Только сколько воины не пытались змея поранить, лишь сами ранились. Один, второй пал, третьего хвостом как бревном придавило, четвертый с взглядом нага встретившись сам в себя меч вонзил. Женщины навалились и те отлетели на саламандр. А они только подходили к Шахшиману, сразу блекли, таяли.
Эльфина вспрыгнула на ограду крепища и запела, призывая ветер усилиться. Саламиф с горящими глазами шла к нагу, обнажив оба меча, Нив впереди нее бежал. Но что толк от них, если силен Шахшиман как все дивье племя вместе взятое, если выситься над толпой как дерево самое высокое. Хвост в обхвате, что дуб вековой - куда такой срубить. На то сутки и все силы рода положить надо.
Волох слаб, читая заклятье, очнувшаяся Ма-Гея ему вторила. Ран еле на ногах стоял, но все пытался убить змея.
Дуса с ужасом наблюдая за бойней, понимала одно - в ее силах хану роду остановить. Да только как в руки нага себя отдать? Лучше здесь же, сразу умереть. И только подумать - сердце от ужаса обмирает, горло перехватывает.
Щур, Щур, миленький помоги! - взывала, молила и вдруг вспомнила про коловраты солнечные. Есть же они и пусть слабы, но еже ли в грудь змея метнуть может и сработать, ослабить его, а там добить всем, разом навалившись, нетрудно.
Только шаг в сторону к вратам сделала, как за спиной услышала:
- Обернись.
Дуса повернулась и глазам своим не поверила: Финна неизвестно как от чар освободившаяся держала в руке факел, направляя его внутрь храма, где дети разместились. Арес держал крепко кроху - Малуху, приставив рез ей к горлу.
Тихо стало - замерли все, понимая, что сейчас случиться может.
Саламиф легонько подула в сторону факела, гася огонь, но тот шибче разгорелся.
- Нет, - качнула головой Финна, выставив склянку Дусы. Девочка схватилась - а на шее лишь родовой анжилон и ничего боле - когда успела сестра, как?
- Кровь нагайны, - поняла Саламиф и лицом от ярости изменилась, судорога алым пламенем по нему прошла, искажая и уродуя.
- Что же ты творишь дочь? - прошептала в отчаянье Ма-Гея.
- Не дочь она нам! - возвестил Ран. - Прочь, навье отродье! Иначе сам порублю! Афина безродная имя теперь тебе! А тебе мальчишка Парис имя!
Волох время, не тратя выкрикнул заклятье, желая застолбить предателей, но чары его против него и обернулись только Афина ладонь выставила.
- На себя силы других берет, - поняла Ма-Гея и предостерегла дивьих помощников от насылания чар. Ветер тут же стих и саламандры исчезли.
Дуса осторожно к Аресу пошла:
- Оставь девочку, оставь. Что она тебе?
Тот зачарованно на шипящих коргон на голове Дусы смотрел, страшился видно, но с места не двигался. А те от ярости вились и шипели как суроченные.
- Оставит, - заметил наг, пристально следя за девочкой. - Если со мной пойдешь.
И руку протянул требуя.
У Дусы глаза огромными от ужаса стали. Смотрела на руку его и, справиться с собой не могла - дрожала как от холода.
Наг махнул ладонью, и Арес выпустил девочку. Та с плачем к матери ринулась, что в стороне рядом с телом погибшего мужа на коленях стояла и сама не своя от горя, на дочь смотрела, моля о ее спасении.
Дуса посмотрела на обнявшихся, на факел в руке Финны, потом на матушку свою, на отца пораненного, еле на ногах стоящего и поняла, что выхода нет. Сейчас еще можно спасти положение, даже кого-то из погибших воскресить, но для того надо нага увести из крепища и то ей лишь по силам. Отчего и почему так судьба ее распорядилась? Знать бы, может, и изменилось что.
- Убери факел, Афина, - попросила тихо. Решилась уже, но последний жест, что на веке ее разделит с родичами, трудно было сделать. Сказал бы кто: остановись. Послушалась. Только все молчали, понимая, что выбора нет. Ран и рад был умереть за род и дочь, да что хана его изменила бы? Мало полечь, от того толк быть должен. Вот если б он вместе с нагом землю покинул - другое дело.
- Прости, дочь, - прошептал одними губами. Ма-Гея зажмурилась, всхлипнув тоненько: прощай дитя, прости мать свою, что судьбу страшную тебе не ведая того, устроила.
Дуса заплакала беззвучно, дрожа руку к ладони нага протянула, но не дотронулась - не смогла. Сам схватил.
- Давно бы так, - усмехнулась Афина, склянку откинув вместе с факелом в сторону. Снег тут же огонь потушил.
Шахшиман деву к себе подтянул, к груди прижал. Дуса заплакала навзрыд, зажмурилась и почувствовала, как в воздух поднимается - наг вверх поднялся, вытянулся. Хвостом перехватил своих помощников, прочь из городища выполз.
Глава 8
Страшно было Дусе глаза открывать, не меньше чем понимать, что она в воздухе висит, и если б не рука ненавистного нага, упала бы и разбилась. Глаз приоткрыла и, глянув вниз, невольно за плечи Шихшимана зацепилась: так и есть - ноги в пустоте болтаются и до земли, что до неба. Спаси Щур с такой высоты ринуться. Взгляд невольно упал на шею нага, на которой сзади валиком плащ змеиный свернут, на тонкие губы с мелкими, еле заметными чешуйками.
- У-ууу, - тоненько заскулила, заплакала опять в отчаянье. Ее мутило от омерзения, но ничего кроме как терпеть, цепляясь за змею, не оставалось.
Она попыталась отвлечься, запомнить дорогу обратно, но разбери, что внизу и запомни, если только кроны деревьев видны и все почти близнецы. Как обратно по таким ориентирам доберешься без помощи лесовиков? Голову вверх постоянно задирая? А толк? А на лесовиков надежи мало - не станут они с нагами связываться, потому Дусе не помогут. Ей коргона Рарог не помогла - куда уж лесным сподобиться? Змеи на каргоне спали, усыпленные нагом и будто не было их. Вот и защита - отчего спасла и кого, не ведомо.
Дуса дрожала от ужаса и все пыталась с собой справиться, придумать что-нибудь, но взгляд скользил по чешуе нага, выхватывал Ареса и Афину, обвитых хвостом и спокойно то принимающих, и слезы вновь начинали лить из глаз.
Погуби меня Щур, дай умереть, - взмолилась в небо. Хуже нет понимать, что сестра родная - предательница, твоему горю способствовавшая и позор рода всего. А ты забава змея и ни помощи не будет, ни надежды на лучшее нет, ни возможности исправить хоть что-то. И хоть плачь, хоть не плачь - одна видно дорога - умереть.
Дуса мысленно простилась с родными и попыталась вывернуться из руки нага, чтобы упасть и разбиться, но Шахшиман прижал ее к себе двумя руками и так крепко, что не двинешься. Змеиный язык прошелся по лицу, дотрагиваясь до кожи, скользнул по губам. Дусу передернуло, в голове от омерзения помутилось. Она отвернулась с трудом поборов тошноту.
- Ма-Дуссса, - прошипел Шахшиман.
- Я не Ма! Не Ма!! - закричала.
- Ма-аа. Моя Мадусссаа. Не плачь, скорбеть не о чем. Твоя сестра с тобой, а скоро ты познакомишься с новыми родственниками…
- Нет!..
- Я Шах Шиман клана Шиманов. В услужении мне только кадов пять стай. И все они поклонятся тебе. Радуйся, Мадуса, моей подругой станешь. Мадуса Шимана! Так представлю тебя родичам.
Дуса и ответила бы, да задыхалась от неприязни и ужаса. Холод идущий от тела змея все глубже приникал в нее и одаривал ознобом. Ее трясло, но даже на слезы и то сил уже не было, не то, что на сопротивление и возражение. Глаза сами закрывались, сознание уплывало. Девочка то во мрак погружалась, то выныривала из него, выхватывая взглядом все те же сосны и ели, камни, снег, чешую и свиток змеиного плаща и вновь терялась меж пространствами.
Шахшиман почуяв неладное с девой, отодвинул ее от себя, взяв за плечи, встряхнул, заставляя очнуться.
Дуса открыла глаза. Кошмар продолжался - перед ней был змей, который держал ее навесу и тряс как куклу.
- Не спи. Мне не нравится, когда ты такая.
Объясни ему, что она не спит, к великому сожалению, и не мертва к еще большему.
- Отпусти меня, - попросила, стараясь не смотреть на него. Один вид нага вызывал в ней ужас до дрожи, брезгливость до дурноты.
- Нет, - прижал опять к себе.
- Тогда я умру, - прошептала, чувствуя, что опять теряет сознание. Язык нага прошелся по ее лицу, приводя деву в себя.
- Не умрешь, - прошептал, заглядывая в глаза. Остановился на небольшой полянке и поставил девочку на землю. - Сейчас, - огляделся, освобождая и Ареса с Афиной.
Дуса шатаясь постояла и осела в снег - ноги не сдержали. Наг же вдруг нырнул в темноту и, появившись вновь, кинул перед девой тушку зайца.
- Ешь.
Дуса глянула на мертвое животное, окровавленный мех и рванула в сторону, чувствуя, что ее сейчас стошнит.
- Куда? - преградил путь наг, метнувшись за ней. - Не нравится мясо? Другой пищи нет.
- Значит, буду голодной! - сжав кулачки, крикнула Дуса.
- Не будешшшь…
- Буду!
- Ничего страшного в мясе нет, - объявила ей Афина. - Зря упрямишься.
Дуса покосилась на сестру - та, подперев бока руками, стояла и с презреньем смотрела на нее. Арес же уже разделывал зайца, сдирал с него шкурку.
- Что вы творите?! - возмутилась пленница.
- Перестань, - отмахнулась Афина. - Сейчас разожжем костер и поджарим дичь. Вкусно будет, обещаю. Хотя и сырое сгодилось бы…
- Ты не в себе Финна! Хочешь стать зверем? Расторгнуть договор с дивьим народом?! Это конец всем! Лес перестанет кормить нас! Ни один из их племени к тебе больше не подойдет, не поможет! И по тебе будут судить нас! Из-за таких как ты и начались ссоры с лесными! Врагами станем!
- Мне все равно! Нужно жить, а значит научиться выживать! Мясо пригодно в пищу и дает сытость и тепло! Оно ничуть не хуже злаков! А мех согревает тело!
- Это Ма-Ра тебя научила?!
- Да! Она не матушка и не держится за то, что кануло и боле не воротится! Она первой поняла, что выживет лишь сильный, ловкий и умный. Остальные сгинут.
- Прошлое не воротится, как никогда не возвращается, но будущее строим мы и не для себя, а для своих потомков как наши пращуры строили для нас! Ты прежде оскорбляешь их и лишаешь своих детей блага! А раз так, у тебя их не будет вовсе!..
- Замолчи! - Афина не сдерживаясь наотмашь ударила сестру. И тут же получила удар от нага. Дуса лишь пошатнулась - Афина же отлетела в сторону, рухнула у корней поваленной сосны. Шахшиман навис над забиякой раздув плащ и зашипел:
- Не смей ее трогать!
Дева притихла, с удивлением и страхом глядя в щелочки зрачков нага, и заверила:
- Поняла.
Шахшиман чуть успокоившись, кольцом обвился вокруг Дусы и, силой отняв ее руку от вспухшей губы, внимательно осмотрел ранку.
- Пройдет.
- Знаю, - просипела севшим голосом, попыталась высвободиться из объятий нага. Его внимание к ней убивало, рождало панику и желание с воем бежать куда глаза глядят. Но и противиться ему, Дусе пока сил не находила - страх брал. Только подумает поперечить - в животе холодно становится и тело немеет. Приступ смелости, что накрыл ее при виде убитого зайца, закончился так же неожиданно, как и случился.
- Ты поешь…
- Нет.
- Поешь мясо…
- Нет! - зажмурилась девочка, в ужасе что упорствует и все же готовая умереть от голода или рук нага, но не прикасаться к отвратной пище. - Есть себе подобных могут лишь такие, как вы! - выкрикнула и тут же вжала голову в плечи, испугавшись, что наг сейчас придет в ярость и закусает ее, ужалит, либо еще что сотворит. Он и разгневался, но Дусу не тронул. Зашипел рассержено и, отпрянув от девы, стремительно пополз в лес.
Вскоре раздался треск и недовольное верещание птицы, потом белки зашумели. И вот стихло все, и появился наг с полными руками орехов и грибов сухих. Подполз к Дусе, высыпал все это у ее ног в снег вместе с шелухой, корой и хвойными иголочками, выплюнул изо рта сухие ягоды туда же.
Девочка невольно отпрянула, но хвост нага не дал ей больше шага сделать - свернулся удобно устраивая ее, сжал через талию, чтобы встать не смогла. Нравится - не нравится, а пришлось смириться и сидеть. Девочка принялась чешую рассматривать, раздумывая нельзя ли ее как повредить и в чем о того Дусе прок. Шахшиман начал орехи пальцами колоть, Арес разделанного зайца на ветку прилаживать, Афина сухие ветки для костра собирать.
Наг совал Дусе в рот орехи, которые она бы с удовольствием ему в лицо выплюнула, и поглядывал на арьев. Когда дрова были сложены он просто дунул на них и вспыхнул огонь.
Вот почему даже Рарог со своими саламандрами справиться с нагом не может, - поняла Дуса: Никто над ними не властен. Летают, огнем плюют, вид свой меняют, в земле как черви ползают - кто им указ?
Шахшиман покосился на нее и переместился ближе к огню, устраивая и Дусу:
- Грейся, - погладил пальцами ее щеку. Деву передернуло и орех в горле застрял. Проглотила с трудом, глаза закрыла, только чтоб ни нага, ни зайца что жарит ее сестра не видеть.
- В меха одену - холода знать не будешь, - зашептал на ухо ей наг.
- Мне итак не шибко зябко.
- Знаю. Ты от страха только мерзнешь. Много энергии расходуешь, страшась. И остальные так же.
Змей посмотрел на Афину и Ареса и вдруг кинулся на последнего, оскалившись и зашипев так, что и Дуса со страха обмерла. Мальчик же на снег упал, распластался и отползти попытался. Афина в другую сторону откатилась.
Наг шипел на руса раздув шапку, а тот рукой лицо закрыл и завыл в ответ, как обиженный щенок. От него к Шахшиману потянулись тонкие дымчатые нити, фиолетовые лучики и от Афины дымка цветная к нему пошла. Минута, другая и наг как ни в чем не бывало, вернулся на место, принялся орехи пальцами Дусе колоть. Арес же и Афина с ужасом смотрели на него и даже не пытались встать - не могли. Лица серые, перекошенные, взгляды полоумные, рот открыт.
У Дусы сердце как у загнанного зверька билось. Она попыталась понять, что это было, зачем и отчего, но не могла - мысли от страха путались.
Шахшиман навис над ней, воздух ноздрями втянул и глаза прикрыл, закачавшись:
- Хорошшшооо…
Дева думать, что не знала - сидела столбом, мысли собрать пыталась, а их нет, такое чувство, что все вымели, а мыслить она вовсе не умеет. Жуткое состояние - никогда она себя такой пустой и глупой не чувствовала.
Наг улыбнулся и вложил ей в рот орех.
- Кушай. И вы поднимайтесь, - добавил грубо, покосившись на арьев. - Заяц готов.
Дуса орех сжевала безропотно, наг второй ей втолкнул, как дитю малому ложку с кашей, третий. И только тогда дева сообразила, что ведет себя безвольно, как прирученный зверек, тешит нага, выполняя, что он хочет, а ее самой, ее желаний, ее воли нет.
Девочка волосами тряхнула, от морока избавляясь. Отстранилась от ореха в руке Шахшимана:
- Не хочу.
- Надо кушать, - прошипел тот вкрадчиво, в глаза ей заглядывая. У Дусы в голове от его взгляда и голоса опять пусто и тихо стало, а в тело озноб пробрался.
Наг свернулся, Дусу к груди прижал как мать дитя и, взгляд с нее не спуская, орешек в рот сунул. Ладонью по щеке, шее провел, от шеи вниз к животу. Дуса орех выплюнула, забилась в панике, а Шахшиман засмеялся, как куклу тискать начал. На силу та вырвалась и бежать сама куда не ведая, себя не помня. Наг за ней: дорогу преградит, то за подол рубахи придержит, то за талию, языком по лицу девы скользнет, вовсе ее сил и разума лишая и опять выпустит. Та с криком в сторону - он за ней то на спине по снегу проедет и снизу ее подхватит, то хвостом легонько подсечет и в падении схватит, приподнимет. Дева бьется, кулаками машет без толку, царапает свою кожу о чешую, а тот смеется.
Сколько Дуса по поляне металась, сама не знала - снег уж весь вытоптан и сил бегать нет, сердце заходится, дыхание сбито, глаза ничего не видят, руки, ноги онемели, а нагу хоть бы что - резвиться с пленницей, веселиться довольный. Дева в очередной раз в снег упала и не противиться, не бегать уж больше не смогла. Шахшиман сгреб ее и к костру потащил. Кусок мяса взял, пожевал и, зажав руками деву так, что не шевельнешься, своими губами ее губы накрыл, в рот мясо протолкнул, как она не противилась. Девочка заплакала от бессилия, но что палачу слезы жертвы?
Афина еще кусочек мяса на ветке нагу протянула.
- Теперь ты наша, - сестре улыбнулась.
И думать стыдно, но в тот момент Дуса искренне Афину ненавидела, и так зла была на нее, что, пожалуй, будь рез у нее, кинулась, не посмотрев, что кровь одна у них, что родные.
Наг глянул на нее и мясо выставил:
- Съешь сама, дам рез.
Заманчиво, но Дуса пересилила соблазн и отвернулась.
- Как хочешь.
И вновь мясо ей в рот впихнул своим языком.
Дуса лежала на хвосте нага, свитом кольцом как колодец и смотрела на далекое небо, с которого сыпал снег не переставая. Шахшиман спал, свесив руку в глубь "колодца", Афину и Ареса не было слышно, и можно было попытаться бежать, но ни сил на то не было, ни смысла в том девушка уже не видела. Жуткий день, страшный ужин, поведение сестры и ужасного чудовища, которого Дуса боялась до дрожи, раздавили ее, превратив неизвестно во что. Она больше не чувствовала себя арьей, дочерью кнежа, ведуньей, ранской девой, частью этого мира совсем недавно прекрасного, чистого, как роса на лугах по утру. Она четко поняла - его больше нет и не будет, как нет вчерашней Дусы. Не вернется она, не вернется тот мир, а новый построит кто угодно, но опять же, не она. И дай Щур, если это будут арьи и дивьи сыны, а не навьи.
Война, начатая человеком на одной плоскости, дала толчек к битвам на всех прилагающих плоскостях, во всех близлежайших мирах и уже аукалось яви то безумие, рождая еще большее. Не только полюса поменялись местами, с ног на голову встало исконное, едино истинное для любого живущего. Какие договоры? Какие законы? Их больше не было, тех, что мирили веками, эолами массу мировых кластеров, а тех, что уже писались, входили в обиход и становились девизами жизни, были хуже смерти и несли лишь беду сложившимся отношениям меж природой, землей и ее жителями, разъединяли их. Кому то на руку, кому в радость?
Нагам, кадам, тем кто жил и живет для себя. Они и сеят новые семена, всходы которых породят рабов так нужных им, так приятных. Рабов по сути, не ведающих, что они рабы.
Вот он, один из новых хозяев жизни - Шахшиман.
Дуса вспомнила с каким задором он гонял ее по поляне, как радовался играя ею. Как куклой. Как Арес и Афина спокойно взирали на то, а потом помогали осквернить ее падальной пищей. И представился ей вдруг мир, в котором сестра сестре враг, человек человеку зверь. Мир, в котором сколько людей, столько законов и правит лишь сила и власть в руках нагов, что унизить, что убить - потеха. Мир в котором на мех и пищу меняют дружбу и добрые отношения с лесными, где чистые энергии порицаемы и достаются на поругание низшим. Мир, в котором правит страх и попраны, забыты законы предков. Звери - пища для людей, люди, пища для нагов, а дивьи племена вынуждены жить меж мирами и сторониться что арьего народа, что навьего. И каждый сам для себя, и каждый сам за себя. И нет святого из истинного, и нет самой истины. Кривда и разобщенность пирует на радость нагам.
Как можно будет жить в том мире?
Кто остановит его нашествие?
Кто исправит уже начатое движение колеса времен?
От ужаса, что мир, привидевшийся ей, грядет, фундамент его заложен нагами и их помощниками из людей, Дуса встрепенулась. Что может быть ужаснее? Что Шахшиман по сравнению с ним?