Сине-зелёный свет наполнил пещеру. Донеслись истошные вопли различной тональности, толпа пришла в движение, заставив стоящих вокруг Ромма аборигенов, повернуть головы в её сторону, тем самым ослабив внимание к нему. В следующее мгновение Ромм сделал несколько быстрых широких шагов и подпрыгнув, совершил в воздухе переворот и оказался на возвышении, стоя боком к сидящему аборигену, которого он посчитал самым главным в пещере, с которым разговаривал приведший его в пещеру абориген. В следующее мгновение он повернул бластер в сторону стоящего перед вождём аборигена и нажал на спусковой механизм - заряд вошёл аборигену точно в грудь, окутав его сине-зелёным ореолом. Абориген громко вскрикнул и рухнул лицом вниз: по его волосатому телу заскользили сотни ярких белых молний. Стоявшие за ним другие аборигены попятились. Не раздумывая, Ромм шагнул сидящему вождю за спину и ткнул стволом бластера ему в голову.
- Вставай, гад! - Заорал он. - Пристрелю!
Сидящий вождь даже не пошевелился, будто угроза относилась, вовсе, не к нему.
- Вставай!
Ромм ткнул ногой вождю в спину, но вместо того, чтобы подняться, вождь, вдруг, начал валиться вперёд и скользнув, свалился с возвышения, его волосатая кожа лопнула и...
Ромм, буквально, оторопел: вместо человеческой плоти, из-под разошедшейся кожи виднелись лишь человеческие кости. Вождь был мёртв и скорее всего, уже очень давно.
Тогда Ромм прыгнул к следующему, сидящему на возвышении вождю и пнул его ногой - абориген повалился на бок, его волосатая кожа тоже лопнула и громкий шелест осыпавшегося скелета возвестил, что он тоже мёртв.
Ромм поднял голову и вдруг осознал, что в пещере стоит, буквально, мёртвая тишина. У него мгновенно созрел план его дальнейших действий.
Он шагнул к краю возвышения и спрыгнув с него, побежал к выходу, энергично крутя головой, готовый выпустил заряд бластера в того аборигена, который попытается воспрепятствовать его бегу, но все аборигены стояли, будто окаменев.
Неужели они не знали, что их вожди мертвы? Пытался размышлять Ромм, лавируя меж замерших аборигенов, стараясь не задеть кого-то из них, чтобы ненароком не вывести из оцепления. Но они же должны были видеть, что вожди не пьют, не едят, не разговаривают, в конце-концов. Какое мне до этого дело. По его лицу скользнула мина досады. Видимо, они вошли в транс от того, что я забрался на священное возвышение и сбросил оттуда их неприкасаемых вождей? Нужно убираться поскорее, пока они не вышли из шока.
Обежав нескольких аборигенов, Ромм выбрался на более-менее свободное пространство. Путь до выхода из пещеры был свободен и он, бросив быстрый взгляд вокруг себя и убедившись, что аборигены продолжают находиться, будто, в невменяемом состоянии, широкими шагами бросился к выходу.
Снаружи никого из аборигенов не было, видимо все они собрались внутри пещеры, чтобы выслушать рассказ о поимке нового пленника, что придало Ромму силы и насколько он смог, увеличил скорость бега и направился к ближайшим деревьям.
Ромм бежал не оглядываясь, каким-то неизвестным чувством осознавая, что за ним погони нет, собственно, так его и учили в школе пилотов: двигаться вперёд не оглядываясь. Ещё он потому не оглядывался, будто опасался, что если оглянется, то погоня тут же появится. Его мозг сверлила лишь одна мысль: успеть добежать до первых деревьев.
Громкий гортанный звук догнал его, когда он поравнялся с первыми деревьями леса. Не раздумывая, он прыгнул за ствол ближнего дерева, на удивление, с низкой кроной, развернулся в сторону пещеры и аккуратно раздвинул ветки перед собой - его лицо тут же исказилось гримасой досады: перед входом в пещеру, приподняв свои палки, крутились четверо аборигенов. Скорее всего Ромм успел спрятаться за дерево прежде, чем аборигены выскочили из пещеры и потому они не увидели, куда он побежал. К тому же, почва на некотором расстоянии от пещеры, в ту сторону, куда он бежал, была каменистой и скорее всего никаких следов на ней не осталось. Но в тоже время Ромм, с досадой, отметил, что побежал он не в ту сторону, откуда его привели к своей пещере аборигены, что его несколько озадачило.
Из пещеры вышли ещё четверо аборигенов. Ищущие следы сбежавшего пленника первые аборигены, выпрямились и все они принялись махать своим оружием, видимо пытаясь доказать друг другу, куда убежала их потенциальная жертва. Затем вышедшие последними аборигены развернулись и побежали в ту сторону, откуда они Ромма и привели. Четверо первых направились в ту сторону, куда Ромм убежал, в действительности.
Гримаса досады тут же исказила лицо Ромма. Сунув бластер, который он продолжал сжимать в руке, в карман курточки, Ромм механически оттолкнул ветки от себя. Одна из них, резко шатнулась в его сторону и её лист, отличающийся формой от других листьев дерева коснулся лица Ромма. Ромм невольно вскрикнул и отпрыгнув назад, схватился за лицо - ему показалось, что лист его обжёг. Его чувство не обмануло его - на лице, под рукой, стремительно напухала горячая полоса.
Ромм попятился от неприветливого дерева и только сейчас увидел, что по его веткам вьётся какое-то растение, с теми самыми жгучими листьями, нога Ромма, вдруг, за что-то зацепилась и не устояв, он сел. Его сердце, буквально, остановилось. Ему показалось, что раздался такой грохот от его падения, что его услышали все аборигены в этом лесу. Тут же вскочив, не раздумывая, Ромм развернулся и побежал в глубь леса.
* * *
Сколько времени Ромм бежал, он затруднялся определить, так как его чувство времени, которое он упорно тренировал в пространстве Сетранской системы, здесь почему-то работало в другом своём течении и ему казалось, что он бежит уже вечность. Хотелось пить, но он, как мог, подавлял это чувство.
Лес постепенно приобретал другие очертания, нежели в начале его побега: деревья становились тоньше и как бы ниже, их крона разреженнее и нижние ветки деревьев уже почти касались своими листьями головы Ромма и порой он невольно вжимал голову в плечи, от кажущегося ощущения, что непременно зацепится за висящую впереди ветку и вновь обожжётся. Обожжённая щека по прежнему была заметно припухшей, но почти не чувствовалась: или Ромм уже свыкся с её жжением; или оно, действительно, прекратилось. Из-за не такой густой кроны стало заметно светлее и порой сквозь листву деревьев просматривалось синева неба. К тому же появились валяющиеся на почве ветки, которые издавали предательский хруст, когда Ромм наступал на них и хотя он старался бежать тихо, но это не всегда удавалось и порой под ногой раздавался такой громкий хруст, что Ромм невольно подпрыгивал и втягивая голову в плечи, старался вслушаться в звуки леса. Ему казалось, что такой хруст невозможно не услышать, даже за километры и аборигены обязательно его слышат и неминуемо бегут по его следу.
Была и ещё одна странность этого непонятного леса - Ромму, практически не встречались представители его фауны: лишь изредка он видел стремительно убегающих с междурядья мелких зверюшек или же блестящую меж зелёных листьев пару жёлтых глаз, которая тут же пряталась, как только он оказывался рядом с этим деревом. Птиц же, вообще, не было ни слышно и не видно. Будто лес был каким-то заколдованным и потому неприветливым для здешнего животного мира.
Слышали ли аборигены звуки шагов его бега или они руководствовались каким-то своим чувством, но через какое-то время, Ромм услышал за своей спиной такой же хруст, какой и выходил и из-под его ног и хотя хруст был ещё едва слышим, но он однозначно говорил, что те, кто его издает, движутся за ним.
Деревья в лесу росли почти правильными рядами, будто лес был посажен искусственно, а не был естественным порождением местной флоры и желая запутать тех, кто бежал за ним, Ромм периодически менял междурядье своего бега, но это, видимо, не слишком задерживало преследователей и едва стихнув, звуки их хрустящих шагов опять становились слышимы.
Вскоре бег преследователей стал настолько отчётлив, что Ромм невольно оглянулся - их было четверо, видимо те, которые изначально побежали в его сторону. Они уже были не далее сотни метров и просматривались вполне отчётливо. Скорее всего они устали не менее преследуемой ими жертвы, так как их бег был, на взгляд Ромма, заметно тяжёл.
Хаора! Ромм отвернулся и попытался ускорить свой бег, но как он ни старался, сделать это ему не удавалось, усталость брала своё. Как долго они намерены бежать за мной? А если появится какое-то препятствие: река, например, полезут они в воду? А я прыгну...
Додумать он не успел, так как раздавшийся впереди резкий хруст и затем последовавший громкий крик, заставили его остановиться и невольно попятиться - откуда-то, со стороны на междурядье деревьев, по которому он бежал, выбегали, определённо, люди, сжимающие в руках такие же палки с острыми наконечниками, как и у аборигенов.
Ромм прекратил пятиться и оглянулся - его преследователей видно не было и лишь далёкий хруст говорил, что они убегают. Ромм опять повернул голову в сторону выбежавших на междурядье людей. Их было шестеро. Они были высоки, стройны, бледнокожи и светловолосы. Из одежды на них были лишь набедренные повязки, весьма похожие на шорты. У Ромма тут же сложилось впечатление, что они весьма похожи на того бледнокожего человека, который висел с привязанными руками в одной из клеток пещеры аборигенов.
Значит там был не фреон. Тут же всплыла у Ромма мысль досады. Неужели, это тоже аборигены этой планеты? Весьма разительное отличие. Интересно, кто я для них: друг или враг?
Светлокожие аборигены тут же показали своё отношение к Ромму - сорвавшись с места они бросились в его сторону. Ромм вздохнул и закрыл глаза.
Прошло некоторое время, а Ромм продолжал стоять никем не тронутый. Наконец он осторожно раздвинул веки - рядом с ним никого не было. Он оглянулся - спины светлокожих аборигенов быстро удалялись по междурядью. Несомненно, они пустились вдогонку за волосатыми аборигенами. Несомненно, эти две гуманоидные расы Гарты были, отнюдь, не дружественно настроены друг к другу.
Дождавшись, когда светлокожие аборигены исчезнут за деревьями, Ромм отвернулся и медленно побрёл в ту же сторону, в кукую и убегал от волосатых аборигенов.
Совсем скоро Ромм почувствовал, что стало заметно свежее - несомненно, где-то впереди был водоём. Нестерпимо захотелось пить. Ромм закрутил головой, в надежде увидеть этот водоём и вдруг осознал, что идёт уже не по полусгнившим листьям и веткам, а по зелёной траве. Это его встревожило, так как из травы выпрыгивали в разные стороны мелкие особи здешней фауны, буквально, при каждом его шаге и которые могли быть отнюдь недружелюбны. Да и деревья стали заметно ниже и разлапистей, больше похожие на большие кусты и междурядье между ними было не таким прямолинейным. Ромм достал бластер и выставив его перед собой, ускорил шаг, непрерывно крутя головой и внимательно смотря себе под ноги.
Как Ромм не был внимателен, но всё же лес закончился для него внезапно. Он мгновенно остановился, осознав, что едва ли не следующий его шаг был шагом в обрыв, на краю которого он остановился. Внизу была достаточно широкая река, зажатая между крутых берегов, поросших густым и казалось бесконечным лесом. Но всё же в одном месте перед рекой был небольшой ярко-зелёный луг, густо усеянный причудливым цветным ковром. С одной стороны склон оврага, опускающийся к лугу был не так крут и вполне возможно, что по нему можно было сойти вниз и попытаться дойти до воды. На лугу паслись несколько животных и вероятнее всего, что они сошли на него, именно, по этому некрутому склону. Появились и птицы, которые громко крича и щебеча носились над лугом, выписывая в воздухе причудливые пируэты.
Сейчас, скорее всего была середина местного жаркого дня, так как небо было совершенно чисто и Атра, большим оранжево-жёлтым блином, висела почти над головой.
Ромм направился в сторону пологого склона, энергично крутя головой и внимательно смотря себе под ноги, так как трава по краю оврага доставала ему почти до колен, но она была какой-то причудливо мягкой и будто раздвигалась в стороны при каждом шаге, словно не желая быть примятой ногами человека.
Вообще-то странно, что я до сих пор не встретил ни одного крупного зверя. Всплыла у Ромма мысль недоумения. Возможно по причине того, что мой и аборигенов бег был достаточно шумным и мог распугать представителей местной фауны, но для хищников навряд ли бы он был отпугивающим, скорее - наоборот. А если нет в этой части леса ни крупных животных и соответственно - хищников. В лесу травы нет, листва деревьев высоко и возможно несъедобная, что я на себе испытал... Он механически провёл рукой по щеке, довольно отметив, что припухлость почти исчезла, хотя место ожога ещё было чувствительно к прикосновению. Плодов на них тоже нет. Нашёл он для себя причину отсутствия животного мира в том лесу, из которого только что выбрался.
Идти пришлось долго, видимо глазомер у Ромма дал сбой от усталости и когда он оказался у пологого склона, то уже едва переставлял ноги и ему хотелось лишь одного: опуститься в эту шёлковую траву и закрыть глаза, но периодически встряхивая головой, он направился по склону вниз.
Вскоре его путь пересёкся с широкой тропинкой, которую, скорее всего протоптали пасущиеся на лугу животные. Ромм пошёл по ней и совсем скоро оказался внизу. Здесь тропинка, будто устье реки, разбилась на едва заметные тропки, которые тут же исчезли среди яркой высокой травы. До реки было не менее сотни шагов.
Ромм замер в нерешительности, так как идти по высокой траве ему не очень-то хотелось. Он принялся всматриваться в едва заметные тропинки. Одна из них показалась ему более чёткой, будто по ней ходили чаще, чем по остальным, но она шла не к реке, а вдоль склона оврага. Поколебавшись некоторое время, Ромм, всё же направился по ней.
К его удивлению, тропинка вскоре стала более чёткой, будто тот, кто по ней ходил, некоторое расстояние шёл не по ней, а над ней.
Впереди послышался какой-то журчащий шум, будто кто-то полз в траве. Ромм приподнял бластер и пошёл медленнее, внимательно всматриваясь в окружающую тропинку траву, но разгадка шума оказалась чрезвычайно прозаической - через несколько шагов он вышел к ручейку, выбегающему из склона оврага и видимо бегущему к реке. Ручеёк был достаточно широк, не менее шага и даже глубок, но с очень чистой водой и быстрым течением. В ручейке лежали несколько крупных камней, которые и создавали характерный шум журчания воды.
Ромм осмотрелся - вокруг никого не было, за исключением пасущихся вдалеке животных, которые совершенно не обращали на него внимания. Тогда он сунул бластер в карман курточки, присел и обмакнув в ручеёк палец, провёл им по губам - в нос ударила приятная свежесть и Ромм, буквально, задохнулся от её запаха. Следующее уже произошло совершенно бесконтрольно: он, буквально, рухнул на колени и заонтрольноя от её запаха. рые совершенно не обращали на него внимания. черпнув полную пригоршу воды, поднёс её ко рту и опустошив её, вновь зачерпнув воду, отправил её в рот. Сколько раз Ромм так проделал, он совершенно не представлял, но вдруг боковым зрением заметил какую-то тень, мелькнувшую над ручейком. Резко оттолкнувшись, он отпрыгнул от ручейка и выпрямившись, выхватил из кармана бластер и закрутился на месте, но вокруг, по-прежнему, никого не было.
- Хаора! - Ромм шумно выдохнул.
Неужели до галлюцинаций дошёл. Определённо, уже больше суток на ногах. Нужно обязательно отдохнуть. Здесь или возвращаться в лес? А если в лесу опять аборигены найдут? Не те, так другие. Сколько их здесь, враждующих друг с другом? А знают они об этом луге? Не исключено.А если присесть в траву под стенку оврага? Он осмотрел крутой склон оврага внизу заросший достаточно высокой травой. Пожалуй сверху могут и не увидеть. Не мешало бы что-то съесть. Подстрелить одно из тех животных? Ромм повернул голову в сторону пасущихся животных. Сырым есть их мясо? Он невольно передёрнулся. Это ведь не Затра. Какое оно у них? Развести костёр? Он посмотрел на бластер. Определённо все аборигены из леса сбегутся погреться у огня. Не отобьёшься. Остаётся лишь вода из ручья.
Не пряча бластер, Ромм присел и зачерпнув свободной рукой воду, поднёс её ко рту и в тот же миг какая-то неясная тень мелькнула сбоку от него. Отбросив руку от лица Ромм вскочил и развернувшись, уставился в предполагаемого противника, но вновь рядом никого не было. Состроив гримасу недоумения, он поднял плечи и вдруг широко улыбнулся - растущее у самого края ручья растение, вдруг, наклонилось и опустило в ручей свой цветок или то, что росло у него на самом верху. Подержав своё нечто в ручье несколько мгновений, растение распрямилось и продолжило стоять вертикально, как ни в чём не бывало.
- Ну и ну! - Невольно вырвалось у Ромма.
Продолжая широко улыбаться, он присел и склонившись к растению, принялся его внимательно рассматривать.
Растение оказалось достаточно интересным: оно были совершенно без листьев, если не считать пары узких листьев у самого его корня, имело длинный тонкий стебелёк на который было нанизано нечто, напоминающее большую оранжево-красную ягоду, которая сейчас была наполнена водой, которая искрилась в её продолговатых семечках-ловушках. Ромм повёл взглядом вдоль ручья - оба его берега были утыканы двумя рядами таких растений, будто небольшой изгородью. Растения, скорее всего, по мере своей необходимости, опускали свою оранжево-красную голову в воду и видимо, набравшись её, выпрямлялись.
Ромм осторожно дотронулся пальцем до оранжево-красной головы растения, палец ощутил заметную прохладу, даже холод и в тот же миг растение отстранилось от пальца. Ромм поднёс палец к глазам на нём была крупная розовая капля.
Кровь! Тут же всплыла у него тревожная мысль. Но ведь я не почувствовал никакого укола. Всплыла у него мысль недоумения.
Он опустил взгляд на ягоду до которой дотронулся - его недоумение сделалось ещё больше - ему показалось, что стебель растения вытягивался в сторону всё больше и больше, делаясь заметно тоньше и ягода должна была вот-вот отвалиться от такого тонкого стебелька, будто негодуя тем, что до него кто-то дотронулся против его желания и потому растение решило покончить со своим существованием. Ромм вытянул руку к ягоде, намереваясь поддержать её, но тут же отдёрнул её - над ягодой висело небольшое насекомое, к которому видимо растение и тянулось, предлагая свой плод.
Присмотревшись, Ромм понял, что это насекомое больше похоже на крохотную птичку с тонким длинным клювом.
Будто вняв просьбе растения, птичка опустилась на предлагаемую ягоду и сунула в неё свой тонкий клюв и...
Брови Ромма полезли вверх, птичка, буквально, начала увеличиваться в размере. Сделавшись едва ли не вдвое больше и заметно круглее птичка вытащила свой тонкий клюв из плода и быстро-быстро замахав своими крылышками, поднялось над плодом и развернувшись, полетела прочь. Стебель растения тут же принял свою прежнюю форму, растение наклонилось и сунуло свой плод в ручей.
Ромм громко хмыкнул.
Если эта птичка напилась сока этого плода, то навряд ли плод ядовит. Всплыла у него ободряющая мысль.