- Странник я. Рода благого Ирия и Сва - Матери.
- Что ж один? Не боязно? Ни меча, ни друже нет. А кругом неспокойно.
- Что так? Тревожит кто?
- Наги.
- О! - бровь выгнул, улыбнулся. - Я от Нагов заговорен.
- Это кто же кудесник такой?
- Есть одна ведунья. Да ты сама гляжу, не слаба. Что же за братом не усмотрела? Опоян он вроде. Трава есть ночница. Я слышал, если напоить ее настоем, человек по ночам ходить станет, туда стремиться, откуда брали ее для зелья.
- Ты ведун? - с уважением и долей робости глянула на него девочка. - Я о том не знала.
- Мала… - оглядел девочку с улыбкой располагающей и качнулся к уху, зашептал. - А вырастешь скоро - ни одного мужа с пути собьешь велиокая.
Дуса отпрянула покраснев: чего это он?
- Прости, если обидел. Нрав у меня такой: что думаю, то говорю не тая… Мальчику-то поможем или так и останется на снегу спать?
- Не унести мне его…
- А я на что, кудесница?
- Что это ты по ночам ходишь? - подозрительно покосилась на него - тревога на сердце странная из-за Странника.
- Так кто ж отличит сейчас, когда ночь, когда день? Все едино темно.
- А где род твой?
- Неужто не слышала? В самом центре войны стояли. Теперь только память о тех местах осталась.
- Речь-то у тебя… ясно издалека идешь. Поди Высшую школу окончил? У меня братья так говорят, как ты.
- Может, встречались? Зовут их как?
- Светояр, Тинох и Ярун.
- Славные имена. Но не встречал таких.
- А ты прямо оттуда, из Да-арта?
- Да. Насилу ушел.
- Расскажешь что да как? Мы здесь вовсе отрезаны, знать ничего не знаем.
- Расскажу, коль примете. Вправду молвить, голоден я и продрог изрядно. Погосподарить не откажусь.
- Идем. Только с Севом помоги.
- Как иначе?
Мужчина поднял мальчика на руки легко, как перышко и Дуса подивилась - стан-то гибок и с виду не так Странник крепок как тот же Юр, а вот поди ж ты, силен.
Мужчина с мальчиком идти хотел да о кол запнулся и зацепился рубахой - ни туда - ни сюда.
- Помоги, кудесница? - попросил.
Дуса и так и сяк, а материя крепко зацепилась. Опять же рубаха красна - портить жалко. Колышек вытащила и сама подивилась - за что ж он зацепился-то? А Странник уже в крепище пошел, понес Сева.
Девочка кол обратно воткнула и за мужчиной пошла. Идет и невольно любуется - пригож, сил нет. Статный, высокий, гибкий.
Вот бы его мне в женихи, - вздохнула и тут только Финну поняла. Не зря та на нее обиделась, не зря расстроилась. Дуса бы тоже переживала.
- Спишь?
Ма-Гея дернулась, резко встрепенулась и села, уставившись на домового. Тот на постели ноги свесив сидел, пригорюнился:
- Всем детки твои взяли, а с дочерьми не повезло. То одну в трясину кинет, то втору. Ты вота спишь, а дочь-то где? А? Сынок твой почто не рядом с тобой?
Женщина в панике огляделась: нет сына! И рванула из дома так что домовой и слова молвить не успел.
- А послушать?… Фыр! - надулся, услышав как дверь схлопала. Вздохнул тяжко. - Нет, ну что за привычка всяку гадость домой весть? И главно ведь неслухи: что говори им, что не говори. Все одно за бедой гонятся. Фыр-р!
Ма-Гея во двор вылетела вне себя от тревоги и дух перевела увидев дочь в здравии и сына на руках незнакомца. Спал мальчик - сразу поняла, потому вовсе успокоилась. А как волнение схлынуло, родилось подозрение - что за господарь в ночи к ним пожаловал? Благие-то по ночи не ходят. С другой стороны дня ноне погосподарить не дождешься.
- Здрав будь славный сын славной матери, - поклонилась мужчине и пристально в глаза посмотрела. Ничего в них не сочла - пусто. В глаза Дусы посмотрела, сочла случившееся и вовсе неладное заподозрила. Но не по чести господаря гнать со двора, когда бы он не пришел и уж позор за помощь гонением отвечать. - За помощь благодарю. В дом проходите, - двери распахнула нехотя.
А там уже Ран - проснулся да потерял своих лебедиц, искать собрался.
Узрел гостя, раскланялся чинно, сына забрал и в поволушу понес. Ма-Гея на стол метать начала: первое дело гостя попотчивать, апосля только пытать кто да откуда, с какой надобностью.
Странник мису каши умял, горбушку хлеба да медовухи кружку принял, не тушуясь под взглядами Дусы и Ма-Геи. Губы оттер и поклон отвесил:
- Благодарствую.
Ран подошел, сел рядом с женой напротив гостя.
- На крепкое здравие да долгую жизнь.
- И вам того же хозяева славные.
- Как кличут тебя? - спросил кнеж, мимо ушей слова вежливости пропустив.
- Странник величают. Рода Великой Ма-Сва и Ирия.
- Велик род, - согласился мужчина. - Да не слышал я, что есть у них сын по имени Странник.
- Странником я после войны стал. Как еще меня звать, коль один по земле бреду, своих ищу, пристанища по сердцу.
- Многих встретил?
- Ма-Ра первая к кому забрел. Не по нраву мне там, насилу ноги унес. Темна матерь темных дочерей. Я же как вы, сын Прави, Яра и Света. По Закону предков живу, по Закону и умру. Иначе не желаю.
- Ладно говоришь. Благи речи твои господарь Странник. Да вопрос есть: что ж ты по ночам идешь? Али не знаешь, что на земле ночь теперь власть взяла и навьи дети силу набирают. Ты ж гляжу, даже без меча.
- Отчего ж? Рез у меня с собой. Того довольно. А если вы о нагах и кадах что у Ма-Ры почивают, в воле живут, так я дочери вашей славнице сказывал - заговоренный я от них.
- Кем же? - поинтересовалась Ма-Гея.
- Великой ведуньей Ладой и Стрибратом, родным дядей мне.
Ран невольно выпрямился, плечи расправил: каков сокол к ним залетел! Славный род, Великий.
Ма-Гея же чуть растерялась - вправду сказать, похож Странник на сынов рода Стрибрата, но и непохож вовсе. И не проверишь, а хочется. Есть что-то тревожащее Ма-Гею в мужчине. Может внимание, что Дуса ему уделяет? Ишь, смотрит - не дышит. Омороченная будто. И Странник нет-нет, на девочку взгляд непростой кидает. Мерещится ли, что женихаться собрался? Мала Дуса для невесты и в поход ей идти тяжкий, в путь опасный сбираться…
С другой стороны, четырнадцать лет вскорости дочери будет - то срок достаточный, чтобы мужчину себе выбрать. И уж куда выше чести из рода Лады и Стрибрата заговоренного да летами и опытом умудренного взять. Он ей и опорой в пути станет… Да другие тоже не подкачают. И-Ван один чего стоит. Тоже славный сын и сокол хоть куда. И рано деве, не ко времени о семье новой думать. Но роду срок приспел долг отдать. А там - как сложится.
- Знать и знаниями владеешь? - спросил Ран.
- Владею славный кнеж, - на Дусу покосился. - Да тебе зачем то? У тебя богатый муж, что жена, что дочь - мастерицы.
- А почитай каждая вторая женка в этих делах мастеровита. На то и рожаница. Главное таинство ей дадено - жизнь роду длить.
- Согласен.
- Сам-то сговорен, оженин? Дети есть?
- Нет. Не довелось. Молод.
- От как! Знать, свободен сокол?
- Как есть.
К чему муж клонит, Ма-Гея сразу поняла - задумал тот гостя повертеть покрутить, поболе выпытать и коль годен - в путь с воинами отправить. Понятно дело, в тяжкой дороге третий ведун не помешает, как и лишняя сила, лишний меч.
- Расскажи, как было? Что и как случилось? Что по миру слышно? Много ли наших потеряно? - попросила гостя, переменив тему. И ладонью мужнину руку накрыла: не спеши, годь маленько.
Странник сказывать начал, женщина руну пальцем под столом начертала и в сторону дочери отправила. Очнулась та, на мать глянула и зарделась: вот стыдница правда! Все глаза о господаря протерла. А чего в нем годного? Пригож, бает складно? Эка невидаль!
И уже чинно слушать рассказ стала. Ма-Гея же насторожилась - а непрост гость. И дочь не спроста на него зарилась, как дурманом опоенная. Руна-то заветная, знак древний родовичей мигом туман из головы вымел деве. А с чего бы ради нашел на нее, коль то не навьи дела?
- Дуса, постели-ка господарю в светлице наверху. Иди, родная, - тихо молвила, с глаз Странника девочку убирая. Она слова поперек не сказала - встала и пошла наверх.
Мужчина смолк, проводил ее взглядом и заметил кнежу:
- Славная дочь у тебя Ран.
- Дитя еще, - отрезал тот, почуяв, к чему гость разговор увести может. - Ты дальше сказывай: неужели ни единой души не встретил с самой Да-Арты?…
Дуса постелила постель, стараясь не шуметь и не потревожить сон Хоша и Вана, и все же разбудила юношу - чуток сон его оказался. Сел парень, внимательно поглядывая на деву:
- Господарь? - спросил тихо. Девочка кивнула.
- Кто?
- Странник из рода Ма-Сва и Ирия.
- Ого, знатный родович пожаловал.
- Да, - и замялась.
- Ты не захворала часом? Что случилось, Дуса?
Девочка подошла к парню, села на постель, озабоченно хмуря бровки:
- Тревожно что-то.
- Из-за гостя?
Дуса руки на коленях сложила, кивнула: как словами объяснить то, что лишь в душе колышется без имени, названия?
- Странный он…Странник.
- Чем же? Может, обидел тебя?
- Нет… Худо мне что-то. Думаю о нем - мысли путаются, - призналась Ванну, лоб потерла, пытаясь понять с чего вдруг слабость на нее навалилась и одного хочется - спать.
- Бледна ты, - встревожился парень. Встал с постели, порты натянул. - Ложись.
- Нет, - даже испугалась: как можно?
- Что худого? Я с гостем пойду познакомлюсь, ты тепло в постели посторожишь, - за плечи легонько взял, лечь заставил, укрыл. - Спи. Вернусь - разбужу.
Дуса, сама того не ожидая, только головой подушки коснулась, тут же в дрему проваливаться начала, и сил ей противиться нет.
- Правда, посплю чуток… Ты осторожней будь… - глаза сами закрылись.
Ван кивнул, внимательно разглядывая бледное личико. А неспроста молодая ведунья тревожится, неспроста квелая. Не гость ли уморил красавицу, хмарь да квелоту наслал?
Парень натянул сапоги, рубаху накинул и рез свой в голенище сунул:
- Пойду гляну, кто таков есть, Странник.
Ма-Гея мису мыла и понять пыталась: куда домовой делся. Ван появился, чинно поздоровался с мужчинами, за стол сел. Женщина ему каши наложила и опять за посуду взялась, то к разговору прислушиваясь, то к возне домового. А ее-то и нет. В голосе же Ванна настороженность чувствуется, подозрение и опаска, Странник же спокоен, речь как мед льет, Ран все боле отмалчивается, но то ясно - не по чину ему балаболить, а свое он уже сложил, мнение составил. По нраву ему гость пришелся. Оно понятно - мудр да неспесив, сила внутренняя чувствуется, знания немалые - того кнежу довольно, чтобы достойным сыном рода признать. А Ма-Гее мало. Беспокоит ее пришлый, а чем понять не может.
Женщина мису в ведро с водой опустила, споласкивая и увидела в водной глади свое отражение и огромного нага за спиной. Он приблизился, навис, щуря змеиный глаз насмешливо: ты же знаешшшь, я всегда чего хоч-ччу получ-ччаю.
У женщины сердце оборвалось и миса из рук выскользнула.
- Щур на помощь! - подкосились ноги.
Мужчины вскрик услыхав, кинулись к Ма-Гее. Ран подхватил падающую жену, на лавку усадил:
- Что с тобой, голубка?
Та ладонью колесо заветное на груди сжала, смотрит во все глаза на Странника: не он ли наг? Подумать только если, правда - конец всему городищу.
Ван нахмурился, видя, как женщина на гостя смотрит, на кнежа покосился, тот на него и Странника пытливо воззрился.
- Пойду я, - выпрямился тот. - Вижу не по нраву я хозяйке. За угощенье благодарствую.
Ма-Гея смутилась, Ран нахмурился, а Ван порадовался.
Гость к дверям шагнул, кнеж его за плечо остановил:
- Погодь, - и к жене обернулся. - Что скажешь, Мать Гея?
Та минуту не меньше думала и сдалась: негоже с гостем-то так. Наг бы не ушел хозяйские чувства щадя и таиться столько времени не стал - не к чему. Ночь она самое время для его дел. Пока спит городище - всех бы и высосал.
- Оставайтесь, - с трудом шевеля языком, молвила.
- Нет, я вижу, что тревожу вас. Значит не ко двору, не ко времени…
- Будет тебе, - отмахнулся Ран, к столу обратно гостя подтолкнул. - У нас что ни день - тревога, вот и не в себе все. Сам зришь - худо кругом. А тут еще наги явились, Ма-Ра детей увела.
- Ваших?
- Да. Дочь мою. Еще трех. Двух мальчиков. Сына вернул… дева одна мертвой вернулась.
Странник задумался. Ван воды черпнул в кружку, не спеша Ма-Гею оставить, пить начал взгляда подозрительного с мужчины не спуская.
- Понимаю. Сочувствую горю вашему… А какая ваша дочь? Я гостил у Ма-Ры, немало дев видел.
- Голубоглазая. Взгляд прямой, не девичий. Волос кудряв, светел, бел почти. Финна зовут.
- Финна? А-Финна была. Смела, задириста, на язык остра. Ярая дева.
- Она, - выдохнула Ма-Гея.
- О доме что молвила? - поинтересовался Ран, еще надеясь, что без ума дочь оттого и случилась беда. Не сама дева род канула - сманили да оморочили.
- Нет. Афиной себя называла.
Ран застонал, шею потер, смиряясь с горем отцовским. Стыд-то! Ростил дочь чтобы та черноте отдалась, Законы предков забыла, из рода изверглась!
- Если хотите, могу помочь, домой ее вернуть.
- Как это? - поддался к гостю кнеж, Ван к столу шагнул:
- Шуткуешь?
- Какой? Все исправимо в этом мире.
- Не боишься у Ма-Ры остаться или нагам достаться?
- Так был я уже у Ма-Ры, нага видел. Ничего, теперь здесь, с вами сижу. Говорю, заговорен я.
- Каков же откуп за заклятье? - подала голос Ма-Гея. Мужчины дружно к ней повернулись, потом на гостя уставились. Странник задумчиво на женщину смотрел и вот, молвил нехотя:
- Анжилоны не носить, травные настои не пить, не ведовать и к заветным вещам не касаться.
- Как же управляешься? Худо без анжилона.
- Зато на себя только надежа, - плечами пожал.
- Почто так жестко условия ставлены?
- Почему жестоко?
- Ведуном-то тебе теперь не быть. Мимо рода сила твоя пройдет.
- Зато вся детям достанется, - улыбнулся.
Ран задумчиво подбородок потер: знатный гость и никак самим Щуром на подмогу посланный. И даже мысль мелькнула: не отдать ли Дусу за Странника. Дети-то ух, крепки будут, ничто им не горе и не беда, ни одно лихо не возьмет. А по нонешним временам то повод о свадьбе думать. Мала Дуса? Так условия поставить, чтобы не трогал он деву до времени. Год, два пробегут незаметно.
- Так что, поможешь дочерей вернуть?
- Всех?
- Кого сможешь.
Странник усмехнулся: велик замах кнеж, а вроде об одной деве речь шла.
- Но да будь по-твоему. Получится - всех приведу, нет, не кори.
- Когда идешь? Воинов с тобой дам, сам пойду…
- Нет, кнеж, - ладонь выставил. - Один пойду. Не к чему рисковать. Со мной ничего не станется, а случись скверна с твоими людьми - на мне вина будет. Не хочу я того. Позволишь, высплюсь и двинусь.
- Отдохни, - согласился Ран и на Ванна посмотрел. Тот чуть веки прикрыл: понял кнеж, сходим за гостем тайно, подмогнем али разведаем кто таков.
Кошмар Дусе снился. Виделось ей - тяжелая она, рожать собралась. Только змеи вместо повитух. Один наг руки ей свил холодным хвостом, руками живот поглаживает. Она рвется кричит от ужаса, но не слышит никто и точно Дуса знает - ни единой человечьей души в округе. Да и быть не может, ведь не в лесу она, не в доме отчем - в пещере. И тут родила но не младенца - яйца змеиные. Много их, скорлупа трещит и распадается. Выходят наружу маленькие наги с лицами Дусиных сородичей и мордами Шахшамана, ползут в разные стороны…
- А-аааа!!! - подкинуло девочку от омерзения и ужаса. Села на постели вся в холодном поту, смотрит на проснувшегося от ее крика Хоша, а тот на нее:
- Никак худое что привиделось?
Мотнула головой не в силах сказать и рванула прочь из светлицы, как будто от нага сбегала. Странника что по лестнице поднимался, сшибла и умчалась бы даже не заметив, но тот перехватил ее, к стене прижал и взглядом придавил. Под ним Дуса вовсе потерялась, смотрела не мигая и не понимала: сон ли продолжается, явь ли наступила? Странные глаза - взгляда от них не отвесть. Смотрят, как держат: цепко и крепко, и до самой души проникают, все мысли из головы выметают. И противится сил нет.
Странник клониться к Дусе стал, будто поцеловать решил и только коснулся губ, только холод их девочка почувствовала, как голос Ванна услышала:
- Ты ничего не попутал, гостек дорогой?
Дрогнул Странник, отодвинулся от девочки, та очнулась и в смущении сходным с ужасом прочь помчалась, уверенная, что это тот сон продолжается. Мужчины же на лестнице остались. С минуту стояли взглядами мерились.
- Не то подумал, - молвил, наконец, Странник.
- Да что ты? - криво усмехнулся Ван, вверх к мужчине шагнул, за грудки схватил да в стену втиснул. - Последнее дело в приветившем тебя доме пакостить, - сообщил в лицо. - Кто-то говорил: по Закону живет. Невидно того.
- Я за себя ее возьму.
- А она пойдет?
- Почему нет? Сердцем потянется и пойдет.
- Она в возраст не вошла еще, чтобы сердце к кому стремилось. Зелена, не то на уме держит.
- Помочь нетрудно.
- Только посмей!
- И что будет? Никак себе бережешь?
- А если и так?
- Прогадаешь. Время не то и дева не та, чтобы медлить.
- Всему свой срок.
- Тогда жди, - стряхнул руки его со своей рубахи. - А я не стану.
И пошел в светлицу. Ванна передернуло: змей, едино слово!
Ма-Гея посмотрела вслед убегающей в сенки дочери и нахмурилась: никак опять что случилось?
Хозяйко? Где ты? - позвала, но в ответ не шороха.
Лелюшка домовой? - а того и нет будто.
Вот напасть! И что ни день то подарок!
Пришлось за Дусой идти, узнавать, что это ее растревожило.
Девочка на лавку хлопнулась, сжалась рот ладонью прикрыв: неужто Странник оборотень? Взгляд-то у него навий и губы холоднючие. Ой, не к ладу в дом она его привела! И сон ей незряшний снился. Упреждают пращуры - берегись, глупая.
Быстрее бы к вратам пошли, все отсель подале.
Что это творится, что делается? В душе кутерьма и вокруг хоровод. Прав тятя, права матушка - уходить надо. Гиблые времена настали, ой, гиблые.
Ма-Гея с сочувствием и тревогой на дочь глянула - совсем с лица спала дева.
- Что ж ест тебя, гнетет? - обняла, к груди прижала. - Может, в сердце кто прокрался? Али тоска по сестре мучает?
- Худо мне матушка, - всхлипнула девочка. - Понять не могу, что со мной. Вроде ясно все было, а тут как в омут с головой кой месяц. Страшно - что дальше будет? Уходить надобно, матушка, уводить родовичей. Чую беду, а откуда да какую - не ведаю. Почему? Раньше себя спроси али Лелюшку, лесовичка вона - все скажут, на места расставят. Сейчас же как в темной воде бултыхаешься и дале носу не зришь.
- Кануло прошлое, что за него держаться? Без толку. В себе опору ищи, в роде. Они не обманут, не заморочат. Сердце свое слушай - что оно рекет тебе?
- Страшно матушка. Тут сон еще жуткий.
- Что за сон, дитятко?