Сосредоточенный прищур окинул экскурсию недоуменным взглядом, улыбнулся развалившемуся коту и превратился в щелочки. Шлем, переварил сигнал, кивнул и отвернулся. Пухлые руки в белом вновь углубились в прозрачное чрево шкафа. Игла нырнула в желто-голубое пламя горелки и исчезла в ловко вскрытой ампуле. Поерзав в прозрачной коричневой кляксе, выскочила, привычно расчерчивая поверхность, пробежала по круглой чашке и, вновь нырнула в весело пляшущий огонек. Закрытая чашка уплыла в растущую стопку, уступая место следующей. Суть знакомых манипуляций в странном исполнении ускользнула от студента:
- Это тест? Судя по черному шлему - штамм опасный.
- Именно. - Улыбнулся профессор.
- И на сколько опасный?
Седые брови приподнялись, внимательный взгляд мягко, по-отечески, впился в рыжего парня:
- Bacillus anthracis. - Заметив неуверенность, продолжил, - Нука-нука, вспоминайте, молодой человек, от нее пытались избавиться даже бактериофагами. Крупная палочка, факультативный аэроб. В мясо-пептонном бульоне дает характерный рост. - Парень сглотнул. - В ходе двадцати четырех часового культивирования появляются колонии.
- Как они выглядят, профессор? - Неуверенно замялся Владик.
Сморщенная рука медленно огладила седую бородку и вновь шлепнула по стеклу. Белый скафандр замер.
- Ли, есть готовый препарат? - Шлем кивнул. - Поставь под камеру.
Приглушенный голос контролирующего напарника окутал лабораторию:
- Шесть минут.
Белый скафандр пришел в движение, в перчаточном боксе что-то зашуршало, хлопнула прикрытая дверца и стекло, приглушая ответ, выдало:
- Шеф, не отвлекайте.
Над головами стихийной экскурсии проступило изображение кругляшка чашки Петри с глянцем мясо-пептонного агара. Вся поверхность усеяна маленькими серебристо-серыми пятнышками. Бахромчатые края истыканы пучками расползающихся в разные стороны нитей.
- О-о-о, львиные головы. - Заворожено прошептала Аня.
Владислав повернулся к сестре, мягко взял за руку и потащил от стекла.
- Пэ... Профессор, это же... - Глаза студента забегали.
- Ну-ну, молодой человек, смелее. В месте внедрения возникает красное пятнышко, на его месте развивается папула, затем фистула.
- А... Э... бубонная чума? Нет. Э.. Не то... Это же... - В животе свело, испуганный взгляд вцепился в голограмму препарата. - Не может быть.
- Ну-с, молодой человек, смелее. - Голос профессора стал по-отечески требовательным. - Узнаем, чего же вы стоите, как микробиолог.
Владислав выпрямился. Твердый взгляд устремился на профессора. Причина присутствия на борту такого возбудителя не укладывалась в голову студента:
- Это характерная картина сибирской язвы.
- Именно, молодой человек, именно. - Эдельман одернул халат. - Поэтому, если Ли проколет перчатку...
Из лаборатории приглушенно донеслось:
- Ну, спасибо, шеф. - Закончивший работу микробиолог, широко улыбаясь через стекло скафандра, подошел к прозрачной стене. Сквозь стекло донеслось, - папулы, фистулы, бросьте - от сепсиса чебурахнусь.
Рыжий сглотнул и торопливо отложил охоту еще раз заглянуть на огонек.
- Сюда система тебя не впустит. - Профессор отвернулся к стеклу, сурово рассматривая вмешавшийся в экзамен живой экспонат. - С другими не просись.
- Давай уже, чебурахнутый, топай - воздух заканчивается, - поторопил напарник.
Экспонат махнул рукой, мол, увидимся и вразвалочку поплелся к переходному шлюзу.
X
Поужинав с вернувшимися детьми в обществе капитана, Ридгер отправился в переговорную. Маленькая, напичканная шифровальным оборудованием комната окружила педантично подчеркнутой аскетичностью. Утопила в свете пустого голографического экрана. Ожидая сеанса, исполнительный директор привычно устроился в кресле. С удовольствием вытянулись длинные ноги, во рту играет пряное послевкусие роскошного букета вина. Пальцы сами собой тихо выстукивают новомодный ритм. Прикрыл глаза вспоминая:
- Ведь так и не успел посмотреть Катин инфокристалл. Эпидемии, грязные деньги. Ох и махинатор же генеральный, и ведь не подкопаешься. - Шлепнул себя по карману - горошина кристалла на месте. - Хорошо, что не знает, как мы с Катей под него роем. И ведь не придешь, не спросишь без обиняков, чьих рук это дело. Голова одна и второй раз не прикрутят... Да и вообще, даже разговоры с генеральным непредсказуемы, обычно вообще двусмысленны. Ни разу после эпидемии в Метрополии, - припомнил исполнительный директор и тут же поправился, - после смерти его дочери - генеральный не дал конкретной инструкции. Вопросы, скрытые намеки, аргументы. Выводы всегда делаешь сам. Сам принимаешь решения. - Ридгер почесал бровь. - Но, насколько они свои? Выводы, решения, генеральный ни разу их не оспорил... Ну и лис...
По лицу скользнула тень. Экран шевельнулся, и комната стала тесной от тихой властности голоса:
- Анатолий. Наверное, не время спать, молодость уходит.
-Молодость? - Взгляд сфокусировался на плотно сбитом мужчине с колючим взглядом. Как всегда, генеральный выглядит цветущим, благородный вид - естественное продолжение природного совершенства. Ни намека на врачей, ни тени сомнений в отсутствии пластических операций, которых не было как минимум шесть.
- А ведь он вдвое старше меня, - подумал Ридгер.
- Здравствуйте, шеф.
- Что у нас?
- Как обычно, порядок. - Кивнул Ридгер.- Подготовка прошла по плану, завтра прыжок.
- Да, да. - Размеренно ответил экран. - Я внимательно слушал твою презентацию. И знаешь, о чем мне подумалось?
Ридгер вопросительно вскинул брови.
- Подумалось, не ошибся я тогда в выборе практиканта. Очень качественная лапша. Даже опрокинул коньячка за твое здоровье.
- Спасибо, шеф.
- Тебе оттуда не слышно, но здесь... - Он пожевал губами. - Здесь твоя речь - разорвавшаяся бомба, весь эфир гудит о нас как растревоженный улей. Какая музыка на сердце... Порадовал старика...
- Благодарю. - Кивнул Ридгер и про себя подумал: "Молодость... К чему он ведет?"
Фигура на экране шевельнулась:
- С группой высадки, надеюсь, все тихо? У нас все как по нотам?
- Ох, шеф, тут не ноты, тут целый концерт, симфония намечается.
- Тебе отведена роль дирижера, - генеральный уверенно ткнул пальцем, - дирижируй... Пока тебе удается.
Ридгер кивнул.
- И помни, Анатолий, отчетливо помни цели. - Шеф помолчал. - Ты, наверное, много думал последнее время. Зачем? Какого дьявола мы там забыли?
- Скорее так: как другая жизнь послужит базой развития? Что это даст концерну, нам? - Ухоженная рука почесала бровь. - Что мы можем получить за свои немалые вложения. - Исполнительный директор пожал плечами.- Но, пока это загадка. Кот в мешке, если хотите.
- Да, - кивнул генеральный. - Ну, что ж, сдается мне, у корпорации есть средства на кота. Упитанного, знаешь ли, резвого такого котеночка.
Вслушиваясь в пассажи, Ридгер подался вперед:
- В каком же рукаве у шефа туз? - подумал он. - Прямого ответа не будет. О чем он молчит?
- Ну, да ладно, мы не молодеем, а время идет. Мне подумалось, что неплохо бы несколько обезопасить группу высадки.
Ридгер улыбнулся:
- Есть предложения?
- Скорей соображения. Сейчас на орбите Клио висит "Тихий".
- Завтра они закончат сбор информации. - Кивнул Ридгер. - После прыжка по плану стыковка с ним. - Про себя хмыкнул, - молодость... Как же... Ну и пройдоха.
- Да, да. Там есть андроид, Дерик, кажется. Его тоже можешь использовать в высадке, только озаботься, чтоб его память слили для нашего безумного профессора, а то мало ли. - Шеф улыбнулся. - Кошара может оказаться с коготками. И, наверное, неплохо прислать копию вместе с "Тихим" - куча картинок, реклама. - Генеральный улыбнулся. - Ну, ты понимаешь. Хочу дожить до нашего триумфа.
Ридгер кивнул.
- И помни, мой мальчик, истинные дела вершатся в тишине. Тайна, это то, что привлекает. Продается. То, что должно быть сохранено любой ценой. Я хочу сказать - наш кот должен мурлыкать то-о-олько для нас. Мне думается, наши мысли созвучны?
- Вполне. Пока не вижу проблемы: исследовательский персонал связан договором.
- А колонисты? Убедительно прошу, озвучь им нашу позицию, объясни.
- И какой аргумент использовать? - Хмыкнул Ридгер. - Деньги, кнут, может быть пряник?..
- Что я слышу, мальчик мой? Мне ли учить тебя убеждать?.. Планета же большая? Грунт, наверное, глубокий. Помнишь, что я говорил о тайне?
XI
Когда на корабле вечер? Большинство обитателей не задумываются, следуя своим биологическим часам. Их работе в меру сил помогают бортовые инженеры: приглушая освещение, изменяя режимы вентиляции, вплетая в штатные динамики коридоров ненавязчиво успокаивающую мелодию. Наслаждаясь очередной композицией, бригадир нехотя отлип от нагретой стены, повел могучими плечами. Стальные глаза изучают идеальный порядок, в тихой медитации скользят по полкам, ящикам, штабелям. Прислонившись к одному из них белобрысый подчиненный, слюнявит карандаш, что-то помечает в бумажках, шлепая губами, оглядывается. Рука в серо-оранжевой спецовке тычет пальцем, под тихую вплетающуюся в музыку ругань что-то исправляет, карябая мятый лист. Царапнувшая блаженное спокойствие картина заставила бригадира очнуться. По складу эхом растекся бас:
- Витя, какого лешего? Сколько раз говорить, все бей в базу. Твои каракули, не то, что прочесть, найти невозможно.
Длинный, сосредоточенно чиркая, вновь пересчитывает коробки, бубнит:
- Забьешь тут, когда там нет. - Опомнился и повернулся к начальству. - Сан Саныч, по накладным не сходится, радиометки компу неизвестны, ну халтура же.
Массивная фигура, сверкая сталью глаз, двинулась к подчиненному:
- Витя, говори толком, где халтура.
Парень раздраженно ткнул в штабель:
- Сегодня доставили. Куча мелкоты: скобы, крепеж, упоры, холодная сварка - хлам, в общем. Как посчитать, не разобрав всю эту хеопсину, не представляю. На глаз с накладной не сходится.
- Так проверь в базе.
Парень раздраженно засопел:
- Там нет.
- Как это нет? - Спокойный голос начальства стал угрожающим. - Кто принимал?
Кладовщик сунул карандаш за ухо и, тихо рыкнул:
- Ну, Сан Саныч, Петрович, конечно.
Начальство шумно вздохнуло:
- Иди-ка, Витя, найди мне бездельника.
Глава II. Старпом, Старт!
I
Майор ядовито прищурился и уверенно шагнул в ярко освещенный отсек. В голове клубятся воспоминая, - служба исполнения наказаний одна из тех, что неохотно, медленно и продуманно изменяются в неудержимом потоке времени. Затерявшиеся в веках каменоломни в бурном потоке истории сменились галерами, те уступили бессмысленным тюрьмам.
- А сейчас? - Майор сморщился, меж рассеченных бровей залегли суровые складки. - Сейчас как надо: если не отделался штрафом - рудник, но все в этом мире движется по кругу, и когда-нибудь эти сердобольные болваны опять вспомнят про глупое сострадание.
Необычность поставленной корпорацией задачи заставила вспомнить академию: мы развиваемся, множимся, планета уже давно не в силах прокормить шестнадцатимиллиардное население, отлаженная система перераспределения ресурсов дает сбои, беднейшие голодают, засуха - катастрофа.
- А тут? Хакеры, жулики, неумехи-докторишки, убийца! Мне этих крыс на волю отпускать? Высадить на планетку? - Прорычал про себя офицер. Метрополия не может содержать бездельников, наказание за тяжкие и политические преступления - каторга - колония на отдаленной планете и крошечный островок жизни под куполом со своими законами. Каждая управляется железной рукой. - Скунс сморщился, вспоминая академию. - Колонисты - возобновляемый ресурс, заканчивающий жизнь гумусом, поддерживающим пятачок биосферы - дают возможность другим насладиться наказаньем сполна. Однако, -припомнил офицер сморщенного покрытого мелкими шрамами старичка, - время от времени появляется вытянувший, сдюживший срок, не сломавшийся, сохранивший искру рассудка. Система бережно принимает вновь обретенного гражданина, ставит на ноги и медленно вдыхает жизнь, дарит надежду всякому колонисту.
- А этим за что? - Буркнул он. - Подопечные, - припомнил офицер, - на каторге год, многие меньше. Трое вообще отделались легким испугом. Однако, время не терпит... - и тихо вздохнул, разгоняя последствия ночных дум.
Пока голова была занята, сильные руки оправили китель, злобный прищур цепко обежал вычищенный коридор, ушей коснулись тихие шорохи. Майор сморщился и коридор сотрясло:
- Восемь утра. Подъем! - В поставленный годами службы голос вплелись непривычно теплые нотки. - Скоро придет начальство. Полковник вас ждать не будет. - Шорохи усилились. Многие по привычке давно не спят - блаженно потягиваясь, люди впитывают забытые чувства.
- Десять минут - привести себя в порядок. - Вздохнул, ругая себя за щедрость. - Потом завтрак.
Вслушался в ленивые шорохи, оценил эффект слишком мягкой формулировки и про себя зарычал:
- Что я делаю? - Коридор окутало грозное эхо, - спящих верну на Марс!
Каюты всколыхнуло, отсек превратился в растревоженный улей.
- Мариса, Мариса. - Заключенная на четвереньках протолкалась через товарок и в темноте вцепилась в плечо подруги. - Да проснись же, Фернандес, вставай, - опасливо оглянулась и тихо-тихо на ухо, - Скунс голову открутит.
Под водопадом черных кудрей в темноте крепче сомкнулись ресницы:
- М, м-мама, потом. - Тонкий нос плотнее вжался в подушку. Комнату окутало тихое сопение.
- Какая мама? - подруга села рядом, худые жилистые руки с усилием встряхнули соню. - Как там эту испанку, вчера после визита полковника все перезнакомились заново. Нет-нет, стоп. Одной бурной вспышки достаточно: не испанка она, каталонка. Точно - каталонка... Как там тебя? - А... Мария Луиза, да кто ж тебя так назвал-то... Анхелес Фернандес-и-Торрес, подъем. Подъем говорю. Да, язык же в узел завяжется.
- М-м-м. Еще чуть-чуть. - Теплая постель не из холодных скользких камней, а из мягкого, чистого спального мешка, нежно напомнила детство.
Мирка насупилась, уголки губ ехидно поползли к ушам, заключенная склонилась к подушке и грозно зашипела:
- Заключенный семьсот тридцать два эм. Подъем!
Сердце рвануло в галоп, черный водопад взметнулся, сквозь распахнувшиеся веера ресниц в панике метнулся янтарный взгляд, тело сжалось в ожидании неизвестности.
- Хм, сработало. - Мирка весело взглянула на ладную фигурку замершей каталонки. Мариса затравленно огляделась и, унимая дрожь, утопила тесную каюту в визге:
- Дьявол тебя раздери! Пресвятая Дева Заступница, Мария Милостивая! Мирка! Разве так можно! - Покрытые мелкими шрамами руки пришли в движение, выражая глубину невысказанных чувств. Блюдца глаз шарят в полумраке. - Господи, прости. Меня же чуть ангелы на тот свет не унесли! - успокаивая сердце и изливая душу Мариса присела рядом, трясущейся рукой перекрестилась и оглядела нескладную подругу, - Смотри, накличешь... Ну?.. Что?.. Я такой сон видела.
- Меня бы точно кандрашка хватила, - послышалось тихое сочувствие пожилой Дарьи.
- Десять минут в порядок и завтрак. - Просветила подруга.
- Мирка-а. - Грустно зашептала Мариса, отчаянно жестикулируя. - Еще девять минут. Девять мину-ут счастья. Я такой сон видела... Цветущая Каталония, родная, теплая Таррагона, дом, мама... - Она шмыгнула носом. - Мама...
- Шшшшш. - Подруга обняла трясущиеся плечи под черным водопадом.
Яркий прямоугольник коридора обрисовал черно-синий китель:
- Кто на Марс захотел? - Заключенные вскочили.
Четыре пары глаз из темноты настороженно уставились на офицера. Колючий взгляд пробежал по каюте: пара скатанных спальных мешков, бардак из комбинезонов, обувь. Нескладная девица в полутьме шмыгнула за спину подруги, смуглая стыдливо укуталась в россыпи черных кудрей.
Дарья, разряжая обстановку, присела, скатывая мешок:
- Простите майор, заключенной кошмар приснился. Она не специально.
Черные кудри мелко затряслись, силуэт в лучах света сжался:
- Я, я не специально. Дева Мария, я, я случайно, я...
Офицер подавил нарастающий рык, вздохнул, вспоминая бессонную ночь, и вышел на очередной шум. В затхлом воздухе пронеслось:
- Восемь минут. - Товарки облегченно переглянулись.
-И за что к тебе Скунс так по-человечески, а? Ну? - Завистливо шепнула Мирка унимающей дрожь подруге.- Не понимаю. - Под веерами ресниц сверкнула слеза, Мариса села на спальный мешок и, подтянув колени, укрылась россыпью черных волос. Во мраке тихо всхлипнула:
-Мммамочка.
-Тебя кто-нибудь ждет?
Мариса выглянула из кудрей и, всхлипнув, шепнула:
-Сынишка.
Тем временем, на другом конце коридора приятели расталкивали Митяя.
- Давай, длинный, просыпайся. - Коротышка ловко присел и аккуратно ухватился за единственную монументальную часть выступающую из спального мешка - смачно сопящий шнобель. Вкрадчиво позвал, - Митя-ай, подъем.
Из темноты раздалось писклявое заикание:
- Н...нне, бэ...б...брат, ннеэ выйдет. Я сэ...сээним неделю на А-а-аргусе был. Видел, как лейтенант е..еэээго пинками леэээчил.
- И? - Мелкий аккуратно потащил шнобель, храп прервался, в темноте разнеслось мерное чавканье.
- Сэ...сэломал ему ребра. - Продолжил писклявый. - Пару раз дэ...дрых так, что эээ...электрошок не п.п.пооомог.
Маленький почесал лысину, задумался:
- Классный у нас программист. Делать-то что?
- Тээ...ты врач - леэчи. - Резонно заключил пискля.
В полоске яркого света выросла тень. Подчеркнуто спокойный голос, маскируя рык, обратился в полумрак:
- Проблемы?
Коротышка отдернул руку, поднял глаза на слепящий силуэт:
- Майор, мы не можем разбудить заключенного.
Силуэт шагнул внутрь:
- В сторону. Ты врач. - Как всегда, офицер не спрашивал - утверждал. Заключенный отскочил к стене, кивнул. - Он дышит?
Лысина вновь блеснула в полоске яркого света:
- И даже храпит время от времени. Но не реагирует.
Офицер медленно приблизился, присел. - Это лечится. - Лицо подсветилось голубоватым сиянием, пальцы побежали по браслету, и, до сокамерников донеслось предпусковое пиканье черного ошейника. Сопящее тело вокруг шнобеля искривилось, обозначив не оформившиеся морщины, прогундосило что-то не связанное и отвернулось на бок. Майор склонился, приложил пальцы к сонной артерии заключенного, покивал в такт пульсу. Коротышка обомлел - офицер, тихо шурша кителем, встал и направился к выходу. По темному полу растекся спокойный голос:
- Заключенный три тысячи двести семнадцать ар мертв. Подготовьте кремацию.
- Как мммммертв. Майор! - Коротышка дернулся к выходу.
- Сээээ...Сээработало. - Заика остановил офицера. - Мэ...Мммитяй воооскрес.- Длинный выполз из спального мешка, обхватил колени и, покачиваясь из стороны в сторону, тихо завыл.
- Это всегда работает. - Палец стукнул по браслету и писк вокруг Митяя стих. Офицер вышел, по дороге бросил через плече: