Взгляд у Финны пустой был и затягивающий. Смотришь в ее глаза и сил нет взор оторвать. Мысли свой бег замедляют, вялыми становятся, чужой воле место освобождают.
- С нами иди, к нам.
- Законы предков…
- Кривда! Что род тебе, что родители? Как они скажут жить или как тебе желается - что лучше, что сердцу милей? Думаешь, сильна сила родовых щуров, али мать с Волохом сильны? Ничто она, никто они. Мы новое племя, наши законы верны, наша сила выше. Захочу - заберу, что приглянется и никто мне поперек не скажет. Вот она воля. Ты решать должна - твоя жизнь, тебе жить. Почто других слушать, под гнетом родовым послушно ходить? Червь ли ты, человек ли? У нас нет кнежей - каждый сам себе кнеж, и одна воля другую не гнет. Равны все.
- Окстись, Финна. Что говоришь, ведаешь ли? Не твои это слова…
- Мои Дуса. Ты сестра мне, то помню, потому с собой зову. Думаешь, мать меня взяла, Странник привел? Сама себе хозяйка - захотела и пришла, захочу - уйду. Никто меня не остановит, никто не возьмет. Мы новое племя, нет нам преград и договоров глупых нет. Мы правим, мы хозяева леса и неба, жизни и ханы. Ушло старое и старики сгинут, а мы молоды останемся и жить вечно будем, властвовать над всей Явью. Новые времена - новое племя. Род Мары великий. Чтить нас будут. Не закон Лады во главе встанет - мы. Ты, я - богинями станем и никого выше нас не будет.
- То не мое, Финна. Закон, род и кровь святы и то для меня непреложно. Очнись, сестренка…
- Оковы величишь, а я их скинула.
- Ван…
- И-Ван. Он рус-и-ранцем стал, перед кнежем склонился …
- Отцом твоим, главой рода и не склонился, а принят был…
- Неважно то. Захочу, моим станет, захочу, твоим. Моя воля. С нами иди, и ты того добьешься.
- Арью с навью землю делить?! Не быть тому!..
- Быть. Сестра ты мне и воля моя, чтобы ты со мной была, одной из нас. Позже благодарить станешь.
- Не в том суть, - догадалась Дуса, холодея от слов Финны, от понимания к чему и почему она все это говорит. - Он приказал. Финна милая, - затрясла ее за плечи. - Очнись, родная! То не твое - нагом посланное. Его словами ты говоришь, ему ты подвластна!
- А хоть и так, - прошептала, сверкнув глазами. Страшно лицо сделалось у нее, взгляд того ужаснее. Схватила сестру с силой за волосы, к себе приблизила и в лицо зашипела. - Чего испужалась? Нужна ты ему, так дайся. Возьмет малость, вернет сторицей. Не убудет от тебя, а прибудет много. Сильна станешь, как сам Яр. С твоей то силой еще и власть навью приобресть - равной тебе не будет. А я подмогну. Я, сестра твоя! Вместе править станем!
Дуса рванулась из крепкой хватки безумной, вскочила и ладонь к лицу сестры выставив, зашептала запретное, что только в крайнем случае дозволялось применять. Пусть судят родичи, пусть матушка упреками губит, но нет иного выхода у Дусы, как словом заветным напасть остановить, сестру угомонить и от опасности спящих в храме детей спасти.
Финна зашипела, подниматься начала и осела, мгновенно превратившись в столб. Закаменела от пят до макушки. Арес спокойно на Дусу глянул и вдруг отпрянул, ликом от ужаса исказившись. Девочка сперва не поняла что с ним и только почуяв, как змея с венца Рарог зашевелилась, сообразила - каргоны он испугался.
- Ш-ш, - руку выставила мальчика успокаивая. Тот сполз по каменной стене храма на пол, обмяк, но взгляда полного ужаса с девочки не спускал.
- Ведь… ма-а … - просипел с трудом.
Не Мать Ведунья, а Ведающая Ма - недоучка, низких энергий владетельница.
Дуса вовсе опечалилась: за что ж ее так то? Разве ж виновна она, что Рарог ей каргону вздела али в том вина, что сородичей защищая родну сестру до утра застолбила?
Да пусть его, что умишком своим недалеким может то и думает - главное Дуса долг свой выполнила и деток рода от возможной опасности уберегла. Остальное не в счет.
Теперь бы Ивана найти, склянку Вороха передать. Ишь как Финна вздернулась по нему - не иначе беда того через нее ждет, а Странник подможет.
Не бывать тому.
Ван на углу стоял, улицу внимательно осматривал, сжимая рез в руке. Но как не вглядывался в темноту, не вслушивался в окружающие звуки, шагов за спиной не услышал. А может вовсе их не было?…
- Смотрю все взрослые мужи в дозоре. Случилось что? - спросил спокойный голос над ухом. Ван вздрогнул от неожиданности, развернулся и увидел, кого меньше всего хотел зрить - Странника.
Он стоял в шаге от него, сложив руки на груди и, с холодным прищуром поглядывал на парня. Виделась Ванну в его позе кичливость и превосходство, уверенность, как бывало у болотных, что взирают на заплутавшего в их вотчине путника: чуть насмешливо, чуть надменно в раздумьях помочь ли? Могу вывести, могу утопить, могу закружить и сил лишить, могу по гиблым местам для свово куража провесть, а могу прямиком на сухое место переправить. В моей ты воле, человечек.
- Ничего особого не произошло, - поспешил успокоить нага парень, крепче сжимая рез и пряча его за спиной. - Не спокойно округ, а завтра уходим, вот и дозорим, чтоб чего худого не случилось.
- Кривишь ты, руссов сын, - улыбнулся Странник, взгляд хитрым стал, насмешливым, сил нет. Так и хотелось Вану резом по шее навьей полоснуть. Может и стоит? Пока в личине человечьей, небось уязвим наг.
Странник улыбнулся шире и легонько пальцем покачал, упреждая: не стоит и пытаться.
Ванна жест насторожил, сердце в груди как перед схваткой заколотилось: раз сведал змей мысли его, знать не миновать драки.
- Не с кем мне тут сражаться. Баловаться разве что, - рассмеялся к неудовольствию руса мужчина. - Не хмурь брови, сокол, и думы прятать брось. Выдал уж все. Чего теперь-то таиться? Ну-ка, сказывай, чего удумали?
Приказал тихо, ласково и к парню качнулся. Тот замахнулся и отпрянул, взглядом к стене дома придавленный. Руку с резом как тисками сжали, вывернулась кисть, рез выронила.
- Це-це-це, - покачал головой мужчина. - Неуклюж ты. Мал видать. Отрок несмышленый, едино слово, малыш.
- Ты!..
Дернулся и захрипел, забился: шею сжало так что не то что слово сказать, вздохнуть возможности нет. Минуты не прошло - силы кончились. Обмяк воин, отяжелел, на снег рухнул. Холод только чуть в себя привел, туман из головы развеял, но сил не вернул.
- А не плох ты, - прошептал вкрадчиво, склонившийся над ним наг. - Так и быть, оставлю тебя на развод. Детей народишь крепких, таких же сильных да вкусных - мне они сгодятся.
- Не бывать тому! - процедил Ван, чернея от гнева. Поднялся, с трудом преодолевая слабость, на нага уставился непримиримо. - Коль шкуру мужа вздел, поступи как мужу подобает. Сразимся.
- С тобой? - бровь выгнул, оглядел с нескрываемым сарказмом шатающегося воина. И чуть дунул.
Вана в обрат к стене отнесло, сплющило. Осел парень в снег и лишь посмотреть затуманенным взором на навьего сына смог: не говорить, ни думать сил вовсе не осталось. Воспротивиться хотел, напрягся, силясь встать, но лишь качнулся и в снег лицом рухнул, затих.
- Воин, - усмехнулся наг. Постоял оглядывая дома и улицу и шагнул было в сторону храма как шепот услышал:
- Оставь нас, слышишь?
Ван голову поднял, смог все же.
- Нет, право, живи, - заверил его наг. - По нраву мне такие, сгодятся.
- Что мы тебе?…
- Вы?… - Странник вернулся и присел на корточки перед парнем, заинтересованный его несгибаемостью и глупым упрямством, в котором понимания ноль, а веры то ли в себя, то ли в род и закон, больше ума. - А вам, зачем рожь, репа, свекла? Зачем солнце и воздух? Холодно нам и голодно, понимаешь? Тесно опять же. Отчего бы части наших братьев здесь не жить? Вы свои места покидаете, мрете, мы же вас спасем, городища ваши сохраним. Хрупки тела ваши, но то тоже исправимо. Ваши девы детей нам родят и заселят Явь навьем племенем. Вам оттого не худо и нам ладно.
- Ма-Ра…
- Она с нами. Девы ее уже затяжелели. Срок дай - славных сынов родят. Арьи духом сильны, мы телом крепки - дети родятся знатными. Им как нам много тепла не надо будет, и как вас, легко не убить будет.
- Так и успокойся Ма-Рой!..
- Э, нет. Дело у меня здесь. Городище ваше крепкое, слух о нем благой бродит. Дай срок, потянутся ваши в места родные, а мы их примем, приласкаем. Строиться надо будет, для наших детей норы удобные устраивать, жен искать. Питаться да греться опять же. Вот вы этим и займетесь, послужите нам и новому племени. Свята кровь родная для вас - вот и будете ее почитать.
- Нет!
- Куда денетесь? Сестра у тебя была, Млада. Помнишь, как сгинула?
У Ванна зрачки расширились. Ярость обуяла такая, что тут же сил достало нага за шею схватить, но вот сдавить уже не получилось. Тот, смеясь руку у запястья перехватил, оторвал играючи от себя:
- Не силься глупыш. Впрочем, не в обиде я. А Млада твоя жива. Добрых детей брату моему Тарту родила. Негоже им под землей-то, как думаешь? Пора б и с родней явьего мира познакомиться. Не погонишь, племянников-то? Не приветишь резом-то?
И засмеялся.
Ванна перекосило от бессилия. С какой бы радостью убил бы он нага да лишь мыслить о том и оставалось.
- Хана тебе, наг. Верь, слово свое я исполню и пока жив, один за другим вас уничтожать стану, - поклялся парень. Странник смолк, внимательно поглядывая на него:
- Верю, - кивнул. - Упрям ты и закону вашему глупому подчинен. Но то воля твоя и гибнуть - твой выбор. Правду сказать, мужи нам без надобности, сестрам вас своим отдать - так не каждая позарится.
Сейчас пойдет и я тревогу подниму, - подумал Ван, не сдержал мыслей. Наг усмехнулся:
- Так хоть сейчас поднимай. Хочешь, скажу, что станется? Ничего. Слова мне никто не скажет. Небылицу придумают, успокаивая. Только меня ли? Себя. А и пусть тешатся - мне вы покаместь не мешаете, а сильно перечить станете, тотчас городище своим сделаю.
- Что ж мешает?
- Надобности пока нет и силы тратить на вас неохота. К чему сечей брать то, что миром в руки плывет?
- Кривишь!
- А тебе правь люба? Чем же мила она тебе? Ладно, потешу - живи с тем, что узнаешь, и попытайся другим сказать!.. Врата мне нужны, владеть ими желаю, чтобы по милости своей вас пускать в иные миры или из них по надобности своей брать вас. Один мир давно мал нам, два - стоит ли? Брать так все. Сгодится.
У Вана волос на голове дыбом встал от правды такой. Не на одну явь змей зарится, на три мира разом, не только арьев себе в слуги и на корм берет, но и заповедный мир Щуров во тьму навью опустить хочет. Случись ему хоть одними вратами завладеть - война уж по всем полям пойдет, вздрогнет тогда землица, перевернется Лада и канет во мрак. Не будет больше ни прави, ни яви. Ссоры и свары, хитрость и подлость, злато поганое править станет на радость нагам. Хана родам, хана мирам. С ног на голову все перевернется и в подчинение черным детям навьим уйдет. Ни воли, ни радости, ни блага, ни правды тогда не сыщешь. И предки не помогут - их мир так же навьим станет.
- Не много в рабы хочешь? Не подавиться бы тебе змеюке.
- Это вы подавиться можете, нам же то неведомо. Утомил ты меня. Пойду, потешусь… с Дусой…
- Не тронь ее! Дитя она еще!..
- Не такая уж младая. В соку. Я ее племяннику отдам, тому тоже лет мало.
И пошел не спеша прочь.
Ван зубы стиснул, ткнулся лицом в снег, сдерживая злобный вой от бессилия. Но нет времени жалеть, думать о чем-то, киснуть и парень приподнялся, захрипел в надежде, что хоть кто-то его упреждение услышит:
- Наг! На-а-аг!.. На-аг!!
Но кто услышит, если голос тих, и не кричит Ван - хрипит надсажено.
Поднялся, рез в дерево втыкая и подтягиваясь на рукояти, чуть не за воздух цепляясь. Набрал полную грудь воздуха и вытолкнул диким криком отчаянья.
- А-ааа!!! - разнеслось по городище, пугая раничей. В унисон крику домовые с топотом прочь из крепища толпой понеслись.
Ран проследил за их бегом и вынул меч из ножен, давая тем команду воинам приготовиться к обороне. Юру и Малу пальцами показал: сходите к крайней избе, разведайте, кто кричал и отчего.
Ма-Гея к мужу рванула, Дуса из храма выскочила на улицу. Волох один не пошевелился - лишь лицом закаменел да взгляд в огонь святой устремил, прося Щуров о помощи.
Из темноты Странник вынырнул, остановился перед кнежем, поглядывая на обнаженный меч:
- Ничего господарей привечают.
Ран уже на размах пошел, желая срубить голову ворога, но Ма-Гея ладонь на его руку положила, останавливая и напоминая: не время лихо будить. Она бы как муж сейчас змея убить хотела, но взгляд его говорил, что мечта та несбыточна и кроме беды роду ничего не станется - силен наг неимоверно. Никак сам Шахшиман.
- Сам, - подтвердил. - Мудра ты, Ма-Гея, верно решила мужа останавливая. Поговорим?
- Не о чем, - отрезал Ран. - Уходи по добру, пока отпускаем.
- Ох, ты! - усмехнулся наг. - Спугал… Глупы вы люди в порывах своих. К чему вот сход устроили? Трогать меня не хотели, в тайне надежду имели выпроводить и при этом выстроились в дозор, нравом своим и привычками правду свою лелеять всю подноготную наружу вытащили. Тут уж и полевой, что к чему поймет, хотя ума у него с зернышко пшеничное. Опять же, хотите, чтобы я ушел, а тому не потворствуете. К чему так?
- Тебя не держат. Разойдемся миром, - предложил Ран.
- Разойдемся, - согласился. - Однако обидел ты меня, за то выкуп хочу. Получу - уйду, нет - сам возьму и здесь останусь, а ты кнеж, служить мне станешь, жена твоя моей женой станет…
Ран на нага рванул с мечом, однако только руку поранить и смог. Отпрянул Шахшиман и на глазах воинов в свою истинную личину обернулся, взвился вверх и навис над людьми, расправив плащ змеиный за спиной. Зашипел люто, пасть разинул.
Ма-Гея руки вверх вскинула и закричала заветные заклятья, останавливая разгневанного змея. Тут и Дуса на подмогу матери подоспела - у двоих сил поболе будет, авось справляться. А к ним уж Волох спешил, и воины плотным рядом встали мечи выставив. И быть бы сече да наг вдруг замер, на девочку уставился. Шапка за спиной сложилась, осел чуть змей, шипение тише стало.
Ма-Гея дрогнула, сообразив, что не от заклятий наг притих, и сбилась с ритма, на нет толк от слов заветных свела. Только и осталось собой дочь загородить. Ран рядом встал и мечом опять взмахнул. Наг взревел, хвостом его откинул, отправляя кнежа в полет до ворот, потом и воинов хвостом как серпом подсек и попытался за спину Ма-Геи заглянуть. Раничи в бой ринулись, кто мог, но женщина их остановила:
- Нет! Уберите мечи! - руку выставила, понимая, что бой неравен, не сдержать нага соколам хоть и всем гуртом род наляжет. Побитыми быть до последнего. Тогда крепище нагам достанется, а дети рода в услужение к ним пойдут, рабами, забавой и питанием им станут.
Волох то же сообразил и посохом в землю ударил, останавливая время. Летящие на нага клинки зависли в воздухе, воины, кто в нападении на змея, кто поднимаясь с земли, кто в замахе резом застыли. Лебедицы к мужам бегущие так в беге и остались на полпути к своим.
Шахшиман внимательно на Волоха глянул и, не узрев угрозы для себя, опять за спину Ма-Гее заглянуть попытался. Та бы опять загородила дочь, да Дусе любопытство спокойно устоять не дало - сама навстречу нагу потянулась, выглянула из-за плеча матери. Понять хотела, как это ведуны сробили, что всех разом заморозили, а что наг, что сами, что она как ни в чем не бывало двигаются. Но вместо этого нос к носу с нагом встретилась. Так близко змея увидеть ей лишь раз довелось и как тогда сердце в пятки ушло. Вскрикнула девочка, отпрянула. Наг зашипел в ответ и за ней устремился, как скаженный, ноздри раздув, но Ма-Гея ладонь выставила:
- Стой! Говори что хочешь!
- Отойди, - прошипел тихо, взгляда с побелевшей от страха и омерзения Дусы не спуская. Тянуло его к ней как магнитом и, казалась ему дева краше зари. С чего вдруг пигалица эта ему приглянулась, Шахшиман сам понять не мог, но хотел.
Ма-Гея заподозрив, что дело нечисто и в том сама она виной, заставив девочку обезопаситься кровью навьей, чуть отодвинулась. Не иначе самки кровь была в заветной склянке. Ох, Щур, что ж сотворено?! Поправить бы!.. Да куда уж - не смыть, не сбыть того, назад не прокрутить.
Наг медленно стал приближаться к девочке во все глаза, разглядывая ее. Дуса пятилась, не понимая, как еще ее ноги держат.
- Остановись, - попросила Ма-Гея змея. Наг замер. Раздвоенный язык прошелся по воздуху вокруг Дусы и девочка, закричав от ужаса, в панике рванула в сторону, запнулась о застывшего Хоша, упала и воя прочь попыталась отползти. Волох помог - жестом поднял и голоса лишил. Дуса беззвучно всхлипывая, прижалась к ведуну, спряталась за его спиной.
Шахшиман не спеша отодвинулся, вернул себе образ Странника и уставился на Ма-Гею:
- Что хочу, знаешь?
- Знаю. Но не дам, - нашла в себе силы поперечить женщина. А вот взгляд нага сдержать и мороку его не поддаться сил поболе потребовалось. Если б не помощь Волоха, вряд ли устояла.
- Сильна, - прошептал Странник не скрывая растерянности от собственного желания. И нет тому повода и смысла в том нет, а вот вынь да положь, как хочется Дусой обладать. А когда он против себя шел? И с чего вдруг сейчас то сделает? - Так дочь не отдашь, силой возьму. Отдай, - прошипел вкрадчиво и неожиданно для себя даже выкуп предложил. - Злато дам, крепище ваше не трону - володейте. А Дусу отдай. Отдай женщина.
- Никого ты не получишь, ничего! - процедил Ран не ко времени очнувшийся. Опять мечом махать начал, напал с ходу на нага, полоснув по спине. Тот крутанулся на месте в змею оборачиваясь и опять сбил кнежа с ног, хвостом схватил, обвил и сжал так, что хруст костей и Ма-Гея услышала. Меч из рук Рана выпал, захрипел кнеж, забился пытаясь высвободиться.
- Отпусти! - взмолилась, ринувшись на помощь мужу ведунья. Дуса как не страшилась, а за отца больше испугалась и без ума к змею побежала, на ходу у Хоша рез выхватила, глаза зажмурила и давай в попытке достать нага им размахивать. Шахшиман с любопытством и удивлением на ее маневры смотрел, не замечая, что Волох уже освобождает кнежа, ослабляя хватку змея. Да не до того ему было - Дуса рядом была, маленькая, трогательная в своей попытке поранить его. Не сдержался наг, схватил ее, а Рана откинул. Только к груди прижал, как понял - не отпустит, всех здесь положит, а ее не отдаст. Запах от девы идет, голову сладким дурманом окутывает, а тепло ее вовсе блаженство дарит.
Дуса сообразив, кто ее обнял, забилась, закричала, себя не помня. Рассудка лишившись била кулаками по груди аспида, ногами пинала змеюку. А тому, как ласка - обнюхивает языком, жмет к себе крепко, но нежно, будто вред причинить боится.
Волох посохом взмахнул и закричал заклятье. Полыхнуло в небе, сквозь снег всполохи видны стали в темноте. Из-за стен саламандры показались, пошли на Шахшимана, ветер подул, сгибая вековые сосны. Неведомая сила выхватила девочку из лап нага и отнесла к порогу храма. На том сила ведуна закончилась, а ведуньи и не началась - взбешенный потерей дорогой ему игрушки наг уставился в глаза Ма-Гее и парализовал ее. Потом начал без разбору дома хвостом крушить, с ревом хватая людей и откидывая их как щепки в стороны. Пришлось Волоху время вновь вернуть. Началась битва.