- Правда твоя Рарог, только и меня пойми - думать крепко здесь надо, свет да мрак не перемешивая.
- Мрак?! Вот он! - обвела руками, взмахнув широкими горящими золотом рукавами. - Гляди в глаза его! Что видишь?! Мару, дружку свою что с нагайнами и кадами сговорилась!
Ма-Гея отпрянула - можно ли то?!
- Можно, - глаза Рарог словно пожарище стали - смотреть в них больно. - Думаешь, мужи в роде Ма-Ры погибли? Изгнала она их, одна властвует, смуту сеет. Соколы с исконных мест в чужие земли ринулись, счастья для лебедиц искать. Свет еще в них остался, а дев их уже мрак умы заполонил. Не веришь мне? Завтра сама убедишься. Ма-Ры дщери с ее навету в беде мужей винят и порешили свой род без них вести. И пусть власть их, да от напевов нагайн сбежала мудрость от Ма-Ры, Ма-Раной она стала, темным темна поступками и мыслями. Отныне не дочь света - тьмы. Мои в услужении у нее, Мокша к ней ластится, а лесные ушли, места своих предков оставили. Сильна она стала - в бедах да хмаре теперь мощь черпает. Наги тому ей порука.
- Недолго то будет, - неуверенно протянула женщина.
- Но на пару тысяч лет коловерть в ее власть попадет. Кому лад от того? Двое нас теперь Магия, двое. Рус то понял и в знак нашей с ним дружбы змеевик от меня принял. Его род крепок будет и могуч, мы с ним здесь на страже прибудем. Только помощь нам нужна и спасение родам. Помоги своим и моим Ма-Гея. Уведи людей к вратам, закрой их накрепко и бережь.
- Не могу, - простонала женщина. - Не уйти мне из крепища. Коль так складывается - иному городище не прикрыть от черномарья не сбережить. Волох же один не справится.
- Зачем один?
И взмахнула рукой в сторону затаившейся Дусы. Мелькнуло что-то огненное как стрела, врезалось в лоб девочки и обвило вокруг главы, словно обручем стиснуло. Дуса вскрикнула, попыталась избавиться от дара Рарог, Ма-Гея же увидев дочь и сообразив что к чему озлилась, приготовилась воздать огненной диве по заслугам за нападение. Но та руку выставила:
- Годи. Остынь. Глянь - напасть на меня хотела. Твое ли это? То Мара уже чернит, свет ума и любви мраком безрассудства и ненависти покрывает.
- Что ты сделала?! - что ни говорила ей Рарог, а материнское в Ма-Гее сильнее было и мешало воспринимать разумную речь.
- Коргону я твоей дочери подарила, своей признала. Теперь сестра она мне и чтобы не случилось, все племя яровой диви ей в подмогу встанет. Куда бы не пошла, чтобы не было - я знать буду.
Ма-Гея на дочь посмотрела, а девочка на мать с тоской винящейся и испугом. А полбу девочки лентой золотой змейка легла. Почуяла взгляд женщины и расстроилась, разделилась, из одной в десяток превратилась с одним телом. Множество золотистых змеиных голов приподнялись, выглядывая из волос, зависли в воздухе, образуя светящуюся корону, положением голов отображая знак Сансары - вечного движения всего сущего. Хорош обзор - со всех сторон все видно. Не подступить к обладателю Коргоны. Да только гибельный тот дар.
‘Что же ты натворила, дитя’? - вздохнула мать, качнулась.
‘Мала она еще’, - посмотрела на Рарог.
‘Не мала, раз само время ее выбрало’.
- Не знает она многого, не умеет.
- В пути узнает, научится.
- Род сынов и дочерей ждет.
- Тут выбор прост: придут сыны на погост да добычей Ма-Ры станут или светом и помощью рода, на обновленной земле другие крепища поставят, законы предков храня, победят в войне с мраком. Война та святая, Ма-Гея, так мрак со светом рубится. Моя сторона - свет. Что твоя?
Минуту женщина думала и тяжки те думы были. Вот голову подняла и молвила:
- Роду света и правды быть и по закону предков жить.
- Вот и ладно, - приняла договор Рарог и кинула наземь искры. Только те травы пожухлой и мха коснулись превратились в груду позолоченных чешуек. - Змеевики - знаки вечного договора меж народом дивьим ярым и людским арьим русым.
- Русым?
- Он первый со мной договор подписал. За одно мы с ним.
- Значит, на них уже змеевики вздеты? Оттого и Мокошь его род поделила?
- А что она еще могла? Время придет и победит род света тьму.
- И вечно сражаться будет? - поняла Ма-Гея. - Чую, нет у нас выбора, как через время и пространство помогать. Втянула ты арьев в вечную схватку.
- То битва долгая, но правая. Вам по плечу. А боле нет того, кто б за Правду и Мир вступился.
Женщина кивнула:
- Тяжка судьбина уготована, да праведна. Будь по-твоему. Не мы договор с вами заключали, не нам рвать его. Но как с другими быть?
- Род лесной меж мной и Мокашью зажат. Коль ты с нами, супротив арьев не пойдет, однако чтобы Мокашь не ярить и открыто помогать не станет.
- С чего так решила? - спросил появившийся у Синь камня Дедко - лесовик. Водрузил на валун лапища травные, потер мхом пальцев шершавую поверхность камня.
- Мы договор не рушим. Раз слово дадено, нерушимо и бысть. От рода людского чернодел не зрили, и он от нас кроме лада ничего не зрил, почто нас к Моране переметчице причисляешь? Ай, Рарог хитра дщерь Ярина, мыслишь едина ты в лихе за родовиков своих и старые договоры стоишь? А боле некому?
- Ты Дедко не юли. Знаю, чего явился. Кады и Нагайны твоих теснят. От них Веред великий и рассеянье и нам и вам. Еже ли не они - не явился бы ты. Наинам твоим что Стужа что Мокашь едино, а болотным да подколодным слякоть и вовсе в радость. Чего переживать?
- А вот и неправда твоя! Мокашь да - ровно. Однако чернь от Мораны ползущая ой худа. Ссорит она нас всех, делит умишком навьим. Вся им подвластна. К чему то приведет? Тут навьи крутят, они супротив нас. То ли с мест родных уходить, то ли воевать надобно - один ход. А к чему войны меж своими да равными? Ты без нас никак, мы без тебя, арьи без нас, мы без них. Все связаны. А раскидать - будто сиротами сделаемся, оглохнем да ослепнем. Вона как день ночью стал так и меж нами станется. Худо то да более скверно, что приведет ссора к беде еще большей, чем сейчас есть. Навьим то в радость. А нам на беду. Пока едины - все сладится, а раздели нас - по одиночке и сгинем. Того навьи через Морану добиваются.
- Когда Ма-Ра черной стать успела? - удивилась Ма-Гея.
- От горя умом потемнела, а позже и сердцем окаменела. Тут и наги подсуетились, прибрали ее к рукам своим, споможили, силой черной наделили, свет ума и сердца затмили.
- А что нагайны здесь делают? Они не тревожили этот мир.
- До тех пор пока не потревожили их мир, - заметила Рарог. - Их некому сдержать. Мы потеряли связь со своими в другом мире и должны восстановить его, только тогда наги вновь станут стражами, а не палачами как сейчас. Теперь понимаешь, что выбора нет и нужно уходить?
- Рарог хитра, но права, - заметил Дедко. - Каждый из наших родов сейчас стоит перед выбором и каждый должен сделать все возможное, чтобы сохранить равновесие миров, договор, заключенный меж нашими народами. Иначе всем худо будет.
- Ты поможешь? - спросила его Рарог. Лесовик запыхтел, старательно разглядывая края валуна, и молвил:
- Тайно. Иначе не можно. Плохо меж двух становится. От Мокашь нам худо, от тебя худо. Примкни к кому - еще хуже. А война меж вами и того больше - лихо. Мы это будем… как его? Нейтралитету держаться. Вота.
Ма-Гея запечалилась: беда. Людям и саламандрам смерть грозит, ундинам Мокаши раздолье, лесным как придется, земляным тоже. Сильфиды же всегда сами по себе были.
- Считай двое нас, - подытожила Рарог.
- Мы аще, - засопел Лесовик. - Где могём.
- Скажи: кто сможет. Болотные твои и за ухом не почешут, ясно.
- Почешут, еже ли скажу. Токмо они и Мокше снаветничают.
- А если нагайны пойдут?
- Тут уж выбора не будет. Все поднимутся.
- Ждать будем или упредим? - усмехнулась огненная красавица.
- Нет, - отрезала Ма-Гея. - Мы договорились с тобой Рарог. Завтра вече соберем и отправим к вратам посыльных.
Развернулась и пошла к дочери, что ни жива, ни мертва на пригорке сидела. Нависла над глупой:
- Того ли ты хотела? - прошептала в отчаянье. Дуса взгляд поднять на родительницу побоялась, но ответила:
- Права Рарог, матушка, некому кроме меня идти. И медлить не к чему. Случись нагам явиться - тебе их остановить - мне нет. И на договор их вынудить - не мой умок нужен. Так пусть я хоть малостью роду послужу - врата проверю, восстановлю с Волохом, еже ли повреждены.
- Ой, дева… Идем домой, несмышленыш.
Глава 3
- Чему вас в Арктуре учили? - посетовала Ма-Гея уже почти у ворот крепища.
- Чему обычно: единству и многообразию живой природы, астрономии, образованию и строению клетки и вселенной, тонкополевых структур, энергосвязям и биологическим ритмам, пси-волновой организации систем влияния, воздействию пси-частиц и полевых структур на импульсы и инстинкты, мышление и поступки, основам космографии и… Да много чему. Только в высшую школу мне уже не попасть. Останусь необразованной, - опечалилась девочка.
- Не ты одна. Чую, закончилось общее обучение, как и многое другое.
- Может восстановится еще все, матушка.
- Восстановится? У-становится, но как было уже не будет.
- А как будет?
- Как сладим. От нас сейчас будущее родов и народов зависит, планеты всей. То ли нагайнам да кадам она достанется, то ли все же люду арьему да дивьему. Навь и Явь в смешение пошли, местами меняться начали. Тяжко будет остановить процесс, равновесие удержать… Почто ты взрослеть-то торопишься? К чему во взрослые дела влезла?
- Да как же в стороне-то стоять, матушка?
- Ох… - головой качнула. Остановилась и на дочь внимательно посмотрела. - Ты хоть раз нагов видела?
- Нет, - призналась Дуса.
- То-то и оно. А вот узришь тогда и храбрись.
- Неужто страшнее болотников?
- Нашла кого пужаться, ленивцев этих!.. - и решила дочери урок преподать: ладони растопырив перед собой, уставилась вдаль, зашипела призывая. - Шантэ шшшант шшоу шшы. Шинто, шшинто, браско шшшлишшшсо.
Дуса невольно вздрогнула, увидев как сквозь завесу снега движется к ним силуэт огромной змеи, а к ногам сползается масса мелких. Девочка знала как себя с ними вести, как останавливать, предотвращать нападение, замораживать взглядом и обезвреживать, как сговариваться, призывая как мать и как отвадить, отправляя прочь. Этот урок самым легким для нее был и всегда удачным, но все одно, не по себе Дусе стало, когда множество рептилий вокруг нее собралось. Но особенно неприятно даже страшно видеть перед собой пятиметровую змеюку, что, встав в стойку, почти до груди девочке достала и гипнотизировала, глядя на нее как на ужин из кролика.
- Ну, и как? - спросила Ма-Гея.
Дуса в мордочку змеи дунула, отправляя восвояси, дух перевела, глядя, как та уползает.
- Боязно, - призналась.
- А то лишь карлы. Нагайны-то во сто крат сильнее да страшнее. И спаси Щур ежели они на этот мир позарятся.
Приобняла девочку, в крепище вошла.
Только до своей улицы добрались, дом уж увидели, как в небе крик истошный услышали:
- Наги, наги идут!!
Воистину: помяни и явятся!
Женщина дрогнула в ужасе, уставилась на темный комок верещащий в небе - ворон! Этот зря баламутить не станет. Тот спикировал к спутницам, дал круг над головами и в сторону леса ушел, не переставая кричать:
- Нагайны!! Наги идут!!
- Беги к Волоху, пусть в набат бьет!! - приказала мать дочери и рванула к дому, мужа - кнежа упреждать. Дуса, побелев от страха, к храму побежала и услышала звон - Волох уже услышал крик ворона и поднимал сородичей.
Из домов выбегали люди, но куда двигаться не знали.
- Детей в храм!! - пронеслось над крепищем. - Всех детей в храм!!
Ма-Гея, плащ скинув, к площади бежала. За ней Ран:
- Мечи готовь!!
Люд резво разделился: молодки всех детей без разбору собирали, к святилищу тащили, кто по домам рванул, замешкавшихся выводить. Мужи и жены за мечи схватились вокруг бора кругом позиции занимать начали. Ма-Гея с Волохом куда-то ринулись, а Ран кинув дочери на ходу:
- Хворых выведи! - к вратам с другими мужами побежал.
Дуса в дом метнулась. Сева с Финной уже с мечами на перевес со двора неслись на подмогу роду. За ними Хоша Мал и Сват выводили:
- В храм, в храм! - замахала им Дуса.
Ван в портах и с перевязью, но босой и без рубахи следом вылетел, чуть не сшиб девочку. Без слов схватил ее и бегом к храму:
- Оставь! - кулачком по грудине стукнула. - Ну!
- Уходи! - выпустил. Куда там! Девочка мать бегущую к вратам с холщевым мешком увидела и за ней. Волох с золотыми кольями за Ма-Геей спешащий, взглядом Дусу остановил, обратно к Ван отправил. Тот к сторожевой башне у врат метнулся, девочка за ним. Взвились на платформу рядом с Ран и другими соколами встали. Затихло в городище. Куда не глянь - мужи и женки, молодки да юны с мечами и резами наизготовку по всему бору стоят, ждут. Ма-Гея вокруг крепища снаружи идет, заклятье поет с Волохом и траву с кристаллами из мешочка достает под ноги сыпет. Волох за ней двигается, через каждые шесть шагов колья в землю втыкает. А за ними снежок - рассыпанное укрывает.
Кнеж перед собой смотрел, вглядывался в очертания деревьев, что в темноте сквозь завесу снега виднелись. Вирич Малый налево глядел, Славен направо. Ван всю округу напряженно оглядывал, а Дуса на колья смотрела и прислушивалась, нет ли посторонних звуков? Нет, тихо. И вдруг: шорох, топот, ропот.
На углу Ма-Гея с Волохом обойдя крепище появились, а из леса гуртом толпа лесовиков в сторону городища летит. Кто катится, кто бегмя бежит, малинник да полевой вовсе летят. Ведуны пропустили их, и последний кол в землю воткнули.
Лесовички за ворота вкатились и по бору цепью разбежались, позиции заняли. Кто шишки, кто ягоды, кто вовсе комки мха для обстрела приготовил. Смешно, а и грустно.
- Ой, рать, - вздохнул Ран, на дочь глянул. - Ты что здеся?
- В подмогу тятя. Я змей заговаривать умею, матушкой учена.
- "Учена", - передразнил и кивнул в сторону. - Брысь в храм!
Та воспротивиться хотела, но Ван без слов развернул ее, вниз направил, стащил за руку с лестницы и, наверное, в храм увел бы, но не успел - узрел рать дивью и замер в изумлении. Цепь маленьких человечков в листьях прелых, шишках и траве, с самым серьезным видом встала вдоль ограды, а мимо них важно надувшись, шествовал дворовой и толпа домовых. Как ни есть - осмотр войск заезжими полководцами.
Дуса фыркнула, узрев Лелюшку в первых рядах комиссии.
- Всяко видел, но такое впервой, - невольно улыбнулся Ван. - Ладноть, в храм беги, за малыми родовичами пригляди.
- За этими? - улыбнулась, указав на дивьев озорников и защитников. Смекнула, что раз Лелюшка и остальные домовые шуткуют, знать минет крепище беда.
- А ну, кшыть отсель! - шуганул своего Юр, когда тот с обходом на его ногу наткнулся. Домовых смыло, словно и не было никого. Лесовички же зароптали недовольно, сообразив, наконец, что собратья посмеялись над ними.
- Ша-шш! - прикрикнула Ма-Гея на них, принялась змеевики родичам раздавать, что Рарог ей подарила. И тут дзынькнуло что-то, словно сосулька на лед упала.
- Кол! - сообразила Дуса и за ворота пошла. Ван за ней:
- Куда?!
- Не выходить!! - закричал Волох. Ма-Гея руками замахала, побежала за дочерью. А та уже приметила выпавший кол, подняла и… выронила бы от увиденного, не сожми ее руку Ван. Прямо из леса сквозь завесу снега к крепищу стремительно приближались огромные змеи. Миг и одна оказалась напротив Дуси и Ванна, да так близко что можно было каждую чешуйку рассмотреть. Только не змея то оказалась - чудовище с торсом и руками крепкого мужчины и хвостом, начинающимся от пояса. Шея и подбородок человечий, только скулы сильно широкие, а вот нос чуть сплющен, покрыт мелкой чешуей. Она, увеличиваясь, уходила через лоб за спину, образуя плащ как у кобры, что видимо, к позвоночнику прирос. Глаза большие, желтые пустые, с поперечным щелочками зрачков.
Наг почти нос к носу с девочкой замер, гипнотизируя ее взглядом. Ту к месту приморозило и Ванна вместе с ней. Ма-Гея поскользнувшись упала и так осталась сидеть на снегу, во все глаза глядя на нага. Время будто остановилось, увязло в пустоте змеиных зрачков. Тихо стало, словно уши заложило.
Тонкие, с еле заметными чешуйками, губы змеечеловека приоткрылись, показывая длинный раздвоенный язык, красный как кровь. Он потянулся к лицу Дусы, а рука нага к колу. И быть бы беде, если б золотистая змейка Рарог не очнулась и не зашевелилась в волосах девочки. Множество золотых змеиных голов развернулось в сторону нага и зашипело на него. Ван вздрогнул от неожиданности, очнулся и силой воткнул кол на место, откидывая девочку себе за спину. Выставил меч:
- Прочь!
Плащ нага раскрылся от недовольства, глаза вспыхнули красноватым светом и ожгли человека, отбрасывая к бору. Ван рухнул, придавив собой Дусу. Тут Ма-Гея очнулась - подбежала, выставила ладонь и выкрикнула заклинанье. Наг отпрянул раздув плащ и зашипел:
- Магия… хорошшша дщерь твоя… Отдай - уйдем.
- Не видать тебе ее!
- Дай другую.
- Нет! Не будет тебе нынче улова, Шахшаман!
- Жнаешшш кто я?… Шшшильна волхвица… - тело нага начало извиваясь подниматься выше, хвост попытался прорвать оборону из солнечных кольев. Братья Шахшамана ползали вокруг и тоже пытались проникнуть в крепище, но удачи и у них не было.
- Обмен! Обмен! - предложил наг, видя бесполезность атаки.
- Вот тебе обмен! - женщина выставила змеевик, и враг отклонился:
- Рарог!.. Ушшшпела…
- Тебе нечего делать в наших краях! Возвращайся к себе натишах!
Шахшаман в ответ разинул рот и из него вырвалось пламя.
- Матушка!! - закричала Дуса, хотела к ней устремится, но Ван силой прижал девочку к ограде. В тот же миг рез Ран воткнулся у хвоста змеи, задев чешую. Ма-Гею же чуть обдало теплом, но ни жар, ни огонь не коснулись ее не зашли за оберег золотых кольев.
- Уходи Шахшиман! - заявил Ран. - Эти места не станут вашим домом и пищи вам здесь нет!
- Рааан, - прошипел змей вытянувшись почти до уровня сторожевой башенки. Посмотрел на кнежа, потом на его рать и протяжно засвистел, приказывая своим атаковать. Наги ринулись на бор, но были откинуты невидимым полем, образованным кольями.
Ван схватив одной рукой Ма-Гею, другой Дусу, рванул за ворота увлекая женщин за собой. По всему периметру прошло пламя, что изрыгнули наги. Клубы дыма поднялись вверх, обдали гнилостным запахом арьев и развеялись. В ответ Ран махнул рукой и со стороны обороняющихся полетели резы.
Трудно ножом поранить нага, чешуя у него крепкая, как бронь. Но никто ранить или убивать не хотел, а лишь отгонял, давая возможность мирно разойтись.