* * *
Споров нет, работа аргуса требовала серьезнейшей подготовки в самых разных областях науки – Славик убедился в этом, несколько дней назад подробно осмотрев багаж Гончарова. Он явился в Питер не с привычными чемоданами-тележками, а с двумя мини-контейнерами темного пластика высотой в половину человеческого роста: Серега с улыбкой рассказывал, что здоровенные грузчики курьерской службы Пулково-II затаскивали их в квартиру едва не сорок минут, пыхтя и обливаясь потом.
Раскрывались контейнеры подобно небольшим шкафчикам – две створки на передней панели, номерные замочки, сияющие металлом защелки. Внутри же настоящая сокровищница. Полноценный набор для выживания на той стороне.
Историческая одежда хранилась отдельно: шерстяные и льняные рубахи, меховые плащи, несколько видов обуви, ремни, поясные сумки, круглая песцовая шапка и более легкие летние "колпаки" с бронзовыми фибулами. Вся одежда шита на руках, плетеная тесьма, украшения – начиная от непременных оберегов, заканчивая фигурными мужскими серьгами.
Больше всего Славика потрясло оружие: как через границу пропустили, куда таможня смотрела? Два меча в деревянных ножнах, боевые и метательные топоры, десяток наконечников для сулиц, ножи. Короткий лук с тулом, набитом стрелами. Два шлема, один с полумаской, второй с вертикальной стрелкой. Роскошь!
Гончаров, посмеиваясь в бороду, объяснил, что на любую вещь есть таможенный сертификат как на предмет коллекционирования, посему и вопросов в Мюнхене и Питере не возникло – при большом желании через границу можно возить что угодно, хоть танки или ракеты, лишь бы документы были в порядке. Контейнеры преспокойно транспортируются в багажном отсеке самолета, лишних вопросов на досмотре не возникает – если человек не желает расставаться со своей коллекцией и платит надлежащие сборы, никто и слова не скажет.
Большинство предметов, включая серебряные монеты, оказались новоделом, максимально приближенным к историческим образцам. Копии с музейных экспонатов, а музеев, посвященных эпохе викингов, в Европе пруд пруди, археологи потрудились на славу: реконструировать можно любой элемент быта. Однако имелось и несколько специфических трофеев, найти которые можно лишь там – костяная дудка-сопелка, набор деревянных рун в кожаном мешочке, гребень для расчесывания бороды, вырезанный из морской раковины и прочие безделушки из повседневной жизни.
Изнутри, к стенке контейнера прикреплены несколько табличек с непонятными словами: Урinsdagr, Юуrsdagr и так далее. Оказалось – древнеисландский календарь, дни недели. И еще перечень праздников, дней, посвященных отдельным богам, названия месяцев, лунный цикл. Попутно Гончаров заметил, что у даниров и прочих северных народов всего два времени года: зима, начинающаяся в октябре, и соответственно лето – с конца апреля по октябрь, латинскими терминами они не пользуются. "Месяц крови" – когда положено забивать скот, "Месяц сенокоса", "Месяц жатвы". Твердой концепции времени у скандинавов и славян нет, считают по сезонам.
Учись, Славик, пригодится. Нет, не так: это необходимо знать, чтобы понимать происходящее в мире за твоей Дверью.
– Я никогда этого не запомню, – уныло ответил Славик. – Язык сломаешь!
– Разве? Очень простой язык, древнеславянский гораздо сложнее! Ты же уверял, будто достиг определенного взаимопонимания с Кетилем Ормсоном?
– Кое-что понимал, да. От силы одну пятидесятую часть.
– Научиться большему за несколько дней невозможно. Все и сразу не бывает. Уверяю, тебя будет постоянно тянуть на ту сторону, и без необходимого багажа знаний тебе придется очень трудно. Вовсе не обязательно поступать в университет и получать диплом филолога или историка, самообразование – великая вещь! Материалов предостаточно.
– А где взять экипировку? Оружие? Одежду?
– Там же, где и я. Купить.
– У кого?
– Спишем глупые вопросы на перманентное нервное напряжение. Сколько в России историко-реконструкторских клубов, где люди по крупицам восстанавливают культуру и быт прежних времен? Впрочем, я предпочитаю покупать необходимые вещи в Белоруссии, дешевле и качественнее. Современный кузнец скует тебе меч ничуть не хуже, а во многом и значительно лучше скандинавского. Точную копию, лишь по другой технологии. Заказать можно все что угодно, от одежды до серебряных шейных гривен, только плати. Денег тебе оставили на несколько лет вперед, потом сам научишься зарабатывать с помощью Двери.
– Вот откуда двести тысяч долларов и золото?
– Оттуда, да. И небольшая помощь от барона Фальц-Фейна. Людмила Владимировна оставила в банке что-нибудь кроме денег и монет?
– Набор амулетов, – припомнил Славик. – Я их не забирал, показались ненужными.
– Очень зря. Если обереги заперты в банковской ячейке, значит, они несут в себе реальную силу. За шесть десятилетий Люда прекрасно освоилась там – для финнов, живущих севернее Невы, стала практически своей, они считали ее ведьмой и уважали… Нетрудно выставить себя могучей знахаркой, если пенициллин можно купить в любой аптеке.
– Вы же говорили, что с собой категорически нельзя брать современные вещи?!
– Сам посуди, что останется от использованных антибиотиков через тысячу двести лет? Я имел в виду крупные предметы, созданные из материалов, не распадающихся со временем. Люда не забиралась дальше Хольмгарда, где-то неподалеку от Двери, возле одной из речных заводей она хранила лодку-долбленку, если найдешь – пригодится, такие лодки могут храниться длительное время и почти не гниют.
– Хольмгард? – охнул Славик. – Новгород? Даже по нынешним понятиям не ближний свет. Я так понимаю, время на той стороне течет параллельно нашему? День здесь, день там?
– Да. Иначе получился бы странный парадокс, та реальность "догнала" бы нашу и Дверь в итоге исчезла. Что-то вроде интерференции, наложения… Разница в годах, месяцах и днях между "здесь" и "там" всегда одинаковая, в твоем случае – тысяча сто сорок семь лет и еще примерно полгода. Запомни накрепко: Двери изредка имеют свойство "закрываться", аргусы называют это "слепыми периодами", и если ты вдруг окажешься по ту сторону, придется или ждать несколько месяцев, или искать другую червоточину, чтобы вернуться. В семидесятых годах я упустил время, а ближайшая открытая Дверь находилась в Кракове – я не испытал никакого удовольствия, добираясь из Мюнхена в столицу Речи Посполитой. Тридцатилетняя война, эпоха страшненькая.
– Вы тоже приключались от души? Не один Эрхард Рольф герой сообщества аргусов?
– Есть разница между шестью с половиной сотнями километров до Кракова и почти восемью тысячами, накрученными Рольфом по земле и по морю во времена, когда Цезарь и Христос еще не родились? Люда Кейлин ограничивалась близлежащим Новгородом, и это вполне нормально – женщине куда тяжелее путешествовать, особенно в мире, где верховодят мужчины. Ее хранила репутация ведьмы, убьешь колдунью, получишь проклятие. Эту аксиому что финны, что скандинавы с приладожскими кривичами затвердили наизусть, поскольку у них там есть настоящие ведьмы. Скорее всего именно у них Людочка купила амулеты, оставленные для тебя в банке. Отнесись к этим предметам серьезно и не потеряй – возможно, в критический момент они спасут тебе жизнь…
* * *
Последовав рекомендации Гончарова, Славик предпочел на вокзал не ехать и торжественную встречу не устраивать – не дитя малое, сам доберется. Владимир Платонович в свою очередь не торопился. "Николаевский экспресс" прибыл в Петербург без опоздания, в семь утра, высокий господин в бежевом пальто, с зонтиком и кейсом прошел через главный зал Московского вокзала, на площади Восстания зашел в "Идеальную чашку", заказал двойной капуччино и фруктовое пирожное. Столик выбрал так, чтобы видеть, что происходит за широкими окнами – отсюда просматривались площадь, тротуар у фасада гостиницы "Октябрьская" и пешеходный переход через Невский.
Ничего подозрительного. Пассажиры прибывающих через каждые пятнадцать минут поездов спешат к желтоватой "шайбе" метро, раскатывают троллейбусы, много автомобилей, вскоре начнут образовываться утренние пробки. Возле входа в кафе задержался неопрятного вида гражданин, обследовал мусорную урну и отправился дальше. Однако следует быть осмотрительным.
Сколько в России стоит такси отсюда до Мойки? Славик, как абориген, предупреждал, что ловить именно такси ни в коем случае нельзя – обдерут как липку, тем более иностранца. Проще отойти в сторону от вокзала, например на Суворовский, и поднять руку. Так и сделаем. Но первые две машины нужно пропустить и поехать на третьей.
Третьей оказался крошечный "Фольксваген-гольф", за рулем совсем молодой белобрысый парнишка. Услышав предложенную Гончаровым цену в пятьсот рублей, согласился не раздумывая. Рванул в объезд, через Лиговку, и далее на Загородный. Матерился через слово – пробки, знаки повешены хер знает как, по городу не проехать, теперь еще снег пошел, сплошная каша на дорогах, убирают плохо…
Гончаров успокоился окончательно. Этот непосредственный молодой человек не может иметь отношения к Грау.
– Эй, дядя, а деньги?
– Простите, – поморщился Гончаров, готовый захлопнуть дверь остановившейся напротив арки двора машины. – Вот тысяча.
– У меня сдачи нет!
– Берите тысячу, мне не жалко.
– Спасибо, дядя! Бывай!
Перед тем как зайти в неосвещенную подворотню, Владимир Платонович сделал необычное: передвинул на рукояти зонта-трости серебристый рычажок. Внутри зонта тихо щелкнуло, на темном наконечнике блеснула узкая полоска металла.
Под аркой и во дворе никого не было, за исключением грустного таджика в сине-зеленой униформе дворника, метущего снег у дальней парадной. Гончаров уверенно нажал кнопку домофона с номером квартиры, дождался ответа, запищал электронный замок.
Подняться он успел только на первый лестничный пролет.
Глава седьмая
Убийство на улице Морг
– …Он был другом моей бабушки, умершей этой осенью, – заученно твердил Славик. – Поэтому жил на квартире, а не в гостинице. Не могу же я выгнать знакомого человека из дому?
– Хорошо, – кивнул усталый следователь, и недовольно посмотрел на чашку с остывающим кофе. За два с лишним часа, проведенные в квартире Славика и непосредственно на месте преступления, он выдул больше литра крепчайшего напитка – Алёна постаралась, обеспечив самым естественным из энергетиков всю бригаду следаков-криминалистов. – Зачем, по-вашему, Гончаров ездил в Москву?
– Повторяю: он сказал, что у него дела, бизнес. Гончаров предприниматель, сеть аптек в ФРГ.
– Странный багаж у аптекаря, – покачал головой следователь, успевший осмотреть вещи Владимира Платоновича. – Холодное оружие…
– Это подарок Славику на Новый год, – вмешалась Алёна. – Слава увлекается исторической реконструкцией, по-моему, ничего странного в этом нет. В Питере полным-полно исторических клубов, документы на багаж в полном порядке – вы же проверяли.
– Кого из друзей-знакомых Гончарова в России вы знаете? Любые упоминания, обмолвки?
– Никого, клянусь вам! Меня бизнес-дела бабушкиного приятеля не касались. Я токарь, а не фармацевт.
– Раньше вы часто виделись?
– Он приезжал в гости к Людмиле Кейлин, иногда виделись, – Славик знал, что опровергнуть его слова невозможно. Лгать надо умело и только тогда, когда ты уверен в непроверяемости лжи. – Последний раз около четырех лет назад.
– Переписывались, лично дружили? Вы ездили к нему в гости, в Мюнхен?
– Нет, не ездил.
– Тогда как можно объяснить столь дорогие подарки? – Следак указал взглядом на черные контейнеры с "обеспечением" аргуса.
– Ну что вы привязались? – вздохнул Славик. – Почему бы обеспеченному человеку не сделать подарок внуку лучшей подруги? Просто так, из симпатии? Не станете же вы утверждать, будто я застрелил Гончарова из желания завладеть двумя сундуками со шерстяной одеждой и мечами-новоделами?
– Это вы сказали, а не я. Вячеслав, вы собираетесь в ближайшее время уезжать из города?
– Нет.
– Отлично, вас вызовут. По почерку – это заказное убийство, никаких сомнений. Да еще и иностранец. Прокуратура, консульство – сейчас такой дурдом начнется… Я вам позвоню, как только понадобитесь.
Славик мельком взглянул на часы. Кошмар, всего десять утра, день только начался, а уже хочется принять какую-нибудь хитрую таблеточку и забыться самое меньшее на сутки.
Бригада криминалистов работу закончила, тело увезли на Екатерининский, в морг судмедэкспертизы. Насмерть перепуганные таджики начали замывать кровавые пятна на нижней площадке лестницы, собравшиеся на улице возле парадной пожилые соседи шептались и строили невероятные версии – очевидно, что репутация Славика (и без того сомнительная, новым жильцам всегда не доверяют) отныне рухнула навсегда. Гостей честных людей на лестницах не расстреливают!
…Когда Славик услышал звонок домофона, то немедленно вскочил с постели, натянул треники (встречать Гончарова в исподнем он счел совсем уж неприличным), выскочил в прихожую и нажал кнопку на пластиковом устройстве. Динамик выдал привычную трель, электронный замок внизу открылся. Славик сбросил цепочку, отпер оба замка и распахнул входную дверь. Подниматься тут всего-ничего, второй этаж.
Тых-тых-тых… Тых! Послышались четыре непонятных звука, первые три подряд, последний через несколько секунд. Глухой удар, будто упало что-то тяжелое. Быстрые шаги. Скрипнули петли двери парадной, раздался металлический щелчок – она снова захлопнулась. Тишина.
Славик мигом осознал, произошло нечто… Нечто очень скверное. Босиком вышел на площадку, перегнулся через перила, всмотрелся. И стремглав ринулся в квартиру – за телефоном. С трудом попадая пальцем по клавишам, набрал "03".
– Скорая? Девушка, тут в человека стреляли! Да, стреляли! Наверное из пистолета! Мойка пятьдесят шесть! Со двора!..
Из спальной вышла проснувшаяся Алёна. Сразу поняла: стряслась беда.
– Что?
– Гончаров! Возьми второй сотовый, позвони в милицию! Хотя не надо, центральная станция "скорой" передаст телефонограмму, это у них делается сразу… Господи!.. Я пойду посмотрю…
Славик осторожно спустился вниз. Выглянула соседка из квартиры напротив, Фаина Андреевна – она всегда просыпается рано и слух у нее чуткий.
– Слава, что-нибудь случилось?
– Да!
Еще как случилось. Приехавший двадцать минут спустя следователь был безупречно прав: классическое заказное убийство, словно из телерепортажа эпохи девяностых годов. Киллер, вероятно, ждал на площадке между этажами и произвел три выстрела сверху вниз – две пули попали Гончарову в область грудины, третья чуть выше и правее, разорвав подключичную артерию Это само по себе смертельное ранение. Контрольный выстрел произведен не в голову, а в шею, точно в кадык, чтобы повредить дыхательные пути и шейные позвонки. Пистолет – "Стечкин" с глушителем, брошен рядом с трупом. Смерть наступила мгновенно.
И завертелось. К счастью, большинство соседей уходили на работу позже, до прибытия "скорой" и милиции никто не наследил. Толстая полусонная докторша, сопровождаемая очкастым фельдшером, прибыла первой и сразу определила – нам тут делать нечего, воскрешать из мертвых мы не умеем. Забралась в машину и принялась заполнять бумаги. Вслед явились ППСники из близлежащего отделения милиции и немедленно вызвали спецов. Завершающая рабочие сутки бригада, измотанная и недовольная, приехала на белом "Форд-транзите" с надписью "Криминалистическая лаборатория" и привычно занялась делом.
Славика било крупной дрожью, Алёна оставалась внешне спокойной, пускай и отлично понимала: прежние опасения более чем обоснованы, шутки кончились. Это вам не исчезновение денег с кредитки и не высылка из страны – это убийство. Выполненное четко и быстро, как в кино про мафию.
Что бы не утверждала молва о непрофессионализме современной милиции, товарищи из ГУВД показали себя с наилучшей стороны – ни дать ни взять, прямо идеализированные герои "Улиц разбитых фонарей". Никакой суеты, все сдержанно-вежливы (в противовес хамоватым парням из ППС), дознаватели немедля отсекли, что во дворе дома устроилась юридическая фирма, а над входом красуется небольшая камера наблюдения: очень правильно, значит на видеозаписи должны быть зафиксированы все, кто входил в дворовую арку и выходил из нее…
Пока за Славика не принялись всерьез, они с Алёной выработали дальнейшую стратегию – что и как говорить, а если врать, то как именно. В конце концов, не расскажешь ведь следователю об истинных причинах визита Гончарова а Санкт-Петербург? Не откроешь перед ним Дверь – вот, извольте взглянуть, там девятый век, викинги, дикобразы и прочая чертовщина?! Сошлись на примитивной, а потому безотказной схеме: Владимир Платонович приехал в Россию навестить внука подруги прекрасных былых времен. Его дела в Москве нас не интересовали.