Михаил Леонидович согласно кивнул, встал между нами, взяв нас обоих под руки, и вдруг отдернул их.
– Э-э… ничего, если я вас за руки возьму? – Он явно был слегка выбит из привычной колеи и теперь не знал как себя вести.
– Ничего, – отозвался я. – Можете взять нас за руки. Мы не кусаемся. Честное слово. Хотя… за нее вот поручиться не могу, а я точно не кусаюсь.
– Эзергиль!!! – рявкнула Альена, гневно уставившись на меня из-за широкой спины разведчика. Тот усмехнулся и расслабился, почувствовав себя уверенней. Что, собственно, и требовалось. Я же улыбнулся Альене самым невинным образом.
– Я только хотел сказать, что при мне ты еще никого не искусала. Однако согласись, я все же не могу уверенно утверждать, что ты этого не сделаешь.
– Ах ты!.. – Альена вывернулась из-за спины Михаила Леонидовича и довольно чувствительно приложила меня кулаком по спине. – Хам!!!
– Конечно! – опять улыбнулся я. – А что ты хотела от личности без мозгов? Сама так сказала. Нет?
Альена сердито засопела.
– Я же пошутила.
– Я тоже.
– А ты умеешь постоять за себя, – усмехнулся Михаил Леонидович.
– Конечно. В конце концов, я черт или не черт?
Словно вспомнив, что он хотел поговорить о чем-то важном, бывший разведчик нахмурился.
– Да… именно об этом я и хотел с вами поговорить. – Мужчина замолчал и нахмурился сильнее. Потом тряхнул головой. – Я служил в разведке и меня учили замечать мелочи. Замечать и делать выводы. В тылу противника любая мелочь может спасти жизнь. Я думал, что научился разбираться в людях. Но вот кто вы, я так и не понял. Кто вы?
– Ну-у-у, – задумчиво протянул я, – кое-кто предположил, что мы зеленые человечки. Из космоса прилетели. Чем вас не устраивает этот вариант?
– Ты появился внезапно в том доме. Все пули попали в тебя. Если бы тебя там не было, то погиб бы Алеша.
Я небрежно помахал рукой.
– Чистая случайность. Я просто стоял и никого не трогал. А тут этот идиот принялся палить в меня. Кстати, а почему он хотел убить Алешу?
– Решил отомстить напоследок. Почему-то решил, что мальчишка его подставил… по крайне мере, я так понял Валеру.
Хм, может, и так. Вряд ли правда когда-нибудь станет известна. Если это воплощение у Павла Николаевича последнее, то… Ну и ладно. Хотя и жаль.
– Пусть так. Так что вам не нравится?
– В тебя попали трижды. Две пули в сердце и одна в голову. А ты жив. Согласись, необычно.
– У-у-у. У нас, зеленых человечков, много разных сюрпризов. Всякие там силовые поля, защитные скафандры.
– Ладно, хорошо, – согласился Михаил Леонидович. – Но я наблюдал за тобой. Пули причиняли тебе боль! Я видел это по твоему лицу. Я видел, как пули проникали в тебя! Именно проникали! А сейчас у тебя ни царапины!
– Зато рубашка испорчена. А я, между прочим, на нее месяц копил. Из карманных денег откладывал! Этот ваш Павел Константинович прямо зверь какой-то. Что ему моя рубашка сделала?
Михаил Леонидович несколько секунд изучал меня самым внимательным образом. Он даже остановился. Хорошо еще не в центре тротуара, а чуть в стороне. Я стоял напротив него и спокойно глядел ему в глаза.
– Парень, ты очень ловко умеешь переводить разговор на другие темы. Только ведь и я не лыком шит.
– Значит, не так уж и ловко, – вздохнул я. – Однако я никак не пойму, что вам надо. В то, что я черт, вы не верите. В то, что я зеленый человечек, тоже. Что же вы хотите? Придумайте сами версию, и я ее подтвержу. Специально для вашего спокойствия.
– Мне нужна правда!
– А что такое правда, молодой человек?
Я резко обернулся.
– Дядя!!! – я бросился ему на шею. – Как я рад тебя видеть!
– Я тоже, Эзергиль. Я следил за твоими успехами на Земле.
– Почему-то я нечто подобное предполагал, – буркнул я. – И вообще, я тебе многое хочу сказать! Потом… когда вернемся домой. У меня к тебе столько вопросов набежало.
Дядя рассмеялся и подкинул меня в воздух.
– Ты ничуть не изменился. Ну, а вы, леди, что скажете? – Дядя, все еще держа меня на руках, посмотрел на Альену.
Альена стояла опустив глаза.
– У меня тоже есть вопросы. Вы специально отправили меня на Землю, чтобы я смогла помочь вашему племяннику?
– Ах, вот оно что. – Дядя опустил меня на землю. – Ты узнала моего племянника?
Альена растерянно моргнула и недоуменно взглянула на дядю.
– В каком смысле?
– Ну, изучила его как личность?
– Ну-у… да. Мы ведь вместе с ним были.
– Как ты думаешь, если бы я действительно проделал нечто подобное с тобой, только чтобы помочь ему, смог бы он остаться мне другом?
Альена растерянно посмотрела сначала на меня, потом на моего дядю.
– Но тогда зачем вы отправили меня?
– А спроси у моего племянника. Кажется, он о чем-то догадался.
Я гордо вздернул нос.
– Конечно, догадался. Я начал догадываться, еще когда увидел твою подпись в дневнике с летней практикой у Альены. Опять какие-то ваши райские интриги?
– Эзергиль! Как тебе не стыдно!
– Ой, прошу прощения, дядя, – я виновато опустил голову. – Я забыл, что у вас в раю это называется не интригой, а работой по изменению линии развития.
Дядя сердито нахмурился, но неожиданно откинул голову назад и расхохотался.
– За что я тебя всегда уважал, так это за твою прямоту. Хотя порой она совершенно не к месту. Ладно, пожалуй, вы двое заслужили право знать правду. Да и вашему спутнику полезно будет послушать. Для просвещения, так сказать. Я даже начну специально для него издалека.
Михаил Леонидович, когда появилось новое действующее лицо, сначала растерялся. Потом начал внимательно прислушиваться к нашему разговору. Причем его лицо было таким вытянутым от растерянности, что я невольно посочувствовал ему. Столько всего свалилось на человека. Дядя же, словно не видя этой растерянности, обратился к нему:
– Давайте только поговорим в более удобном месте, где нам никто не помешает. Вы не против?
Михаил Леонидович отрицательно помотал головой. Хотя, на мой взгляд, он вряд ли понял смысл того, о чем спросил его мой дядя.
– Вот и отлично. – На короткий миг за спиной дяди показались крылья. Вокруг нас образовался небольшой ураганчик, который подхватил всех четверых и куда-то понес. Правда, все это длилось недолго, и вскоре мы оказались внутри какого-то помещения с четырьмя креслами. На стене висел ковер, а за окном виднелось море. Я огляделся. Все это мираж, конечно, но сделано чертовски реалистично. Надо бы как-нибудь подкатить к дяде, чтобы научил материализовывать иллюзии. Это может быть полезным для меня.
Дядя же сделал приглашающий жест, показывая рукой на кресла. В ближайшее опустился сам. А вот несчастный разведчик в свое буквально упал. Для него все происходящее оказалось последней каплей. Дядя слегка нахмурился, глядя на него. Потом снова развернул крылья за спиной. Я буквально кожей почувствовал волну спокойствия, которая прошла по помещению. Михаил Леонидович на глазах ожил, взяв себя в руки. Снова нас всех оглядел знакомый взгляд – умный, внимательный и даже слегка жестковатый. Дядя удовлетворенно кивнул.
– Итак. Начну я, как и говорил, издалека специально для нашего гостя. Впрочем, вам тоже неплохо бы послушать недавнюю историю. Случилась-то она уже при вашей жизни. А начну я с реформ Горуяна. В общем, сто десять лет назад верховный правитель ада Горуян затеял свои знаменитые реформы, целью которых было преодоление вековой вражды между адом и раем. Сейчас уже никого из вас не удивляет утверждение, что черти и ангелы делают, по сути, одно дело, но с разных сторон. В то же время подобное утверждение, мягко говоря, не приветствовалось, хотя все знали, что оно правдиво. Но что поделать, мы всего лишь отражения людей. Их представления о мире. И реформы эти стали возможны, когда изменились и представления людей. Тогда, когда перестали сжигать людей на кострах как еретиков. У вас пока нет вопросов, молодой человек? – Дядя внимательно посмотрел на Михаила Леонидовича.
– Нет. Я предпочитаю сначала все выслушать, а потом уже спрашивать.
– Правильно, – одобрительно кивнул дядя. – Хорошее правило. Тогда я продолжу. Итак, реформы завершились успехом. Однако и после них ад и рай продолжали относиться друг к другу недоверчиво. Но и там, и там были те, кто сознавал, что в новых условиях простого терпения друг к другу уже маловато. Нужно было переходить на новый уровень сотрудничества. Однако и в раю, и в аду было слишком много старой гвардии, которая помнила еще времена инквизиции и войны чертей и ангелов за души людей. И они не хотели даже слушать о сотрудничестве, несмотря ни на что.
– А мы то тут при чем? – поинтересовался я. – Я имею в виду себя и Альену.
– Ты влип в это дело, как всегда, по собственной инициативе и совершенно случайно, – пояснил мне дядя.
– Как это по собственной инициативе?!!! – праведно возмутился я. – Можно подумать, ты оставил мне выбор!
– Выбор у тебя был. Ты мог бы сам найти себе задание для школьной практики. Никто не заставлял тебя тянуть до последнего. И уж тем более, никто не заставлял тебя мотаться по коридорам министерства наказаний. В общем, когда ты мне рассказал о неприкаянной душе, то я сначала просто пожалел беднягу. Хотел сам помочь, но тут вспомнил, что у тебя практика и… короче, решил, что тебе вовсе не помешает помочь этой душе. Чем не школьная практика?
– Премного благодарен, дядя, – язвительно поблагодарил я. – Век тебя помнить буду с этой практикой.
– Мог бы отказаться, – усмехнулся дядя.
– Угу. Мог бы, – буркнул я.
– Все равно ты сам виноват, Эзергиль. Не тянул бы с практикой, не получил бы это задание.
– Учту, – пообещал я дяде.
– Умный мальчик, – похвалил он меня. – Я могу продолжить рассказ, если ты закончил препирательство?
Я угрюмо кивнул.
– Ну вот. Когда же ты рассказал про спор твоего классного руководителя и директора школы, я понял, что тут они развязали мне руки в другом. Я подумал, что если ты все равно выполняешь эту работу, то почему бы не решить другую задачу? Совместные действия чертей и ангелов ради единой цели? Вы, школьники, подходили идеально. Вас еще не было на свете, когда полыхали людские религиозные войны, и вы не могли впитать их ненависть. Вы еще были малы, когда в аду разразился кризис, порожденный реформами Горуяна, и не могли впитать ту раздвоенность, которая царила в обществе. Причем, в обоих мирах. И, наконец, вы выросли на учении, что черти и ангелы едины в своей разности и делают общее дело. Кто, как не вы, могли доказать, что ад и рай способны на большее, чем просто терпеливое отношение друг к другу? Тогда-то я и решил отправить на землю еще и ангела. Ангела, чтобы он смог помочь тебе, а ты ему. Чтобы вы ради общей цели объединились и действовали вместе.
– А если бы мы не объединились? – тихо поинтересовалась Альена. – Если бы действовали врозь?
– Тогда вы не смогли бы достичь цели. Вы оба остались бы на второй год, провалив задание. И этим вы бы еще доказали, что черти и ангелы не доросли до настоящего сотрудничества.
– А что грозило тебе? – поинтересовался я, глядя на дядю.
Тот попытался отвести взгляд. Однако быстро справился и посмотрел на меня.
– Тогда меня лишили бы крыльев.
– Что?!!! – хором воскликнули мы с Альеной.
– Да. Я слишком много поставил на этот проект. Я был красноречив на заседаниях правительства. Я договаривался и с раем, и с адом. К проекту отнеслись недоверчиво. Многие просто не верили. Но согласились попробовать. Если бы он провалился, то меня обвинили бы в неумении прогнозировать. А проект сотрудничества похоронили бы надолго. Сомневаюсь, что он смог бы возникнуть раньше, чем через пятьсот лет. Только ведь это могло оказаться поздно. Земля сейчас находится в критическом состоянии. Она в шатком равновесии между хаосом и благоденствием. И от всех нас зависит, куда она покатится. От чертей, ангелов и людей. Больше всего от людей! И только совместными усилиями мы можем убедить людей поверить в самих себя. Поверить во все то хорошее, что есть в них.
– То есть… ты хочешь сказать, – несколько хрипло поинтересовался я, – что от нас с Альеной зависела судьба всего мира?
– Ну-у, не бери на себя слишком много, Эзергиль. Вы всего лишь первые ласточки. Маяк, на который будут ориентироваться другие. Но, в принципе, ты прав.
– Но почему вы выбрали меня?! – вскричала Альена, до этого слушавшая дядю раскрыв рот. – Как вы могли доверить столь важное дело мне? Я же ведь даже не отличница! Так, серединка на половинку. Троечница, если уж быть честной. – Альена грустно усмехнулась.
Дядя смотрел на нее и улыбался. Я его достаточно знал, чтобы понять – дядя просто в восторге от этой девчонки. Я даже приревновал его. Немного.
– Альена, не надо таких самобичеваний, – отозвался он. – Ты гораздо лучше всех этих твоих отличниц, что смотрели на тебя свысока. Я ведь тщательно отбирал кандидата, который должен стать маяком для всех этих закостеневших в прошлом стариков. И ты подошла для этой цели как нельзя лучше. И потенциально ты самый лучший ангел из всех, кого я знаю. Лучше всех твоих подруг-отличниц.
– Я?! – Альена чуть ли не с ужасом посмотрела на дядю. – Но мне всегда говорили, что я слишком вспыльчива… слишком нетерпелива…
– Возможно. – Дядя продолжал улыбаться своей самой обаятельной улыбкой. – Но ты в своих чувствах искренна. Ты открыта в них. Неужели ты думаешь, что твои подруги не испытывают раздражения или гнева? Но они пошли по неправильному пути. Они стыдятся тех чувств, которые считают темными, недостойными настоящих ангелов. Они полагают, что ангелу более приличествует быть кротким и терпеливым, несмотря ни на что. Так вот, как ангел тебя заверяю – чушь! Полная чушь! Для ангела гораздо важнее… даже не гораздо важнее, а самое главное, уметь быть искренним, а не кротким ханжой. Если тебе грустно – плачь. Если сердита – сердись. Весело – смейся. Будь самой собой. Всегда и везде в любых обстоятельствах. Не прячь себя за фальшивыми чувствами. Именно своей искренностью ты меня и покорила тогда. Если тебе скучно, то ты не строишь из себя прилежного ангелочка, высиживая на уроке, потому что так положено. Ты просто сбегаешь с него. Никакого притворства. Редко встретишь такую искренность. Поэтому я и говорю, что ты потенциально самый лучший ангел из всех, кого я знаю. Самое главное - оставайся такой, какая ты есть. Задорной, боевой, озорной и, конечно же, искренней.
Альена сидела красная как вареный рак, боясь поднять на нас глаза. Похоже, редко когда ее столько хвалили за раз. Я же усмехался себе под нос. То, что говорил дядя, я уже понял давно. Удивительно, как она сама не понимала себя. Однако от подначки я все-таки удержаться не мог.
– Правильно-правильно, – кивнул я дяде. – Если на уроке скучно, то самое правильное сбежать с него. И ты станешь настоящим ангелом.
Дядя повернулся и некоторое время молча смотрел на меня. Потом захохотал.
– Я совсем не это хотел сказать, – заметил он, отсмеявшись. – Не надо понимать все настолько буквально. И мне кажется, что теперь Альена будет более прилежна, поняв, что знания бывают полезными. – Дядя испытующе посмотрел на девочку, и та яростно кивнула.
– Только… – Альена опять неуверенно посмотрела на дядю. – Я все равно думаю, что не подхожу для такого. Вы не должны были так рисковать, ставя на меня успех вашего дела.
– Разве? А что, я оказался не прав?
– Да, но… Я ведь несколько раз была на грани того, чтобы отказаться! Да и в самом начале… если бы не Эзергиль.
– Чуть - не считается, – многозначительно заметил дядя. – К тому же, я ведь недаром постарался свести тебя и Эзергиля. Вместе вы добились своего гораздо быстрее, чем сделали бы по отдельности. Если бы вообще справились. Думаю, правителям и ада, и рая будет о чем подумать, рассматривая ваши совместные действия.
– Ой! – Альена испуганно прижала кулак ко рту и беспомощно посмотрела на меня. – Я ведь даже не знала, насколько все это важно!!! И не думала, что мои действия будут изучаться так высоко! Что же они подумают обо мне?! Я же там все испортила!!! Боже мой, да после такого позора…
Мы с дядей переглянулись и захохотали в голос. У дяди от смеха даже слезы выступили. Отсмеявшись, он встал и подошел к Альене. Присел перед ней, взяв ее руки в свои.
– Девочка моя, что ты говоришь? Да тебе гордиться надо! Ты все делала совершенно правильно! Поверь мне. Поверь умудренному опытом старому ангелу. Немногие справились бы лучше тебя.
– Правда? – Альена неуверенно посмотрела на дядю.
– Думаешь, я буду лгать?
Альена смутилась. Обвинить ангела во лжи… до этого не каждый черт додумается.
– Простите, – пробормотала она. Но тут же опять тряхнула головой. – Но почему я?! Почему Эзергиль?! Неужели нельзя было найти кого поопытней?
– Эх, девочка. А ты еще не поняла? Историю делают молодые. На сцену выходит новое поколение. Именно вам предстоит вершить ее в этом тысячелетии. Так кому, как не вам, надо было показать путь нам, старой гвардии? Новый путь – путь сотрудничества.
– Но… а если бы я не стала действовать вместе с Эзергилем?
– Стала бы. Ты из тех, для кого судьба другого важнее всех амбиций и правил. Тоже, кстати, черта настоящего ангела. Ради того, чтобы помочь другим, ты готова наплевать на все правила, негласные законы и мнения. Опять вернусь к твоим подругам, которых ты предлагала вместо себя. Вспомни их и скажи, многие ли из них согласились бы сотрудничать с чертом? Даже ради помощи? Они ведь отличники. – Дядя умудрился вложить в это слово отрицательный оттенок. Я даже обиделся. В конце концов, я тоже отличник. – И они прекрасно помнили урок о коварстве и подлости чертей.
Альена нахмурилась.
– Я такого не помню.
Дядя усмехнулся.
– А ты прогуляла этот урок. Я специально проверял.
Альена опять покраснела. Заерзала в кресле. Дядя поднялся с колен и потрепал ее по голове.
– Ты молодец, девочка.
Альена смутилась вконец. Даже постаралась поглубже зарыться в кресло. Дядя же вернулся на свое место и посмотрел на Михаила Леонидовича.
– Ну-с, молодой человек, будут ли у вас какие вопросы?
– Не такой уж я и молодой, – буркнул Михаил. – Сорок лет все-таки.
– Ну, надо же! – восхитился дядя. – Вот что, молодой человек, когда доживете до моих шестисот лет, тогда мы и поговорим с вами по поводу вашей молодости или старости. И я вовсе не хотел вас обидеть. Просто… просто примите как данность то, что вы здесь самый младший. Даже мой племянник, хотя он еще и мальчишка, обладает большим жизненным опытом, чем вы. Хотя тут все относительно.
Михаил Леонидович потряс головой.
– Мне трудно с этим свыкнуться. Я всю жизнь считал, что рай и ад – это сказки. Ангелы, черти… Но даже если они есть, то я все представлял себе не так. Нечто… нечто… другое, в общем. Мне трудно объяснить.
– Ну почему, я прекрасно понял, – кивнул дядя. – Вы ожидали нечто необычное и прекрасное, а тут почти Земля. Даже интриги те же. Войны и борьба.
Михаил Леонидович кивнул.
– Да, я примерно это и хотел сказать.