пожалуй, выпусти ее на подиум, она получит все эти короны "мисс" и "миссис", вместе взятые… Только кто же ее выпустит? Перебьются…
- Печь дымит, нужно глиной обмазать, - деловито сообщила Машка, открывая дверь в парилку. - Попарится пока не получится, но вода горячая. Андрюшка сказал, что он только в книжках видел, как печки кладут, но все правильно получилось. У нас печник-то всего один, а крепостей, помимо нашей, еще три восстанавливается. Чего человека дергать?
- Правильно, - заметил я. - Только давай-ка побыстрее мыться, да выметаться отсюда. Иначе угореть недолго. А печку ломать придется.
- Такую красивую и ломать? - удивленно спросила Белка, набирая воду и для себя и для меня. - Ты разве в печах разбираешься? Да ну, не дуйся ты так сразу. Трудно ответить?
- В печах, я может, не разбираюсь, но кое-какой опыт есть, - сдержанно ответствовал я. - Сложенную печь нельзя так сразу топить. Нужно с недельку подождать, пока раствор просохнет, а уж потом можно обжигать. Вот так-то.
- Ой, какой ты у меня умный, - восхитилась Машка, намыливая мне спинку. - А если бы был немножко почище, то…
- То что! - воспрянул я духом, хватая свое сокровище и прижимая его к себе. За что и был немедленно бит мочалкой по голове.
- Сам же сказал - печь дымит, - слабо пискнула Машка, имитируя сопротивление…
Наше мытье затянулось… Но мы могли бы и дольше, если бы эта печь не дымила…
Не евший два дня, уставший как собака… Ай да я! Когда мы кое-как довели "помывку" и вытирание до конца, обнаружилась одна проблема. Оказалось, что Машка забыла взять с собой сменное белье. Причем не только для меня, но и для себя… И полотенце оказалось только одно. Надевать прежнее белье, пережившее "турпоход" на остров и обратно, мне не хотелось. Машка тоже не желала надевать "вчерашние" трусики.
Наше возвращение из бани запомнилось! Впереди бежал я, прикрывая руками свое "хозяйство", а за мною Машка, придерживавшая на бедрах банное полотенце. Я очень надеялся, что девчонки меня в тот момент не видели. Оказалось - зря. Когда надо - никто ничего не видит, а когда не надо…
Хохоча, как два придурка, мы вбежали в комнату и принялись искать белье. Может, и дольше бы искали, но очень хотелось есть. А из-за двери раздавался ехидный голос:
- Публика просит продолжения стриптиз-шоу!
Машка, покрасневшая как рак (да и я, наверное, был не лучше) открыла дверь. На пороге стояли и ухмылялись Лена и Настя. Я уже открыл рот, чтобы "гавкнуть", но завидев, что руки у девчонок нагружены подносами, смягчился.
- Ну молодожены, аппетит нагуляли? - хитренько поинтересовалась Настя. - Или любовью сыты?
Вместо ответа я стал сгребать все, что у них было.
- А чего так мало? - поинтересовался я, снимая с Настиной руки корзинку с хлебом. Вторая рука была на перевязи.
- Вот это наглость! - задохнулась Елена от возмущения. - Мы тут старались, готовили, а он "чего мало!" Ну-ка, Настька, забирай все обратно!
- Ладно-ладно, - заюлил я. - Уже и пошутить нельзя. Не сердитесь, я же не подумав!
- Наш начальник кушать хочет, - заступилась за меня Машка. - Да и с головой у него плохо. Устала за дорогу.
- И у тебя с головой неважно, подруга, - неожиданно вдруг сделала выговор Елена. - Человек устал, не поел еще, а ты его супружеские обязанности заставляешь исполнять… Он же не ровесник тебе, понимать надо. Был бы помоложе…
- Лена! - пристыдила Настя подругу, ухватила ее за рукав и вытащила в коридор.
Было слышно, как Елена резко говорила: "Да отцепись ты от меня. И не ревную я Олега! Очень надо! Но должна эта дура головой думать. Ей - лет семнадцать, а ему-то за сорок. Могла бы и пожалеть мужика. Он полуживой приполз, а она…" Настя ей что-то ответила, потому что Елена опять выдала: "Да все они козлы! Западают на молоденьких! Мой-то бывший - тоже запал на такую студенточку, вроде Машки!".
- Ой, не могу, - зашлась Машка в диком приступе хохота. - Как они о твоем здоровье пекутся, Олег Васильевич. И заметьте - о половом здоровье!
Мне на какое-то время было не до объяснений. Я спешно стал хватать все, что принесли девчонки, но был остановлен бдительной Марией.
- Э, Олег Васильевич, так нельзя. Не надо мясо и гарнир руками хватать. И не запихивай ты в рот… Есть же вилки.
- Ты еще скажи, вилку держать в левой руке, а нож в правой, - буркнул я, торопливо дожевывая умыкнутый кусок хлеба.
- Ну на такое высокое искусство тебя подвигнуть даже я не способна. Ешь, как удобнее. Но все-таки попробуй жевать…
Я сидел и торопливо уминал все, что было положено. Маша сидела рядом и с улыбкой наблюдала за мной. Через полчаса я почувствовал себя человеком.
- Уф, - откинулся я на спинку стула.
Стула? Кажется, раньше его не было. Теперь я мог здраво размышлять и осмотреться. Действительно, комната приобрела вполне жилой вид. Мы вроде бы находились сейчас в гостиной, она же кабинет и столовая. В комнате появился стол, несколько стульев и пустой книжный стеллаж.
- А почему? - кивнул я на зияющие пустотой полки.
- Ну не всё сразу, - пожала плечами Белка. - Я уже попросила Ярослава, чтобы в книжные магазины и на оптовые базы гонцов отправили. Те книги, что в Цитадели остались - пусть там и остаются, перетаскивать смысла нет. Проще новые закупить.
- А откуда ты знаешь, что я хочу? - ревниво заметил я, почуяв поползновения на мои вкусы и интересы.
- Элементарно, Ватсон, - засмеялась Машка. - Взяла несколько издательских каталогов и отчеркнула книги по фантастике, философии, истории. На первых порах хватит, а дальше - сам закажешь.
- Ну не хрена себе! - чуть ли не крикнул я, представив, каково это будет "отчеркнуть все книги по фантастике, философии и истории…". - Да мне на такое никакой зарплаты не хватит!
- Ну хорошие книги и должны быть дорогими, - рассудительно утешила меня Белка. - В Европе, скажем, книга стоит столько же, сколько пара модельных туфель… Или ты голову ломаешь, где деньги взять? Плюнь. Чего-чего, а деньги у нас есть. Остров в Средиземном море мы, возможно, и не купим.
- Жаль, - вздохнул я. - Всю жизнь хотел остров рядом с Итакой.
- Не шутишь? - удивилась Машка. Потом спокойно сказала: - Если тебе и впрямь хочется остров, так денег у дедов займем. Ну как бы займем… Возвращать не надо. Если приспичит в космос слетать, как туристу, только скажи… Ан нет, как врач скажу - по состоянию здоровья не пройдешь. Зрение у тебя малость подкачало… Ну это беда поправимая.
- Слушай, откуда у тебя деньги? - робко поинтересовался я.
- На "Большой земле" есть банки, есть люди, которые для Цитадели деньги зарабатывают. Кстати, ты свою карточку жене оставил? Вот и молодец. Я на твой счет немножко денег подкинула, чтобы девчонки у тебя могли чего-нибудь прикупить.
- Ну и ну, - закрутил я башкой. Любовница перечисляет деньги для жены!
- И чего нукать? Жена - молодая и красивая, ей нужно одеваться, обуваться. Дочке скоро в институт поступать. Кофточки-юбочки… А кто говорил, что из-за компьютера вечно ссоритесь? Вот - пусть от меня подарок. Ноутбук себе купит.
- Белочка денежку на хвосте принесла… А тебе не кажется, что ты делаешь из меня содержанку? Жиголо.
- Дурак, - уже в который раз наградила Машка меня этим эпитетом. Или - поставила диагноз. Врач как никак.
- А как ты номер счета узнала?
- Тот, на который тебе зарплату перечисляют, мне дядька Слава дал. А у него откуда, я не спрашивала. Он ведь тебе тоже что-то там перечислил. Не то двадцать, не то сто двадцать тысяч.
Номер счета вполне мог быть в бумагах, утащенных из сейфа Унгерна. Я же не подумал обзавестись новым.
- Машка, ты мне так и не сказала - откуда вы деньги берете? Получается, как в анекдоте: "Абрам, ты где деньги берешь? - Сара дает. - А где их Сара берет? - Из тумбочки. - А в тумбочку кто кладет? - Я. - Ну а ты где берешь? - Сара дает…"
- Вот, примерно так. Из тумбочки.
- То есть Застеколье обеспечивается "оттуда"? - продолжал я допрос. - Есть какие-то фонды, биржи, которые работают на вас? Я, кстати, вспомнил - видел по телику пару банкиров, которые в Цитадели мелькали.
- Н-ну, почти, - уклончиво ответила Маша. - Фонды и биржи. Но и нам есть что продавать. Причем - это довольно дорого стоит.
- Например? - настаивал я.
Белка посмотрела на меня чуть пристальней, чем положено любимой женщине:
- А как у тебя с точными науками и с биологией?