Слит искоса взглянул на него.
- Меняющие Форму не использовали планету полностью. Их было двадцать миллионов на все это огромное пространство, когда наши предки пришли сюда.
- Но эта планета принадлежала метаморфам! - вскричала Карабелла. - По какому праву…
- Полегче, - сказал Валентайн. - Не стоит спорить о первых поселенцах. Что сделано, то сделано, прошлого не вернешь, но в нашей власти изменить это.
Делиамбер тихо, но так, что привлек внимание слушателей, сказал:
- Возможно, все теперешние неурядицы в королевстве - начало возмездия за подавление метаморфов.
- Что ты хочешь этим сказать? - удивленно спросил Валентайн.
- Только то, что мы прошли долгий путь по Маджипуре, ничем не искупив первородный грех завоевателей. Как тебе известно, долги приумножаются. Теперь эта узурпация, зло, творящееся новым Коронованным, предстоящая война, смерть, разрушение, хаос… Может быть, прошлое начинает наконец сводить с нами счеты.
- Валентайн не имеет отношения к подавлению метаморфов, - возразила Карабелла. - Почему он должен страдать один? Почему именно его лишили трона, а не какого-то своевольного Коронованного прошлого?
Делиамбер пожал плечами.
- В таких делах не ищи справедливости. Почему ты думаешь, что наказан бывает только виновный?
- Божество…
- А почему ты считаешь Божество справедливым? Оно имеет дело с вечностью, когда все ошибки выправляются, каждый минус уравнивается плюсом, колонки подсчитываются, итог оказывается правильным. Все это в течение долгого времени. Наш же век короток, и тут многое часто бывает несправедливым. Компенсирующие силы вселенной все приводят в порядок, но крушат при этом как зло, так и добро.
- Более того, - сказал вдруг Валентайн, - может быть я избран орудием этих компенсирующих сил, должен был познать страдания, чтобы обрести мудрость.
- Как тебя понять?
- Если бы со мной ничего не случилось, я, вероятно, правил бы из Замка на Горе, как все до меня, довольный собой, принимающий вещи, какими есть, поскольку не видел бы в них ничего плохого. Но все эти приключения дали мне возможность увидеть мир, который я никогда бы не узнал, укрываясь в Замке. Может быть, теперь я готов по-другому сыграть предназначенную мне роль…
Он помолчал.
- Все эти разговоры ни к чему. Первое, что нам надо сделать, это вернуть себе Замок, а потом говорить о природе компенсирующих сил Вселенной и о тактике Божества.
Он оглянулся на разрушенный Велализир, проклятый город древних на заброшенной пустынной равнине, хаотичный, великолепный. Затем отвернулся и молча стал смотреть на менявшийся пейзаж впереди.
Дорога резко повернула к северо-западу, шла вверх по гряде холмов и спускалась в плодородную равнину Глейга у самого северного края озера Рогойз.
Сейчас они были в сотнях миль от лагеря армии Коронованного.
Ирманар, встревоженный присутствием в Велализире двух шпионов, послал разведчиков проверить, не двинулась ли армия на север им наперерез. Валентайн счел это разумным, но решил позаботиться и о собственной разведке.
- Сделай так, чтобы я знал, где ожидает нас вражеская армия, - сказал он Делиамберу. - Можешь?
Яркие золотые глаза уруна весело блеснули.
- Могу ли? Может ли пища летать? Морской дракон может плавать?
- Тогда, сделай.
Делиамбер отошел, зашептал что-то и замахал щупальцами, свивая и переплетая их самыми замысловатыми узорами. Валентайн подозревал, что колдовство Делиамбера в большей мере рассчитано на зрителей, что настоящая передача не зависит от размахивания щупальцами и произнесения формул, а только от импульса проницательного и чувствительного разума колдуна. Но все правильно. Пусть себе урун разыгрывает свой маленький спектакль. Без некоторой дозы работы напоказ невозможна успешная деятельность не только колдунов и жонглеров, но и Коронованного, Понтифика, Леди, Короля Снов, толковательниц снов, учителей священных таинств, может быть, даже таможенников провинциальных границ и продавцов сосисок на улице. Тот, кто занимается делом, не может быть чрезмерно прям и резок, должен прикрывать его магией, театральностью.
Делиамбер сказал:
- Отряды Коронованного, похоже, остались там, где стояли лагерем.
- Вот и хорошо. Пусть поторчат там подольше, в ожидании, когда мы вернемся с нашей экскурсии по Велализиру. Ты можешь распознать другие армии к северу отсюда?
- На большом расстоянии не могу. Чувствую присутствие рыцарских сил на Горном Замке, но они всегда там. Определяю небольшие отряды там и тут в Пятидесяти Городах, тоже ничего особенного. У Коронованного времени достаточно. Он сидит себе в Замке и ждет, когда ты подойдешь, а затем объявит великую мобилизацию. Что ты будешь делать, Валентайн, когда миллионы воинов спустятся к тебе с Замка на Горе?
- Полагаешь, я не задумывался над этим?
- Знаю, что ты думал, но мало. Следует крепко подумать - наши сотни против их миллионов.
- Миллион - неудачная мера для армии, - сказал Валентайн, рассмеявшись. - Жонглировать дубинками намного легче, чем стволами двикка-деревьев. Тебя пугает то, что ждет нас впереди, Делиамбер?
- Нисколько.
- И меня тоже.
Конечно, это была бравада. Валентайн сам понимал это. Боялся ли он? В полном смысле этого слова - нет. Смерть все равно придет, рано или поздно, бояться ее глупо.
Валентайн знал, что не очень боится смерти, потому что сталкивался с ней в лесу у Авандрейна, в быстринах Стейча, в брюхе морского дракона, в драке с Фарселом на Острове, и ни разу не испытал того, что можно назвать страхом.
Если армия, ждущая его на Горе Замка, раздавит его малые силы и зарубит его самого - это, конечно, печально, как печально было бы разбиться на порогах Стейча, но не эта перспектива ужасала его.
Страх за собственную жизнь был куда менее значителен, чем страх за судьбу Маджипуры. Если он, Валентайн, погибнет из-за неуверенности, глупости или просто неравенства сил, Замок останется в руках Баржазида и ход истории навеки нарушится, пострадают миллиарды невинных. Предупредить это - великая ответственность. И Валентайн чувствовал ее бремя. Если он героически погибнет, пытаясь подняться на Гору Замка, его испытаниям придет конец, но это станет началом агонии Маджипуры.
Теперь они проезжали через мирные сельские округа громадного сельскохозяйственного пояса Горного Замка, снабжавшего продуктами Пятьдесят Городов. Валентайн все время выбирал главные дороги. Он перестал таиться, караван бросался в глаза, скрыть его едва ли было возможно, да и наступило время, когда мир должен был узнать, что борьба за возвращение Замка лорда Валентайна вот-вот начнется.
Мир уже начал узнавать об этом. Разведчики Ирманара, вернувшиеся из города Пендивейна, сообщили о первых контрмерах узурпатора.
- До Пендивейна армий нет, - доложил Ирманар, - но в городе объявлено, что ты мятежник, разрушитель, враг общества. Заявления Понтифика в твою поддержку, кажется, еще не обнародованы. Горожан Пендивейна понуждают объединяться в отряды, чтобы защищать подлинного Коронованного и истинный порядок от твоих посягательств. И широко распространились послания.
- Какие?
Валентайн нахмурился.
- От Короля. Ты, видимо, слабо поддаешься ему по ночам, но Король присутствует в твоих снах и грозит тебе страшными последствиями, если Коронованный будет свергнут.
- Естественно, - пробормотал Валентайн. - Чудовищная энергия Короля работает на сына. Из Сувраеля, наверно, день и ночь шлют послания, но мы повернем это против него, а, Делиамбер? Король Снов говорит народу о том, как ужасно скинуть Коронованного. Прекрасно. Я хочу убедить народ именно в этом.
Хочу довести до его сознания, что ужасное на Маджипуре уже свершилось и что народ должен исправить случившееся.
- И что Король Снов - заинтересованная сторона в этой войне, - сказал Делиамбер. - Мы должны сказать народу, что Королю на руку действия сына.
- Мы это сделаем, - горячо сказала Лоривейд. - С Острова идут сильные послания Леди. Они противодействуют ядовитым снам Короля. В прошлую ночь Леди пришла ко мне во сне и показала, какое послание пошлет. Это видение наркотизации в Тил-омоне, подмена Коронованного. Она покажет народу твое новое лицо, лорд Валентайн, и окружит его сиянием Коронованного, горящей звезды власти. И даст портрет фальшивого Коронованного, подлого и темного предателя.
- Когда это произойдет? - спросил Валентайн.
- Она ждет твоего одобрения.
- Тогда открой сегодня Леди свой мозг и скажи, что надо начинать.
Кон из Кианимонта сказал:
- Мне так странно все это! Война снов! Если бы я когда-нибудь усомнился, что я в чужом мире, эта стратегия убедила бы меня.
Валентайн с улыбкой ответил:
- Лучше сражаться снами, чем мечами и энергометами, дружище. Мы стараемся победить убеждением, а не убийством.
- Война снов, - растерянно повторил Кон. - У нас на Кианимонте все по-другому. Но кто скажет, что лучше? Правда, я думаю, что здесь будут не только послания, но и сражения, прежде чем все пойдет на лад, лорд Валентайн.
Валентайн печально посмотрел на синекожего.
- Боюсь, что ты прав.
Через пять дней они подошли к предместьям Пендивейна. Известие о их приближении разнеслось по всей округе. Фермеры прекратили работу и глазели на караван плавучих экипажей, а в наиболее населенных местах на шоссе стояли толпы.
Валентайн решил, что это хорошо.
Ни одна рука не поднялась против них.
Толпа смотрела с любопытством, не проявляла враждебности. Большего он не мог пожелать.
Но когда они были в дне пути от Пендивейна, передовой отряд вернулся с известием, что к западным воротам города идет вооруженный отряд.
- Солдаты? - спросил Валентайн.
- Гражданское ополчение, - ответил Ирманар, - наскоро организованное, судя по виду. У них нет униформы, только повязки с эмблемой горящей звезды на рукавах.
- Великолепно. Горящая звезда посвящена мне. Я пойду к ним и попрошу их быть лояльными.
- Что ты наденешь, милорд? - спросил Виноркис.
Валентайн растерянно указал на простую одежду, в которой приехал с Острова, - белую тунику и блузу.
Хьерт покачал головой.
- Ты должен быть одет богато, и нужна корона. Я думаю, это очень важно.
- Я не хотел бы появляться слишком подчеркнуто. Если они увидят человека в короне, но не с тем лицом лорда Валентайна, которое они знают, их первой мыслью будет, что я узурпатор.
- Я полагаю иначе, - возразил Виноркис. - Ты идешь к ним и говоришь, что ты истинный король. Однако ты не похож на короля. Простая одежда и легкие манеры хороши в спокойной дружеской беседе, но не перед собравшейся военной силой. Твоя одежда должна производить большее впечатление.
- А я как раз надеялся действовать просто и искренне, как действовал всегда, начиная с Пидруда.
- Простота и искренность - пожалуйста, но нужна еще и корона, - сказал Виноркис.
- Карабелла, Делиамбер, как вы считаете?
- Небольшая подчеркнутость не повредит, - сказал урун.
- Это будет твое первое выступление с требованием Замка, - заметила Карабелла, - и будет кстати царственная пышность.
Валентайн засмеялся.
- Боюсь, что за время странствий я отвык от таких костюмов. Мысль о короне мне теперь кажется смешной. Напяленная на голову изогнутая металлическая пластинка, немного драгоценностей…
Он остановился, видя, как они поразились.
- Корона, - продолжал он не так беспечно, - атрибут только внешний, безделушка, украшение. На детей такие игрушки производят впечатление, но взрослые люди…
Он снова умолк.
- Милорд, - сказал Делиамбер, - помнишь ли ты, что почувствовал, когда в Замке тебе впервые надели корону?
- Признаюсь, у меня дрожь прошла по телу.
- Да. Пусть корона - детское украшение, глупая безделушка, но она также - символ власти, она выделяет Коронованного из прочих, превращает просто Валентайна в наследника лорда Престимиона, лорда Конфалума, лорда Стиамота. Мы живем этими символами. Милорд, твоя мать Леди многое вернула тебе, но в тебе еще очень много от Валентайна-жонглера, это вообще неплохо. Но сейчас, я полагаю, нужно больше экспрессивности и меньше простоты.
Валентайн молча слушал Делиамбера, думая, что иногда нужно позволить себе некоторую театральность, чтобы добиться желаемого эффекта. Да, они правы, а он ошибался.
- Хорошо. Я надену корону, если ее успеют изготовить.
Один из людей Ирманара быстро сделал для него корону из кусочков испорченного механизма плавучей повозки - единственного запасного металла, который был под рукой. Рассматривая эту поспешную импровизацию, Валентайн подумал, что это работа мастера: места соединений были почти неразличимы, лучи горящей звезды располагались на равном расстоянии друг от друга, внутренние орбиты были гладко закольцованы. Конечно, ее нельзя было сравнить с подлинной короной из семи различных драгоценных металлов с инкрустацией, с отшлифованными редкими камнями, с тремя сверкавшими камнями диниаба на лобной части.
Но та корона, сделанная во время великого царствования лорда Конфалума, вызывавшая восторг больше всех других атрибутов имперской пышности, была сейчас далеко, а эта, заняв свое место на его голове, вероятно, магически окутается соответствующим величием. Валентайн долго держал ее в руках. Лишь недавно он смеялся над такими вещами, однако сегодня он испытывал перед этой короной некоторое благоговение.
- Милорд, - мягко сказал Делиамбер, - ополчение Пендивейна ждет.
Валентайн кивнул. Он оделся во взятый взаймы пышный наряд: зеленую пару, принадлежавшую одному из товарищей Ирманара, желтый плащ Эйзенхарта, тяжелую золотую цепь иерарха Лоривейд, высокие блестящие сапоги, отделанные белым мехом, позаимствованные у Касимонта.
Он не носил такой одежды с последнего банкета в Тил-омоне, и ему казалось странным быть одетым столь претенциозно. Не хватало только короны.
Он хотел было надеть ее, но резко остановился. Нравилось ему это или нет, но это был исторический момент: он надевает горящую звезду впервые в этом своем втором воплощении. И вдруг это событие показалось ему не столько маскарадом, сколько коронацией. Он беспокойно огляделся.
- Я не должен сам надевать ее, - резко сказал он. - Делиамбер, ты мой первый министр. Сделай это.
- Милорд, я недостаточно высокого роста.
- Я встану на колени.
- Так не годится, - резко возразил урун.
Он явно не хотел этого делать.
Валентайн взглянул на Карабеллу, но она отступила, шепча с ужасом:
- Я же из простонародья, милорд!
- Причем тут…
Валентайн тряхнул головой. Это начало ему надоедать. Он посмотрел на иерарха Лоривейд, величавую женщину с холодными глазами.
- Ты представительница Леди, моей матери, и ты высокого роста. Могу я просить тебя…
Но Лоривейд строго ответила:
- Милорд, корона дается Коронованному властью Понтифика. Самое подходящее, чтобы ее надел на тебя Ирманар, поскольку он среди нас самый высокий служащий Понтифика.
Валентайн вздохнул и повернулся к Ирманару.
- Полагаю, что это правильно. Ты сделаешь это?
- Это великая честь для меня, милорд.
Валентайн протянул корону Ирманару и опустил обруч Леди как можно ниже. Ирманар, человек невысокого роста, взял корону чуть дрожащими руками, приподнял и с величайшей осторожностью надел на голову Валентайна.
Корона была как раз впору.
- Ну, - сказал Валентайн - я…
- Лорд Валентайн! Виват, лорд Валентайн! Да здравствует лорд Валентайн!
Все пали перед ним на колени, и со знаком горящей звезды выкрикивали его имя, даже инопланетянин Кон.
Смущенный этим Валентайн делал протестующие жесты, он хотел сказать, что церемония не настоящая, что это все только для того, чтобы произвести впечатление на горожан Пендивейна, но слова не шли, потому что он знал, что они неискренние, что импровизированное действо было фактически его второй коронацией. Он был удивлен и взволнован настолько, что почувствовал холод в спине.
Он стоял, простирая руки и принимая знаки почтения. Затем сказал:
- Встаньте. Пойдем. Пендивейн ждет нас.
Разведчики доложили, что ополчение и городские власти уже несколько дней стоят лагерем перед западными воротами Пендивейна, ожидая его прибытия. Но кто знает, каково настроение народа после столь долгого ожидания и какой прием собираются оказать Валентайну.
До Пендивейна оставался всего час езды. Промчались через леса и луга, а затем через жилые округа с маленькими каменными домами с островерхими крышами из красной черепицы. Дальше был сам город, столица провинции с населением в двенадцать миллионов. В основном он был торгово-промышленным складом, но через него шла в Пятьдесят Городов сельскохозяйственная продукция низин долины Глейга.
У ворот ждали по меньшей мере десять тысяч ополченцев. Они заполонили дорогу, проулки рыночной площади у внешней стены Пендивейна.
Они были вооружены энергометами, правда, в небольшом количестве, и оружием попроще. Передний край стоял напряженно, стараясь, держаться по-солдатски, что для них было явно непривычным.
Валентайн приказал каравану остановиться в нескольких сотнях ярдов от передней линии, чтобы оставалось пространство буферной зоны.
Он вышел вперед. Справа от него шла иерарх Лоривейд в сверкавшем облачении высших служащих Леди, а слева - Ирманар с яркой эмблемой Понтифика на груди. За Валентайном следовали Залзан Кавол и его грозные братья, позади их - Лизамона Халтин в полной боевой форме со Слитом и Карабеллой по бокам, Стифон Делиамбер сидел на плече великанши.
Медленно, легко, безо всякой скованности ступил Валентайн величественным шагом в открытое пространство. Горожане Пендивейна зашевелились, смущенно переглядываясь, переминаясь с ноги на ногу. Настала страшная тишина.
Валентайн остановился в двадцати ярдах от передовой линии и сказал:
- Добрый народ Пендивейна, я законный Коронованный Маджипуры и прощу твоей помощи в возвращении мне того, что было даровано волею Божества и указом Понтифика Тивераса.
Тысячи широко раскрытых глаз неотрывно смотрели на него. Он чувствовал себя совершенно спокойно.
- Я прошу выйти вперед герцога Хельмсторга и Редварда Хелигорна, мэра Пендивейна.
В толпе произошло движение, затем она расступилась, и вышел полный мужчина в синем с оранжевой отделкой мундире. Лицо его казалось серым - от страха или напряжения. Черная перевязь мэра пересекала его широкую грудь. Он сделал несколько неуверенных шагов к Валентайну, подавая яростные сигналы за спиной, чтобы стоящие перед ним не видели этого жеста. Через минуту пять или шесть муниципальных чиновников смущенно и неохотно встали позади мэра.
Толстяк сказал:
- Я Редвард Хелигорн. Герцога Хельмсторга вызвали в Замок лорда Валентайна.
- Мы уже встречались, мэр Хелигорн, - приветливо ответил Валентайн. - Не помнишь? Это было несколько лет назад, когда Коронованным был мой брат лорд Вориакс, а я ехал в Лабиринт с поручением к Понтифику. Я остановился в Пендивейне, ты дал банкет в большом дворце на берегу реки. Помнишь, мэр Хелигорн? Было лето, засушливый год, река сильно обмелела, не то что нынче.
Хелигорн облизал губы и хрипло сказал: