А ночью ей приснился сон, полный необычных, волнующих ощущений. К ней снова явился Серафим, и, ни слова не говоря, взял за руку. Она, беспрекословно подчиняясь его воле, последовала за ним. Они вышли из дома, а потом воспарили ввысь, стремительно рассекая воздух, и устремились к самым звездам. И этот полет, и горячая рука Серафима, надежно держащая ее, и прохладная, мягкая ночь, обволакивающая и бодрящая, доставляли Серафиме ни с чем не сравнимое, благодатное, полное очаровательных ощущений удовольствие! Ей казалось, что она совсем не чувствует своего тела, что оно парит где-то рядом с ней, став невесомым! И ей хотелось летать и летать, глядя по сторонам на мерцающие стайки звезд, на кучкующиеся домики облаков, внезапно возникающие то тут, то там, на розовые, окантованные багрянцем всполохи одиноких молний, которые на короткий миг бесшумно озаряли ночной небосвод. И она заглядывала в глаза Серафиму, из которых струилось серебряное сияние, во сто крат усиливающее ее благодатное состояние, и кудри его, теперь почему-то не каштановые, а пшенично-золотистые, развевались по сторонам, охваченные ореолом такого же серебристого, мерцающего на фоне темного неба, сияния….
Ее разбудила Ирина. Она осторожно потрясла сестру за плечо.
- Симуля, вставай.
Серафима открыла глаза, первым делом взглянув на будильник, стоящий на журнальном столике у кровати. Было без четверти девять.
Она сладко потянулась, не желая расставаться со своим сном, а потом недоуменно взглянула на Ирину.
- Ты что?
- Вставай, сестренка, мне нужно тебе кое-что сказать.
- Говори! Зачем вставать-то? Ты же знаешь, что я вчера легла черте во сколько.
- Я знаю, Сима, вставай! - Ирина тяжело вздохнула.
Серафима, почувствовав тревогу, внимательно взглянула на сестру.
- Что случилось?
Ирина отвела глаза.
- Я думаю, тебе надо встать и позавтракать, а потом и поговорим.
- Ирин, ты что темнишь-то, а ну-ка выкладывай, в чем дело? - воскликнула Серафима. - Я не пешка, которой можно манипулировать, как тебе захочется, и не стану как послушная пай-девачка, наскоро запихивать бутерброд, чтобы получить за подобное вознаграждение интересующую меня информацию! Я вообще не смогу есть, пока ты не скажешь в чем все-таки дело!
Ирина посмотрела на Серафиму и по ее упрямому, не терпящему возражения взгляду, поняла, что с завтраком и впрямь ничего не получится, даже не смотря на то, что на столе уже стоял горячий, только что сваренный кофе.
- Симуль, ты только не волнуйся! - Ирина взяла за руку уже вставшую с кровати сестру.
- Ну, говори, что же ты тянешь?! - громко крикнула Серафима, почувствовав, как у нее бешено колотится сердце, готовое выпрыгнуть из груди.
- Твоя мама позвонила и сказала, что дядя Алеша вчера попал в аварию.
- Что?…Что с ним? Ирина, говори сейчас же, не смей молчать! - С надеждой, за которую тут же зацепился ее встревоженный рассудок, воскликнула Серафима, желая изо всех сил услышать, что папа жив.
- Тетя Аня ничего не сказала!
Лицо Серафимы стало бледнеть на глазах у сестры, и она опустилась на кровать, а Ирина, опомнившись, тут же выпалила скороговоркой.
- Вернее, сказала только, что он в больнице, и что она с утра поехала туда.
- Господи! Господи! - воскликнула Серафима, и по щекам ее покатились слезы.
- Мне надо домой, срочно! - и она, вскочив с кровати, машинально принялась натягивать на себя первую попавшуюся под руку одежду.
- Симуля, не волнуйся, Володя уже поехал в аэропорт за билетами.
- За билетами? - Серафима, насторожилась. И тут же остановилась, прекратив бессмысленно метаться по комнате.
- Почему за билетами? Ты, что же…?
- И я и Володя. Мы летим с тобой! - кивнула Ирина.
- Ира, что с папой? - воскликнула Серафима, и в ее глазах застыл панический ужас. - Почему вы летите тоже? Зачем?
- Успокойся, Сима, успокойся! Мы летим потому, что не можем отправить тебя одну в таком состоянии.
- Ты врешь, слышишь, ты врешь! Где мой телефон? - Серафима принялась озираться по сторонам, отыскивая мобильник.
- Я хочу позвонить маме! - она трясущейся рукой схватила телефон, лежащий на секретере.
Ирина не стала ей мешать. Она знала, что Анна Сергеевна не станет отвечать Серафиме, ибо они с Ириной договорились об этом заранее.
- Не отвечает! - Серафима с раздражением швырнула телефон на кровать.
- Может, она в больнице, а телефон в сумочке, и она его просто не слышит! - сказала Ирина. - Перезвонишь попозже.
Примерно через час, когда Ирина с Серафимой уже уложили вещи, приехал Володя и сообщил, что купил билеты на двенадцатичасовой рейс. И объявил, что им уже пора выезжать, чтобы без суеты пройти регистрацию.
- Сейчас придет Саша Булаев, и поедем. Я попросил его отвезти нас в аэропорт на моей машине.
В этот момент послышался входной звонок.
- Кто это с утра? - удивилась Ирина. - И отправилась во двор открыть калитку.
Через пять минут она вернулась и сообщила, что пришел Серафим.
- Проводи его, Ира, ты же понимаешь, что мне сейчас не до него.
- Я так и сказала, но он говорит, что должен непременно увидеть тебя, хоть на одну минуту.
- Я не пойду!
- Ладно, Сима, не волнуйся, я провожу его.
Ирина вышла во двор и вкратце рассказала молодому человеку о несчастье, которое стряслось у Серафимы, и о том, что они улетают в Москву на двенадцатичасовом рейсе. На это Серафим ответил, что пришел как раз за тем, чтобы попрощаться с Серафимой и сказать ей, что он тоже вылетает сегодня в Москву по срочному делу, и именно на том же рейсе.
- Ира, я прошу Вас, передайте Серафиме, что мне хотелось бы ее сопровождать. Конечно, мы пока не очень близки, и подобное желание с моей стороны может показаться несвоевременным, но если уж так получилось, что мы летим на одном самолете, то какая разница?
- Хорошо, я передам ей! - сказала Ирина. - И мимолетом взглянула на дорожную, черно-синюю сумку, которую молодой человек держал в руке.
- Так, Вы уже собрались?
- Собрался! - с готовностью ответил Серафим.
- Ладно, подождите во дворе. Если Сима согласится, мы поедем в аэропорт вместе на нашей машине.
Серафима согласилась, а точнее, ей было все равно, но выйдя во двор и взглянув на Серафима, скромно стоящего у калитки, она почему-то подумала, что переживать свое горе рядом с ним ей будет легче.
- Привет! - сухо сказала она ему, а он взглянул на нее участливо и обнял.
И тут Серафима заплакала.
- Знаешь, мой папа…
- Не говори ничего. - Он прижал ее к себе еще крепче. - Мне Ирина уже все рассказала.
В самолете Серафим поменялся местами с Володей, чтобы сидеть рядом с Серафимой, и все мучительные два часа полета держал ее за руку, всем сердцем выказывая свое сочувствие.
Когда самолет приземлился, и они сошли с трапа, Ирина, улучив минуту, шепнула Серафиму.
- Ума не приложу, как ей сказать о том, что Алексея Витальевича убили.
Серафим, молча смотрел на нее, что-то обдумывая.
- Ну, вы же понимаете, я не могла сказать ей об этом до полета, - пояснила Ирина, а сейчас…сейчас это просто необходимо.
- Я понимаю! Скажите Ира. Скажите, как есть, а я буду рядом.
- Спасибо.
Когда они вышли из автобуса, Ирина отправила их к стоянке такси, а сама вошла в здание аэровокзала, отыскала аптечный ларек и купила валериановые таблетки, вату и нашатырный спирт.
На стоянке толпился народ и Серафима, полна нетерпения, принялась нервно расхаживать взад и вперед, а потом снова, в который уже раз звонить Анне Сергеевне.
- Господи! Ну почему мама не берет трубку?! - недоумевала она.
Ирина, подошедшая к ней в этот момент, протянула руку к телефону и нажала на отбой.
- Не надо, Сима. - Тихо сказала она. - Анна Сергеевна не станет тебе отвечать.
Серафима, бледнея, испуганно взглянула на сестру, по щекам которой катились слезы.
- Твой папа не попал в аварию. Его вчера нашли убитым в собственной машине. Прости меня, милая, что я подвергла тебя двойному испытанию, но мы с Анной Сергеевной решили, что так будет лучше!
- Нет! Нет! - закричала Серафима и стала медленно приседать, в тот же миг надежно подхваченная стоящим рядом Серафимом.
ГЛАВА 11
Подполковник МУРа, Вересков Андрей Олегович, у которого раскалывалась голова с самого утра, закрыв глаза, уткнулся в ладони, пытаясь расслабиться, когда к нему в кабинет явилась команда оперативников для доклада.
- Проходите! - сморщившись от боли, приказал Вересков, и жестом пригласил оперативников к столу.
- Что, опять голова? - посочувствовал ему майор Косимов.
- Подполковник кивнул.
- Вы бы хоть давление померили, Андрей Олегович. Может в медпункт позвонить?
- Не надо, я только что два анальгина проглотил, сейчас отпустит. - Откашлявшись, сказал подполковник.
- Ну, что, ребятки, похоже, нераскрытое убийство Георгиева расточки дало?
- Похоже, Андрей Олегович, - ответил Касимов.
- Ладно! Ладно! Посмотрим, куда теперь эта кривая выведет. Ну что ж, докладывайте, что наклюнулось по убийству Голубева?
- Мало чего, Андрей Олегович, - вздохнул Косимов, - если не сказать, что вообще ничего, кроме позвонившей женщины, которая в шесть утра гуляла в этом глухом дворике с собакой. Пес помчался к машине, а она, испугавшись, что тот прыгнет на дорогую иномарку и обдерет ее лапами, последовала за ним. Подбежав к машине и присмотревшись, сквозь тонировку стекла определила, что на переднем сидении полулежит мужчина, как-то уж очень не по живому склонившись. Женщина сразу заподозрила неладное и позвонила в милицию. Кроме нее никто ничего не сообщил.
- А эксперты о чем вещают? Во сколько убили-то?
- Вчера вечером, после девяти.
- После девяти? Ну тогда ребятки, хреново вы сработали! Летом в такое время обязательно найдутся свидетели, которые хоть что-нибудь, да заметили!
- Андрей Олегович, Захарченко и Боженов весь двор опросили, - там ничего значительного!
- А незначительное что?
- Муж и жена Лопахины возвращались домой из театра на такси примерно в одиннадцать пятнадцать, - ничего не слышали и не видели. Некий Клинок Дмитрий, проживающий в том же доме, провожал свою девушку, после того, как они просидели у него в квартире с четырех до половины двенадцатого. Уходил провожать, - ничего, возвращался, - тоже.
- Литвинова Тамара Константиновна, - старушка семидесяти пяти лет. Вышла из дома искать кота, после очередного сериала "Любовь земная", который закончился в двадцать один ноль ноль. Видела только, как к подъезду подошла молодая беременная женщина, которую стошнило у нее на глазах. Когда женщина присела после этого на скамейку, старушка подошла к ней и спросила, в чем дело. Та ответила, что беременна, и у нее токсикоз. Сейчас, говорит, посижу и пойду. После этого Тамара Константиновна отправилась за дом, искать кота. Она сказала, что в этот момент машина там уже стояла.
Альминов Виктор Игоревич, также живущий в этом доме, чинил на балконе раму примерно до половины девятого, пока супруга не позвала его пить чай. Этот видел с балкона двор как на ладошке, но пока он там плотничал, то есть, до половины девятого, злополучная машина не подъезжала.
Итак, судя по показаниям последних двух свидетелей, ясно, что машина появилась во дворе где-то от половины девятого до девяти пятнадцати вечера, и в этот период было совершено преступление. И судя по тому, что никто из жильцов не слышал выстрелов, они были произведены из пистолета с глушителем, причем, преступник, или группа преступников, находились на заднем сидении автомобиля. При этом, пострадавший, - владелец и Генеральный директор фирмы "Химпласт", Голубев Алексей Витальевич, никакого сопротивления не оказал. Он, скорее всего, не ожидал этого выстрела. И даже не пытался уклониться, судя по тому, как прошла первая, непрофессионально выпущенная пуля, хоть и убила его наповал. Второй выстрел был произведен уже смелее. Стрелявший был уверен, что его жертва если и не убита до конца, то смертельно ранена, и ему не грозит сопротивление с ее стороны. Он, видно по всему, приподнялся, и выстрелил жертве в грудь.
- То, что стрелял не профессионал, установлено точно? - спросил Вересков.
- Точно, Андрей Олегович, да это сразу было видно! - ответил майор Косимов. - Третий, вроде как контрольный выстрел в голову, и вовсе был каким-то игрушечным. Он прошел вскользь, задев только ухо и затылочную часть.
- Да, тут подумать будет над чем! - вздохнул подполковник. - Ведь в случае с Георгиевым стрелял профессионал! А что дало обследование машины?
- Кое откуда сняли отпечатки пальцев. Но они, в основном, принадлежат самому Голубеву. Правда на торпеде и на ручке левой передней двери имеются и чужие, принадлежащие трем разным людям.
- Значит, необходимо выяснить, кто еще в этот день садился в машину к убитому. - Подсказал Вересков.
- И еще! На заднем сидении обнаружена кровь убитого. Причем, сразу видно, что об него кто-то, а скорее всего убийца, вытирал испачканную руку.
- Что еще?
- По дому и двору, практически больше ничего.
- Что выяснили по связям убитого?
Майор Косимов обратился к старшему лейтенанту Свиридову.
- Егор, доложи.
- С чего начать, с офиса или родственников? - спросил оперативник.
- С родственников! - распорядился подполковник.
- Жена, Анна Сергеевна Голубева, - очень обаятельная симпатичная домохозяйка. Вчера весь вечер была дома, но мужа так и не дождалась. Он позвонил ей примерно около трех часов дня и сообщил, что сегодня принимает делегацию из Германии, и, возможно, задержится. После часу ночи, забеспокоившись, она сама начала ему звонить, но мобильник не отвечал. Звонки в офис тоже оставались безответными, и тогда Анна Сергеевна, невзирая на позднее время, принялась обзванивать его сотрудников. Они в один голос сообщили ей, что примерно в половине восьмого после приема делегации и непродолжительного фуршета, все разъехались по домам, а Алексей Витальевич в придачу захватил с собой по пути секретаршу Косову Ирину Валерьевну и ее помощницу Марию Кружилину. Это по поводу вчерашнего дня. Анна Сергеевна сообщила также, что никаких врагов, по ее мнению у мужа не было, но, как знать, может он и умалчивал об этом, чтобы ее не расстраивать. Звонков с угрозами или предупреждениями в его адрес тоже никогда не поступало. Вообще-то, дамочка эта, как все домохозяйки, мало чего знает о работе своего богатенького муженька, и выведать у нее что-нибудь значительное мне не удалось.
- У него, что только жена имеется? - спросил Вересков.
- Нет, еще двадцатичетырехлетняя дочь, правда живет она в отдельной квартире, в Ясенево, и сейчас отдыхает в Ялте у родственников. Мамаша сильно сокрушалась, что Симочка не перенесет смерти отца. И эта самая Симочка должна сегодня прилететь в Москву по ее вызову.
- Ладно, что по офису? - и Андрей Олегович, почувствовав, наконец, облегчение от действия таблеток, встал из-за стола и для разминки прошелся по кабинету.
- По офису пока информации мало, времени прошло всего ничего, товарищ подполковник.
- Но основные - то две женщины, с которыми он уехал, надеюсь, опрошены?
- Само собой.
- Ну?!
- Секретарша Косова Ирина Валерьевна сильно расстроена. Слезы текут градом. Видно по всему, что с шефом ей работалось хорошо.
- Может, она была его любовницей? - предположил младший лейтенант, Валера Захарченко.
- Нет! - уверенно ответил Егор. По возрасту не подходит. Ей сорок шесть лет, к тому же, выглядит она гораздо хуже его собственной жены. Похоже, этой женщине искренне жаль своего шефа, и потом, она волнуется. Он высаживал ее у метро последней, и секретарша понимает, что является главным подозреваемым.
И еще, Андрей Олегович, попутно я поинтересовался у Косовой, не поступало ли к ним в офис в этот день каких-нибудь примечательных звонков. Она сказала, что ничего подозрительного не заметила, и что из посторонних звонили в основном, только новые заказчики. Однако потом вдруг вспомнила, что днем, как раз перед обеденным перерывом, примерно в двенадцать тридцать, ей позвонила какая-то женщина, и попросила соединить ее с Голубевым. Ирина Валерьевна, конечно же, сразу поинтересовалась, по какому вопросу ей требуется Алексей Витальевич и как о ней доложить. На это дама ответила, что он нужен ей по личному вопросу и попросила Ирину Валерьевну соединить ее с шефом без доклада буквально на одну минуту. Секретарша утверждает, что раньше она никогда не слышала этого голоса.
- Угу! - Вересков побарабанил пальцами по столу. - Ну и что, соединила она ее с Голубевым?
- Соединила.
- Так, так, значит, в этот день он разговаривал с какой-то женщиной по личному вопросу. Ладно! А что эта вторая, Кружилина?
- Вторая, - молодая, симпатичная девушка, примерно двадцати, - двадцати трех лет. Такая больше потянет на любовницу шефа. - Лейтенант улыбнулся. - Тоже взволнована не меньше первой, только не рыдает так, как та. Да и что она скажет? Они с шефом жили рядом, на улице Академика Зелинского, в соседних домах, а секретарше Косовой было удобно добираться с ними до метро Ленинский проспект, которое находилось рядом. Шеф часто подвозил этих двоих из офиса на своей машине. И в этот раз, как обычно, Голубев высадил Марию Кружилину возле ее дома, а потом повез к метро Косову.
Откуда знать Кружилиной, что было дальше!
Ладно, вернемся к Косовой. - Сказал подполковник. - Что она еще говорит?
- Да, в общем-то, ничего. Шеф высадил ее, как обычно, возле перехода, и она, попрощавшись, направилась в метро через подземку.
- Во сколько? - уточнил Вересков.
- Она не знает, во сколько точно, но дома оказалась, когда по телевизору начинались "Вести". То бишь, в двадцать один. Ее муж был дома и смотрел в этот момент телевизор. Если учесть, что она добралась до дома без задержек в течение сорока минут, как она говорит, то получается, что шеф подвез ее к метро примерно к двадцати минутам девятого.
- Получается так! - согласился с расчетами младшего лейтенанта подполковник Вересков.