* * *
И вот теперь плавучий дворец медленно двигался вдоль серых от зноя и пыли берегов, мимо крутых синих хребтов, которые постепенно приближались, тесня долину великой реки, а потом так же медленно отступали, исчезая в расплавленном мареве.
Угда терпел. Он с утра не пил забродившего кумыса. Он думал, он вспоминал разговор с Ар-Угаем, но так и не смог ничего придумать.
Ар-Угай прав. Старший каан должен сидеть в Тауатте. Тауатта - главный улус. В этот улус входит вся Голубая степь, все нижнее течение Тобарры, северный берег Ноккарда. И в подчинении у Тауатты столицы родов - Данабатта, Махамбетта, Алаш.
И все-таки…
Угда по привычке хлопнул в ладоши. На лестнице послышались легкие шаги и в башенку вошла молодая женщина, тоненькая, с круглым, как луна, белым лицом и черными, как смоль, волосами, заплетенными в сотню косичек.
Угда в недоумении взглянул на нее.
- А где Кенже?
- Не знаю, мой господин, - ответила девушка. - Меня зовут Айгуль. Разве тебе это имя нравится меньше?
- Причем тут имя! - рассердился Угда. - Где мои рабыни?
- Остались там.
- Там? В Арманатте?
- Да, мой господин.
- А кто им разрешил?
- Не знаю, мой господин. Мне сказали, что теперь я - твоя рабыня. Я умею разводить кумыс и делать баурсаки, и варить жирный плов, и чесать пятки…
Угда тупо смотрел на нее. Она наклонилась, и стала щекотать его ухо губами.
Угда сказал:
- Пыф!.. Мне жарко…
- Я велела наполнить бассейн, мой господин!
- А разве здесь есть бассейн?
- Есть! Прикажи - я покажу его тебе. Там, внизу, прекрасный бассейн, я могу поплавать с тобой…
- Да… - Угда задумчиво пожевал губами. - Только сначала принеси мне разбавленного кумыса…
* * *
Ночью трех женщин, со связанными руками и завязанными ртами, вывели за город. Там Ар-Угай приказал воинам оставить его с ними наедине.
Ар-Угай никому не доверил этого дела, даже верному Тухте, начальнику его телохранителей.
Он велел связать всех троих одним ремнем. Ремень затянул на луке и поехал к берегу реки.
Женщины молча бежали за ним. Он ехал не слишком быстро, и они не падали, лишь суетливо перебирали ногами.
Он подъехал к самой воде. Река была тиха и пустынна, и лунная дорожка бежала по ней - казалось, что у реки нет другого берега, потому что дорожка вдали просто сходила на нет.
Ар-Угай послушал, как шепчутся неторопливые волны, и, не оглядываясь, направил коня прямо вперед.
Вода плескалась внизу, постепенно поднимаясь все выше. Когда она скрыла ступни Ар-Угая, конь всхрапнул, выгнул шею, и поплыл. Ремень натянулся, задергался. Конь фыркал от неподъемной тяжести, но все-таки плыл.
Когда коню стало невмоготу, Ар-Угай вынул нож и перерезал ремень.
Коню сразу же стало легче, и Ар-Угай стал поворачивать его по течению, сначала понемногу, потом все круче и круче.
Выбравшись, наконец, на берег, Ар-Угай повернулся и долго вглядывался в реку. Лунная дорожка была недвижима, и ничто не нарушало покоя, кроме тихого плеска волн.
Наррония
В конце подземного туннеля была еще одна лестница, и тяжелая, обитая стальными полосами, дверь.
Астон присел отдохнуть на небольшой выступ в стене. Он прошел много миль по туннелю. И хотя на пути, в тайниках, были запасы вина, меда, орехов, которыми он несколько раз подкреплялся, - все равно он устал.
Подземелье почти внушало ему ужас. Первые часы он шел быстро, не обращая внимания на тьму, время от времени касаясь руками стен. Потом ему стало не хватать воздуха. Он убеждал себя, что этого не может быть, туннель достаточно просторен, и хитроумные мастера, строившие его, предусмотрели воздушные отводы, по которым поступал свежий воздух, но страх сжал его сердце и стеснил дыхание.
Он едва не пропустил первый поворот. Остановился, задыхаясь. Торопливо ощупал стену, нашел нишу, а в ней с трудом нашарил светильник. Руки его тряслись, он едва не выронил светильник, но все же справился с собой: поставил светильник на пол, вытащил пробку из горлышка; пробка потянула за собой фитиль. Фитиль на ощупь был скользким, и Астон немного успокоился. Он высек огонь с помощью огнива, которое прихватил с собой из столицы, раздул огонек и зажег светильник. Фитиль затрещал, но занялся, и вскоре Астон смог оглядеться.
Туннель был почти таким, каким он помнил его: почти полвека прошло с тех пор, как он побывал здесь, пройдя с Вадемекумом и Паиром от начала и до конца. Паир был начальником строительства, и он ручался, что подземелье будет сухим, несмотря на то, что часть пути проходила под дном великого озера Нарро.
Действительно, тогда стены были сухими, и с потолка не капало.
Не то, что теперь. Теперь стены были влажными, а в иных местах с потолка сочилась вода.
Астон внимательно огляделся. Первый поворот не так далеко от столицы, и туннель еще не спустился под дно. Что же будет впереди?
Он вытащил из ниши несколько кувшинов, отыскал тот, в котором было старое вино из виноградников Первого триумвира, хорошо приложился. Потом достал из поясной сумки склянку с желтоватой жидкостью, запрокинул голову и капнул на язык несколько капель.
Когда кувшин наполовину опорожнился, Астон почувствовал себя увереннее. Он вспомнил, как наградил Паира. Достаточно было двоих, кто хорошо знал все тайны туннеля. Что знает третий, - знает и свинья; так говаривал когда-то Альбертус Магнус, Альберт Великий, а он знал, что говорил. Впрочем, кажется, это была народная поговорка.
Паира хорошо наградили, очень хорошо. И отправили в Новую столицу, где тоже требовалось проложить подземный ход.
Только Паир не доехал до столицы. Он плыл туда на маленьком паруснике с двумя слугами, с женой и детьми. А посреди озера в днище парусника обнаружилась течь. Корабль очень быстро пошел ко дну. Дело было утром, в тумане: по утрам в это время года над озером всегда клубился густой туман…
Пожевав горсть изюма, насыпав орехи в карманы и прихватив оплетенную фляжку с легким вином, Астон отправился дальше. Светильник он нес с собой, но в туннеле был слабый сквозняк, и приходилось защищать пламя рукой. Тогда Астон погасил его, и продолжил путь в абсолютной тьме.
До второго поворота он дошел быстро. Здесь уже пахло сыростью, и он с трудом разжег новый светильник, подумав, что все-таки следует прихватить его с собой.
Он отдохнул, и двинулся дальше.
А потом ему стало страшно. Ему казалось, что пол и потолок поменялись местами, и какие-то подозрительные шорохи наполнили тьму.
Астон зажег светильник, в ужасе озираясь. И увидел, что потолок явственно прогнулся, а по стенам струится вода. Ее было немного, и отводная дренажная система, устроенная Паиром (все же умный был человек) пока справлялась с потоком. Но что будет, когда она переполнится?..
Астон присел прямо на пол. Камни отсырели, но он не замечал неудобств. Он жадно приложился к фляжке, почти опустошив ее. Снова капнул на язык из склянки.
Светильник погас. Пошатываясь, Астон продолжил путь.
После третьего поворота стало совсем легко. Он добавил еще несколько глотков, и почти развеселился. Он даже помочился на струи воды, стекавшие по стене, и разбил светильник.
Горящее масло с шипением разлилось, Астон засмеялся, и отправился дальше.
Оставалось пройти совсем немного. Жаль, что он не успел обследовать туннель перед нападением хуссарабов. Но кто же знал, что варвары окажутся так сообразительны и быстры…
Впрочем, ведь он, Астон, смутно подозревал опасность. Кому, как не ему, знать силу и напор кочующих орд? За время своих скитаний он видел творков и тартар, намунов и хиндан. Эти народы умели воевать, и умели штурмовать крепости. И войска их насчитывали много десятков тысяч воинов, в сравнении с ними орда Шумаара - жалкая горсть.
- Я отомщу тебе, грязный варвар, - прошептал Астон. - Я, Гастон де Ре, Гастон Проклятый, как сказано обо мне в папском эдикте…
Он шел, держась рукой за стену, иногда спотыкаясь. Ему уже захотелось запеть, как вдруг, запнувшись, он упал и растянулся в грязи. Он в недоумении попытался подняться, но снова упал. Казалось, он провалился сквозь каменные плиты. Под руками был слой мокрой грязи, и руки проваливались в него все больше. Астон с трудом поднялся на четвереньки, пополз вперед, пока не уткнулся головой во что-то мокрое и мягкое.
Он пощупал рукой.
Это был завал. Вода всё же размыла кирпичную кладку, потолок просел, приоткрывая туннель, - и внутрь хлынули глина, песок, мелкие камни…
Астон повернулся и лег спиной прямо на глинистый склон. Вот когда ему понадобятся все силы. Волшебный эликсир альрауна удвоит их.
Он достал склянку и сделал целый глоток. Ему показалось, что волшебная сила приподняла его. Руки и ноги сделались невесомыми, и больше не скользили по грязи. Одним движением Астон разбил о стену фляжку, содрал с нее оплетку. Зажал в ладони горлышко осколка и воткнул его в глину.
Сколько времени он отбрасывал грязь, он не знал. Руки его не ведали усталости, глаза, казалось, начали видеть в темноте, а мысли в голове оставались совершенно ясными.
Если он не пробьется сквозь завал - ему просто придется вернуться. Сил у него вполне достаточно, чтобы совершить обратный путь и добраться до города. Нет, не до города - там уже наверняка хозяйничают хуссарабы, - а в подземелья, в тайные лаборатории, где когда-то Астон проводил многие часы, занимаясь алхимией.
Но земли не становилось меньше. Она плыла откуда-то спереди и сверху, становясь все жиже.
Это было хорошим признаком. Это значило, что промоина оказалось небольшой, и ее, видимо, закрыли крупные камни. Правда, бежит вода, но это уже пустяки.
Астон сделал еще несколько трудных шагов вперед. Потом задержал дыхание и просто нырнул вперед.
Он то ли плыл, то ли полз сквозь пробку из жидкой грязи, барахтался, не дыша, упорно продвигаясь вперед.
Потом ползти стало легче. Он сделал еще несколько судорожных гребков - и скользнул вниз.
Сверху лилась вода почти непрерывным потоком, туннель был заполнен водой чуть не на треть. Но выше - выше был воздух. И если вода прибывала - значит, воздуху было куда уходить.
Астон допил эликсир, отшвырнул склянку, и, раздвигая воду руками, ринулся вперед.
* * *
Дальнейший путь казался ему сном. Он не помнил, как добрался до первой лестницы, разбил камнем задвижку и открыл дверь. Дверь рухнула, едва он вошел: проржавевшие петли не выдержали тяжести.
Но Астон был уже вне опасности. Коридор полого поднимался вверх, и здесь было сухо, лишь пахло водорослями и мокрой землей. Или этот запах принес сюда он сам?
Вторая дверь запиралась на замок. Астон постучал по нему камнем, сбивая ржавчину, вставил ключ в скважину. Благодарение всем богам - ключ повернулся. Дверь открылась не без труда, но за дверью - за дверью было светло.
Свет пробивался из дальнего конца подземелья, где горел настенный светильник. Астон подошел к светильнику, ослепленный и оглушенный. Стал ощупывать руками последнюю дверь - и внезапно повалился вперед, не встретив препятствия.
Кто-то вскрикнул - и принял Астона в свои объятия.
Раздались голоса. Астон почувствовал, что его берут под руки и тащат наверх. Но ему нельзя было наверх - глаза отвыкли от света, и он видел лишь плясавший во тьме сдвоенный огонек светильника. Поэтому то, что хлынуло сверху, было подобно взрыву заряда; Астон мгновенно ослеп и лишился чувств.
* * *
По стенам комнаты, где он лежал, тянулись бесконечные полки, заполненные самыми разными предметами. Тут были стрелочные весы, стеклянные сосуды всех форм и размеров, ступки и пестики, песочные и водяные часы, деревянные сундуки, футляры со свитками, непонятные инструменты.
В комнате царил полумрак - окон здесь не было, свет давали несколько светильников, от которых разило гнилой рыбой: для светильников использовался вытопленный рыбий жир.
Астон шевельнулся, из-за плотной занавески показалось лицо подростка. Подросток улыбнулся и исчез, и через некоторое время в комнату вошел его отец.
- Кто ты? - спросил Астон.
- Рыбак. Я живу на этом острове много лет, а до меня здесь жил мой отец, а до него дед…
- Я знаю твоего деда, - проговорил Астон; рыбак приставил к его губам глиняную кружку, наполненную водой. Вода показалась Астону восхитительной, хотя на самом деле была чуть солоноватой на вкус, теплой и затхлой. - Твоего деда звали Хранителем, так?
- Так, - согласился рыбак. - И моего отца тоже звали Хранителем. А теперь и меня так зовут.
Астон приподнялся и сел.
- Я - тот, кто пришел из-под озера. Я - Астон, нарронийский бог.
Рыбак кивнул:
- Я знаю. Отец говорил мне, что ты можешь прийти в годы бедствий.
* * *
Рыбак помог ему встать, вывел из комнаты, помог подняться по лестнице. Вверху был открыт лаз, который вел в одну из двух комнат простой, сложенной из камней и глины, хижины. Астон выбрался наверх, рыбак закрыл крышку лаза и прикрыл ее старой циновкой, сплетенной из озерного тростника.
Астон прошел во вторую комнату и сел за стол, на который хозяйка выставила нехитрую снедь - соленую рыбу, кувшин козьего молока, брынзу.
* * *
Поев, Астон вышел из хижины. Был вечер, солнце закатывалось за далекие Мерахские горы. Островок был мал - всего-то шагов сто в поперечнике. Астон окинул его одним взглядом - хижина, лодочный сарай, растянутые для просушки сети, кусты колючки и маленький огород.
- Мне нужно попасть на плавучий остров, - сказал Астон, вернувшись в хижину.
- Сегодня уже слишком поздно, - ответил рыбак.
- Хорошо, - сказал Астон, - тогда завтра, еще до рассвета…
* * *
Туман стлался над великим озером Нарро, великим и безбрежным, как океан. Корабль в тумане казался призраком - темным силуэтом с размытыми краями.
Это был большой корабль, с великолепной парусной оснасткой, с сильно приподнятой кормой, в которой находились каюты.
Лодка, которой управлял рыбак, выплыла из тумана и оказалась возле самого корабля - это и был плавучий остров: на озере Нарро не знали больших кораблей.
На борту сыграли зорю, показались матросы. В воду сбросили веревочный трап.
* * *
Астон поднялся на борт. Человек, встретивший его, был ему знаком, но он смотрел на Астона во все глаза, будто увидел его впервые.
- В чем дело, Вальб?
- Э-э… Это вы, магистр? - спросил Вальб и почему-то покосился на матросов, выстроенных на шканцах.
- А кто же еще? - не понимая, буркнул Астон. - Мы виделись с тобой не так давно, когда ты приплывал в Кут, чтобы пополнить запасы…
- Да, но…
Вальб замолчал, по-прежнему разглядывая Астона.
- Я устал, - сказал Астон. - Я очень устал, и хотел бы для начала отдохнуть и смыть с себя всю эту грязь…
- Да, конечно, - ответил Вальб. - Я сейчас распоряжусь. Мраморная ванна, если вы помните, стоит в трюмной каюте…
- Я помню! - оборвал его Астон. - Я даже помню, где моя собственная каюта.
Он отстранил Вальба, прошел к кормовой надстройке. Еще несколько шагов, и он оказался в достаточно просторной каюте, обставленной изящной мебелью, с круглыми окнами в двух переборках.
Он шагнул вперед и что-то остановило его. Он похолодел, и, не веря себе, еще раз взглянул в круглое зеркало, прикрепленное над столом.
Астон пересилил себя. Не чувствуя ног, он подошел к столу, сел в кресло и медленно-медленно поднял взгляд.
Перед зеркалом сидел угрюмый старец с невесомой бородой и могучим черепом. Астон вгляделся в свое отражение, потрогал морщины, машинально попробовав их разгладить. Это было бесполезно.
Силы внезапно изменили ему. Астон уронил голову на руки.
Потом поднял ее. В блеклых старческих глазах стояли слезы. Они текли сами, и он не мог их остановить.
- Дьявол… - прошептал он. - Альраун отнял у моей бессмертной ауры слишком много сил. Проклятый корень, похожий на сморщенного человечка!..
Старая столица
Шумаар въехал в город, когда его конница уже захватила ворота, мост и предмостные укрепления, и сбила защитников города со стен.
Но в тот момент, когда он проехал под аркой, он вдруг вспомнил, что давно уже не слышит голоса.
Он пришпорил коня, помчавшись прямо ко дворцу триумвиров, расположенному на возвышенности. Там, он знал, располагается тюрьма.
Площадь перед дворцом была выстроена в торжественном стиле: громадные колоннады украшали ее по периметру, а чтобы попасть на нее с главной улицы, надо было пройти через тетрапил - и Шумаар удивился, что это красивое и огромное здание построено вовсе не для того, чтобы в нем жили люди.
С площади к главному входу во дворец вела многоступенчатая лестница. Шумаар погнал коня прямо по ступеням.
- Здесь может быть опасно, - сказал кто-то позади, и Шумаар обернулся: обогнав толпу телохранителей, по пятам за Шумааром следовал Занн. Он прятал лицо с помощью наррийской головной повязки - клетчатого ашмага.
- Хорошо, что ты здесь, Занн, - сказал Шумаар. - Мне потребуется твоя помощь. Нужно проверить все тюрьмы и казематы. Найти одного человека…
- Я покажу, где прятал здешний каан - они называют его богом, а еще - менгисту, - своих самых важных пленников. Но сначала позволь сотне солдат прочесать все эти дворцы. Возможно, там прячется засада.