– Я других, чтобы на расстоянии, если объекта не видно, и чтобы подействовало быстро, еще не выучила, – потупилась Яна.
Нет, она, конечно, учила, но распальцовки и загибы пальцев с таким трудом оседали в памяти, словно гвоздь вбивался кувалдой в бетонную плиту. Вот и учила их студентка понемногу и все равно после усвоения каждой позиции чувствовала себя так, словно той самой гипотетической кувалдой сутки проработала, не меньше.
– Назначить бы тебе отработку за такое, да победителей не судят. Твоя выходка изрядно сэкономила нам время на разоблачение Собирателя, – усмехнувшись уголком рта, подтвердила ректор Шаортан. – Хорошо хоть ума хватило ограничить приговор по условию.
– Так у меня получилось? – на всякий случай уточнила студентка, крутя в пальцах опустевшую кружку из-под морса, незаметно опустошенную в процессе врачебного осмотра.
– Получилось, – подтвердил декан.
– Тогда, может быть, Яна имеет право узнать о том, как сработало ее проклятие, и мы, как ее напарники, тоже? – состроив просительно-умилительную мордаху, влез в разговор Машьелис.
– Может быть, – задумчиво протянул Гад и тут же, гад такой, выставил условие: – Если студентка Донская до конца семестра накрепко выучит все основные распальцовки, правила формулирования удаленных приговоров и сдаст их комиссии из меня, ректора Шаортан и мастера Сейата.
– Я постараюсь, – покорно пообещала девушка, совершенно точно понимая, что от необходимости учить ей все равно не отвертеться. Но до конца семестра еще нужно дожить, а вот если она прямо сейчас откажется зубрить и ее напарники не услышат, чем кончилось дело с преступником, то, того и гляди, придушат ее здесь же, не отходя от кровати. Во всяком случае, Лис и Хаг смотрели на Янку очень многообещающе. Стефаль ограничился печальным вздохом.
Ректор с деканом переглянулись, и дракесса шагнула к сидящей на кровати девушке, одновременно поманив рукой ее напарников. Все еще не понимая, что затеяло начальство, ребята шагнули ближе, становясь в ряд, а Шаортан прошипела:
– Сс-с-мотрите ж-ше! – Глаза ее полыхнули изумрудной вспышкой, увлекая компанию в водоворот видения.
Экскурсия степенно шествовала по каменным ступеням средь медленных изгибов золотистого тумана, струящихся произвольным, ничуть не зависящим от отсутствующего сквозняка образом. Шепотки, смешки и шорохи звучали приглушенно. Очевидно, все прониклись торжественностью предстоящего визита в Сады Игиды, куда до сегодняшнего дня не допускался никто, за исключением дриаданов-хранителей, мастеров и студентов академии.
Ректор возглавляла шествие, декан из конца группы спешно пробирался вперед. Добравшись до Шаортан, быстро обменялся с ней странными жестами, плохо различимыми в золотистой кисее тумана. Гад встал так, чтобы отрезать дракессу и Ширьлу от основной группы, и громогласно объявил, обращаясь к толпе:
– Минутку внимания, господа! Вы стоите буквально в одном шаге от одного из самых великих, прекрасных и могущественных мест не только нашего мира Игиды, но и всего нашего Уровня!
Декан еще вещал что-то патетическое, только его голос стал звучать глуше, словно доносился из отдаленной комнаты, а Шаортан стряхнула с пальцев голубоватую пыль знака рассеянного внимания, накрывшую всех экскурсантов, кроме одного. Теперь некоторое время никому из гостей АПП, погруженных в прострацию, не будет дела до ректора, Гада и советника.
Смешно пыхтящий на высоких для его роста ступеньках Ширьлу, прислушивающийся к словам Гада, тряхнул кисточками на ушах, вытер вспотевший затылок платочком с монограммой и расплылся в довольной улыбке.
– Уж и не чаял до Сада добраться! Как вы его бережете да сторожите в академии! Чего я только не выдумывал: и черную джечь, и личинки нидхёг, и семя праха, и белую гниль, чтобы вы всполошились да лекарей, сведущих в растениях, для Игиды искать начали, а все напрасно! Зря такие деньги перевел! До совета даже слухов о ваших неприятностях не дошло, чтобы комиссию собрать. И человечка своего к вам в мастера этикета пропихнуть не получилось, больно изворотливый старый эльф попался. К таким людям обратился, чтобы его покалечили слегка, а он и тут ухитрился вывернуться.
– О, неужели? – на удивление невозмутимо отреагировала на ошеломляющее признание дракесса, своевременно предупрежденная деканом. – Может, вы еще что-то для нас припасли?
– Да, алую мошку не успел выпустить, в табакерке спит-почивает, – охотно подтвердил кистеухий толстун. – Лучший экземпляр в моей коллекции вредителей. Но теперь-то уж и нужды нет деревьям Игиды ущерб причинять. Росток или плод сейчас тишком в саду позаимствую да сразу к себе в оранжерею. У меня такая почва с десяти мест Силы приготовлена, такая водица редкостная из Семи Ключей припасена. Мое собрание растущих редкостей лучшим в мирах станет, куда вашей подземной делянке!
– Значит, ты все затеял ради этого? – уточнила Шаортан.
– Ясное дело, все для оранжереи моей любименькой, – расплываясь в умильной улыбке, подтвердил Ширьлу. Он сложил коротенькие ручки на пузе, туго обтянутом камзолом. – Никаких сил и средств для нее не жалею! В казне совета не сильно убудет, а для такого не жалко! Налогов еще соберем, письма о пожертвованиях напишу, а потом с казначеем мимо кассы ручеек пустим. Ему дочку замуж выдавать, на шпильки и булавки много надо…
– Студента Цицелира пытались отравить по вашему указанию? – прервала исповедь, интересную, скорее, налоговой инспекции и прочим членам городского совета, нежели ей лично, дракесса.
– Сглупил я, когда в дриаду перекидывался, паренек лишнее рассказать мог, – сожалеючи цокнул языком и охотно продолжил каяться в преступлениях приговоренный болтун. Да так истово говорил, будто и не было для него ничего слаще, чем обо всех своих черных делах рассказывать собеседнице.
– Как перекидывался? – насторожилась Шаортан, подозрительно сузив глаза, пальцы ее нырнули в кошель с листьями Игиды.
– Так метаморф я, голубушка, от рождения, да только маменька моя позор свой юбкой прикрыть успела, за другого замуж выскочила. Никто об отце истинном не прознал, да и сам не ведал я, пока дар в рост не пошел. Хороший дар, удобный, особливо когда о нем никто не ведает… – жмурясь от удовольствия, раскрыл секрет Ширьлу с радостным квохтаньем, предлагая собеседнице оценить юмор и выгоду ситуации.
– Оковы Льда, – очень тихо, так, чтобы ее услышал лишь Гад, проронила ректор и сломала в пальцах лист Игиды.
Фиолетово-серая пыль окутала замершего с приоткрытым ртом члена городского совета. После всего того, что он наговорил и еще наговорит, скорее всего, бывшего члена. Новый лист появился в руке дракессы, она положила ладонь на плечо преступника и открыла портал.
В этот момент видение, которым делилась со студентами Шаортан, померкло.
– И все? – разочарованно протянул Машьелис.
– Вы ожидали эпического сражения на подступах к Саду Игиды между всеми мастерами академии и наемниками Серой Смерти? – иронично выгнула бровь дракесса.
– Нет-нет, – так поспешно замотал головой дракончик, что и глупцу стало ясно – чего-то в этом роде он ждал и с удовольствием поглазел бы на грандиозный бой за святыню.
– Ты что?! Там даже дети на экскурсии были! – возмущенно напустилась Яна на напарника. – И Сад настоящий совсем рядом! А если бы этот взяточник-отравитель ту самую мошку ненароком выпустил?
– Э, не подумал, – мгновенно пошел на попятный о Либеларо и отступил за широкую спину тролля. Уж больно грозно выглядела рассерженная девушка. Высунувшись из-за Хага, дракончик затараторил: – Успокойся, Яночка, после магического истощения тебе вредно нервничать!
Использованный в качестве живого щита Фагард развернулся, сцапал напарника за шкирку и, выставив его перед напарницей, прогудел:
– И впрямь, нервничать вредно! Стукни его разок в нос, враз полегчает. Может, и у Лиса в голове прояснится.
– Нет уж, никого бить не надо, – вмешался с ироничной усмешкой декан Гад. – Потому как нет гарантий, что у студента о Либеларо наступит резкое прояснение сознания, а не полная его спутанность.
"Секретным" шепотом дэор, покосившись на дракессу, прибавил:
– Были бы гарантии, я бы сам его придержал для надежности.
– Обижаете вы меня все. Бабушке, что ли, пожаловаться? – шмыгнул носом дракончик, потер его пятерней и, перепрыгнув на другую тему, жадно спросил: – Так вы, ректор Шаортан, куда психа-метаморфа отправили?
– В городскую стражу, разумеется, – хмыкнула дракесса. – За признательными показаниями дело не станет. Советник Ширьлу жаждет поведать всем желающим о своих преступных деяниях с максимальными подробностями. Дознаватели точат перья, лишь допросчики в унынии, никого ни пытать, ни запугивать нет нужды.
– Стало быть, пророчество сбылось и АПП от Собирателя больше ничего не грозит? – подвел итог обсуждения Хаг, вопросительно глянув на мастеров.
– Совершенно верно, Фагард, – подтвердил декан. – И, смею надеяться, до конца семестра никто из вас к целителям больше не наведается. Взяли моду: то дракон, то эльф, то Яна от перерасхода энергии страдают!
Стефаль тут же слегка смутился и повесил голову, признавая вину. Пусть и поставил декана в известность о рискованном эксперименте, и о друзьях позаботился, однако же, если подумать, все равно ими рисковал, когда судьбу отца устраивал. Да, напарники сами все предложили и помогали добровольно, так ведь они еще столь юны, что просчитать все последствия затеянного не могли, а значит, он виноват.
– Один Хаг от коллектива отбился, – вычислив причины уныния эльфа и пытаясь отвлечь его шуткой, глумливо захихикал Машьелис.
– Я этот, как его…. ста-би-ли-за-тор группы, – по слогам многозначительно оповестил всю компанию, пребывающую в больничной палате, тролль. – Мне истощение не грозит. Лишнего не заберу, а и свое не отдам!
– Вот и чудно! – одобрила подход студента к проблеме Шаортан и обозрела молодежь покровительственно-милостивым взором. – Студенты, ваша помощь в осуществлении пророчества, спасшего академию и Сады Игиды от нападок безумца, неоценима!
– Что, совсем неоценима? – мигом расстроился Машьелис, почему-то многозначительно теребя в пальцах завязки сумочки-кошеля на поясе.
– Это он на прибавку к стипендии напрашивается, – с усмешкой подсказал озадаченной дракессе декан, лучше знающий своего неугомонного студента.
– Будет вам премия, сама приказ подпишу, – улыбнулась Шаортан, в силу родства с драконами умевшая адекватно оценить страсть юноши к материальному поощрению.
– Что с советником Ширьлу будет? – тихо уточнила Яна.
– Его ждет расследование всех эпизодов преступлений и тюрьма. Вернее, работа на тюремных плантациях ради покрытия ущерба, нанесенного казне города, академии и всем прямо или косвенно пострадавшим от его действий. Подвергать его мучениям или казнить не за что, Ширьлу не желал смерти никому из своих жертв, даже сирену Цицелиру. Как показал анализ яда, после употребления отравы Пит лишился бы памяти о последних прожитых цикладах, – поведала Шаортан и удивленно уточнила: – Неужели ты жалеешь преступника?
– Не знаю, – теребя косу, вздохнула Яна. Она уже давно поняла, что не в силах избавиться от старой привычки искать всем оправдание и жалеть, только старалась поменьше показывать эту свою особенность. Скрывать получалось плохо. Друзья так и вовсе знали ее как облупленную и чуток подсмеивались. Теперь еще и дракесса как на дурочку смотрела и удивлялась. Но делать нечего, вопрос ректор задала, значит, надо ответить. Девушка еще раз вздохнула, снова дернула себя за косу и постаралась объяснить: – Этот Ширьлу мне каким-то больным показался. Он вообще не задумывался, доброе или злое дело творит, только об оранжерее своей думал, как и чего там у него расти будет. Это ненормально. Может, он больной и тогда его надо не наказывать сразу, а подлечить для начала?
– К сожалению, Яна, отсутствие совести никакой магией или лекарствами не лечится, – грустно резюмировал декан Гад. – Вернее, любое разумное создание можно заставить испытывать муки совести искусственно, по принуждению, но толку от таких чар не будет. Развеются, и все вернется на круги своя. Тебе, как девушке совестливой, этого не понять.
– Жалко, – искренне посетовала студентка.
– Зато премия к стипендии будет! – подбодрил подружку Машьелис, даже локтем пихать не стал, чтобы ненароком не свалить.
– Кто про что, а дракон про золото, – привычно процитировал старую поговорку Хаг.
– Забирайте вашу напарницу и ведите в общежитие, – разрешил длинноносый дэор, закрывая тем самым разговор о разоблаченном преступнике, его совести и прочих несуществующих достоинствах.
Глава 21
Визиты удачные и не очень
Новый день – восьмой день циклады, выходной для студентов АПП, к сожалению, начался слишком привычно для Янки, полвечера потратившей на рассказ о пророчестве Собирателя. В дверь нахально барабанили. Личность наглеца у проснувшейся от грохота землянки и тени сомнения не вызвала. Разумеется, Машьелис о Либеларо. Стефаль для вопиющей утренней бесцеремонности был слишком тактичен, а Хаг… от удара кулака тролля дверь сломалась бы, пожалуй, после второго, максимум третьего удара. Йорд же, жених Иоле, никогда упражнений для барабанщиков в коридоре не затевал.
Как была в пижаме, Яна выбралась из кровати, доползла до двери и распахнула ее. Улыбка Лиса освещала пространство не хуже лампочки ватт на двести.
– Идем? – словно бы для проформы осведомился до отвращения бодрый и выспавшийся дракончик, вызывая у напарницы стойкое ощущение дежавю.
– Куда? – ляпнула собеседница с временно выключенными мозгами, цепляясь рукой за косяк, потому как слишком резко поднятую с подушки голову штормило.
– В храм Ветров, конечно! Деньги я с Сейата получил, метки исчезли, значит, можно от браслетов избавляться. Заодно по городу прогуляемся, в банк зайдем, тебе счет откроем, – прояснил общие планы Машьелис с честным недоумением на мордахе.
– Хорошо, сейчас оденусь, – понимая, что за ней должок, а друга надо освобождать от браслета помолвки, пока, чего доброго, о его благородной инициативе по спасению напарницы не проведала суровая бабушка. Съесть, может, горе-невесту и не съест, но поднадкусает наверняка!
Вот так и получилось, что спустя полчаса Янка с отвратительно бодрым Машьелисом вышли за ворота академии и направили свои стопы к храму Ветров. Уже почти привычно – все-таки второй раз за последнее время – девушка свернула вслед за другом в переулок, выводящий на нужную улочку, и наткнулась на вставшего столбом Лиса.
Причина стояния у напарника оказалась веской – вместо знакомого переулка Бриза перед студентами оказался незнакомый тупик. Почесав бровь, дракончик передернул плечами и беспечно объявил:
– Пойдем другой дорогой! Чуток подлиннее получится, ну да ничего.
И в самом деле, ничего. У Янки и Машьелиса ничего не вышло ни на второй дороге, ни на третьей, ни на четвертой. Казалось, вот сейчас, за поворотом, на соседней улочке покажется впечатляющая громада странного храма, но не тут-то было. Храм Ветров играл со студентами АПП в прятки и, что самое обидное, выигрывал.
В конце концов даже упрямый дракончик сдался, вняв тяжким вздохам напарницы и многозначительному бурчанию ее оставшегося без завтрака живота. Парочка, так и не расставшаяся с браслетами, была вынуждена прекратить розыск культового сооружения ради куда более низменной и простой для нахождения цели – трактира.
Лис как раз озирался по сторонам. Острый нос блондинистого дракончика подергивался, вылавливая из смеси городских ароматов наиболее съедобные, когда ребят окликнул неказистый мужичонка в форменном плаще стражника. Отливающие синевой щеки указывали на попытку побриться, оказавшуюся не слишком успешной, но хоть нос и глаза нынче краснотой не отличались.
– А, господа студенты! Чего ищем? Очередные приключения? Или опять где-то в подворотне раненого эльфа запрятали? – насмешливо окликнул парочку штатный лекарь из стражи Дрейгальта.
– Храм Ветров искали, да не нашли. Проголодались, теперь ищем таверну, чтобы позавтракать, – охотно поделилась планами простодушная Яна.
– Раз храм не нашли, знать, не нужен он вам, – почесал зудящую щеку мужчина.
– Нужен, – заспорила девушка.
– Дык тут какое дело, если вы одно думаете, а храм другое, вернее будет то, что он, а не вы в ум взяли, – растолковал ребятишкам лекарь с покровительственной интонацией, свойственной тем взрослым, которые считают себя опытными и годными для поучения молодежи.
Именно такой тон, кстати, обыкновенно и злит нуждающуюся в поучениях молодежь сильнее всего, отчего она эти поучения, сколь бы ценными они ни были, принимать и понимать отказывается наотрез.
У Машьелиса уже начали гневно подрагивать ноздри и прищурились глаза, а Яна, привыкшая уважительно относиться к старшим и их советам, наивно брякнула, не давая разгореться спору:
– Что ж нам делать, если очень надо, дяденька?
– Поищите того, студентики, кому и в самом деле в храме Ветров неотложно побывать следует и кого храм видеть хочет. К нему прицепитесь. Авось доберетесь, – снова почесал щеку и выдал на самом деле стоящий совет лекарь. – Чего-то такое я, кажись, слыхал. Таверна же хорошая "Кусок в глотку" на соседней улице стоит. Вы на название не смотрите! Папаша Жакаффрей ее держит. Изысков эльфийских не подаст, конечно, но накормит от пуза да возьмет недорого. И пиво у него… Хотя, хм, рано вам еще пиво-то, – осекся размечтавшийся о холодненьком и пенном лекарь, с тоской покосился куда-то вдаль, где, вероятно, находилась таверна, и сглотнул.
– Спасибо вам большое, – поблагодарила стражника Янка.
Машьелис тоже брякнул себе под нос что-то вроде "спасиб, дядь".
– Бывайте и больше в неприятности не влипайте, пойду я, на дежурство пора, – пожелал парочке студентов лекарь и побрел куда-то в противоположную таверне сторону.
– Пошли завтракать, я плачу, а потом сразу в банк! – подхватив огорошенную предложением напарницу под локоть, Лис поволок ее к таверне с замечательно броской вывеской.
– Хорошо, – запоздало согласилась впечатленная Янка.
"Кусок в глотку" оказался вполне мирным и уютным местечком, в утренний час почти пустым. Здоровенный и могучий (с такого типа впору было какого-нибудь Конана Варвара рисовать) мужик за стойкой приветливо улыбнулся посетителям, разом утратив две трети своей грозности. Оставшейся трети, впрочем, хватало с лихвой, чтобы даже самые удалые гости в таверне вели себя тише воды ниже травы.
Студенты заказали завтрак. Яна ограничилась двойной порцией местного аналога картошки с тушеным мясом и сладким пирогом к чаю, не желая ввергать друга в дополнительные расходы.
Ели молча, чтобы не портить друг другу аппетит сомнениями и предположениями, а потом, как и обещал Машьелис, отправились в банк. Его, в отличие от храма Ветров, дракончик нашел практически сразу, то ли уже бывал, то ли ориентировался на самый любимый из ароматов – запах денег.
Кстати, банк оказался драконьим. В том смысле, что работали там именно драконы, ибо они, не в пример другим расам, как хвастливо заявил друг, лучше иных берегли и преумножали не только свои, но и чужие капиталы. Правда, не всякого клиента привечали, но того, кого привел под ручку родовитый сородич, обслужили с охотой.