- С тобой все в порядке? - спросила она.
- Я видел сон.
- Ты кричал во сне. Я подумала, что тебе нужно проснуться. Было что-то страшное?
- Да.
- А как сейчас?
- Будто ударили по голове.
- Расскажи мне свой сон.
Раскрыть сокровенное? Но разве они не стали ближе друг другу? Разве они не одновременно ушли в мир снов?
- Я дрался во сне со своим братом, - ответил он. - Мы сражались в пустыне и он был готов уже убить меня, но в последний момент я увернулся и убил его ударом кулака.
Глаза Карабеллы были темны, как ночь.
- Ты часто видишь такие сны?
- Не часто. Но…
- Что?
- У меня нет брата!
Она улыбнулась.
- Ты хочешь, чтобы сон всегда соответствовал реальности? Откуда ты это взял? В снах истина лежит глубже, чем в реальности. Брат в твоем сне может быть кем угодно - Залзаном Каволом, Слитом, даже лордом Валентайном, Понтификом Тиверасом и мной, в том числе. Те же знаешь, что сны, за исключением насланных, все переворачивают.
- Знаю. Но что означает этот мой сон, Карабелла? Дуэль с братом, я чуть не убит им, и вдруг убиваю сам…
- Ты хочешь, чтобы я его истолковала?
- Да. Он мне ничего не говорит, кроме того, что пугает.
- Ты даже кричал во сне. И был мокрый от пота. Такие мучительные сны обычно что-то предвещают. Попробуй растолковать его сам.
- У меня нет брата…
- Я же сказала, что это неважно.
- Получается, что я воюю против самого себя! Не понимаю… Врагов ведь у меня нет.
- Может быть, твой отец? - подсказала она.
Он задумался. Отец? Он постарался вспомнить лицо человека с саблей, но не смог.
- Я не помню лицо отца.
- Он умер, когда ты был маленьким?
- Наверное…
Валентайн покачал головой.
- Когда я пытаюсь вспомнить отца, то вижу высокого человека с темной бородой, темноглазого…
- Как его звали? Когда он умер?
И вновь Валентайн покачал головой. Девушка наклонилась к нему.
- Где ты родился?
- На востоке.
- Ты об этом уже говорил. Но где именно, в какой провинции?
- В Ни-мое? - сам себя спросил Валентайн.
- Ты утверждаешь или спрашиваешь?
- В Ни-мое, - повторил он уверенно. - Большой дом, сад, неподалеку река. Да, теперь я вижу себя там: купаюсь в реке, охочусь в герцогском лесу. А вдруг я видел это во сне? Или читал что-то или мне об этом рассказывали?
- Как зовут твою маму?
Он открыл было рот, но ничего не сказал.
- Она тоже умерла молодой, - сказал он только через минуту. - Ее звали Гальяра. Да, Гальяра.
- Как хорошо звучит это имя. Расскажи мне о ней.
- Она…
Он запнулся.
- Золотые волосы, гладкая кожа, глаза… Это так трудно, Карабелла!
- Тебя всего трясет.
- Да.
- Иди ко мне.
Он снова оказался в ее объятиях. Девушка была маленькой, но сейчас казалась сильнее его, ему было уютно с ней.
- Ты ничего не помнишь, Валентайн?
- Ничего.
- Не помнишь, где родился, как выглядели родители? Даже где ты был в прошлый день? Твои сны не могут властвовать над тобой, потому что ты мне не можешь ничего объяснить.
Ее пальцы осторожно, но настойчиво ощупывали его голову.
- Что ты делаешь? - спросил он.
- Смотрю, не было ли повреждений твоего черепа. Удар по голове может отбить память.
- Есть что-нибудь?
- Ни рубца, ни шишки - ничего. Но это еще ни о чем не говорит. Удар ты мог получить давно. Я посмотрю твою голову при свете.
- Мне нравится, когда твои руки касаются меня.
- А мне нравится трогать тебя.
Он спокойно лежал рядом с ней. Все сказанные ими слова теперь будоражили его. Другие люди, думал он, помнят свое детство и юность, место рождения, имена родителей - а у меня нет в памяти ничего, кроме каких-то смутных видений. Только туман, покрывающий, может быть, колодец пустоты. Он уже нырял в этот колодец, там ничего нет. А Карабелла заставляет его заполнить. Он думал, почему же он так не похож на других? Почему у него нет воспоминаний? Он действительно получил когда-то удар по голове или он болен и воспоминания не запечатлеваются в его мозге, а, наоборот, стираются при наступлении каждого нового дня?
Они так и не уснули в эту прекрасную ночь.
Перед утром они снова любили друг друга - не так слепо бросаясь в омут радости. Затем умылись в небольшом холодном ручье, что тек неподалеку от их ложа, и пошли через город в гостиницу.
По улицам все еще шастали вчерашние гуляки, когда над Пидрудом поднялось яркое солнце.
По совету Карабеллы Валентайн взял в поверенные Слита и рассказал ему о своем сне. Беловолосый жонглер слушал внимательно, не перебивая. Когда Валентайн закончил, Слит сказал:
- Тебе надо поговорить с толкователем снов. Послание слишком сильное, надо его расшифровать.
- Ты думаешь, это послание?
- Скорее всего.
- От Короля Снов?
- Возможно. Будь осторожен, будь внимателен. Король никогда не посылает единичного знака.
- Оно могло быть и от Леди, - вставила Карабелла. - Жестокость сна не должна нас обмануть. Когда нужно, Леди насылает и такие сны.
- А некоторые, - сказал на это Слит, - приходят и не от Короля, и не от Леди, а из собственной нашей глубины - не нужно об этом забывать. Так-то! Но я думаю, что к толкователю все-таки сходить нужно.
- А не поможет ли толкователь обрести мне память?
- И он, и еще колдун. Но если сны не основаны на пережитом тобой, они ничего не смогут сделать.
- Кроме того, - сказала Карабелла, - что такой сильный сон нельзя оставлять без истолкования, ты и отвечаешь за него. Если сон требует твоего действия, а ты ничего не предпринимаешь… - Девушка покачала головой. - Твой дух тогда ответит за него. Ищи толкователя, Валентайн!
- Я думал, что ты мне поможешь, - повернулся к Слиту Валентайн.
- Я всего лишь жонглер, а не толкователь.
- Можешь кого-нибудь порекомендовать в Пидруде?
- Подожди несколько дней. У тебя еще будут сны, и ты расскажешь о них провидцу.
- Как бы я хотел знать, действительно ли это послание, - размышлял вслух Валентайн, - а если да, то от кого. Что Королю до такого бродяги, как я? Нет, оно не от Короля. При двадцати миллиардах жителей Маджипуры, возможно ли, чтобы Король находил время для каждого? Разве что уж очень важная причина…
- В Сувраеле, - сказал в свою очередь Слит, - во дворце Короля Снов стоят огромные машины, которые сканируют весь мир и каждую ночь посылают сны в мозги спящих. Кто знает, как они подбираются? Когда я был ребенком, мне говорили об этом и я знаю, что это правда - прежде чем мы оставим сей мир, мы, по крайней мере, один раз ощутим прикосновение Короля Снов к нашему духу - все без исключения. Со мной такое случилось.
- С тобой?
- И не однажды.
Слит коснулся своих белых волос.
- Ты думаешь, я так и родился седым? Как-то я спал в гамаке в Нарабальских джунглях. Тогда я еще не был жонглером. Король явился мне во сне и отдал какой-то приказ душе - проснулся я белым, как снег. Мне тогда было двадцать три года.
- Приказ? - переспросил Валентайн.
- Да - чтобы мои черные волосы зачем-то побелели.
Ему не хотелось продолжать разговор. Слит встал и глянул на утреннее небо.
- Я думаю, мы достаточно поговорили. На фестивале есть еще возможности зарабатывать деньги. Хочешь, я научу тебя кое-каким трюкам, пока Залзан не послал нас работать?
Валентайн кивнул. Слит взял мячи и булавы и вышел во двор.
- Следи, - сказал жонглер.
Они с Карабеллой встали спина к спине. Одновременно оба начали перебрасываться мячами.
- Эта вещь довольно простая для новичка, - сказал Слит, повернув голову к Валентайну, - но выглядит эффектно. Следи, следи!
Жонглеры сразу же поймали ритм и превратились в одно четверорукое и четвероногое существо. Действительно эффектно, подумал Валентайн.
- Кинь нам булавы, - скомандовал Слит.
Один за другим снаряды перешли в руки жонглирующей пары и там вливались в круг, по которому летали мячи. Круг менял направление - то он начинался из рук Слита, то из рук Карабеллы. По своему небольшому опыту Валентайн знал, как трудно работать с предметами разного веса. В следующие недели он должен был начать жонглирование пятью мячами. Четверкой булав работать, наверно, не так уж трудно, но три мяча и три булавы - это просто подвиг!
Он смотрел, не отрываясь, и вдруг к восхищению примешалась ревность: Слит стоял, прижавшись к Карабелле, составляя с нею как бы один организм, а ведь всего несколько часов назад она была так же близка с ним…
- Попробуй и ты, - предложил ему Слит.
Он прижался спиной к Карабелле, как минуту назад Слит. В работе было всего три мяча.
Сначала Валентайну было трудно рассчитать высоту и силу броска, и Карабелле приходилось, чтобы поймать брошенный им мяч, отрываться от него, но уже через десяток минут они метали и ловили их так ровно, словно тренировались вместе не один год. Слит время от времени награждал их аплодисментами.
Появился скандар, брат Залзана Ирфен, мрачное существо даже среди скандаров.
- Вы готовы? - рявкнул он.
После полудня труппа должна была выступать в частном парке одного богатого торговца, который принимал у себя важного вельможу.
Перед знатными пидрудцами Валентайн и Карабелла показали работу вдвоем, скандары снова послали в небо кучу самых разных предметов - вилок, ложек, хрустальных стаканчиков, тарелок… В заключение Слит вышел жонглировать с завязанными глазами.
- Разве это возможно? - забеспокоился Валентайн.
- Смотри! - ответила Карабелла.
Валентайн наблюдал за Слитом почти один - господа, заказавшие представление, пресытились цирковыми номерами на стадионе и сейчас едва взглядывали на выступавших.
Слит шагнул вперед, в руках его были три булавы. Постоял с минуту, словно прислушиваясь к чему-то, затем глубоко вздохнул и начал работать.
Залзан Кавол загудел:
- Двадцать лет практики, лорды и леди Пидруда! Здесь нужно дьявольское умение! Он слышит шелест булав в воздухе, он слышит их!
Валентайн не поверил, что можно что-то услышать среди гула разговора, звона тарелок и рявкания Залзана Кавола, комментировавшего жонгляж, но Слит не уронил ни одной булавы. Однако он заметил, что Слиту трудно - руки его были напряжены больше, чем нужно, хватали булаву раньше времени. И все-таки жонглировал он замечательно.
Десять… двенадцать… пятнадцать раз взлетели булавы. И вот все они прижаты к груди жонглера, Слит сорвал повязку с глаз и низко поклонился. Раздались жидкие аплодисменты. Зато Карабелла подошла к Слиту и обняла его. Валентайн шлепнул по плечу товарища, когда труппа сходила с эстрады.
В комнате для артистов сразу же сел, руки его дрожали, он вытирал пот со лба.
- Хоть кто-то смотрел мой номер? - спросил он у Карабеллы. - Поняли ли они, что я делал?
- Кое-кто смотрел, - мягко сказала Карабелла.
Слит сплюнул.
- Свиньи! Сами комнату переходят с трудом, а когда делается настоящий номер, сидят и болтают…
Валентайн еще не видел товарища в таком гневе. Жонглирование вслепую, видать, дает себя знать, подумал он. Подошел и обнял Слита за плечи.
- Что тебе с того, что они ничего не поняли? Ты показал высший класс работы! Ты был превосходен.
- Не совсем, - угрюмо ответил тот, - синхронность хромала…
- Да все было отлично! - настаивал Валентайн. - Такого мастерства я еще не видел. Какое тебе дело до того, как смотрят на него пьяные торговцы? Разве твое искусство предназначено их душам?
Слит слабо улыбнулся.
- Жонгляж вслепую выбивает из колеи…
- Мне очень жаль, что ты расстроился, дружище.
- Сейчас пройдет. Мне уже лучше.
- Ты сам себя огорчаешь. Скажу тебе еще раз - ты был великолепен, а все остальное не имеет значения.
Он повернулся к Шанамиру.
- Сбегай-ка на кухню, попроси там мяса и хлеба. Слит работал тяжело, ему нужна заправка. И спроси там вина.
Слит и вправду обмяк. Он выглядел очень усталым.
- У тебя добрая душа, - сказал он Валентайну, протягивая ему руку, - ты прямо вытащил меня из ямы…
- Я видел, как тебе больно.
- Постараюсь больше не распускаться, - сказал Слит. - Ты прав: мы жонглируем для себя, а зрители наши - что они для нас! Случайные люди…
Еще два раза видел Валентайн жонгляж вслепую в Пидруде. Еще два раза наблюдал, как Слит, напряженный, сжатый, как пружина, сходил с подмостков. Это была адская работа. Валентайн старался как мог, чтобы помочь отдохнуть товарищу, снять напряжение.
И уже дважды новый жонглер видел страшные сны. Один раз к нему пришел сам Понтифик и повел его в Лабиринт. Там было множество улочек, темных, извилистых, они брели по ним бесконечно долго. И где-то, может быть, близ центра Лабиринта, Понтифик вдруг исчез, а Валентайн, сделав шаг, провалился и полетел куда-то, к самому ядру Маджипуры…
В другую ночь Коронованный, ехавший на своей колеснице через Пидруд, увидел Валентайна и поманил его за собой. Они остановились у игорного заведения и там начали бросать маленькие диски в цель. В награду за меткие броски им дали связку белых пальцевых суставов, а когда Валентайн спросил, чьи это кости, лорд Валентайн засмеялся, дернул себя за бороду, огрел тезку насмешливым взглядом и бросил:
- Посмотри на свои руки!
Валентайн глянул и увидел, что пальцы его исчезли…
Слит и Карабелла, которым он снова поведал свои сны, ничем не помогли ему, а лишь повторили совет обратиться к толкователю снов, как только они уйдут из Пидруда.
Отъезд близился. Фестиваль закончился, кораблей Коронованного в гавани уже не было, дороги были заняты отъезжающими - люди из провинции возвращались домой. Залзан торопил свою труппу закончить все дела в Пидруде, чтобы двинуться в гастрольную поездку.
Последнее почему-то опечалило Шанамира. Валентайн заметил, настроение мальчика.
- Я думал, тебе хочется уехать отсюда. Жаль оставлять город?
Шанамир покачал головой.
- Хоть сейчас пустился бы в дорогу.
- Тогда в чем дело?
- Прошлой ночью я видел во сне отца и братьев.
- Тогда понятно. Еще не выехал из дому, а уже заскучал по нем.
- Не то, - возразил Шанамир. - Я вел группу своих тварей, а отец и братья лежали, связанные кем-то на дороге. Они кричали, чтобы я помог им, а я ехал прямо на них. И без толкователя снов ясно, что означает этот сон.
- На тебе вина за то, что бросил свои обязанности и дом?
- Конечно, вина. Я не вернул деньги!
Он был раздражен оттого, что пришлось объяснять такие простые вещи взрослому мужчине. Он хлопнул себя по поясу.
- Деньги, деньги, деньги! У меня здесь около ста шестидесяти роалов от продажи животных. Разве ты забыл? Это целое состояние. Их хватит, чтобы семье прожить целый год и часть следующего! Они там ждут моего возвращения, а я…
- А разве ты не думал как-нибудь отдать им деньги?
- Но меня же нанял Залзан Кавол! Что если его путь лежит совсем в другую сторону? А если я повезу деньги домой, то могу после не найти вас. Если же поеду с вами, то, выходит, украду деньги у родных, которые на меня рассчитывают, понял?
- Все решается проще, - сказал примирительно Валентайн.
- Фалкинкип далеко отсюда?
- Два дня, если ехать быстро.
- Близко. Мне кажется, скандар еще не установил точного маршрута. Я поговорю с ним. Попрошу ехать в направлении Фалкинкипа. Когда мы будем проезжать неподалеку от фермы твоего отца, ты удерешь ночью, передашь деньги кому-нибудь из братьев и до рассвета вернешься к нам. Тогда на тебе не будет никакой вины и ты спокойно поедешь с нами.
Шанамир еще сомневался.
- Думаешь, ты уговоришь скандара?
- Посмотрим.
- Он разозлится и вышвырнет тебя, если ты о чем-то его попросишь. Залзан не любит, когда вмешиваются в его дела - а ты для него, как глупый блав для тебя.
- Я поговорю с ним, - сказал Валентайн. - Подозреваю, что скандар не такой грубый, каким кажется. Ты не знаешь, где он?
- Осматривает свой фургон, готовит для путешествия. Ты ведь знаешь его фургон?
- Видел.
Жонглеры ездили по провинции в ладном фургоне, который Залзан оставил в нескольких десятках метров от гостиницы. Это был прочный и вместительный ящик на колесах, разукрашенный, как все цирковые фургоны. Отличное дерево, крепкий клей, железо, лакировка, кое-где кожа животных, натянутая так, что звенела при ударе.
Подойдя к фургону, Валентайн увидел Ирфона Кавола и еще одного скандара, Гейбора Кера. Они смазывали колеса, в то время, как изнутри доносились чьи-то яростные вопли - казалось, ящик качается от них.
- Где Залзан? - спросил Валентайн.
Гейбор мотнул головой на фургон.
- Не подходящий момент, чтобы поговорить с ним, но у меня дело.
- И у него дело - с проклятым маленьким колдуном, который подрядился ездить с нами по провинции, показывая дорогу, и отказался от работы как раз тогда, когда мы собрались выехать. Войди, если тебе не дорога жизнь.
Злобные крики сотрясали стены фургона. Дверь неожиданно распахнулась и оттуда вылетел крохотный, высохший, как лист, старый урун, существо покрытое перьями. У него были клейкие лапки-щупальца, тускло-зеленая кожа и огромные золотистые глаза, сейчас наполненные страхом. Возле рта-клюва виднелось пятно желтой крови.
Через секунду в двери показался скандар. Он раздувался от гнева, руки его рубили воздух. Он крикнул жонглерам:
- Хватайте его! Не дайте ему уйти!
Ирфон и Гейбор загородили ручищами все выходы. Урун заметался в ловушке, крутнулся туда, сюда и ткнулся в колени Валентайна.
- Лорд, - запищал он, - защити меня!
Клейкими лапками он вцепился в его штаны.
- Он обезумел, он убьет меня!
- Держи его Валентайн! - громыхнул сверху скандар.
Валентайн шагнул вперед, закрыв собой старика, глянул в лицо слезавшего Залзана.
- Умерь свой пыл, если можешь. Если ты сейчас убьешь уруна, мы останемся в Пидруде навеки.
- Я и не думал его убивать, - прорычал скандар. - Зачем мне всю оставшуюся жизнь иметь дело с Королем Снов!
Послышался дрожащий голос уруна:
- Он схватил меня за шкирку и хотел изо всех сил шваркнуть об стену!
- Из-за чего ссора? Может я стану вашим посредником?
Залзан нахмурился.
- Наш спор тебя не касается. Убирайся отсюда!
- Пока ты не успокоишься, я побуду здесь.
Глаза скандара налились злобой. Он подошел к Валентайну. Пахнуло шкурой скандара. Залзан прямо-таки кипел от злости. Сейчас и меня он грохнет об стену, подумал Валентайн. Ирфон и Гейбор наблюдали за происходящим. Они никогда еще не видели, чтобы кто-то противился слову брата. Кулаки старшего сжимались и разжимались. Вдруг он заговорил:
- Этот урун - колдун. Его зовут Стифон Делиамбер, я его нанял проводником и сторожем - я побаиваюсь Меняющих Форму.
Всю неделю он жил на мой счет, а теперь, когда нам пришла пора ехать, он заявляет, что не хочет быта нашим проводником. Так ты выполняешь условия контракта, обманщик?
Урун запищал: